Помоги проекту - поделись книгой:
Джоан Д. Виндж
47 ронинов
С глубочайшим уважением посвящаю эту книгу 50 фукусимцам, Джорджу Такеи и Стэну Сакаи, чьи отвага, мужество и неравнодушие показали мне, что есть вечные, общечеловеческие ценности и каждая из них – ступенька на пути к мудрости. Эти качества души никогда не исчезнут – как и память о сорока семи ронинах, сохранивших верность своему сюзерену.
Каждый из нас должен прокладывать собственный истинный путь, и тогда путь этот будет выражением всеобщего пути. Это таинство.
Семь принципов кодекса Бусидо
Ги (справедливость)
Ю (отвага и мужество)
Дзин (участие)
Рэй (учтивость и уважение)
Макото (искренность)
Мэё (честь)
Тюги (верность)
Благодарности
Поскольку правда иногда необычнее вымысла…
Благодарю Стивена Тернбулла, консультанта фильма «47 ронинов», за множество замечательных книг по военной истории Японии, особенно за «Мщение 47 ронинов в Эдо, 1703 год» (серия «Рейд», издательство «Оспри паблишинг»). Также мне очень помогли «Даймё 1867 года: полководцы-самураи Японии времен сёгуната» Тадаси Эхары, «Традиционная Япония. Быт, религия, культура» Чарльза Дж. Данна, «Наставление демона в боевых искусствах» Иссаи Тёдзанси и «Сэппуку: история ритуального самоубийства самураев» Эндрю Рэнкина.
За слова, облеченные в образы, благодарю книгу Мицуо Курэ «Самураи. Иллюстрированная история» с подробными фотографиями, демонстрирующими историческую реконструкцию различных аспектов военного искусства самураев, а также «Самурайский замок» Фионы Макдональд с иллюстрациями Джона Джеймса и Дэвида Энтрама.
Благодарю также сайты Google.com, Wikipedia.com и SamuraiWiki.com – эти «божественные путеводители»; они, даже если и не дадут вам искомое, всегда подскажут, в каком направлении двигаться.
Поскольку вымысел иногда реальнее фактов…
Благодарю Стэна Сакаи за мастерское переложение легенд о самураях в комиксы «Усаги Ёдзимбо»; Лору Джо Роулэнд за яркую, увлекательную серию детективов о Сано Исиро, события которой разворачиваются в эпоху 47 ронинов; Нобухиро Вацуки за мангу и аниме «Рурони Кэнсин»; Хаяо Миядзаки за аниме «Принцесса Мононокэ» и другие. Также хочу поблагодарить создателей многих других аниме и манги, особенно Хироаки Самуру («Клинок бессмертного») и Такехико Иноэ («Бродяга»), за произведения, действие которых происходит во времена сёгуна Токугавы.
Поскольку иногда изображение стоит тысячи слов…
Спасибо художникам гравюр укиё-э, запечатлевшим свое время и отобразившим легенды прошлого с почти осязаемой красотой. Ёситоси, Куниоси, Кунисада, Хиросигэ, Хокусай – всех и не перечислить. Их работы не только оказали значительное влияние на европейских импрессионистов, но и продолжают вдохновлять современных последователей жанра, создателей комиксов, аниме и манги, а также других художников и любителей искусства по всему миру.
Также я хотела бы поблагодарить моего редактора из «Тор букс» Джеймса Френкела; Синди Ченг и Дженнифер Эппер из «Эн-би-си/Юниверсал студиос»; и Александра Бешера и его брата Эрсени за информацию о клане Асано, его истории, символах и регалиях, которую несчастной писательнице, живущей в США и не знающей японского, больше получить было просто неоткуда.
Опасно быть правым, когда неправы те, кто у власти.
Мы встанем и будем действовать смело —
Должен же кто-то подняться за правое дело.
Ты избран. Ступай и пройди верным путем.
Пролог
Если бы было кому, он рассказал бы, как боролся и убегал всю свою жизнь – спасая эту жизнь. Даже когда его истерзанное тело не могло оторваться от пола, сердцем и душой он продолжал сопротивляться, мечтая унестись подальше от Моря деревьев, от всей той лжи, которую ему преподносили, – настолько не желал он становиться тем, во что его хотели превратить.
Но рассказывать было некому – ни на минуту рядом с ним не появлялся хоть кто-нибудь его, человеческой, породы. Так что оставалось лишь ждать, терпеливо ждать удобного момента… пока тот наконец не настал.
И вот теперь он бежал, бежал несколько дней, мчался сквозь темноту первобытного леса, куда едва проникал солнечный свет, и с трудом можно было сказать, когда заканчивался день и наступала ночь. Он далеко огибал маячившие вдалеке огни или пустые пространства. Дорога, деревня – все могло стать уловкой, обманом, чтобы заманить его в западню. Нельзя рисковать – нужно отыскать истинную цель, какой бы она ни была.
Уже начинало казаться, что горные леса никогда не кончатся, как ему и говорили, и что он так и будет напрасно кружить, пока не вернется туда, к ним, где его место. Но они лгали, он знал это, – знал, что мир не ограничивается Морем деревьев и рано или поздно ему удастся как-нибудь добраться до настоящего моря, Моря-Океана, которое действительно бесконечно. Ибо Море деревьев существовало на острове под названием «Япония», окруженном водами, простирающимися дальше, чем можно себе вообразить. Где-то у края этих вод его ждала земля, наполненная солнечным светом, который он так редко видел, белизной цветущих деревьев и яркой зеленью рисовых полей. И ждали люди – такие же, как он.
Доказательством их существования служили трофеи, похищенные его хозяевами и принесенные в тайный, затерянный мир, где он рос; обноски, которые кидали ему, говоря, что прежде их носили существа одной с ним породы.
Он видел свое отражение в стоячей воде лесных озер и знал, что это правда – он другой, не такой, как они. Он – человек. Других людей он тоже видел – на картинках в свитках и книгах или издали; слышал даже их голоса, доносившиеся из горных долин. Но хозяева говорили ему, что людям он не нужен, что они бросили его на смерть, на растерзание злым духам и не захотят принять обратно.
Он отказывался верить в это, отказывался слушать их, поклявшись себе, что однажды отыщет дорогу к дому и вернется туда, где ему место, где его ждут – пусть даже прошло столько лет.
Однажды… Возможно, именно сегодня.
Лес редел, и самый свет менялся, становился ярче. Деревья впереди расступались, между ними проглядывали голубая вода, в которой отражалось небо, и зелень обширных полей. Никогда еще ему не приходилось видеть таких живых, сияющих цветов.
У него перехватило дыхание, когда деревья вдруг остались позади и перед глазами раскинулся целый мир. Он замер на месте, заслонившись ладонью от ослепительного солнечного света. И это не морок – даже хозяевам не под силу заставить его видеть нечто столь огромное, если оно не существует на самом деле.
Однако стоило ему, наконец решившись, шагнуть вперед, как тело отказалось его слушаться. Вокруг было слишком пусто, он чувствовал себя беззащитным, словно кролик на открытом месте, над которым кружат ястребы. Он вдруг почувствовал, что едва стоит на ногах, что живот у него сводит от голода, а в глаза словно песку насыпали, и все вокруг как в тумане, – будто только достигнув мира грез, он в полной мере ощутил, что существует. По-прежнему держа ладонь возле лба, он заставил себя двинуться дальше – только вперед, не оборачиваясь, не глядя никуда больше.
Из-за этого он ничего и не увидел, пока земля вдруг не ушла из-под ног. Потеряв равновесие, он с криком плюхнулся в ручей. Упав, остался лежать на твердых камнях в полном изнеможении, не в силах пошевелиться, словно сам превратился в камень. Прохладная вода обтекала тело, успокаивая боль от ушибов и царапин, на которые он прежде не обращал внимания и которые теперь прочувствовал в полную силу. Собственное хриплое дыхание и шум крови в ушах – вот все, что было слышно.
Когда высоко в небе раздался крик ястреба, заметившего добычу, он попытался подняться – стремление убежать, скрыться вновь заговорило в нем. Но его хватило только на то, чтобы повернуться на бок; потом дрожащие руки подогнулись, и он снова упал, не в силах ни выбраться из ручья, ни даже встать, хотя бы на четвереньки. Самая страшная угроза не смогла бы сейчас заставить его тело двигаться.
Он лежал с закрытыми глазами, ощущая непривычное тепло солнечных лучей на своей бледной, как у призрака, коже; свет проникал сквозь сомкнутые веки, как сквозь стенки бумажного фонарика. Что дальше – ястребиные когти, вонзающиеся в тело?
Послышался стук копыт о камень и шелест травы, раздвигаемой ногами каких-то животных. Лошади? И затем – людские голоса…
Он лежал неподвижно, вслушиваясь, как они приближаются, и изо всех сил надеясь, что, кем бы они не были, его примут за мертвеца – просто труп в канаве – и проедут мимо.
Но тени уже нависли над ним – всадники остановились у берега ручья. Слышен был скрип кожаных седел, шорох ткани, позвякивание металла. Чуть приподняв веки, он сквозь ресницы пытался разглядеть, что за люди – и люди ли – его обнаружили.
Двое ближайших всадников смотрели прямо на него, как ему показалось, с какой-то невероятной высоты. Их одежда выглядела необычнее и в то же время прекраснее всего, что он когда-либо видел. Оба носили по паре мечей – это значило, что перед ним самураи, искуснейшие воины страны, лежавшей за краем Моря деревьев.
К этим двум подъехали другие; он почти физически ощущал их взгляды на себе, однако лежал неподвижно, стараясь не дышать, прислушиваясь к звуку голосов. Они так отличались от тех, к которым он привык, что ему едва удавалось разобрать в общем гуле осмысленные слова.
– …мертв, на самом деле?
– Он не из этих мест. Но кто?..
– Нет… посмотрите! Он не похож…
– Господин Асано?..
Мужчина постарше, сидевший в седле с достоинством человека, привыкшего повелевать, кивнул одному из воинов рядом с собой и указал на лежавшего в ручье мальчика.
– Оиси, посмотри, что с ним.
Самурай, спешившись, принялся спускаться вниз по склону, и мальчик затрепетал.
Князь Асано тоже сошел с коня, не обращая внимания на предостерегающие голоса. Передав кому-то из своей свиты ястреба, сидевшего на его защищенной перчаткой кисти, он пристально наблюдал, как посланный переворачивает тело на спину.
Задержав дыхание, мальчик по-прежнему старался не шевелиться. Сквозь щелочки век он следил за князем, в чьем взгляде читалось только удивление и любопытство и не было ничего даже отдаленно похожего на угрозу.
– Он не из Ако, – уверенно заявил самурай, все еще не отпускавший плечо мальчишки. – Как ему удалось сюда пробраться? Он не миновал бы застав на дорогах.
Князь сделал шаг вперед, к осыпающемуся под ногами склону, но Оиси предостерегающе поднял руку и вновь склонился над телом, подозрительно вглядываясь в лицо мальчика. Теперь тот видел, что самурай ненамного старше его самого.
Протянув ладонь в перчатке, Оиси с опаской коснулся шрамов, испещрявших обритую голову мальчика надо лбом, – так, словно это были слова заклинаний на неведомом языке. Потом, грубо ухватив за подбородок, повернул его лицо к свету… Нахмурившись, молодой самурай покачал головой.
– Это не человек,
– Человек, человек, по крайней мере, наполовину, – произнес с отвращением еще чей-то голос – остальные всадники тоже спешились и подошли к краю обрыва. – Посмотрите на его лицо – он точно ублюдок какого-нибудь желтоволосого варвара с Голландского острова. Для последней шлюхи позор – растить плод чужеродного семени…
Князь Асано обернулся к говорившему, и тот осекся под его взглядом. Оиси снова повернул лицо мальчика, чтобы взглянуть сбоку, нахмурился еще сильнее… и застыл, словно обратившись в камень.
Кинжал, вытащенный из потайных ножен, оказался прямо у его горла. Теперь уже самурай не смел вздохнуть, а широко открытые глаза мальчика смотрели на него, горя яростью. Рука дрогнула, и тоненькая струйка крови сбежала по коже.
В следующий момент Оиси с кошачьим проворством поймал запястье мальчишки и резко заломил. Вскрикнув, тот выпустил кинжал, даже не пытаясь сопротивляться, и вновь безвольно обвис в руках самурая. С хладнокровной жестокостью тот перевернул его лицом вниз и надавил на голову, погружая в воду.
– Оиси!
В голосе князя Асано звучал гнев, и самурай поспешно отдернул руку, будто обжегшись.
– Мой господин, – запротестовал он, – это же демон!
– Это всего лишь дитя, – проговорил князь строго и в то же время с непонятным сочувствием. – Мы возьмем его с собой.
Он сам помог Оиси вытащить мальчика наверх. Даже в промокшей насквозь одежде бесчувственное тело почти ничего не весило: кожа да кости – и те, казалось, были легче птичьих.
Остальная свита князя, убедившись в твердости намерений своего господина, тоже присоединилась к ним. Мальчика, так и не пришедшего в себя, отнесли подальше от ручья и перекинули через круп лошади. Неожиданная добыча заставила всех забыть об охоте.
Когда мальчик вновь открыл глаза, была уже ночь. И пробуждение не походило ни на одно испытанное им прежде – почему-то он висел поперек лошадиной спины. В таком неудобном положении он с трудом мог дышать и едва соображал что-либо. Последнее, что он помнил, – глаза молодого самурая и сильная рука, не дающая высунуться из воды.
И вот теперь это… Он приподнял голову, пытаясь понять, что к чему, – лошадь как раз остановилась. Вверху на темном небе тускло поблескивали звезды, а прямо под ними за каменной оградой высились черепичные крыши поверх гладких стен. В неверном свете факелов он увидел и всадников, что захватили его, и других людей – эти были пешие, и они окружили прибывших. Лица походили одно на другое и, что самое главное, на его собственное – куда больше, чем те, которые ему приходилось видеть до сих пор.
Выворачивая шею, мальчик вглядывался в эти лица, наполовину скрытые шлемами. Все люди вокруг оказались куда выше и шире в плечах, чем ему представлялось, и смотрели на него так же, как и Оиси, который пытался его утопить. Холодное презрение, недоверие, гадливость читались в их глазах – словно перед ними был зверь или злой дух, а не человек, не один из них.
Сердце мальчика затрепетало, руки сжались в кулаки. Кинжал? Он даже не попытался его нащупать, зная, что это бесполезно – как бесполезно вырываться из кольца каменных стен и из рук стольких вооруженных врагов. «Что им от меня нужно?! Зачем они привезли меня сюда?!»
– …что он ублюдок какого-нибудь желтоволосого варвара с Голландского острова.
– Или с Английского.
– Это демон!..
– Он опасен, от него нужно избавиться!
Вслушиваясь в приглушенные голоса, мальчик вдруг понял, что люди готовы… готовы… Какой-то миг, и один из этих сверкающих мечей отрубит ему голову, либо крепкие руки переломят шею, словно сухой прутик.
Как он ни пытался, спрятать страх ему не удалось. Старейший не лгал – во внешнем мире его не ждало ничего хорошего.
Мальчик забился в стягивавшей его веревке, будто муха в паутине. Панический ужас, нарастая, заполнял мысли, словно вода – легкие. Еще немного – и утонешь.
И вдруг среди других перед мальчиком возникло еще одно лицо – словно сияющая луна спустилась с неба. Девочка, совсем юная, моложе его самого, с шелковым водопадом черных волос и со светильником в руках. Ее свободное, летящее одеяние вобрало в себя все краски молодого месяца и ранней весны с узорами из текучей воды и цветов.
Самураи расступались, склоняя головы, словно перед богиней. Пройдя между ними спокойно и с достоинством, она остановилась рядом с пленником и подняла светильник. Окутанный теплым сиянием, будто отделившим их двоих от враждебного окружения, мальчик поднял голову и встретил ясный взгляд ее глаз. Страх сменился изумлением, стоило ему увидеть, что в глазах девочки нет ни испуга, ни отвращения, только спокойный, безмятежный интерес и участие, сменившиеся тут же состраданием – будто, не перемолвившись ни единым словом ни с ним, ни с кем-либо еще, она в одно мгновение узнала все его мысли и чувства.
В свете фонаря мальчик различил позади князя, все еще сидевшего на лошади. Посмотрев на девочку, на них обоих, тот неожиданно чему-то улыбнулся с гордостью и одобрением.
Взяв лошадь под уздцы, девочка вместе с остальными охотниками двинулась вперед, во внутренний двор замка. Невероятное облегчение, испытанное пленником, отняло у него последние силы, глаза закрывались, но он все цеплялся за ее неземной взгляд, то и дело обращавшийся к нему, взгляд, в котором мягкая приязнь смешивалась с чем-то походившим почти на благоговейное восхищение. Мальчику казалось, что рядом с ним находится высшее существо, держащее в руках не только уздечку лошади, но и саму его судьбу. И неважно, куда они направляются, – под защитой этого существа никакое зло не сможет коснуться его.
Впервые в жизни почувствовав себя в безопасности, мальчик наконец закрыл глаза.
– Так вас не пугает наша сегодняшняя добыча, госпожа Мика?
Мика подняла глаза на осторожно поравнявшегося с ней Оиси Ёсио, отец которого был
– Чего же мне бояться? – спросила она, невольно поднимая подбородок – ей показалось, что в голосе юноши промелькнула нотка восхищенного удивления. – Это ведь всего лишь мальчик. Бедняжка… – Она оглянулась на тщедушное тельце, безвольно висевшее поперек лошадиной спины.
Оиси предстояло однажды занять место своего отца, однако пока он и сам был почти мальчишкой и не привык к своему новому положению воина-самурая.
– Люди говорят, что это не человек, а зверь, демонское отродье. – Оиси пожал плечами, показывая, что нисколько не боится. – Только вы да ваш отец видят в нем всего лишь мальчика…
Мика встряхнула головой, откинув назад струящиеся волосы.
– Разве я не дочь своего отца, юный Оиси? – проговорила она с улыбкой.
Тот поперхнулся, словно проглотив изрядное количество острого васаби.
– Слуги вашего отца озабочены… простите, моя госпожа, все сходятся в том, что опасно впускать столь странное создание в замок. Одним своим присутствием оно может навлечь несчастье на Ако.
– Чушь собачья! – отчетливо выговорила девочка, наслаждаясь всеобщим замешательством – пока не увидела лицо отца. Тот, бросив через плечо укоризненный взгляд, осмотрелся вокруг, словно ища ее нянек.
– Это просто мальчик. – Сейчас она говорила чистую правду, однако люди вокруг продолжали смотреть недоверчиво или со снисхождением. – Он такой же, как мы. – Мика слегка повысила голос, ища поддержки.
Взгляды, которые она ловила на себе, были скорее сочувствующими, чем неодобрительными, но задевали ее не меньше. Девочка знала, что они думают: она, хоть и дочь их господина, всего лишь глупый ребенок, раз не понимает, как коварно зло и какие формы оно способно принимать. А ей хотелось, чтобы ее услышали и поняли.
Поделиться книгой: