Оковы для ари

От раздражённого окрика девушка вздрогнула, запнулась, не решаясь приблизиться к дракону, прожигавшему её таким яростным взглядом, что бедняжке казалось, она вот-вот запылает. Ещё один несмелый шаг, сделанный помимо воли, и вдруг служанка рухнула как подкошенная, воплотив в жизнь свой самый наихудший кошмар: вино расплескалось у ног господина.

— Ну что за криворукая дурында! — взорвался князь. Собирался пощёчинами добавить краски на бледные щёки служанки, но, не успев подняться, оказался опрокинут обратно в кресло.

Неведомая сила сковала Хентебесира. Со всех сторон повеяло холодом, зашипело пламя над древками факелов. Вспыхнуло ярче, словно сражалось за свою жизнь, и тут же, сдаваясь, погасло. Игрэйт принялся испуганно озираться, позабыв о сжавшейся в комок служанке.

— Стража! — закричал во всё горло, ощущая подкатывающую тревогу.

Двери в тронный зал распахнулись, и мертвенный холод хлынул к князю. Пробрался под пышные одежды Огненного, ужалил плоть. Негромко выругавшись, тальден подался вперёд, в сгустившемся полумраке пытаясь рассмотреть незваную гостью. Стройную и высокую, в струящемся по фигуре платье, как будто сотканном из сгустков тумана. Тьма шлейфом стелилась за незнакомкой, змеями оплетала руки, оттеняла лебединую шею воротником-стойкой.

Женщина шла, высоко подняв голову. Так королева приближается к своему трону.

— Ты кто такая? — глухо прорычал князь.

— И это называется радушный приём? — лёгким прикосновением унизанных перстнями пальцев поправила красавица идеальную причёску.

— Где мои люди?

— Уснули. Не бойся, не навсегда, — произнесла женщина мягко, но от этой мягкости по спине у Игрэйта пробежали мурашки. — Я пришла к тебе с миром, дракон. И предложением. От которого ты не захочешь, да и не сможешь отказаться.

— Назови своё имя! — Хентебесир моргнул, не без оснований полагая, что незнакомка в ореоле тьмы и короне, зубья которой напоминали осколки мориона — мираж. Результат бесконечных безудержных возлияний.

— Не узнаёшь меня? — тонкие губы изогнулись в улыбке, показавшейся Игрэйту снисходительно-небрежной. — Это ведь ты помог вернуть меня к жизни. Мой спаситель, — ироничное.

Тальден нахмурился.

— Шарлаховое сердце, — подсказала гостья.

— Не понимаю… — растерянно пробормотал Хентебесир.

— Мельвезейн. Тёмная королева. Владычица подземного мира, — наконец представилась женщина.

Игрэйт шумно сглотнул и, позабыв о том, что стражники, по словам Древней, не то спят, не то уже все умерли, завопил что есть мочи:

— Стража! Стража!!!

— Я же сказала, что пришла с миром, — раздражённо оборвала его богиня. — Тебе нечего меня бояться. Пока что.

— Как… как ты вообще воскресла?

Мельвезейн вздохнула и покачала головой.

— Как же с тобой будет сложно… Повторяю, Шарлаховое сердце. Моё сердце. Которое ты, мой храбрый, но далеко не сообразительный дракон, для меня нашёл. А сестра перед смертью передала моим слугам.

— Леуэлла? Она умерла? — опешив от всего услышанного и увиденного, одними губами прошептал Его Светлость.

 Богиня пожала плечами.

— Я не чувствую её, а значит, моей Леу нет в этом мире. Зато ты весь пропах ею. Это ведь ты призвал сестрицу в Адальфиву? И я даже догадываюсь как.

— Как? — ошарашенно переспросил Огненный.

Сейчас князь Темнодолья мечтал только об одном: как можно скорее проснуться, вырваться из плена кошмара, в котором самая могущественная богиня прошлого, погибшая много веков назад, живая, воскресшая и полная сил стояла перед ним.

— В сражении при Нейнском захоронении полегло немало воинов, в том числе и отец твоего кузена. Земля пропиталась не только кровью — силой погибших магов. Ею ты и воспользовался, мощью целого войска, чтобы призвать мою сестру. Ведь можешь же, когда захочешь, быть изобретательным, — не то уколола иронией, не то польстила дракону владычица подземного царства.

Игрэйт не стал уточнять, что действовал с подачи покойного родителя. Что это не он, а Оэдмаль Хентебесир сговорился с членами Трианского ордена, которым для каких-то своих целей потребовалось воскресить Перевоплощённых. Князю же нужна была бойня. Чтобы вернуть в Адальфиву снежного духа и с его помощью в будущем уничтожить ненавистную династию проклятых.

«Жаль, отец так несвоевременно заболел и умер», — сокрушённо думал Хентебесир, сквозь призму хмеля исподволь наблюдая за Древней.

Он никак не находил в себе смелости заглянуть в тёмные, бездонные глаза нежданной гостьи. Бесшумно и неторопливо Мельвезейн прохаживалась по тронному залу, разбрасывая вокруг себя клочья тумана.

— Для той, что была мертва больше тысячелетия, ты слишком хорошо осведомлена о последних событиях в мире.

— Мои слуги очень любопытны, им нравится подглядывать за смертными. В подземном мире это одно из немногих развлечений.

— Чего ты хочешь, Мельвезейн?

— Разбудить своих детей. Снова править миром. Призвать в Адальфиву парочку знакомых духов. Так только, самых преданных и близких, — принялась, загибая пальцы, перечислять богиня. — Но от тебя мне нужна сущая мелочь: регулярные жертвоприношения. Будем считать, дракон, я заняла в твоей жизни место Леуэллы.

Игрэйт затравленно оглядывался по сторонам и с горечью понимал, что скрыться от Древней не удастся и что он, на свою беду, основательно вляпался. Одно дело вступить в сговор с той, что радовалась малейшей княжеской подачке, и совсем другое — кормить чудовище, изо дня в день насыщая силой саму повелительницу тагров.

— Я… я никогда… Ищи себе другого сумасшедшего! — вжавшись в кресло, мечтая с ним слиться, а лучше, стать невидимым, выпалил Хентебесир.

— Ты всерьёз собрался сыграть со мной в эту игру, дракон? — приостановилась богиня и, развернувшись, плавно поплыла к мужчине, отчего у Игрэйта на голове волосы встали дыбом. — Представь, что будет, если вся Адальфива узнает, что князь Темнодолья призвал одну из Отверженных. С её помощью уничтожил первую ари Герхильда, покушался на вторую. За это Ледяной объявит на тебя охоту. Поймает и выпотрошит, как какую-нибудь перепёлку.

— А если начну говорить я? — вжимая голову в плечи, тем не менее нашёл в себе смелость вякнуть Хентебесир. — Расскажу, что ты ожила!

— Ну тогда мне придётся тебя убить. Здесь и сейчас. А потом найти кого-нибудь посговорчивее. И поумнее. Ты ведь так и не получил от Леу ею обещанное.

— Не получил, — выцедил сквозь стиснутые зубы Огненный. — Скальде женился и передал ари силу.

— И в этом вся моя сестра, — меланхолично произнесла богиня. — Мелкие интриги и пакости — вот и всё, на что её хватает. Хватало. Но я, князь, предпочитаю действовать широкомасштабно и мыслить глобально. Как насчёт честной победы над Его Великолепием в честном бою? Ну почти честном. Сразись с Герхильдом и тогда уже точно станешь императором.

Его Светлость криво ухмыльнулся:

— В Адальфиве нет ни одного дракона, не то что превосходящего Скальде по силе — нет даже равного ему. Да, я мечтал о Сумеречном престоле, но я не самоубийца и не доставлю кузену удовольствия лишить меня жизни.

— Скоро в Сумеречной империи начнутся празднества по случаю коронации нового правителя, — заговорщицки улыбнулась Тёмная королева, не обратив внимания на опасения тальдена. — На Алом турнире сразятся лучшие драконы Адальфивы.

— Сразятся между собой, на потеху публике. Но никто, а я тем более, не осмелится бросить вызов Ледяному. Алый турнир — уже давно просто традиция. Повод попировать и померяться силами на глазах у прекрасных эсселин.

— И всё же обычай существует. — Нити тьмы, вытекая из короны, вплетались в светлые волосы богини. — До коронации любой тальден может оспорить право наследника на престол.

— Может. Но, повторюсь, сумасшедших среди нас нет.

— А что там, кстати, прилагается к трону? — снова пропустила мимо ушей слова тальдена Древняя. — Ари повелителя?

Усмехнулась, заметив, как в глазах Огненного полыхнула жажда. Жажда обладания той, что его презирала.

— Ари Герхильда станет твоей, Игрэйт. Захочешь — убьёшь, захочешь — превратишь в элири. Заманчиво, не правда ли? Стоит тебе одержать над Ледяным в бою победу, и весь мир признает тебя сильнейшим из сильнейших. И тогда уже никто не осмелится посягнуть на Сумеречный трон. Он будет всецело твой. Как и прекрасная супруга наследника. Только представь, как Её Лучезарность будет смотреться в кандалах в подземелье. Ари Герхильда, — пропела, — твоя пленница.

— Ты и про Сольвер знаешь? — искушение поддаться сладким речам богини сильнее хмеля туманило разум.

— И про неё тоже.

— И как же я, по-твоему, смогу одолеть кузена?

— Подойди, — поманила тальдена Древняя.

Видя, что тот не торопится выполнять её повеление, Мельвезейн сама приблизилась к Хентебесиру. Склонилась к князю, оплетая его лентами тумана, и прежде, чем тот успел отстраниться, губами прикоснулась к губам мужчины. Игрэйт дёрнулся, от опасной близости, от силы, ожёгшей тело, забурлившей в нём, прокатившейся яростным огнём по венам. Едва не задохнулся от ощущения мощи, которая (в это сложно было поверить) каким-то непостижимым образом сумела уместиться в хрупком человеческом теле.

— Я поделюсь с тобой своей силой, дракон. С нею ты уничтожишь Скальде Герхильда. Взамен же прошу немногого — жертв, которые должен будешь мне приносить.

Князь молчал, пытаясь собраться с мыслями и ругая себя за то, что за завтраком столько выпил. Столь важное решение, как вступление в сговор с воскресшей богиней, следовало принимать на трезвую голову. Но Мельвезейн не намерена была ждать. И что он должен ей ответить? Отказаться? Но тогда Тёмная королева его прикончит. Сразу же. Согласиться? Заманчиво. Будет приятно наконец разделаться с кузеном, ещё приятней — наказать его ари. Ну а с Древней можно будет и потом разобраться. А лучше — переложить миссию по спасению мира на других тальденов.

Его Светлость мечтательно прикрыл глаза. С каким же наслаждением он разорвёт Скальде глотку, а потом, распаляемый сопротивлением и отчаяньем его ари, силой возьмёт непокорную. Фьярре придётся смотреть, как умирает любимый муж. Она будет кричать от боли, захлёбываться слезами и молить о пощаде, пока он, победитель, будет наслаждаться её нежным, таким желанным телом.

— Согласен! — сорвалось с губ, возможно, опрометчивое, но произнесённое с твёрдой уверенностью. — Будут тебе жертвы!

— Ну вот и отлично. А сейчас, — оглянулась, обнажая в улыбке острые клыки богиня, — не помешало бы подкрепиться. Подойди-ка сюда, малышка.

Огненный проследил за взглядом Древней и увидел жавшуюся у стены служанку, о которой уже успел позабыть. Девушка не шевелилась, парализованная страхом. Глотала слёзы и всхлипывала чуть слышно.

— Игрэйт Хентебесир, ты отдаёшь мне эту милую девочку?

— Отдаю, — спустя секунду или две нехотя проговорил Его Светлость и отвернулся, чтобы не видеть того, что должно было за этим последовать.

Глава 6

Тонуть и таять, в глазах дракона и от драконьего внимания — совершенно нормально. А ещё неизбежно и правильно. Это как дышать воздухом, без которого долго не проживёшь. Вот так и я без своего Герхильда весь прошлый месяц находилась между жизнью и смертью. Ладно, перегибаю палку. Но без него мне действительно пришлось несладко. А теперь я чувствовала, что наконец оживаю.

Снова могу дышать полной грудью.

— Привет. Ты как? — Наверное, прозвучало глупо. Но лучше уж говорить глупости, чем продолжать хранить молчание, которое ощущалось преградой, что встала между мною и Скальде.

Ущипнула себя легонько. Так, на всякий случай. Вдруг это сон. Один из тех, что снились мне почти каждую ночь и по закону подлости прерывались на самом волнующем моменте. Когда, оказавшись рядом, Герхильд хватал меня в охапку. Не то чтобы придушить, не то желая истерзать мои губы долгожданными поцелуями.

Всякий раз я надеялась, что случится второе — пусть себе терзает на здоровье, но понимала, что ожидать следует первого. Знала, что будет непросто. Но главное, я вернулась! И сделаю всё возможное, чтобы растопить ледышку в груди тальдена.

Уж мне-то не привыкать превращать Ледяного в Огненного.

— Симпатичненько тут у вас, — и снова невпопад. Рассеянно оглядела комнату, в которой мы стояли, как борцы на ринге перед началом схватки, и обстановка которой меня совершенно не интересовала.

А тот, кто интересовал, кто последние недели занимал мои мысли и, кажется, уже целую вечность владел моим сердцем, не спешил меняться в лице. Оно, как и прежде, было совершенно невозмутимым и, в принципе, совершенным.

Кто-то скажет, что черты лица Ледяного слишком резкие. Мне же они казались идеальными. И высокий лоб, затемнённый выбившейся из хвоста прядью, и чёткая линия губ. Волевой подбородок без намёка на щетину. Широкие, такие выразительные скулы. Но особого внимания заслуживали его глаза. Порой почти прозрачные, безмятежно серые, а иногда вбиравшиеся в себя весь сумрак пасмурного дня.

Сейчас же они как будто заледенели. Скальде смотрел на меня, не отрывая взгляда, абсолютно ничего не выражающего, и обдавал одному ему присущим холодом.

Но после всего, через что прошла, подморозить меня будет непросто.

— Скальде… — первой сделала шаг навстречу, раз уж Его Прохладность не спешил выпадать из амплуа истукана.

Не успела я так подумать, как Герхильд шевельнулся. Вернее, взял и решительно от меня отвернулся, а потом молча вышел из комнаты.

Ну, клёво.

Я ожидала какого угодно приёма, но только не такого. Это что ещё за полное игнорирование? Я ведь не невидимка.

Огорошенная поведением Ледяного, абсолютно сбитая с толку, осталась стоять на месте. Растерянно мазнула по ковру туфелькой, приглаживая вытканные на нём узоры. Ощупала тело, проверяя на возможные изменения. Ну вот, опять, кажется, похудела. Два месяца объеданий насмарку, придётся заново объёмы наращивать. Волосы как будто стали гуще и длиннее, золотистой пелериной окутывали плечи.

Я уже успела отвыкнуть от юной версии себя, как и от средневековых антуражей. Просторная комната утопала в полумраке. Витражи в окнах приглушали солнечный свет, добавляя помещению, как незавершённой картине, разноцветных штрихов.

Если судить по обстановке, это был будуар или дамская гостиная. Роскошная такая, достойная императрицы. Затканные гобеленами стены, мраморные камины, мебель из тёмного с перламутровыми вставками дерева.

Впрочем, не о вставках сейчас нужно думать.

— Эй, Герхильд! — позвала громко, начиная распаляться от драконьего игнора. Далеко Его Непонятность не ушёл, я слышала шаги в соседней комнате и ломала голову, чего он там ходит.

Может, при виде меня испытал острое желание стать вдовцом, вот и убрался от греха подальше? Успокаиваться.

Возвращение тальдена прервало ход моих тревожных мыслей. По-прежнему не произнося ни слова, дракон пересёк комнату, заставляя одновременно и желать, чтобы оказался рядом, и испуганно от него пятиться. В руках Ледяного темнела шкатулка, на которую я поглядывала не без опаски. Благо в маленьком ларце обнаружились не кинжал и не яд, а всего лишь колечко с мутным камнем. Завладев моею рукою, Скальде надел украшение на безымянный палец.

Наверное, от того, что был так близко и держал меня за руку, я почувствовала лёгкое головокружение. Или из-за действия колечка, ярко засиявшего, а спустя мгновение камень в серебряной оправе снова стал тусклой стекляшкой.

— Фьярра рассказала про заклятие, которое использовала морканта, чтобы ты овладела нашим языком, а она твоим. Позже Хордис наложит его на тебя. А пока носи это, — мимолётное прикосновение сильных пальцев досталось незатейливому украшению. — Иначе мы не сможем понимать друг друга.

Жаль, не существовало бижутерии, способной вернуть супругам понимание иного рода и уничтожить между ними пропасть. Она появилась из-за моей лжи и его неприятия обмана. Я поняла это по тому, как Скальде поспешно отстранился, будто от какой-то чужачки. Отошёл в сторону, лишь бы оказаться подальше от презренной обманщицы, которой наверняка меня считал.

— Извини, что оторвал тебя от мужа, — прозвучало безэмоционально и глухо.

Что ж, дерзай, Королёва. Ты ведь к этому и готовилась.

— Оторвал от развода с ним, если быть точной, — заметила, призывая на помощь всю свою выдержку.

Я и правда была готова к скандалу. К выяснению отношений. Была готова к упрёкам, возможно даже, угрозам. Но не к ледяному спокойствию, с которым он на меня смотрел. Не к безразличию в голосе. Только от одного этого голоса в иные моменты я готова была гореть.

Сейчас же он охлаждал не хуже кондиционера в жаркий день. Или морозильной камеры, в которую не понятно с какого перепугу я решила залезть.

— Можешь быть спокойна, Аня. Следующие девять месяцев ты ни в чём не будешь нуждаться. Для всех ты по-прежнему будущая императрица. С тобой будут обращаться, как с ари правителя.

— Постой-ка… — зацепилась за царапнувшую слух фразу. Впрочем, каждое его слово, произнесённое с ледяной отрешённостью, царапало, ранило, протыкало, как самым острым кинжалом. — Почему именно девять?

— Может, дольше, — безразлично пожал плечами Герхильд.

Наверное, я просто успела забыть, каким он порой бывает подмороженным.

— Но чем раньше начнём, тем раньше всё это закончится. И для тебя, и для меня тоже.