Бедовый месяц

Прощаться с каждым гостем отдельно не пришлось. Оказалось, что не только в добродушном Энтиле всей толпой провожали молодоженов: кричали пожелания, а под ноги бросали монетки. Столичные аристократы тоже не побрезговали старой традицией и, несмотря на холод, высыпали из дверей оранжереи. Правда, без воплей и скабрезных шуток.

Под широкой лестницей нас дожидался дорогой экипаж с замысловатым гербом на дверце. Следом, нахально портя величавый вид полысевшего к зиме городского дендрария, пристроился простецкий наемный кеб для моих родных. За ожидание вознице доплатили отдельно, так что ради щедрых клиентов он подкатил прямиком к входу.

Филипп, одетый в фасонистое пальто, помог мне забраться в свой экипаж, дал последние быстрые наставления секретарю Вилсону, опрятному, но очень нервному молодому мужчине. Сухо попрощался с Марджери, закутанной в меховое манто, и обратился к Ренделу:

– Господин Вудсток, по возвращении мы с Терезой непременно нанесем визит.

– Обязательно нанесите! – Тетушка Клементина не дала дядьке открыть рот. – Непременно! Всегда рады. Вы езжайте, господин Торн, а мы сразу за вами.

Наконец Филипп уселся напротив меня, и показалось, что в просторном салоне резко закончилось свободное место. Слуги закрыли дверцу, экипаж тронулся. Звонко застучали по обледенелой брусчатке лошадиные копыта.

На улице дозревал короткий зимний день. Холодное солнце блестящим диском скатывалось за припорошенные снегом черепичные крыши. Из каминных труб к полупрозрачному небу уходили мягкие клубы густого дыма. Обогревающие артефакты могли позволить себе не все, так что грели дома дровами и углем.

– Ваша семья не захотела остаться на банкет? – прервал Филипп молчание.

– Они едут с нами.

– Решили проводить вас до воздушного порта?

Тут я по-настоящему напряглась и с подозрением посмотрела на мужа. Он ответил вопросительным взглядом.

– Они едут с нами в Эрминские горы, – напомнила я.

– Простите, куда? – переспросил Филипп, словно не расслышал или же не верил своим ушам и хотел бы еще уши Вилсона, чтобы тот подтвердил: никакой ошибки нет.

– В Эрминские горы, – терпеливо повторила я.

– В наше свадебное путешествие? – уточнил он, и в мягком голосе прозвучало подозрение, будто его разыгрывают. – Ваши родственники?

– Вы же согласились, – заволновалась я. – Назвали идею взять их с собой вместо горничной превосходной.

– Всех троих?

В салоне повисла нервирующая пауза. Нервировала она исключительно меня. Филипп, похоже, переваривал новость, что супружеским отдых будет только отчасти.

Мужчина в неполные тридцать лет может страдать провалами в памяти? Я внимательно пригляделась к мужу, стараясь отыскать в привлекательном лице с аристократическим носом признаки раннего старческого маразма. Признаков не находилось. Стальные глаза смотрели ясно.

– Господин Торн…

– Филипп, – поправил тот.

– Простите?

– Мы теперь женаты, Тереза, – напомнил он, словно присутствовал на венчании в одиночку, а меня оповестить о знаменательном событии забыли. – Называть мужа по имени более чем уместно.

Значит, уместно? Святые заступники, меня как будто снова макнули в хорошие манеры на уроках этикета!

Тут я поняла, что пришло время прелестной дурочки. Иначе заговорю, и тетушки с дядюшкой дружно помашут мне рукой, глядя на улетающего в сторону горизонта дракона.

– Филипп…

От милой улыбки свело челюсть. Он заинтересованно вскинул левую бровь. Поверить не могу, что мужчины действительно велись на кокетливые ужимки, а мой представительный супруг ничем от остальных, менее впечатляющих, не отличался!

– Да, дорогая супруга?

Боже! Не дай ни одной резкости вылететь из моего рта. Спасибо! В смысле аминь.

– Ничего не отыграть обратно. Вы уже заплатили за их проживание.

– Неужели? – хмыкнул он.

– Полностью! За всех троих на две недели. – Я набрала в грудь побольше воздуха и проговорила на одном дыхании: – Клянусь, они очень деликатные люди и не доставят никаких хлопот!

Воздух, к сожалению, закончился. Не быть мне ныряльщицей за жемчугом.

Филипп определенно ждал продолжения. Разочаровывать его не стала и приложила все красноречие, чтобы казаться убедительной:

– Тетушка с дядюшкой очень любят свежий воздух и красивые виды. Все время будут гулять. В горах. А Лидия читает! Чтение – тихое и непритязательное занятие. Да вы с ней ни разу за две недели не встретитесь.

– У меня только один вопрос, – вымолвил он, снимая с рукава пальто невидимую ворсинку.

– Какой?

– Кто будет сопровождать вас, когда меня не окажется рядом?

– Лидия может читать на ходу! – ляпнула я. – Прекрасная компания.

– И безмолвная, – в его тоне просквозила ирония.

– Знаете, я люблю провести время в уютном молчании, – соврала как на духу и даже не покраснела. Вернее, покраснела, но раньше. От духоты. – Так что скажете, Филипп? Они могут поехать с нами?

– Но ведь я уже оплатил их проживание.

Я выдохнула от облечения и поблагодарила:

– Спасибо!

Не ответив, он скрестил руки на груди и отвернулся к окну. Может, вспоминал, в какой момент согласился на всех моих родственников? И вроде договорились, а на душе все равно беспокойно.

– Вы злитесь? – осторожно спросила я, хотя прекрасно знала, что не стоило задавать спорные вопросы, чтобы случайно не получить ответы, которые очень не понравятся.

– Вовсе нет. – Филипп бросил на меня нечитаемый взгляд. – Но личного помощника мне, похоже, пора поменять.

Грядущую отставку Вилсона я никак не прокомментировала и остаток дороги энергично доказывала, что действительно люблю проводить время в молчании. Уютного в нем, правда, ничего не было, по крайней мере, для меня. Больше всего это молчание напоминало длинную натужную паузу, а в нашем случае – почти бесконечную. Одну из тех, что возникают в беседе с плохо знакомым человеком, и приходится лихорадочно придумывать тему для разговора, чтобы как-то скрасить неловкость.

Филиппа, правда, ничего не угнетало. Он о чем-то размышлял. Никак мысленно составлял категоричное письмо с требованием к секретарю собирать вещички.

Через некоторое время за окном появился воздушный порт. Пять мощных взлетных башен стояли вокруг главного здания и были соединены с ним каменными мостами, протянутыми высоко над землей. Над раскрытыми воротами порта светился королевский герб. Въездная площадь походила на муравейник: стояли экипажи, сновали люди и докеры – разнорабочие порта, носильщики толкали тележки с багажом.

На верхушке одной из башен, куда по мосту торопились пассажиры, сидел величественный монстр. Я посчитала, что любопытство вполне вписывается в образ милой дурочки, и с интересом прильнула к оконцу. Дракон дремал. В лучах заходящего солнца на гладком сером теле с костяными наростами по хребту поблескивала крупная магическая сеть.

– Вы летали раньше? – вдруг спросил Филипп.

– Не приходилось, – завороженная зрелищем, покачала я головой.

– Кабины прицеплены к дракону мощными заклятиями, – вдруг принялся он рассказывать о тонкостях драконьих перевозок. – Управляет животным профессиональный маг. В нашей семье служит один из лучших погонщиков королевства, вам не о чем беспокоиться. Я лично нанимал его на службу.

Спору нет: под руководством лучшего погонщика королевства вмазаться в Сумрачный пик Эрминских гор не так страшно, как с каким-нибудь бытовым магом, по ошибке забредшим в кабину из хозяйственной подсобки.

Минув общественный порт, экипаж остановился напротив каменной башни со святящимся гербом Торнов на стене. Дожидавшийся полета дракон щурил огромные глаза-блюдца. Длинный шипастый хвост словно пытался обхватить башню кольцом.

У открытых ворот нас встречали две улыбчивые проводницы и тот самый отрекомендованный погонщик, коренастый усатый мужчина средних лет. Пока мы с Филиппом здоровались и принимали поздравления, мое притихшие семейство, демонстрируя удивительную сплоченность, таращилось на огромного монстра, оседлавшего башню. Судя по траурному молчанию, им недоставало позитивной лекции о безопасности драконьих перевозок.

Когда мы поднимались по лестнице, тетушка подхватила меня под локоть и зашептала:

– Если что, в перину на моей кровати зашиты сто крон.

– Зачем ты мне это говоришь? – не поняла я.

– Вдруг мы не долетим.

– Полагаешь, в этом случае мне повезет больше всех? – проворчала я, заражаясь ее нервозностью. Не зря говорят, что паника и зевание – вещи коллективные. – Не бойся, Филипп сказал, что у него служит лучший погонщик королевства. Он лично его нанял.

– Ну раз лично, то, безусловно, бояться нечего… – пробормотала она.

– Ты же путешествовала на драконе, – напомнила я.

После каждой ссоры с Ренделом она непременно припоминала ему путешествие на Освейское озеро, до которого им не удалось добраться. В воздушном порту дядька перепутал мосты, они сели не на того дракона и через три часа оказались в северных землях. На следующий день вернулись в Энтил, потратив на обратный перелет отложенные на отдых кроны.

– Да, но Лидия ни разу никуда не летала, – буркнула она. – Смотри, какая испуганная.

Невольно я оглянулась через плечо, проверяя младшую тетушку. Та шла с равнодушным видом, не проявляя ни капли беспокойства.

– Да, – с иронией отозвалась я. – Она точно в ужасе.

Спокойнее ее был разве что Филипп. И Рендел. Не помню, чтобы дядюшка так резво поднимался по ступенькам. Он словно очень торопился усесться в крайне опасный драконий дилижанс, оторваться от земли и провалиться в какую-нибудь глубокую пропасть, чтобы раз и навсегда покончить с надоевшим браком, в котором ему только один раз позволили уйти на охоту.

Через открытые двери мы вошли в кабину, похожую на шикарный салон с удобными глубокими креслами, широким диваном и столиком из красного дерева. На окнах висели портьеры дороже, чем в нашей гостиной. На полу лежал шерстяной ковер.

– Какое счастье, что ты вышла замуж за этого замечательного человека, – прошептала тетушка.

Дорогой интерьер драконьего дилижанса явно делал Филиппа замечательнее, чем он был, прихватив в медовый месяц всех моих родственников. С легкой руки почти разжалованного секретаря. Даже обидно за Вилсона. Хороший же парень, на редкость исполнительный и услужливый. Видать, велели, чтобы невесте ни в чем не отказывал, вот он и не перечил хозяйскому слову.

К счастью, на бормотание Клементины никто не обратил внимания. Мы расселись. Дверь закрыли на засов. Через некоторое время над головой прозвучало громкое змеиное шипение, донесся мягкий шелест, словно дракон расправлял крылья. Кабина задрожала и наконец оторвалась от земной тверди. Огромный тяжелый монстр взлетел с легкостью птицы.

С любопытством я посмотрела в окошко. Башни воздушного порта, засыпанная снегом земля, остроугольные крыши домов, извилистые ленты дорог и экипажи на них начали отдаляться, словно становясь совсем игрушечными.

Неожиданно нас тряхнуло. Кресло словно ухнуло подо мной вниз, а все внутренности подпрыгнули. Я схватила Филиппа за руку, спокойно лежащую на соседнем подлокотнике.

– Не бойтесь, – мягко вымолвил он, – просто воздушная яма.

А такие тоже бывают?!

– Помогите, святые заступники, чтобы моя девочка не стала сиротой второй раз, – неожиданно во весь голос помолилась тетушка, выказывая совершенно нехарактерную набожность.

– И вдовой, – для чего-то добавила Лидия.

– А за нас с Терезой кто-нибудь помолится? – тихонечко вопросил Рендел.

Филипп выразительно кашлянул. Я немедленно отпустила его руку и повернулась к окну, стараясь слиться с мягкой бежевой спинкой кресла. На том мы и отправились в медовый месяц.

Глава 2

Первая брачная ночь

Эрминские горы встретили нас низким небом и предчувствием скорой снежной сумятицы. Тяжелое облако, скрывающее знаменитый Сумрачный пик, тянулось до самого горизонта, нависало над маленьким, всего в две башни, портом и приглушало чистый белый колер зимнего покрова.

В сероватом воздухе горные пейзажи и снежные склоны особенно потрясающими не выглядели: такие же унылые, как окрестности Энтила или Айрока, где я училась. А уж провинциальная-то зима на редкость безотрадна и меланхолична! Недолгая разноцветная вспышка веселья случалась только один раз, на Новый год.

У ворот нас уже дожидались два экипажа на широких полозьях вместо колес. Один маленький, похожий на расписную шкатулку. Второй побольше, пусть не такой яркий, без цветов и птиц, но в нем точно никто не упрется в противоположную стенку коленями.

Выходило неловко. В двухместной карете ни трое не поместятся, ни мы с Филиппом. У него длинные ноги и распухшее чувство собственной значимости. Такое разве что в просторный экипаж влезет, но тот остался в столице, а аристократическое высокомерие муж привез с собой, как ручную кладь.

Тетушка начала что-то подозревать, еще когда спускалась по лестнице во взлетной башне, и внимательно поглядывала на улицу сквозь окошки. Не успели мы выйти на морозный воздух, в котором ощущалось приближение снегопада, как она с деловитым видом нырнула в карету побольше, уселась и расправила юбки. Следом забрались остальные, а дядюшка выразительно пристроил на колени дорожный сундучок.

Всем видом дорогие родственники демонстрировали, что из теплого салона их не выкуришь ни укоряющими взглядами, ни тонкими намеками. Впрочем, как и прямолинейной просьбой поменять транспортное средство.

– Господин Торн, – обратился к Филиппу сопровождающий, присланный из гостевого дома, – придется ехать без остановок. Жаль, что ваша супруга не полюбуется на горы со смотровых площадок, но мы можем попасть в снег. Подниматься по серпантину в снегопад – последнее дело.

– Полагаю, моя супруга успеет насмотреться на горы, – сухо отозвался Филипп.

Супруга, скажем откровенно, не считала себя безмолвной табуреткой и очень не любила, когда о ней говорили в третьем лице, но промолчала, как – демоны дери! – та самая табуретка.

Во время полета я из принципа дождалась обещанную еду, без аппетита погоняла по салатным листьям крошечный помидор и уснула как младенец под мерный шелест драконьих крыльев. Проснулась только после прилета и не настолько пришла в себя, чтобы искренне возмущаться пренебрежением мной как личностью думающей. Не сейчас, а вообще думающей.

Однако когда мы уселись в тесный кузовок в лучших традициях городских омнибусов, где обязательно попадался напыщенный индюк, я попыталась отдавить Филиппу ногу. В воспитательных, так сказать, целях. И не дотянулась! Только громко стукнула каблуком.

– Вы замерзли? – вежливо уточнил Филипп.

– Нет, все чудесно.

Я продемонстрировала улыбку прелестной дурочки и тут же ощутила, как с пола начала подниматься теплая волна. Пришлось топнуть еще разок. Воздух стал горячее. Похоже, постукивание прибавляло в салоне температуру.

– Если вам жарко, то постучите по стенке. – Костяшкой пальца Торн тихо постучал по стенке коробка. – Вот так.

Теплый поток мгновенно иссяк. Пол перестал греть и начал стремительно остывать. Ноги в туфлях очень быстро озябли, даже хваленые шерстяные чулки не помогли. С независимым видом я пару раз топнула. Через пять минут запарилась. Не выдержала и снова постучала по стенке, но температура никак не желала налаживаться. Или задыхайся от жары, или коченей от холода.

Подозреваю, что Филипп решил, будто супруга, приехавшая из дикой провинции, никогда не сталкивалась с благами магической цивилизации и просто от любопытства развлекается. Не леди, а бодрая барабанщица!

– Остановитесь, – сдержанно попросил он прекратить безобразие и в два притопа совершил чудо.