Отражение. Зеркало надежды

— И не надо. А если я тебя еще раз приглашу? Пойдешь?

Малена, уже Малена, рассмеялась.

— Смотря куда.

Давид улыбнулся.

Это было не кокетство, но сегодня в глазах странной девушки он поднялся на несколько ступенек вверх. И это радовало.

Неясно почему, но — радовало.

— Пошли, провожу.

И вылез первым, чтобы открыть девушке дверь. Вот ведь… никогда раньше так не делал, а тут… до чего музыка людей доводит!

Взгляд в спину Малена почувствовала всем телом, и не удержалась. Оглянулась.

Петюня.

И смотрит так… сидит с друзьями на лавочке, потягивает пивко и зло сверлит ее глазами. Словно она ему что-то должна… гад! Ладно, может впредь поостережется?

Одно дело — мотать нервы беззащитной девушке, другое — беззащитной девушке, которую подвозит домой мужик на крутом джипе. Нерусский мужик, заметим.

И — нет, это не расизм, просто неизвестного боятся больше. Кто его знает, вдруг зарежет? Или еще чего?

Малена поднялась на свой этаж, и уже приготовилась попрощаться…

— Какого черта?

Вопрос задавала Матильда, а потому никто ее не услышал.

На двери были отчетливые царапины, на замке и вокруг него, даже на дверном косяке, словно его пытались взломать, но не преуспели.

Давид присвистнул.

— Это еще что такое?

Малена покачала головой.

— Не знаю…

— Надо вызвать полицию. Пошли.

— К-куда?

Девушка растерялась настолько, что даже не сопротивлялась, пока ее сводили вниз и заталкивали в джип. Только там она опомнилась.

— Бесенька!

— Что?

— Моя кошка.

— Потерпит немного. Пока менты все следы не соберут, — отмахнулся Давид.

— А если…

Произнести вслух Малена не смогла.

Если дверь взломали и с Бесей что-то сделали? Она же ласковая, доверчивая, добрая малышка, она не знает, какими сволочами могут быть люди, уже забыла….

Давид посмотрел на растерянное лицо девушки и смягчился.

— Успокойся. Дверь не взломана, твоя кошка просто сидит внутри.

— Д-да?

— Точно. Давай, успокаивайся, сейчас менты приедут.

— Хм-м…

Вслух Малена ничего не сказала, но Давид понял.

Как же!

Спешат и падают! Поедет наша полиция с рекордной скоростью на вызов к какой-то девчонке? Которая живет на зарплату, без связей, да и вообще — почти никто?

Ой ли….

— Асатиани — это не фамилия, а репутация, — коротко ответил Давид на невысказанные сомнения. — Сиди, мне позвонить надо. Хорошо?

— Да. Я тебе очень благодарна…

— Не за что. Может, тебе эту ночь в гостинице переночевать? Я сниму номер…

Малена покачала головой.

— Нет. У меня кошка…

— Договорюсь?

Малена расправила плечи. И в глазах ее блеснула та же сталь, что и у ее предков, которые отвоевывали себе земли огнем и мечом.

— Ни одна мразь не выгонит меня из своего дома!

— А если придут ночью?

— Беся услышит, — коротко ответила Малена.

— И что тогда ты сделаешь?

— Буду оправдываться в суде за превышение законной самозащиты, — без лишней аффектации ответила Малена. — Дома и стены помогают.

Самое опасное оружие, как это ни забавно — кухонный нож. По статистике, от него погибает больше людей, чем от огнестрела. Не дрогнет ли рука?

Вряд ли.

Давид недоверчиво покосился на девушку, но не стал спорить. Махнул рукой и вышел из джипа, зачем-то оглядел дом…

И принялся разговаривать по телефону.

Первыми подъехали полицейские.

Вежливо подошли к джипу, поздоровались, и направились в подъезд. Исследовать, фотографировать, снимать отпечатки пальцев… впрочем, последних там наверняка нет. Сейчас даже полный кретин знает, что на дело надо идти в перчатках.

Один полицейский представился Малене и принялся заполнять протокол. Выспрашивать паспортные данные и обстоятельства дела. Увы, рассказать Малена могла очень мало.

Была на концерте. На работу ушла рано утром, пришла только сейчас, сами видите. У двери наткнулась на следы взлома, спасибо господину Асатиани, который оказался рядом. Он вызвал полицию, а то сама Малена растерялась.

К чести полицейского, ухмылок и намеков он себе не позволил. А может, и не при чем здесь честь, просто Малена так выглядела, что пошлости в ее присутствии говорить не получалось. И Давид косился зверем.

Кто мог быть свидетелем?

Знать бы!

Тетя Варя уехала к сыну, он в другом городе, она к нему регулярно на пару дней ездит с внуками повозиться… да, соседка. А кто еще?

Сложный вопрос. Хрущевка, стандартная, на площадке четыре квартиры, в подъезде двадцать квартир, но половина из них пустует. Лето же, август…

Вот кто куда и разъехались.

Есть квартиры, которые сдают внаем. Таких три штуки, и там жильцам все трын-трава, они и увидят что-то, все равно рукой махнут.

Старики, которые выходят только в поликлинику.

Семьи, в которых все работают…

Может, кто-то что-то и видел, но обратил ли внимание? Малена искренне сомневалась. На их площадке была тетя Варя, одна квартира в настоящий момент сдавалась, и ждала своего съемщика, а четвертая…

В четвертой жил дальнобойщик. Жил один, ездил в рейсы, и застать его дома было нереально. Работа…

Матильда честно вспоминала всех соседей, с которыми общалась, но…

Тем временем, вокруг дома началась какая-то подозрительная активность.

Подъехал белый автобус из которого выскочили шесть парней в одинаковых комбинезонах, старший подошел к Давиду и о чем-то с ним заговорил. Малена не слишком обращала на это внимание, все силы уходили на то, чтобы слушать Матильду и передавать ее ответы полицейскому. Саму Мотю выпускать было просто нельзя, она плевалась ядом и мечтала оторвать неизвестным взломщикам все ненужное. Начиная с пальцев ног — и вверх по организму.

Тем временем парни разбежались вокруг дома — и взвыли сверла.

Хрущевка украшалась видеокамерами. По одной у каждого подъезда, и на всякий случай — с противоположной стороны. Мало ли?

На это с одобрением взирали бабушки на лавочках, потом одна из них, самая смелая, подошла к Давиду.

* * *

— А ты кто будешь-то, мил-человек?

— Давид Асатиани. Добрый вечер.

Вежливость к старшим вбивается в некоторых с пеленок. Даже если ты ни во что не ставишь человека, ты будешь вежлив.

— Добрый. Что Асатиани — это хорошо, только вот неясно, что с домом-то делают?

— Камеры ставят. Чтобы ворье не ходило.

— Ишь ты… это что — программа?

— Нет. Это… — Давид споткнулся на полуслове. А правда, как тут скажешь? Но потом он нашел подходящие выражения. — Человека, который работает на меня, сегодня едва не обокрали. Наша фирма заботится о своих людях.

— Это кого же?

— Малена, — кивнул Давид в сторону джипа.

Бабка прищурилась. Глаза у нее видимо, были соколиные. Или любопытство способствовало обострению?

— Домашкина, что ль?

— Да.

— А… это правильно. Кем ее взяли-то?

— Секретарем, — честно ответил Давид, не уточняя только, что к Антону.

Бабка прищурилась.

— Не обижаешь девочку?

Мужчина рот открыл. От изумления.

Ничего себе вопрос?

— Нет. Не обижаю…

— Вот и не надо. И ты учти, она не из таких, которые на директоров бросаются, она девочка порядочная. На работе — только работа.

— Да я уже понял, — вздохнул Давид. А жаль…

Бабка тоже поняла смысл вздоха, прищурилась.