Ведьма и вожак

Светлана Суббота

Ведьма и Вожак

Глава 1. Семейные ценности

Каждая семья уникальна по-своему. Но, если выбирать самую-самую, почти все наши друзья не колеблясь ткнут в нас пальцем.

- Эсфирь! Фира!

Это меня зовет папа.

- Иду, Степан Васильевич.А так отвечаю ему я.Всего у нас в семье – четыре сестры и ни единого брата, но папа не унывает. Бывший военный, серьезно занявшийся предпринимательством, он планирует передать свой бизнес по наследству именно сыну. Сыну, которого пока нет, но наследник, как водится, вот-вот грядет. Еще чуть-чуть поднажать.

- Как прошла встреча с китайцами? – строго спрашивает папа. На работе он старается держать со мной дистанцию, но, время от времени, когда ему кажется, что никто нас не видит, гладит по руке.

Сотрудники посмеиваются и привычно принимают его правила игры. Я – зам и требуют с меня куда больше, чем со всех остальных вместе взятых. Так что, по их мнению, пусть хоть заобнимается, все справедливо.

- Китайцы южные[1] ,Степан Васильевич. С ними всегда не просто. Четыре раза пришлось исправлять договор. Каждый раз возвращались за стол и обсуждали заново.

- А почему у них имена в подписи такие странные?

- Они любят брать дополнительное английское имя, чтобы удобнее было в общении.

- Да уж, Ювэй Билл Си. Ну и глупо звучит!

Насчет имен у папы особый пунктик. На заре отношений они договорились с мамой, что она рожает ему сына, а имя дает сама, какое хочет. В итоге вслед за Эсфирью мамин позитивный мозг породил Сару, Хаю и Рахель. От "звезды" до "овечки" [2] .

Хае еще очень повезло. Когда она родилась, я уже понимала, как непросто жить с нестандартным именем, и встала непреклонной горой между мамой и ЗАГСом, где заносили в скрижали истории наши имена. Поэтому вторая моя сестра хоть и не стала в переводе "любимой", но до сих пор мне за это благодарна. "Ахува" – конечно точное, но все-таки не самое благозвучное название для нашей жизни.Бабушка-еврейка дала маме, урождённой Марине Александровне, полное право считать себя частью древнего народа, ведь "национальность передается по материнской линии".В общем, все мы, четыре золотокосые белокожие сестры, хоть сейчас можем в Израиль. Бумаги есть, имена – нате вам. Я, например, Эсфирь Степановна Бузикова.Кто усомнится в чистоте моей иудейской крови?

Странности в моей жизни начались в самый обычный день. Один из тех, который вроде бы и проживаешь, но совершенно не отмечаешь в памяти. Был и был.Отвечая на звонки и входящую почту, я, сидя на привычном месте за рабочим столом, увидела небольшой темно-коричневый лист, одиноко лежавший на краю широкого подоконника.Скорее всего очередная рекламка, забытая добросердечной Зосей, моей секретаршей. Причем сугубо практичные рекламные буклеты не будили в Зосе ответной реакции. Трепетала она от вещей необычных, волшебных, "чего в жизни не бывает, но очень хочется".Неделю назад она со счастливым придыханием сообщила, что познакомилась с представителями передачи "Экстрасенсы". Меня пригласят таинственной гостьей, спрятав в закрытый непроницаемой тканью "черный ящик", а телевизионные маги и чародеи, бродя вокруг него, разгадают тайну моей жизни.

- Зося, – твердо сказала я тогда, – пусть в черных ящиках сидят коты Шредингера [3] или белые кролики Плейбоя. Поверь, мою замученную физиономию экстрасенсам увидеть будет не в радость. Я и так каждый день в фокусах сотрудников и волшебстве, блин. Лучше соедини меня с Латвией, со вчерашнего дня письма не отвечают.

Еще подростком, с двумя торчащими косичками, я отстучала на печатной машинке первый договор нашей компании. И с тех пор везде нужна. Маме – помочь с маленькими сестрами, папе – с растущим бизнесом.Жизнь подбрасывает чудеса в ежедневном шапито. Бегает Фира с высунутым языком, прыгая с тумбы на тумбу новых задач, совершая магические деловые подвиги.А тут еще одна реклама «новых впечатлений». Я не выдержала, встала и подошла к столику. Неизвестность меня приводила в неистовство, как красная тряпка – быка. Но коричневый лист оказался просто коричневым листом, пустым. Только края отливали золотом замысловатых виньеток с крошечными шестеренками, вписанными в завитушки.Вздохнув, и откуда только берется мусор в моем кабинете, я выбросила бумагу в корзину.

Телефон разразился внезапной переливчатой трелью, и улыбнувшись, я поторопилась нажать на зеленую кнопку включения. Эту мелодию я когда-то давно поставила на входящие звонки мамы, и теперь переносила ее в каждый новый аппарат, хоть какая-то неизменность в моей сумасшедшей жизни. Звонка от нее я сегодня ждала с замиранием сердца.

- Фира, детка, я все!

Ох, как же я рада.

- Поздравляю мама! Как себя чувствуешь? Кто родился?

Родители до последнего дня отказывались узнавать пол ребенка. И рожать мама предпочитала по старинке, без толпы родственников рядом, в том же четвертом роддоме, где когда-то появилась на свет я.

- Фирочка, солнце... У тебя родился брат. Пока. Я звоню папе.

И счастливо засмеялась.

Я резко выдохнула. Прислушалась к гудкам. На душе было звонко, радостно, но как-то опустошенно, что ли. Словно бежишь-бежишь и вдруг прибежал, а куда дальше двигаться не ясно.Я выровняла бумаги на столе, потом снова смешала их. Надо подхватывать папу, сестер, ехать в роддом, чтобы танцевать и прыгать под окнами. Теперь появились новые задачи. Помогать воспитывать брата, дать ему образование, которое так и не вышло получить самой, все самоучкой... Затем ввести его в курс дела и передать компанию. А там и отдохнуть самой… лет через двадцать.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Двадцать три плюс двадцать... Замечательное будет время для начала новой жизни. Я покрутила в руках коричневый квадратик. Пора звонить сестрам... Что? Какой квадратик? В моих руках оказался листок, очень похожий на тот, что я уже выбрасывала в корзину. Видимо, в раздумьях пальцы сами нашли его на столе. Только этот экземпляр уже не был пустым.

По центру вилась надпись:

"Первый в городе 7 D кинотеатр приглашает вас на закрытый эксклюзивный просмотр романтической комедии "Обретая крылья".

Почувствуйте полное погружение в реальность новых технологий. Отдохните и порадуйтесь!" Далее шел адрес и время... Сеанс должен был состояться сегодня вечером, почти в ночь. Глубокий вечер - практически единственное время, которое я могу посвятить себе. В это время я или слушаю языковые курсы через наушники, или просто лежу и смотрю в потолок. Потратить мой драгоценный вечер с собой на кинотеатр? Ну уж нет. И я выбросила второй коричневый лист в корзину. По дороге в роддом мы с папой подхватили сестер. Пятилетняя Рахель со своим любимым Тузиком села в отцовскую машину. А средние сестры осчастливили меня.

- Все-таки предки добились своего, - рассмеялась Саня, она же Сара, залезая на переднее сиденье. Когда я занялась компанией, именно на ее хрупкие плечи свалилась помощь маме по дому. Боевая, веселая, она была вечным заводилой среди хулиганистых дворовых мальчишек. Эдакий маленький белобрысый до белого Питер Пен.

С той поры вместо Сары к ней привязалось прозвище Саня. Но теперь-то даже полуслепой не мог бы принять ее за мальчишку. Фиryристая, большеглазая успешная студентка журфака. И подросшие дворовые озорники бегали за ней уже с совсем другими целями. Третья наша сестра, пятнадцатилетняя Хая, росла мечтательницей и книгочейкой. Вечно или в книжку уткнется или, наоборот, активно печатает в своем ноутбуке. Уже год она сочиняла роман и планировала, по его завершению, сменить Джоан Роулинг [4] на посту создателя подростковых бестселлеров.

- Это не составит никаких сложностей, - уверяла Хая, - мне даже немного неловко обижать уже немолодую английскую даму, поэтому я задержу выход своего шедевра еще на годик. Заодно добавлю в него пару гениальных деталек.

К роддому папина машина, едущая впереди, подъезжала в странных виляниях. И когда мы, старшие, испуганно подбежали и заглянули в кабину, то обнаружили положившего голову и руки на руль, взахлеб рыдающего отца.

- У меня родился сын, - гордо сказал он нам, подняв мокрое от слез лицо. - Я -отец сына!

Мы с девчонками переглянулись. Все эти годы он любил нас, это чувствовалось, но... все в каком-то преддверии. Как будто мы были лишь пилотными версиями чего-то намного более прекрасного и совершенного, по-девчачьи слабые подобия идеала - настоящего мальчика. Подсознательно каждая из нас хотела доказать родителям, что достойна быть ценной сама по себе, и может быть намного лучше многих мальчишек. Я была самой деловой и хваткой. Сара смелой и общительной. Хая побеждала на всех возможных и невозможных гуманитарных олимпиадах. Даже маленькая Рахель уже рисовала удивительно взрослые по технике и наполненности картины. Преимущественно природу... и Тузика. Тузик, он же Каспер Джуниор Туз, длинношерстный московский тойтерьер, на ее работах прыгал в траве, валялся под кустами, грыз кости, гадил на соседской грядке. Каждая ее работа вызывала восхищение у специалистов и вялое похлопывание по макушке от отца. Мы были талантливые, хорошие, умненькие... девочки. Даже все вчетвером мы не могли ему заменить сына и наследника. К зданию роддома Саня и Хая вели "настоящего отца" под руки. Я набирала по телефону маму.

- Ма, привет. Как ты? Мы прибыли. Девчонки тащат па. Ни от одного рождения он в таком шоке не был. Прям боюсь за него. Может скажем, что девочка родилась? Чтобы не нервничал.

Мама звонко рассмеялась. Она вообще была позитивной и безалаберной как птичка. В свои «за сорок» выглядела намного моложе, а по отношению к жизни и взглядам на жизнь - даже из студенчества вряд ли вышла.

- Не ворчи, Фирочка. У папы радость такая, дай ему похандрить. Ты сама бы хоть разок поплакала, а то как лет в пять о качельку головой ударилась, так с тех пор и не плачешь.

Мою маму ни в коем случае нельзя было знакомить с неподготовленными молодыми людьми. Своих редких кавалеров мне приходилось готовить минимум часа два, чтобы они после разговора с мамой не сбегали от меня тем же вечером.

- Да Вы что, Марина Александровна, она пьяные драки во дворе разнимала? -переспрашивали претенденты на серьезные отношения, с недоумением поглядывая в мою сторону.

- Да, - заливалась смехом моя мама, - кричала: «Разошлись все! Или стреляю на поражение!» И молотком - бац по нашей старой медной сковородке... А я вам рассказывала, как Фира на маньяка в посадках охотилась, даже собрала дружину из соседей? Толик из нашего дома говорил потом, что кипятком от страха сходил, когда она заорала: «Выходи, ублюдок, лучше мужикам сдайся, а то я сейчас сама подойду».

Правду, конечно, рассказывала, но имидж мне портила кардинально. Трудно представить себя рыцарем девушки, от которой маньяки прячутся, а здоровые мужики сс... боятся в общем. По чести сказать, молодые люди у меня и без маминых усилий не особенно задерживались. Часть исчезали после того, как обнаруживали, что расчеты я делала без калькулятора, машину водила лихо и ювелирно, а феномен «женская логика» считала придуманным неким комплексующим идиотом, которому в школе доставалось от девочек-отличниц. Другая часть посылалась уже мной, когда я открывала за симпатичным фасадом неумение связно мыслить или принимать самостоятельные решения.Один из моих недавних молодых людей настолько полагался на мнение своей мамы, что напоминал мне детский анекдот, когда во дворе гуляет маленький мальчик.

— Петя! — кричит ему мама, — иди домой.

— Ма, — в ответ кричит Петя. — это я замерз или кушать хочу?

Часто встречающееся отсутствие самостоятельности и инициативности у молодых людей папой объяснялось просто:

— Ты рано повзрослела, доча. Может с кем постарше познакомишься? Чтоб лет на пятнадцать тебя обгонял.

Вот такой у меня заботливый папа. Сам он младше мамы на четыре года, видимо, сошлись они по тому же принципу В поисках равного психологического возраста.В трубку кто-то захихикал, пронеслись быстрые шепотки.

— Мама, — настороженно сказала я, — у вас там все хорошо?

— Да, — преувеличенно бодро ответила она, — смотрите на третьем этаже, второе окно справа. Там на стекле цифра 15.

— Пятнадцать, — сообщила я сестрам, — смотрим третий этаж.

И правда, за стеклом в цветастом розовом халате стояла наша мама и махала нам рукой.Папа качался, плакал и счастливо вздыхал.Какая-то девушка подала маме голенького красноватого ребенка, беззвучно молотившего сжатыми в кулачки ручками.Мама держала его за спинку, и второй рукой под попу между ног, прикрывая согнутыми куполом четырьмя пальцами стратегические места.

— Ох, ну это никак не перепутать, — заявил папа, опять заливаясь слезами, — настоящий мужик, у него уже там почти с голову выросло.

— Ма, — прошептала я в телефон. — ты кого нам показываешь?

— Соседкину Ирочку, — нагло заявила мама, — нашего Адама-Давида мне еще не принесли. Но папе-то нравится?

Я посмотрела на восторженно качающегося отца. И вздохнула в трубку.

— Чтоб тебе намного раньше после первых родов так не сделать? Сколько бы проблем избежали.

На обратную дорогу Ральку с Тузиком я забрала в свою машину. Мало ли. Она может вопрос задать не вовремя или Туз залает, а у папы сейчас нервы оголенные, он же хандрит от великой радости.Младшая у нас болтушка редкостная, в роддом ездила впервые, и впечатлений море.

— Видели, видели, какой он красный? Может быть он немного индеец?

— Запросто. Примерно в такой же степени, что и еврей. — мрачно буркнула Хая. которой болтовня и бегающий по коленям Тузик мешали читать.

— Я лично считаю себя человеком мира и мечтаю разные страны посмотреть — сказала Саня, — вот ты, Фира, хочешь куда-нибудь поехать, мир посмотреть?

Неожиданно для себя я задумалась. Пока не родился брат, передача компании казалась каким-то далеким и сказочным событием. Я была у истоков буквально каждого стратегического контракта, рисовала вместе с папой схемы развития, училась маркетингу и категорийному менеджменту, чтобы учиться на чужих, а не своих ошибках. Отказалась поступать в университет, потому что в старших классах уже стала для отца партнером и единомышленником, и ни он, ни я уже не представляли кого-то другого на этом месте.А что теперь? Сестры подросли. Компания окрепла. А я, получается, стала временной управляющей, пока не подрастет настоящий хозяин.

— Хочу поехать в Европу, чтобы поучиться серьезно, — ответила я. И в машине временно все утихло, сестры переваривали информацию.

Скорее всего, я им казалась вечной. Когда завершится апокалипсис, и унесутся вдаль четыре всадника, из грязи поднимусь я, отряхнусь и позову грозно: «Пора вставать! Я пошла готовить завтрак! Кто не встанет, того вытащу за ноги!»А сейчас я планирую куда-то уехать? Фантастика.

— Да ладно тебе, — хмыкнула поднявшая голову Хая. — папа тебя не отпустит.

Она жалобно скривила лицо и спросила низким печальным голосом:

— Куда ты, Фира, ты ж доча моя.

Я вздрогнула. Умеет Хайка так изобразить и голос, и мимику, что иногда страшно становится.Мы подъехали к дому, сестры выгрузились веселым цыганским табором. Саня называла такие пробеги нашей семьи «цыганочка с выносом». А на коврике под передним пассажирским сиденьем мелькнул коричневый лист. Вот же кто-то рекламок раскидал, постарался.

А! Это Санька с университетских занятий скорее всего натащила. Она и на работу ко мне вчера после учебы заглядывала. К ним на журфак постоянно приходили с предложениями по практике, бонусные билеты для журналистов раздавали.На билете оказалась дополнительная золотистая вязь: «Вип-подарок! Для владельцев билетов данного типа кинотеатр проводит особый розыгрыш! Обучение в академии за рубежом в соответствии с вашим талантом!»Ничего себе заявка. А как они определят талант? И что значит «за рубежом». Беларусь или Китай, Франция или Америка? Все это «за рубежом», а почувствуйте разницу.Внутренне уже приняв решение, я вытащила телефонную трубку и набрала номер Сани.

— Алло. Ты уже в лифте? Забыла совсем, я хотела в кино сегодня сходить. Да. ключ есть, приеду поздно. Обнимаю.

И я начитала адрес навигатору.

Глава 2. Вся наша жизнь или кино, или шапито

Небольшая ярко освещенная улочка. Чистенькая вся такая.Помню, летала на встречу в Париж, самого Парижа и его достопримечательностей так и не посмотрела, естественно. Но улицы запомнила. Почему-то грязные, подошвы обуви прилипают и эдак чвак-чвак.Надо обязательно этот город еще раз не спеша изучить, а то так и останется у меня всех воспоминаний — ушлые партнеры, торгующиеся до задымления мозга, и уличное чвак-чвак.Портальная дверь кинотеатра перемигивалась огоньками, а наверху сияла надпись: «ПЕРВЫЙ в городе 7 й кинотеатр». Видимо, «Первый” было названием.Кстати, хорошее название, быстро запоминающееся. Куда идем? В Первый.

У входа толпились молодые люди творческого вида. Парни с хвостиками, штанами с низкой проймой, практически все с небольшими рюкзаками за плечами, народ веселый и громкоголосый. Девушки с цветными волосами, обвешанные бусиками и браслетиками, в рваных люминисцентных кедах.И тут я выплываю из мерседеса, в синем строгом платье, из украшений только сережки и часы, волосы в строгий узел. Каблуки цокают, молодые люди при моем приближении невольно замолкают. Чужевато я выгляжу, ага. У меня дома, кстати, даже джинсы есть, надевала единственный раз во время примерки, но обязательно планирую носить, как только повод появится… Вот, например, в кино могла бы, если бы с работы успела домой заскочить и переодеться.Выиграть бы приз и уехать учиться, вот хоть и в Беларусь, не важно. Надеть джинсы… Обняться с одним из этих широкоплечих спортивных ребят, целоваться у входа в кинотеатр вон как та парочка…

— Ниче так зад, — раздалось от компании справа.

-Ага, я б вдул.

Я моргнула и рассмеялась. Встречалась я как-то с одним таким спортивным красавчиком, боевые искусства, «у меня своя машина», «ты ниче се». По классификации Саньки — тип «Он никакой как все». Подхватила я его от усталости как-то в интернете на сайте знакомств. И через неделю общения красавчик устроил душераздирающий скандал, прочитав нашу с Санькой переписку.

Небольшой вечерний диалог был следующим:

— Привет, Санек, как день.

— Думаю о тебе, какая ты труженица, и… прокрастинирую [5] .

 — Оу. Тоже хочу.

На этом месте, по его словам, молодому человеку стало очень обидно.

— Фира, — обратился он ко мне, — неужто я, со своими возможностями, тебя не удовлетворяю? Тебе секса мало?

Правду сказать, секса было немного, возможности тоже не впечатляли, но кто ж говорит эту самую правду.

— Нормально.

— А что ты за моей спиной хренью с каким-то Саньком занимаешься, причем без меня?

После этого злая Саня назвала меня «Бегущей по граблям», и поддержала папу, сказав, что нечего мне ловить среди сверстников.Лет до шестнадцати я была уверена, что мужчины — тупиковая ветвь эволюции, используемая исключительно для получения потомства. Ежедневным подтверждением этому были мои одноклассники, И я удивлялась, где человечество нашло столько мужчин-гениев, создавших шедевры и великие открытия цивилизации. Мы обсуждали этот парадокс с Санькой, и она предположила, что мужчины просто поздно развиваются.Поэтому я смерила красавчиков у входа оценивающим взглядом и вздохнула, судя по их виду, ждать мне было и ждать, лет десять минимум, чтобы они уже достаточно развились, но пикантно привлекательные формы еще не потеряли. Обидно, если внешность и мозги у мужчин не совмещаются на временной шкале.В холе кинотеатра было шумно и тесно. Выстояв небольшую очередь в зал, я протянула свой билет худощавому парню в бифокальных очках.

— О, — сказал он, — ВИП. Первый раз этот билет вижу.

— Спасибо, — вежливо произнесла я, — как мне найти свое место, подскажите, пожалуйста?

— А черт его знает, я тут первую неделю.

Ага, класс «новичок». «Я тут ничего не знаю». «Меня сюда просто посадили», «Я совсем недавно». И сам никогда ничего не узнает, самостоятельно никак не действует. Ждет, чтобы информация свалилась на него манной небесной. Таких надо вежливо расспрашивать, а то заупрямятся и уйдут в истерику.

— А есть еще какие-то места кроме как в основном зале? Или может быть есть отдельная зона?

— А! Точно! В основном зале какая-то выделенная есть.

— И как она называется?

— Эксклюзив-зона. Ха, так вам туда!

Эксклюзив-зона представляла собой три мягких диванчика со столиками. И я в этой зоне оказалась единственным зрителем.Поэтому радостно скинула туфли, закинула ноги на борт диванчика. И дождалась,когда потушат свет.Оказалось, толпа студенческого вида бодро общалась у входа не просто так. Многие из них были знакомы и пришли в кино компаниями, с настроением как на флэшмоб [6].Зрители в ожидании сеанса перекрикивались через ряды, пели хором короткие куплеты, кидались попкорном, создавали совершенно несерьезную, но при этом веселую атмосферу.В это время в моем комфортном вип-отсеке на соседний диванчик прыгает страшненький такой облезлый кот, топчется пару секунд по дорогой обивке и…сворачивается клубком. Скорее всего, это местная наглая животинка, давно облюбовавшая пустовавшие диванчики как собственность.То-то на меня недовольно поглядывает, дескать, а это долговязое чудо что здесь делает.С кошками я, признаться, не знаю как обращаться. Они мне нравятся, но меня совершенно не слушают, а реагируют странно. У нас соседка держит трех котов, разрешая им свободно гулять где вздумается. Так вот. они погуляют вволю, а перед тем, как зайти домой — точат когти о нашу дверь. Я, человек строгих правил и с привычками «сделай мир лучше прямо сейчас», разок пыталась их приструнить- отвадить. Подстерегла во время когтеточения, резко открыла дверь и сказала:

— БУ!!!

Кот, в этот момент дравший нашу дверь, подпрыгнул минимум на полметра вверх, приземлился на все четыре лапы, душераздирающе мявкнул … и отметил страхом наш коврик.В общем, к животным я не лезу. Иначе и у них — стресс, и мне — не в радость. Я предпочитаю думать, что у нас с шерстяной братией — уважительный нейтралитет. А папа говорит: «Фира боится любую живность, потому что не знает как ей управлять”.Но на вип-диване валяться этому вредине тоже не дело.

— Шш, — сказала я, — кыш отсюда.

Кот приоткрыл один глаз, без интереса глянул на меня. И закрыл. Со специфическим выражением на морде, которое могут делать только коты: «В игнор тя, страшилка”.

Признаться, меня это задело. И начало сеанса я отметила, заставив себя подняться, аккуратно подхватить вякнувшего в изумлении кота под пузо и опустить его на пол за границей моей эксклюзивной зоны. Все это я делала на цыпочках, передвигаясь по полу без туфель, в чулках.В это время на экране шли титры, появлялись первые кадры. Я вернулась и обнаружила… что на диваны мы забрались одновременно. Я на свой, чудовище — на свой.

— Мир, где людям приходится непросто, зато вольготно себя чувствуют Звери,-