Тайна проклятого герцога. Дилогия

Я стерпела и это, лишь вежливо осведомившись:

— Насколько ‘временно’?

Ответ последовал незамедлительно:

— До тех пор, пока не научитесь вести себя соответственно положению моей невесты.

Туше!

Сдержанно кивнув, я направилась к ожидающей меня камеристке.

***

Оливия попыталась заговорить со мной едва мы вошли в галерею, но я была не в состоянии сказать даже слово. Я сейчас ничего не хотела говорить. Не могла. Просто не могла. Ворвавшись в отведенные мне комнаты, я металась как пойманная птица в клетке, от одного зарешеченного окна к другому, я не могла найти себе места, успокоиться, остановиться. Спустя некоторое время, видимо убедившись что истерики не предвидится, камеристка оставила меня одну, а едва вышла, в замке был провернут ключ. Меня заперли!

С последним поворотом ключа, я сорвала с шеи второй предсвадебный дар и зашвырнула его на стол…

И стало легче. Не намного, но все же.

Следующее о чем я подумала, был вчерашний цветок мальвы.

Двери в спальню я заперла, окно закрыла и задернула плотной шторой, погружая спальню в полумрак. Две подушки привычно сформировав в подобие тела, прикрыла одеялом, туфельки смиренно расположились у кровати, платье наброшено на стул рядом. Все выглядело понятно и естественно - идеальная монастырская воспитанница после истерики прилегла спать. Именно это и подумает заглянувшая в щель камеристка, а в том, что Оливия проверит, я даже не сомневалась. Едва с приготовлениями было покончено, я надела серое платье, матерчатые домашние туфельки и зажгла свечу - тот, кто принес мне цветок мальвы вошел не через двери, следовательно, здесь был тайный ход, а огонь идеальный способ его обнаружить.

Я попыталась вспомнить тот визит отчетливо: шаги, удаляющиеся - значит это где-то в дальнем конце спальни; шорох ткани - взгляд остановился на гобелене во всю стену, изображающем морской пейзаж; скрип дерева - по обеим сторонам от гобелена располагались шкафы - гардероб и комод.

Для начала я осмотрела стену под гобеленом - монолитная каменная кладка казалось единой, нерушимой и на наличие потайного хода не намекала. Я обошла ее всю трижды, но огонек свечи остался непоколебим - значит не здесь. Подойдя к гардеробу я точно так же исследовала его, но снова - никаких зацепок, никаких подвижных деталей и огонек оставался спокоен. С сомнением посмотрела на комод, заподозрить в этом предмете мебели на изящных ножках тот самый потайной ход было как-то странно. Но отступать не в моих правилах, и я начала проверять каждый ящичек, каждый предмет декора, каждый позолоченный завиток - ничего. Затем свеча - от края до края, и вся стена за комодом - ничего. Раз, еще раз, на пятый, когда я приблизила свечу к углу между комодом и гобеленом - огонек дрогнул. Сначала едва заметно, а после потянулся туда, где явно имелась щель. Незримая, я не видела ее совершенно, но огонь указал четко! И уже переставив свечу на поверхность комода, я начала изучать этот угол более внимательно. Вновь вспомнила шорох ткани и скрип дерева. Несколько долгих мгновений думала над тем, как можно было бы совместить оба звука, а затем вытянула верхний шкафчик - дерево скрипнуло, натужно идя по пазам. Скрипнуло очень знакомо! Но шелест ткани?! Я осмотрела гобелен - он просто висел, прибитый к стене посредством широкой изящно обработанной и позолоченной доски. Задумчиво схватила плотную ткань, потянула, проверяя крепость, и так, как придерживала высунутый ящичек, с удивлением ощутила, как тот дрогнул! Не веря собственным ощущениям снова дернула гобелен - и дрогнул придерживаемый мной ящичек!

С замирающим сердцем я задвинула ящик комода обратно, затем потянула на себя край гобелена, и после выдвинула ящичек комода - стена в углу заскрежетала, отодвигаясь!

Взяв свечу, я бесстрашно отправилась навстречу приключениям, потому что самое страшное со мной уже случилось, остального бояться было бы глупо.

Едва я вошла в темный узкий коридор, вход в мою спальню закрылся. Я осталась во мраке, разгоняемом трепещущим огоньком свечи. Некоторое время стояла, прислушиваясь, затем осторожно присела - свет выхватил следы ног в пыли. Следы женских туфель. Судя по всему, она пришла, а затем ушла. Я отправилась по следу, будучи точно уверенной, что он приведет к выходу.

Путь был долгим - около ста шагов мимо пустых комнат, откуда не доносилось ни звука, винтовая лестница, узкая, на которой едва ли уместился бы крупный мужчина, спуск на множество этажей, я уже утратила им счет, и выход, за которым слышался шум волн. Именно шум я услышала первым, и лишь подойдя в щели между кладкой, увидела берег моря вдали, пустырь поросший кустами мальвы, песчаный холм, уходящий на материк. Покинуть замок я не решилась. В первую очередь, потому что не была уверена что, выйдя, смогу найти вход, а во вторую - там тоже была стена. Разглядела я ее не сразу, но поняла, что из замка выйти этим путем смогу - из крепости нет.

Возвращаться назад оказалось сложно - если спуск дался относительно легко, то поднимаясь, я начала задыхаться уже к середине лестницы. Вынужденная остановиться, присела на ступени, отдыхая, и вдруг ощутила аромат цветочного чая. Такой чуть сладковатый, наполненный летними травами чай. Как заваривала моя тетушка в деревне. И почти сразу аромат горячих, только из духового шкафа булочек с корицей. Возвращаться обратно в спальню и так не было никакого желания, а уж теперь.

Я поднялась со ступеней, спустилась на этаж, шагнула в темный коридор, из которого и доносился вкусный запах. Сорок шагов с медленно догорающей свечой и я услышала голоса, шум посуды, смех двух женщин, немного обиженный мужской голос. Вскоре в проходе стало светло, и, загасив свечу, я поторопилась к щелям, откуда пробивался солнечный свет.

Там, за стеной, была кухня. Большая, просторная, наполненная светом. Здесь варилось и жарилось в огромных медных казанах и массивных кастрюлях, кухарки вынимали хлеб из печи, поварята сновали между столами. Похоже, готовился обед для гарнизона. Я вдруг поняла, что очень голодная, а еще хочется чаю и булочек.

И я начала искать выход. Искать пришлось долго, эта стена, несмотря на наличие щелей была монолитной, я прошла дальше, поняла что теперь я за стеной кладовой, и но и туда не было никакой возможности войти. Еще несколько шагов и помещение значительно более маленькой кухни, где среди грязной посуды, я увидела тот самый серебряный графин да и остальную посуду, которой сервировали стол. И почти сразу пальцы ощутили, как сдвинулся один из камней. Я замерла, боясь даже пошевелиться. Между тем кухня практически опустела, и там осталась только госпожа Винслоу, которая занималась тем, что чистила морских гадов, извлекая белое мясо и складывая в пиалу.

И тогда я решилась, и осторожно надавила на камень.

Стена открылась совершенно беззвучно, но женщина, краем глаза заметившая движение, повернулась, и едва сдержала крик, увидев меня - в пыли и паутине.

— Только не кричите, - шепотом взмолилась я.

Госпожа Винслоу всплеснула руками, торопливо поднялась, достала два чистых полотенчика и решительно направилась ко мне. Не прошло и пяти минут, как умытая, с чистыми руками, в передничке и с чепчиком на голове, я сидела за маленьким столиком в углу, скрытом от глаз любого вошедшего и пила чай, с булочками! Под причитания кухарки:

— Ироды бессовестные, бедный ребеночек голодный совсем, а они!

У меня возникло ощущение, что я снова дома, на нашей кухне, прячусь от всех и вся у няни под крылышком.

— А может суп сырный? - предложила госпожа Винслоу.

— С удовольствием, - выдохнула я, доедая булочку.

Женщина метнулась на вторую кухню, и вскоре вернулась с полной тарелкой и ломтем ржаного хлеба. Как же я соскучилась по простой и вкусной пище.

— Спасибо, - искренне поблагодарила я, и взялась за ложку. - Это мой любимый суп.

— Вы кушайте-кушайте, - она присела рядом, - ох, леди, мы тут думали вы как и все, к изыскам приучены. Уж с госпожой Тортон и так придумывали и эдак, а не едите ж совсем, тарелки все полнехонькие возвращались, уж думали, не угодили вам. Вчера к ужину как старались, а вы ж ничегошеньки не попробовали.

Я всхлипнула. Это как-то непроизвольно получилось, но и сдержаться не смогла.

— Что такое? - встревожилась кухарка.

— Вчера я не ужинала, - тихо призналась этой доброй женщине.

Госпожа Винслоу смотрела на меня округлившимися глазами и как-то совсем потрясенно:

— Так и утром едва ли две ложки овсянки съели!

Внезапно поняла, что по щекам потекли слезы. Очень горькие слезы.

— Ох, леди, что ж вы так.

А я, отложив ложку, закрыла лицо руками и заплакала, уже не таясь.

И вдруг в кухню торопливо вошла женщина, тоже в возрасте, как и госпожа Винслоу, и испуганно прошептала:

— Герцог.

Слезы высохли мгновенно. Кухарка, утешающая меня, вскочила, испуганно огляделась и указала мне на дверь в кладовую. Метнулась туда, по пути опрокинув стул, и затаилась, прикрыв дверь. В кладовой пахло очень вкусно - копченой колбасой и окороками, чесноком и травами, на какое-то мгновение я снова почувствовала себя как дома, в том далеком детстве.

Ровно до того момента, как услышала голос оттон Грэйда:

— Госпожа Винслоу, Ирек обмолвился, что вы настаивали на встрече со мной.

— Я…

Начала кухарка, но была перебита раздраженным:

— Впредь, я просил бы вас проявлять больше уважения к моим секретарям и моему поверенному. Угрозы отшлепать всех троих поварешкой выглядели бы мило в отношении детей, госпожа Винслоу, но и только. Учтите - еще один подобный инцидент в крепости и я гарантирую - с первым же кораблем вы отправитесь в родовое поместье Грэйд.

Менее всего я ожидала возмущенного:

— Дэсмонд!

Голос принадлежал второй женщине.

— Госпожа Тортон! - прошипел взбешенный лорд. - Я просил бы вас не вмешиваться!

Насколько я поняла, вторая кухарка, обратилась к герцогу по имени. Этого я точно никак не ожидала. Более того, не ожидала, что женщина ничуть не испугается, более того, продолжит весьма фамильярное общение:

— Дэсмонд, я не могу не вмешаться. И госпожа Винслоу тоже никак не могла не вмешаться. Не знаю, понимаете ли вы, но у ребенка скоро начнутся голодные обмороки!

В помещении стало тихо. Там, в более большой кухне все так же гремели кастрюли, слышались голоса, правда смеха не было, они же не могли не увидеть герцога, а здесь…

— Госпожа Тортон, - голос лорда оттон Грэйда прозвучал угрожающе, - леди Уоторби не ребенок, ей шестнадцать лет…

— Батюшки, - воскликнула госпожа Винслоу, - бедная деточка, то-то все платьишки еще коротенькие. Да как вы…

— Госпожа Винслоу.

Кухарка умолкла.

Больше книг Вы можете скачать на сайте - ReadRoom.net

— Дэсмонд, - госпожа Тортон начала говорить быстро и в то же время успокаивающе-примирительно, - естественно мы беспокоимся, девочка в Гнезде Орла второй день и практически ничего не ест, если это наша вина и блюда не подходят или не нравятся леди Уоторби, это одно…

— А если один бессердечный ирод чернокнижный девочку до слез доводит…

— Госпожа Винслоу! - прикрикнула госпожа Тортон, и уже спокойно продолжила: - Леди недовольна качеством подаваемых блюд?

На этот раз не было ни резкого тона, ни раздражения и гнева, герцог как-то устало ответил:

— Леди недовольна исключительно компанией, к меню это не имеет никакого отношения, Лессия. Но я понял тебя и уважаемую госпожу Винслоу. В любом случае ты могла прийти ко мне сама, а не высылать арьергард с поварешкой.

Я невольно улыбнулась, госпожа Винслоу и вовсе фыркнула, госпожа Тортон тихо ответила:

— Это была не моя инициатива, я не имела чести видеть вашу невесту, мой герцог, но госпожа Винслоу всем сердцем переживает за леди.

— Не кормят ребенка, а у меня больное сердце, - проворчала женщина.

— О, да, как же я мог забыть о вашем больном сердце, - не скрывая иронии, произнес оттон Грэйд. - Собственно мой старший секретарь отныне тоже не забудет о нем, учитывая тот сияющий краснотой и перспективой отсвечивать синевой артефакт, которым его наградил ваш незабвенный половник.

— В моем роду были суровые воины! - гордо заявила кухарка.

— И у всех было очень больное сердце, - поддел лорд. Но далее продолжать разговор не стал, и обратился ко второй женщине: - Лессия, ко мне вопросы еще есть?

— Насчет сладкого… - осторожно начала госпожа Тортон.

— Никаких сладостей, - отрезал герцог. - Она наказана.

И герцог ушел. Еще с минуту никто не двигался, после госпожа Винслоу открыла дверь и прошептала:

— Выходи, деточка.

— Следует обращаться ‘леди Уоторби’, - сурово напомнила об этикете госпожа Тортон.

— Нет-нет, не нужно, лучше просто ‘Ариэлла’, - я вышла из кладовой и с интересом посмотрела на ту, кто обращался к суровому оттон Грэйду просто по имени.

Госпоже Тортон было около сорока-сорока пяти лет, волосы скрывал чепец домоправительницы, темно-коричневое платье оттенял белоснежный передник и кружевные манжеты. Лицо ее было широким, крестьянским, глаза серо-голубые, глубоко посаженные, немного крупноватый нос, тонкие губы, и при всем при этом приятное доброе лицо. Возможно из-за улыбки.

— Моя мать была кормилицей герцога, - удовлетворила мое любопытство госпожа Тортон, - поэтому я с детства присматривала за ним, вот и сейчас присматриваю.

Присматривает?! Вероятно, на моем лице отразилось сомнение, потому что обе женщины переглянулись и рассмеялись.

— Присматриваю, и еще как, - госпожа Тортон тоже с интересом меня разглядывала, и осмотрев с улыбкой сказала: - Вы очень красивая девушка, леди Уоторби.

— Ариэлла, - поправила я.

— За стол! - скомандовала госпожа Винслоу. - И съесть суп, а я вам пока конфет принесу.

Даже не подумала возражать - история о поварешке будоражила ум и усмиряла любые проявления недовольства. Я села за стол, вновь взялась за ложку - суп был великолепен. Чуть-чуть с кислинкой, в меру горячий, с кусочками курятины и сухариков, и с приятным, нежным сырным привкусом…

Быстрый перестук каблучков, и запыхавшаяся госпожа Винслоу, появилась в дверях с целым блюдом сладостей. Там была целая россыпь шоколадных конфет, маленьких бисквитов и еще каких-то южных сладостей в виде засахаренных орешков. Ловко обойдя все еще стоящую госпожу Тортон, кухарка все это лакомое изобилие водрузила на стол.

— Наказал он деточку, - бормотала она, - привез молодюсенькую такую, рычит на нее, ироду своему степному доверил, кто ж тут не взбрыкнет! И я бы пирожком запустила, ух как бы я…

Я с улыбкой слушала госпожу Винслоу, не забывая есть суп, госпожа Тортон, присев на скамью близ столика, тоже улыбалась, даже не думая вмешиваться в откровенную диверсию приказа герцога. Так вот, я смотрела на кухарку, и первая увидела беззвучно вошедшего лорда оттон Грэйда.

Герцог остановился в трех шагах от суетящейся госпожи Винслоу, внимательно посмотрел на застывшую с ложкой у рта меня, затем окинул откровенно нехорошим взглядом госпожу Тортон. Женщина, словно почувствовав, резко повернула голову и тоже замерла. И только кухарка продолжала, ничего не замечая:

— Леди то постарше голодать могут, им-то что - фигуру берегут, а тут дите совсем, организм растущий, а он… - и тут госпожа Винслоу обратила внимание на мои широко распахнутые глаза.

Гулко сглотнула, и медленно обернулась. Герцог изучающее смотрел на нее, чуть склонив голову к левому плечу, и изогнув уголок рта в чуть презрительной усмешке. В сочетании со шрамом смотрелось жутко.

— Покинув вас, я все не мог понять, что же меня столь сильно удивило, - задумчиво начал оттон Грэйд, глядя пристально на все более краснеющее лицо госпожи Винслоу. - И лишь подойдя к дому коменданта, я вдруг вспомнил, что ни вы, ни госпожа Тортон не пренебрегаете обедами с нашим уважаемым пастором и его драгоценной словоохотливой супругой, следовательно, не стали бы портить аппетит до обеда. - Он допустил паузу, продолжая испепелять взглядом кухарку. - Еще одним заинтересовавшим меня моментом, был верианский фарфоровый сервиз, коим вы сервировали стол для леди Уоторби. Видите ли, госпожа Винслоу, искренне сомневаюсь, что вы прикоснулись бы к свято оберегаемому лично вами наследию замка Грэйд, ради себя, либо кого-нибудь в гарнизоне.

Я перевела растерянный взгляд на изящную чашечку и расписанное золотом блюдце, а так же на серебряную ложечку с супом, которую продолжала держать в руке, и откровенно восхитилась умением лорда Оттон Грэйда подмечать такие мелочи, на которые я даже не обратила внимания. Мысль о том, что лично я не удосужилась не то что обратить внимание на его особенности, а даже попросту рассмотреть внимательнее, пришла неожиданно. Осторожно взглянула на герцога, тот молча смотрел на госпожу Винслоу, что дало мне возможность беспрепятственно изучить его. Черные с синим отливом волосы острижены коротко, следуя скорее военной, чем светской моде, серебро седины на висках и по линии волос, словно изморозь, спускается к затылку. В левом ухе маленькая агатовая серьга - отличительный знак черных магов.

Но едва я начала рассматривать его лицо - поняла, что герцог пристально наблюдает за мной, причем уже некоторое время. Резко отвела взгляд.

— Вы уже поели, леди Уоторби? - задал неожиданный вопрос оттон Грэйд.

Мне и так было стыдно, теперь стало еще и жутко.

— Поднимайтесь и следуйте за мной, - приказал герцог.

Я поднялась мгновенно, опустив голову подошла к лорду, остановилась.

— Чепец и передник - забавный наряд для леди, - насмешливо констатировал он.

Госпожа Винслоу вскинулась было ответить, но этого не требовалось.