47 ронинов

Недоверчивое бормотанье раздалось среди приникнувших к щелям в тобари самураев; общий вздох прокатился по рядам зрителей, когда все увидели самурая в черном. Победитель предыдущего боя немедленно поднял боккэн и встал в защитную позицию, однако попятился, стоило великану двинуться на него с неотвратимостью смерти.

…Сидя на коленях между отцом и Кирой, Мика подняла голову и перестала обмахиваться веером – все вокруг, перешептываясь, куда-то указывали. Со своего места, ниже походных табуретов мужчин, она почти не видела арены и большую часть времени провела, уставившись на сложенные на коленях руки или играя резным веером из слоновой кости.

Обычно Мике нравилось смотреть на мастерство состязающихся в поединках, которые оставались почти единственным напоминанием о временах гордых воинов-самураев. Но потом она вспоминала о невзгодах и страданиях, увечьях и постоянной угрозе смерти, что были их неизменными спутниками. Как предкам удавалось торжествовать над врагами или даже просто вести такую жизнь – от одного залитого кровью поля боя до другого? Наверное, каждый из них поистине был образцом воина, благородного и отважного.

Только мысли о деяниях героев прошлого подготовили Мику к тому, что она увидела сейчас. С уст ее от неожиданности сорвался испуганный вскрик, когда она заметила на арене исполинскую фигуру в черных доспехах. Неужели кто-то может быть так огромен? Девушка не верила своим глазам. Да и человек ли это на самом деле?..

Она вспомнила, что рассказывали об Оде Нобунаге, самом безжалостном из Трех Объединителей, положивших конец Веку Войн. В легендах Нобунага представал демоном – Повелителем Шестого Неба, – замышляющим свое возвращение на землю и месть предавшим его.

Демон… Мика почти всю жизнь слышала, что так назвали Кая, и знала, насколько лживо это оскорбление. Но чудовищное существо на арене просто не могло быть человеком – если под доспехами вообще что-то было. Истинный облик воина скрывался за жуткой металлической маской, по сравнению с которой демонские маски игравших перед поединком актеров казались смешными и нелепыми. Сейчас на Мику смотрел сам ужас, злобное ночное чудовище – ёкай.

– Кто это? – дрожащим голосом спросила она, поднимая глаза к отцу.

Кира, наклонившись, ответил вместо него с удовлетворенным выражением на лице:

– Мой боец.

Она обернулась к нему, пораженная, потом вновь перевела взгляд на арену. Второй самурай наконец перестал пятиться и изготовился к бою. Внезапно бросившись на противника, он нанес сильный удар по правой руке противника.

Воин в черном, будто и не заметив его, обрушил свой меч сбоку. Самурай пошатнулся; великан, не давая ему опомниться, подсек под ноги и опрокинул наземь. Боккэн с чудовищной силой опустился на шлем поверженного, оставив вмятину.

Поединок кончился, не успела Мика перевести дыхание. Побежденный лежал, не поднимаясь, даже не двигаясь.

Зрители застыли в потрясенном молчании; не слышно было ни шепота обсуждения, ни приветственных криков. Мика вдруг поняла, что ее ладонь прижата к губам, словно чтобы подавить рвущийся наружу крик.

Кира вновь склонился к девушке с ободряющей улыбкой на лице.

– Следующим идет боец вашего отца, госпожа. Уверен, это будет более равный по силам поединок.

Мика опустила руки обратно на колени, стиснув пальцы так, что перстни впились в кожу. Ничего нельзя было сделать; не глядя ни на Киру, ни на отца, девушка уставилась невидящими глазами на кошмарный призрак в черном на поле для поединков.

Ясуно… Она не стала молиться за него – никакие боги не помогли бы ему. Только Кай мог бы сразить чудовище. Только Кай…

– Кай!

Главный ловчий смотрел, как товарищи поверженного самурая волокут его безжизненное тело прочь. Похоже, он был мертв – неудивительно, после такого удара по голове.

– Что?

Услышав окрик, Кай оглянулся. Тикара, едва переводя дыхание, бежал навстречу. В его глазах плескалась тревога.

– Что случилось?

Кай тоже ощутил беспокойство: барабаны застучали снова, призывая следующего бойца на арену, где ждал победитель-великан в черных доспехах, но Ясуно не было видно. Он что, струсил? Тогда ему все равно не жить!

Но Тикара, вцепившись в рукав, бесцеремонно потащил главного ловчего за собой, и по лицу мальчика тот понял, что с Ясуно стряслось кое-что похуже.

Они оказались у палатки, где боец князя должен был ждать своей очереди, уже одетый в доспехи. Откинув полог, Кай без лишних слов вошел внутрь. Впрочем, ему бы все равно никто не ответил – Ясуно неподвижно лежал навзничь, и его широко раскрытые глаза невидяще смотрели вверх.

– Что с ним? – встревоженно спросил Тикара. – Он словно в трансе…

Не отвечая, Кай опустился рядом с Ясуно и заглянул в остекленевшие глаза.

– Рядом с палаткой никого не было?

Тикара покачал головой:

– Нет. Только… по-моему, я видел лису.

– Белую?

Тикара кивнул в изумлении.

Барабаны зазвучали снова, и Кай вдруг будто воочию увидел арену и зрителей: нетерпеливое ожидание на лицах Мики и князя Асано, растущее недовольство всех остальных и самого сёгуна, – и гиганта в черном, расхаживающего взад и вперед, демонстрирующего презрение и насмешку над струсившим противником.

Оглянувшись на Тикару, Кай мотнул головой:

– Зови отца.

– Нет времени! – в отчаянии возразил мальчишка. Его взгляд упал на доспехи Ясуно, так и оставшиеся на подставке – он даже не успел надеть их. – Если боец от Ако не выйдет сейчас, мы обесчещены!

Кай тоже посмотрел на доспехи, на маску, полностью скрывающую лицо под шлемом, на панцирь с гордой эмблемой клана Асано. Что, если… Нет, никаких если!

Будто прочитав мысли учителя, мальчишка проговорил:

– Никто не узнает, что это ты.

Стоя на коленях рядом с бесчувственным телом Ясуно, Кай сжал кулаки. Только протянуть руку, хотя бы просто коснуться… Он разрывался между желанием показать, на что способен, и страхом перед тем, чем это может обернуться.

– Ты побьешь его, и никто ничего не узнает! – продолжал настаивать Тикара.

С арены вновь донесся бой барабанов.

Вскочив на ноги, Кай схватил деталь доспехов, и Тикара бросился ему помогать. Ради Ако! Ради Мики!..

Росшее среди зрителей напряжение нарушил сёгун, встав и резким движением закрыв веер. От его нетерпеливого жеста по рядам прокатилась рябь, словно волны от всплывшего из глубин пруда карпа. Придворные и даймё также вставали, почтительно кланяясь. Поднялся и Кира; только Мика успела заметить мелькнувшую на его лице улыбку.

Но прежде чем сёгун сделал хоть шаг, на арене появился самурай с моном клана Асано на доспехах. Выйдя вперед, боец встал перед помостом.

Ясуно, наконец-то! Мика обернулась к отцу, чувствуя, как и он, неимоверное облегчение. И уловила на лице Киры изумление, которое тому не удалось полностью скрыть.

Сёгун замер, переводя взгляд с нового бойца на победоносного великана в черном. В глазах правителя зажглось любопытство, и он опустился обратно на свое место; остальные поспешно последовали его примеру, в том числе Кира, который больше уже не смотрел на Мику. В его взгляде, направленном на двух бойцов, сквозило что-то похожее на испуг. Впрочем, девушка была только рада избавиться от назойливого внимания. Приподнявшись, она тоже стала напряженно наблюдать за поединком. Прежнее беспокойство вновь овладело ей – по крайней мере, Ясуно вышел на арену, но ведь не он тот герой, что убил кирина. По силам ли самураю это чудовище?..

Кай стоял на арене словно в кошмарном сне, глядя, как сёгун и прочие вновь усаживаются на свои места. Если бы Тикара промедлил еще хоть секунду, шнуруя и пристегивая детали доспехов, было бы уже поздно.

Но они успели, и вот Кай здесь. Отступать некуда. Первый раз в жизни он надел доспехи и теперь, мокрый от пота под ними, дрожал с ног до головы – больше от страха перед собственным безрассудством, чем от их веса. В маске, прикрепленной к шлему, Кай задыхался от жары и подступавшей паники. Сердце колотилось так, будто он бежал сюда от самого леса, а не преодолел короткий путь между палаткой и ареной.

Он обвел взглядом толпу зрителей, отыскивая господина Асано, Мику и самураев замка, – и вдруг понял, что стремится заслужить их одобрение и признание куда больше, чем похвалу пусть даже самого сёгуна и всех даймё на свете.

От одного из них Каю точно ничего не надо. Он вновь взглянул на самурая-великана в черных доспехах, с которым ему предстояло сражаться. Боец Киры был под стать его ведьме-наложнице, белой кицунэ. Они на пару явно что-то замышляют против Ако…

По тусклой поверхности черного металла то и дело пробегали странные искры; жуткая маска, словно живая, дрожала и двигалась; демонический образ, казалось, проникал прямо в душу, заливая ее ужасом. Черные провалы глазниц походили на бездонные колодцы; непонятно, кто – или что – смотрит оттуда, да и смотрит ли?

В последний раз Кай по-настоящему дрался очень давно, в другой жизни… К тому же еще неизвестно, что за существо противостоит ему сейчас.

Он закрыл глаза и постарался отрешиться от окружающего. Глубокий вдох. Задержать дыхание. Сосредоточиться. Выдох. Это не первый твой бой, и не впервые на кону твоя жизнь. И даже не впервые против тебя – не человек. Ты можешь. Ты сделаешь это. Ты победишь.

Кай открыл глаза. Мир вокруг стал четким, краски – яркими, очертания предметов – резкими, словно все отражалось в гранях хрусталя. Глаза противника тоже вдруг появились под маской, будто раньше Кай и видел их, но боялся встретить этот взгляд.

Они оказались ярко-желтыми.

Но это было уже неважно, как и форма зрачков. Противник – не бестелесный дух, и значит, его можно поразить мечом.

Кай шагнул на середину арены. Повернувшись к сёгуну, он почтительно поклонился, но глаза отыскали лицо Мики. Пусть даже она никогда не узнает правды, ее неизменная вера в Кая послужит опорой и путеводной звездой, напоминанием обо всем, что ему дорого, и защитой от любых злых сил.

Противники поклонились друг другу. Солнце за спиной самурая в черном резко очерчивало его силуэт; он поднял боккэн, и огромная тень, повторяя движение, устремилась к Каю, темная, как худший из человеческих страхов, принявший обличье человека.

Весьма внушительное обличье.

В повисшей над ареной полной тишине Кай тоже поднял свое оружие и медленно двинулся по кругу – так поступил бы и Ясуно. Любой бой начинался этим своеобразным ритуалом, во время которого противники оценивали друг друга.

Боец Киры вдруг прервал движение и сделал молниеносный выпад. Его боккэн мелькнул в воздухе, так что можно было заметить только размытую дугу.

Удар пришелся туда, где мгновение назад стоял Кай, но тот, еще стремительнее отпрыгнув в сторону, тут же контратаковал.

Мика, впечатленная, переглянулась с отцом. Похоже, она недооценивала Ясуно.

Оиси, сидевший с остальными самураями Ако высокого ранга, увидел, что и они обмениваются взглядами – кто удивленными, кто озадаченными. Его самого обуревали самые противоречивые чувства, когда он смотрел на кружащих противников, которые, ни на секунду не останавливаясь, атаковали, парировали и делали ложные выпады. Решающий удар пока так и не был нанесен – хотя Ясуно уже, по крайней мере, продержался дольше предыдущего бойца. Самурай вроде бы делал все так, как обычно, но в то же время его стиль чем-то неуловимо отличался – быстротой ответных ударов, плавностью и даже какой-то текучестью движений.

Вот боец Ако замер на месте, увернувшись от невероятно быстрого удара сверху; великан вновь бросается в атаку, разъяренный тем, что не удалось свалить противника сразу, но тот все стоит, ждет с раздражающим спокойствием. Ждет, пока самурай в черном окажется в пределах досягаемости, чтобы нанести точный и выверенный удар. Но Ясуно никогда ничего не ждал, особенно в бою! Он всегда был слишком нетерпелив и тем только вредил себе.

Едва противник пересек невидимую линию, откуда длинным ударом мог достать Ясуно, тот неожиданно атаковал с той же удивительной быстротой и ловкостью, нырнув под косой замах сплеча. Окованный сталью кончик боккэна сверкнул раскаленной на солнце пламенеющей головней, метя в колено – одно из немногих уязвимых мест, попав по которому можно свалить такого гиганта.

Боец в черном, видимо, тоже понимал это – каким-то чудом ему удалось блокировать удар. Однако боккэн Ясуно с невероятной скоростью изменил направление, будто отскочив от оружия противника, и взмыл вверх, к вытянутой правой руке, чтобы обрушиться на сочленение в доспехах, локоть или сравнительно тонкие кости предплечья.

Гигант снова успел парировать, и два деревянных меча со всего размаху столкнулись в воздухе.

Громкий треск разнесся, казалось, по всему замку – оба боккэна разлетелись пополам. Зрители на помостах и вокруг арены разразились одинаковыми криками изумления, не в силах поверить в произошедшее.

Бойцы неподвижно стояли несколько мгновений друг против друга, не выпуская из рук обломков, потом медленно повернулись к помосту, где сидел сёгун.

Ничья?! Оиси почти молился про себя о ней; внутри все сжалось от невероятной надежды, так что у него захватило дух. Ничья в таких условиях стала бы сейчас наилучшим исходом для них, исходом, о котором можно было только мечтать. Пока Ясуно просто невообразимо везло. Пусть же сёгун положит конец поединку!

Однако князь Кира, до сих пор не отстававший от госпожи Мики, вдруг склонился к правителю и зашептал что-то ему на ухо. Тот помедлил немного, будто обдумывая, затем кивнул и подал жест глашатаю, который выкрикнул приказ.

Словно дожидавшиеся его слуги внесли на арену два настоящих боевых меча. Один – обычную катану – вручили Ясуно. Второй, полученный бойцом Киры, был выкован из того же странного иссиня-черного металла, что и его доспехи, и длиной мог бы сравняться с нагинатой, однако, как у обычного меча, его слегка изогнутое лезвие шло от самой рукояти.

Одати?! Оиси недоверчиво потряс головой. Этими огромными клинками всадники поражали пеших противников. Мало кто из обычных людей смог бы даже вытащить его из ножен без посторонней помощи, а тем более сражаться им в поединке. Тут нужен настоящий гигант…

Значит, гигант с одати против обычного человека, вооруженного лишь катаной. Поединок становился не просто смертельным – это было убийство.

Рука Оиси сжалась на рукояти собственного меча; гневный ропот пробежал по рядам сидевших рядом самураев. На помосте, где размещалась знать, князь Асано ледяными глазами смотрел на Киру, видимо тоже поняв, что тот задумывал это с самого начала.

Великан атаковал, не сделав даже пробного удара. Меч сверкнул дугой, грозя рассечь противника пополам. Ясуно успел, упав на колени, опрокинуться навзничь, и лезвие прошло прямо над ним. В мгновение ока он снова оказался на ногах. Катана, продолжая его движение, ударила по плоской стороне одати с силой, от которой слишком длинный клинок неминуемо должен был сломаться. Но этого не произошло – катана только выбила сноп искр. В следующее мгновение Ясуно, перекатившись, едва избежал страшного рубящего удара – столкновение придало мечу противника дополнительную скорость.

Тут же Ясуно прыгнул на ушедший в землю клинок и, взбежав по нему – Оиси не поверил своим глазам, – оттолкнулся и взмыл в воздух. Катана с силой ударила наискось по шлему великана, а тот как будто не заметил удара, только отмахнулся рукой, словно пытаясь сбросить надоедливое насекомое. Железный кулак настиг Ясуно, но самурай, перевернувшись в воздухе, приземлился на ноги. Пошатнулся и сделал два неверных шага назад, однако успел отбить следующий, боковой удар одати. Бойца Киры повело вслед за мечом, и Ясуно, воспользовавшись моментом, нырнул вперед и в перекате полоснул по лодыжке великана.

Катану, однако, встретила кольчужная защита поножей. Великан, мгновенно развернувшись, в ярости попытался ударить ногой назад, но Ясуно, увернувшись от меча, навалился всем телом на другую ногу, стараясь повалить противника на землю. С тем же успехом можно было пытаться повалить дерево.

Ясуно бросился вперед и вновь заставил соперника повернуться, выиграв передышку в долю секунды… но по-прежнему не мог найти ни малейшего уязвимого место для атаки.

Если прежде зрители были просто возбуждены, то теперь они буквально в онемении смотрели на фантастический танец двух тел под музыку звенящих мечей, высекающих при каждом ударе дождь искр, – танец смерти, который, казалось, происходил в каком-то другом мире, словно на арене разыгрывалась ставшая явью легенда.

Остальные самураи Ако были в таком же восхищении, как и раскрывшие рты придворные на помостах, но при этом еще и следили за каждым молниеносным ударом и контратакой глазами опытных бойцов.

На мгновение Оиси отвлекся, заметив движение там, где его не должно было быть. Самураи, державшиеся до этого за тобари, столпились у выхода к тренировочной площадке. Некоторые, захваченные зрелищем, вылезли почти на саму арену. Среди них стоял и Тикара: он смотрел на происходящее с гордостью и благоговейным трепетом на лице, с верой – нет, с чем-то большим, чем вера в победу…

Басё, наклонившись вдруг с соседнего места к Оиси, проговорил вполголоса:

– Ясуно не настолько хорош…

Хадзама и Исогай рассмеялись, приняв слова здоровяка за шутку – Ясуно был его лучшим другом. Но Оиси, взглянув Басё в глаза, понял, что тот не шутит. И не ошибается. Когда это Ясуно научился летать?! Оиси нахмурился. Он прежде не видел бойца, равного этому, – разве что гиганта в черных доспехах. Все происходящее просто невозможно. Даже если Ясуно куда лучше, чем все они думали, где и как он обучился тем приемам, что использует сейчас? Чем дольше продолжался поединок, тем меньше Оиси узнавал стиль бойца. Мастер меча в замке никогда не учил их ничему подобному, Оиси не представлял даже, как называются эти движения.

И все же некоторые из них он где-то видел – совсем недавно… У Тикары, вот где! После неожиданного завершения поединка с Дзиннаем Оиси решил немного понаблюдать за одиночными тренировками сына.

Невольно скосив на того взгляд, Оиси вновь увидел его горящие глаза и выражение гордости на лице – и в тот же момент уверился не только в своей правоте, но и в том, что вместо Ясуно сражается другой. И каро догадывался – кто. Внезапно охваченный отчаянием, он потянулся к мечу.

Боец Киры вновь с размаху нанес жестокий удар, но Ясуно – нет, не Ясуно, а занявший его место! – отразил его так же умело, как и раньше. Однако на сей раз он покачнулся, словно выбитый из равновесия. Утомление? Да и сколько может выдержать человек против такого противника! Так вот каково это – сражаться за собственную жизнь…

Едва гигант, воспользовавшись предоставленным шансом, сделал выпад, как поединщик от Ако, пригнувшись, ловко извернулся – и неожиданно рубанул по открывшемуся боку противника.

Ударив о черный металл, катана из закаленной стали вдруг, словно стеклянная, разлетелась на куски. Единый потрясенный возглас вырвался из уст зрителей.

Боец от Ако на долю секунды застыл на месте, расширенными глазами глядя на оставшийся у него в руках обломок. Но великану в черном хватило этого, чтобы мощным движением закованного в броню локтя нанести удар прямо в лицо.

Тот, кого скрывали доспехи Ясуно, отлетел на несколько шагов и упал прямо перед помостом сёгуна. По рядам вновь прокатился шум; некоторые зрители с криком повскакивали на ноги.

И тут мир перевернулся перед глазами Оиси.