Все ведьмы - рыжие

Разочарованный гудежь я проигнорировала, ворвавшись в сказочный домик. Игнат молча провел на право, к душевым, и сказал:

— Давай по-быстрому, иначе домываться будешь в присутствии остальных. Майку сними и сполосни, я просушу, пока купаться будешь.

Войдя в кабинку, я стянула демонову одежку, сполоснула, смывая кисель, протянула ожидавшему Игнату. Потом, наплевав на стыд, протянула ему и сполоснутое белье. Демон хмыкнул, что-то явно не радостное сказал, но таки взял. Когда я в полотенце вышла из душа, мои совершенно сухие вещи, и даже джинсы, лежали на скамейке, а Игната не было.

Торопливо одеваясь, прислушивалась к звукам за окном — судя по всему парни купались, плескались и ржали, кажется надо мной, потому что сначала звучал надменный и ленивый голос Князя, а потом гремел всеобщий мужской ржач. И таки да — пару раз было упомянуто мое имя. И мне стало обидно. Очень. Думала я не долго — взгляд на запакованное мыло разрекламированной Сейвгард и план родился в моей рыжей голове. Приняв решение, я торопливо разорвала упаковки, сгрузила все в раковину, включила воду. И пока лично я старательно разделяла мокрые пряди волос пальцами, мыло мокло.

— «Шел я как-то через душ — глядь там мыло сохнет, сунул мыло я под кран, пусть там мыло мокнет», — исковеркала я детский стишок.

А дальше классика тюремных фильмов — чуть размокнувшее и от того очень скользкое мыло я начала разбрасывать по душевой так, чтобы оно еще и по полу прокатилось прежде, чем укатиться в душевые кабинки. Низко, мелочно и в духе старушки Шапокляк — зато на душе так хорошо стало.

Завершив с приятным делом, я сполоснула руки и довольная собой покинула ставшее весьма травмоопасным место.

Едва вышла, увидела стоявшие в коридоре мои собственные кроссовки — да, чистые и сухие. Захватив кроссы смылась с места преступления, в направлении доносящегося голоса Игната. Тот, как оказалось, стоял в трусах перед тренером, ничуть не смущаясь собственного вида, и отвечал на вопросы.

— Нет, язык мавых не понимает.

— Жаль, — протянул Георгий Денисович, глядя на появившуюся меня. — Проходи, Ильева, садись.

Сам тренер сидел в дубовом кресле, где подлокотники были выпилены в виде изогнутых змей, а ножки имитировали каких-то воздевающих руки к небу волхвов. Помимо этого выдающегося кресла тут имелся стул, всего один. А стены из светлого дерева отличались однообразием дремучих лесных пейзажей. Больше тут ничего не было, ну кроме двух круглых окон.

— Убогенько, — охарактеризовала я обстановку.

Георгий Денисович усмехнулся и произнес:

— Вот и займешься обстановкой завтра.

— Сама? — возмутилась я.

— Нет, попрошу Князя захватить тебя на ярмарку, выберешь чего на свой вкус, а вкус у тебя есть, Марго. Теперь сядь.

Я прошла, молча села на стул, поежилась под внимательным взглядом мастера.

— Итак, — Георгий Денисович откинулся на спинку стула, свел пальцы вместе и задумчиво начал: — Итак, мы тебя берем. Будешь в команде Демона. Кодовое имя — Ведьма.

Я хотела возмутиться, но натолкнулась на взгляд Игната и смолчала.

— Ты против? — тренер мою реакцию заметил и воспринял совершенно верно. — Что ж, Марго, выбор у тебя всегда есть, — хищная усмешка, — или ты с нами, или ты мертва. Что выбираешь, Ведьма?

Угрюмо смотрю на его довольную рожу. Нет, на анимешку тренер не катил, скорее что-то из области франкинвинни.

— Слушайте, — нет, все же решила спросить, — зачем я вам?

Хмыкнув, Георгий Денисович ответил:

— Держи друзей близко, а врагов еще ближе — мой девиз по жизни. Ты уникум, Ильева. Думаешь, это было простое задание? — он кивком указал на ларец, стоящий на полу. — Мы семерых опытных ведьмаков потеряли, пытаясь его достать.

Испуганно смотрю на Игната, тот стоит с каменным выражением лица, но взгляд говорящий — «заткнись Марго» называется. И я промолчала, а тренер продолжил:

— Запишу тебя в секцию.

— Баскетболом не увлекаюсь, — пробурчала я.

— А мы там не мяч гоняем, Ильева, — отрезал Георгий Денисович, — я мастер, вы мои ученики.

— «Крабат ученик колдуна» — пробурчала я, совершенно не радуясь новостям.

И тут вмешался Игнат:

— Мастер, у Ведьмы нет способностей, так стоит ли?

Георгий Денисович задумался, и словно нехотя:

— Предлагаешь ничему ее не учить? В принципе ты прав, но доверия к Ведьме нет, так что первое время будет под моим личным контролем.

Внезапно от двери донеслось:

— Я могу ею заняться.

Мы с Игнатом скривились одновременно, словно разом откусили от кислого лимона. Тренер нашу реакцию заметил, криво усмехнулся и ответил Стужеву:

— Не ценят твою доброту, Князь.

— Не ценят, — подтвердил Стужев. — Мастер, темные прибыли. Мне встретить?

Теперь кривился сам Георгий Денисович, да так словно мужики ящик лимонов сожрать пришлось.

— Да, давай сам, — тренер торопливо поднялся. — Не забудь о договоре.

И подойдя к стене с рисунком леса, мастер в нем и растворился. Теперь картинка изображала лесной пейзаж и удаляющуюся фигуру человека.

— Ни себе чего, — пробормотала я.

Князь хмыкнул, подошел к стене и прикоснулся к рисунку — темный лес заволокло нарисованным туманом, скрывая удаляющуюся фигуру. Затем щелчок пальцами и комната тоже наполнилась туманом — сизым и плотным, струящимся по полу и не поднимающемся выше пояса.

— Демон, свалил бы ты — вид, знаешь ли, непрезентабельный, — с насмешкой произнес Стужев. — Маргоша, ты остаешься, будешь изображать прекрасную половину нашей команды.

Я подскочила в тот же миг, а Игнат молча и выразительно скрестил руки на груди. Стужев, явно магича, так как словно вырисовывал что-то рукой, с усмешкой заметил:

— Нет, Демон, я тебя не гоню, можешь оставаться… Просто понимаешь, ты весь почти голый и местами в белой вязкой субстанции… Даже у меня интересные ассоциации возникают, а темные они же на этом повернуты, сам знаешь.

И кое-кто вмиг покраснел, а затем опрометью метнулся к душевой, я едва успела крикнуть ему в спину:

— Игнат, там скользко!

Услышал, обернулся, кивнул, и ушел мыться. А я вдруг подумала, что нечего мне со Стужевым тут обретаться, и осторожненько потопала… до дверного проема дотопала, а дальше никак — то ли стена прозрачная, то ли кто-то магичит.

— Слышь, фея, феячить прекращай, — прошипела я, разворачиваясь к Князю.

Хохотнул, но репрессий не последовало — Стужев обстановкой занимался. Вот из тумана появился стол, вот шесть кресел из позолоченного дерева, вот на стене возникли картины тоже с позолоченными рамками.

— Маргош, слушай внимательно, — продолжая чего-то еще творить, начал Князь, — будешь стоять за спинкой моего кресла, не по центру, а чуть вправо. Когда дам знак, принесешь ларец, — к слову в этот миг из тумана вырос маленький круглый столик на одной ножке, который стал своеобразной подставкой ларцу. — Чтобы в тебя не летело — не реагируй, темные поглумиться любят, но тебе вреда не причинят. Все поняла?

Я поняла.

— Что, самому впадлу за ларчиком сходить? — поинтересовалась, не скрывая ехидства.

— Не солидно, — спокойно ответил Стужев. — И предвосхищаю твой следующий саркастический вопрос — другого никого взять не могу, наши темных бояться до дрожи и икоты, а, знаешь ли, икающие и дрожащие слуги это как-то не солидно.

— А я не испугаюсь? — страшно уже было.

Это если другие бояться, то я… как же я?!

— Ты — нет, — спокойно ответил Князь, — сейчас я тебя до истерики доведу и тебе сам черт будет не страшен, не то, что какие-то темные.

— Что? — выдохнула я.

Стужев же, завершив к этому моменту с интерьером, вдруг направился ко мне. И страшно стало — да, он же без тормозов совсем. А Игнат моется, а…

— Слушай, анимешка злодейская, стой, где стоишь! — потребовала я.

Князь остановился, всего на миг, а затем медленно, неторопливо, не отрывая от меня глаз, спокойно продолжил путь. Не долго думая рыжая ведьма заорала во все свое ведьминское горло, и почти сразу рот мне властно закрыли… рукой. В следующее мгновение в оставшейся руке Стужева сверкнул нож… Дальше случилась истерика у меня, курсы кройки и шитья у него, и посрамление Зайцева, Юдашкина и иже с ними! В результате минутного сражения меня с Князем и его с моей одеждой я оказалась полуголой! Джинсы, так старательно расшитые мавками теперь представляли собой юбку из криво порезанных полос, майка, свободная и в стиле унисекс — стала коротким топиком в манере «только секс». И теперь я рвалась к нему, рыча и пытаясь удушить гада, а Князь, ловко уворачиваясь, одновременно умудрялся поправлять результат собственной дизайнерской мысли.

А самое главное — Стужев ржал! Нет, не в голос, он умудрялся делать это беззвучно, но плечи тряслись, а улыбка прорывалась, сквозь сосредоточенное выражение лица. И это взбесило окончательно.

— Тихо-тихо, Маргош, — я и так тихо, он мне рот продолжал закрывать, — да все уже, с чего ты бесишься? Кстати красотка, должен заметить, и вид у тебя потрясающий — «Я прямо с помойки», называется. Хотя нет, не так — «Я королева свалки», да, так вернее.

Я взвыла. Стужев убрал нож и заботливо поправил мои волосы.

— Все, то, что надо, — с самым серьезным выражением заявил он.

Потом он глянул куда-то поверх меня, чуть прищурил глаза, словно вглядывался, и уже действительно серьезно сказал:

— Прибыли. Все, Ведьма, на позицию.

И отпустив, прошел сквозь ту незримую стену, в которую так старательно билась я, чтобы встретить появившихся гостей. А я осталась! В изрезанной одежде и с растрепанными волосами! Свирепеющая я оглядела новую обстановку, посмотрела на кресло Стущева, темным бархатом обитое… взгляд сам метнулся к одной из ваз с цветами, которые здесь так же появились… Дальнейшее просто было местью ведьмы!

А после да — я застыла за креслом изваянием оскорбленной невинности, ожидая чурку белобрысую и этих самых темных.

Князь вошел первым, вежливо беседуя с пришедшими о погоде и какой-то Костяной пустоши. А вот те самые темные, которыми меня так пугали, оказались двумя импозатными и очень приятными мужчинами весьма интересной внешности — смуглые, с волосами собранными в хвост, рослые, широкоплечие. От людей они отличались разве что черными бездонными провалами в глазах, да чуть иным строением лица — не то чтобы сильно заметно, но все-таки отличия имелись. И оба высоких гостя, едва увидев меня, вежливо поприветствовали сдержанным наклоном головы.

Рыжая полуголая ведьма в ответ на это широко и радостно оскалилась, так что оба изумленно вскинули брови, а затем я, придерживая лоскутки джинсов, изобразила низкий реверанс, выдав всем троим шикарный вид на новообретенные верхние девяносто. Когда распрямилась, встретила две заинтересованные ухмылки и одну побелевшую от злости рожу. Роже обольстительно улыбнулась, темным заговорщицки подмигнула и представилась:

— Ведьма.

— Потомственная? — голос у темного оказался низким, приятным таким.

— Свежеиспеченная, — я просто сама любезность и гостеприимство. — Присаживайтесь, дорогие гости. Чай, кофе, Князь на блюдечке?

Темные переглянулись и расхохотались. Смех, кстати, тоже очень ничего, а я стояла мило и невинно улыбалась, и совсем не реагировала на выразительный взгляд Стужева, который как и у Игната, требовал конкретно одного «Заткнись, Марго». Какой заткнись — он своего добился, я была в ударе и страх был мне не ведом.

— Князь на блюдечке — это сильно, — посмеиваясь, произнес темный, и они сели в кресла.

— Да уж, — Стужев схватив меня за запястье, больно сжал, и фактически отволок в указанное место. — Она у нас новенькая, не обученная еще.

Меня наградили очередным выразительным взглядом, после чего Стужев сел в кресло… Чавк — издало посадочное место. Князь замер. В этот момент сработал закон вытеснения, и все услышали отчетливое кап-кап-кап. Побелевший от бешенства Стужев медленно повернул голову и уставился на меня убийственным взглядом.

— Стать мокрым — это естественно… Быть сухим — значит носить Либеро! — выдала отчаянно сдерживающая хохот я.

— Что? — прошипел взбешенный парень

— Huggies. Чтобы попки дольше оставались сухими, — сообщила очередную рекламную аксиому.

* * *

И в этот момент, со стороны душевых вдруг раздался грохот, потом отчаянный мат, причем родной, русский, затем снова грохот. Князь стал пунцовым. Темные, которые тоже едва сдерживали смех, вопросительно посмотрели на меня. Я не могла молчать, я обязана была сообщить всему миру:

— Safeguard и Вы на защите семьи!

Грохот повторился, затем снова, снова и снова послышался отчаянный мат, затем не менее отчаянное и звучное:

— Слезь с меня!

— Не лапай!

— Куда пялишься?!

И много чего еще на повышенных тонах.

— «У вас на стройке несчастные случаи были?», — процитировала я бессмертные строки.

Темные не выдержали — хохот, издевательский и громовой огласил весь сказочный домик. Темные хохотали так, что стекла дрожали, а я… я себя такой счастливой чувствовала.