Собрание сочинений. Том V

Такую благородную и высокопочтенную душу (о, горе нам, о, бедность и слепота наша!) порабощаем бесчувственному и подлейшему созданию, когда сердцем нашим и любовью к нему обращаемся. Должно было, чтобы создание нам служило, на что и создано от Бога. Но напротив того делается. Мы созданию, низшему себе, служим, когда к нему сердцем обращаемся. Видишь, как неприлично и худо поступает человек, когда мир любит.

6) Человек, когда от Создателя к созданию обращается любовью, — отпадает от своего истинного блаженства и впадает в истинное окаянство и бедность. И как тот, который, оставив царя своего, любовью и дружбой к самым подлым рабам его прилепляется и делает сам себя бесчестным и бедным, так грешник в бесчестие и окаянство себя предает, если, оставив Бога, к твари прилепляется. О таковом поется, или даже с сожалением и плачем говорится: Человек, будучи в чести, не уразумел (сего), сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс 48:13).

Ибо хотя и всякое создание хорошо, и весьма хорошо (Быт 1:31), однако же всякая доброта созданий от Бога, как от источника, происходит, как и сами создания; и доброта, которая во всех созданиях есть, та несравненным, лучшим и превосходным образом в Создателе имеется; к тому же, все создания, как и сам человек, ничто пред Богом. От Бога как бытие, так и силу свою, и доброту свою, как тень от дерева, имеют, и до той поры пребывают и сохраняются, пока воля Божия хочет и всемогущая Его сила сохраняет их. Поэтому, когда человек от Бога к созданию обращается, — избирает вместо совершенного добра то, что по сути ничто, и так избирает вместо совершенного блаженства совершенное окаянство и злополучие свое, и сам себя бедным и окаянным делает.

7) Душа человеческая есть дух. Поэтому ничем иным, как только единым Богом удовольствоваться не может, будучи создана по образу Божию (Бог же есть Дух). От Бога произошла — Богом и довольствуется. Нет такой вещи, которой бы удовольствоваться могла, кроме Бога. Всякая вещь в своем месте упокоевается: тело на земле, как от земли взятое, воздух к воздуху идет, огонь в высоту стремится, птица на дереве, рыба в воде упокоение себе имеет; душа же, будучи духом (и образом Божиим), в своем первообразе — Боге.

Солнце, луна, звезды и все небо хороши и прекрасны, но тело увеселяют. Земля со всеми плодами и украшением своим хороша, но тело довольствует. Вода хороша, но тело прохлаждает. Сладко пение птиц, но для тела сладко. Приятна музыка, но телу приятна. Пища и питье хорошо, но то и другое тело насыщает и прохлаждает. Так и о прочих созданиях разумей.

Но души никакое создание удовольствовать, насытить, прохладить, утешить и возвеселить не может. Есть иной покой, которым упокоевается, есть пища, которой питается, есть питье, которым прохлаждается, есть свет, которым просвещается, есть красота, которой увеселяется, есть центр, к которому стремится и, достигнув того, ничего более не ищет. Бог и Божественная Его благодать — для души все: покой, пища, питье, свет, слава, честь, богатство, утешение, радость, веселье и все блаженство, которым тогда удовольствуется, когда отыщет Его. И чем более ныне ищет Его, тем более желает Его, и до тех пор будет желать и желаемого искать, пока лицом к лицу не увидит. И тогда чем более будет пить от сего живого и приснотекущего Источника, тем более будет жаждать Его, без болезни и сытости, через всю вечность. Ибо Бог чем более видится, тем более желается.

Отсюда бывает, что души, духовно печальной, ничто не может утешить, кроме Бога и святого слова Его. А из того, что миром этим душа удовольствоваться не может, можно познать, что миролюбцы чем более здесь ищут сокровищ своих, тем более желают их и насытиться не могут. Сребролюбцу недостаточно никакого богатства: чем более собирает его, тем более желает. Желающие чести чем более возвышаются, тем выше подняться хотят, так что многие, не довольствуясь высоким царским титулом, богами себя повелевали называть, как читаем в историях о царях-язычниках. Любители роскоши и сластолюбцы сколько выдумывают прихотей к удовольствию своему, сколько брашен и напитков приятных и прочего, известно всякому, но удовольствовать себя и души своей не могут. Причина этому в том, что хотят душу свою удовольствовать тем, чем она не удовольствуется. Ибо дух есть бессмертный, и потому не тленным и смертным веществом, но живым и бессмертным Божеством удовольствуется.

Так бедный человек, потеряв живой воды Источник, Бога, копает мутные кладези в созданиях и от них ищет для своей души прохлаждения! Но копай, копай сколько хочешь, бедная душа, кладезей этих, жажды твоей от них не утолишь, еще и еще будешь жаждать. Знаешь ли где отыскать живую воду? Слушай, вот призывает к Себе живой Источник: Кто жаждет, иди ко Мне и пей (Ин 7:37); и еще: Кто будет пить воду, которую Ядам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин 4:14). От этого Источника черпает душа и прохлаждается, напаивается и увеселяется, так что не будет жаждать вовек.

8) Известно то, что мир ради человека сотворен, но все вещи в мире — как следы Божии, и свидетельствуют человеку о Боге; и как ручьи, ведут человека к живому и жизни Источнику, и показывают Его, и от Него черпать и прохлаждать души наши учат. Кто же захотел бы из ручьев пить, видя сам живой источник?

Хороши создания, и хороши весьма, но несравненно лучше Создатель, Который их хорошими сотворил. Создания благость и любовь Божию к нам показывают и учат нас Бога любить, хвалить и благодарить, как Создателя и Благодетеля своего. Не себя они убеждают любить, но как бы так нам говорят: мы к пользе вашей и употреблению сотворены Создателем, Того любите, Который нас ради вас сотворил, а не нас, которые вас любить не можем, и нас к пользе своей употребляя, благодарите Того, Который нас вам подал. Он любит вас и, ради любви Своей к вам, нас ради вас создал. Любите же Возлюбившего вас и Сотворившего нас для вас. Благодетеля должно любить, а не благодеяние, и Дающего, а не дарование. Благодеяние должно помнить и, помня, благодарить Благодетеля.

9) Человек, как выше сказано, рождается не ради мира сего, но ради перехода на тот век, и потому в мире этом — странник и путник. Поэтому все в мире этом употреблять должен по необходимости, а не для похоти, должен нужду и требование плоти исполнять, а не похоти угождать. Потому и написано: Попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим 13:14).

Пищи, одеяния, покоя или дома довольно для него, как странника и путника, а когда стремится обогатиться, почитаться, прославляться, веселиться, и наслаждаться в мире этом, — это похоти, а не нужды дело. Странствующий к отечеству и дому своему ничего в мире не любит, как выше сказано, кроме Бога, Создателя и Благодетеля своего, и ради Бога подобного себе человека, и всегда к небесному отечеству, для которого создан и позван, ум и сердце свое возводит, как путник к цели своей. Так, где сокровище его, там будет и сердце его (Мф 6:21). Когда в этой мысли всегда находиться будет, непременно не пожелает ничего в мире этом, кроме Бога и вечной жизни, которая во Христе сокровенна и в Слове Божием обещана.

10) Надобно душе, как произошла от Бога, так и возвратиться к Богу без любви мира сего. Примечай это, берегись мира и изыди от него, как Лот из Содома.

Спасайся.

Письмо двадцать второе

Дивишься ты тому, что я в конце написал «изыди от мира». Это не просто надобно разуметь, но в том смысле, в каком и вышеупомянутое письмо написано. Истинные христиане непременно от мира изыдут, не ногами, но сердцами и помышлениями.

Сам ты знаешь, что человек, удалившийся от отечества и дома своего, делает: на чужой стороне обращается, но сердцем и мыслями своими непрестанно в отечестве и доме своем пребывает, всегда думает, как бы в дом здоровым возвратиться. Телом и ногами ходит на чужой стороне, но сердцем и душой в доме своем, и ничего там недвижимого не заводит: ни строений богатых, ни садов, и прочего, чего с собой в отечество взять невозможно.

Мы странники и пришельцы на земле, как и отцы наши. Отечество наше — небо, для которого мы созданы, и святым Крещением обновлены, и Словом Божиим позваны. Что же нам, странникам и пришельцам, остается делать, как здесь в мире этом телом жить и ногами ходить, пока Бог не позовет нас отсюда, но сердцами и помышлениями в отечестве своем пребывать; и ни о чем, кроме нужного, для жизни этой не заботиться, и не собирать сокровищ себе на чужой земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирать себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище наше, там будет и сердце наше (Мф 6:19–21). Там наше отечество, там дом, там Отец наш, там братия наша, там покой наш, там слава, там радость, там ликование, вечеря великая, и все блаженство наше там. Туда сердце наше и помышления наши и желания наши возводить должно.

Если об этом помышлять будем всегда, то ничего в мире этом не будем желать и искать, что люди имеют и почитают за богатство, за дорогое, красивое, приятное и веселое, но золото и серебро, как из земли добытое, ни во что будем ставить, как пыль земную; дорогие камни — бисер, алмазы, яхонты и прочие, по мнению мира сего дорогие, будем считать такими же камнями, как и те, что по дорогам валяются и попираются; честь, слава, титулы, почитание для нас будут как дым, украшение платья, домов, карет, коней, и прочее — как ничто, или как мертвечина. Словом, все, что любят и почитают сыновья века сего, нам будет ненавистно (или чуждо). За обиды и бесчестия не будем мстить, простим всякому, дабы и нас простил Господь. Всякую противность, наносимую нам, удобно и великодушно претерпим, ведая, что таков есть путь к горнему отечеству. От всякого греха, как от смертоносного яда, уклонимся. Всякую добродетель, и малейшую, более всякого сокровища мира этого почтим. Богу, а не людям, угождать во всем будем. Так изыдем от мира, хотя и будем в мире, пока не отойдем от мира.

Спасайся.

Письмо двадцать третье

Видно, что ты еще сомневаешься в том, что мир удобно презрим, когда будем твердо веровать и всегда помышлять о будущей жизни и славе и царствии вечном.

Я тебе примером это поясняю. Если бы тебе обещана была часть земного царства и ты бы уверен был в том, хотел ли бы ты искать какой-нибудь низкой должности? Конечно, нет. Если бы кто сказал тебе, что в таком-то месте превеликое и неоцененное сокровище сокровенно лежит и ты бы точно ему поверил, не все ли бы свое имение продал, чтобы это место и землю купить и так с землей и сокровищем тем владеть? Воистину с радостью все имение бы свое отдал, чтобы только то сокровенное сокровище достать. Или если сказано было бы тебе с небес: одну неделю претерпи всякое бедствие, злоключение и злострадание, а потом семьдесят лет будешь жить во всяком благополучии, утешении, обилии и веселье, какого желает душа твоя, не с радостью ли избрал бы это? Воистину бы все претерпел за такое короткое время, чтобы потом на долгое время в великом быть утешении. Как в этом, так и в вышеописанном бесспорная истина.

Теперь рассуждай о мире и вечной жизни и сокровище ее. Бог обещал нам вечное царствие, вечные блага и сокровища, вечное утешение и веселье. Неужели всякую временную честь, всякое временное богатство не презрим, если Слову Божию поверим и им обещанное надеемся получить? Неужели все, но временно терпеть не будем, если в вечном надеемся быть прохлаждении, утешении, радости и веселье? Никак того быть не может. Ибо что все временное и земное против вечного и небесного? Как ничто. Царская честь и слава земная против вечной, как тьма против света. Богатство земное против небесного, как ничто. Утешение нынешнее против вечного блаженства, как смрадная и нечистая вода против чистой и живой воды, или, лучше сказать, ничто.

Ибо временное и мирское блаженство — как тень против истины. Что такое тень? Ничто, только намек на истинную вещь. Вечная жизнь со всем своим блаженством — это истина, а временная жизнь со всеми благами мира сего — это тень. Тень видна, пока дерево стоит и солнце сияет; падает древо, — падает и тень, или скрывается солнце — исчезает и тень. Так и жизнь эта. Умирает человек, отходит от него жизнь земная, а с нею и все ее блаженство, как тень, исчезает, и бывает так, как будто и человека и блаженства его не было. Рассуди сам, где ныне цари, князья, вельможи, богатые, сильные, мудрые? Где слава и блаженство их? Пали они, исчезла слава и блаженство их, как исчезает тень при падении дерева или когда спрячется солнце. Таково и все мира сего блаженство!

Истина — это вечная жизнь, которая, однажды найденная, никогда не отходит. Подобно царство небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то (Мф 13:44). Поле означает здесь век будущий, в котором сокровенное царствие небесное со своим сокровищем. Там оно сокровенно, но в Святом Писании нам открыто и здесь обретается. Кто его обретает? Тот, кто истинно и живо верит Божию Слову и обещанию, и на него верою взирает, и надеждой стремится к тому. Таковой, будучи объят одним желанием обрести сие неоцененное сокровище, с радостью от всего в мире сем отрекается и все дорогое для мира за ничто имеет. Ибо небесное сокровище подобно прекрасному и бесценному жемчугу, против которого все богатство мира сего — как ничто.

Отвратим же сердце наше от мира сего и поищем тот многоценный жемчуг, да с прилежанием поищем, не ленясь, ибо насколько сокровище сие дорого, настолько важно и насущно дня нас — едино есть на потребу (Лк 10:42).

Спасайся.

Письмо двадцать четвертое

Спрашиваешь ты, что значит: едино есть на потребу. Можешь ты сам рассудить, что это говорится о вечной жизни. Говорится, что она одна только нам нужна (без чего-либо другого можем обойтись, но она одна только единственно необходима). Ради нее в мир этот рождаемся, крестимся и обновляемся, чтобы ее получить. Ради нее Слово Божие нам объявлено, чтобы из него познали Бога и Сына Божия Иисуса Христа, и познав, навечно спаслись. Ради того Христос Господь наш в мир пришел, пожил, трудился, страдал и умер, и тем отворил нам дверь к вечной жизни, которую мы заключили нашими грехами, и показал путь и способ к получению ее.

Видишь, что для нас вечная жизнь совершенно необходима, как насущная потребность, без которой никак нельзя обойтись. Пока в мире этом живем, многие потребности имеем: необходим нам хлеб, пища, одеяние, дом, покой и все прочее нужное для жизни сей, но вечная жизнь есть такая потребность для человека, что без нее все другое — ничто и весь мир, если бы его можно было приобрести, ничто. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою (Мф 16:26)?

Видишь, что спасение души, которое состоит в вечной жизни, дороже всего мира и потому едино есть на потребу. Поэтому одного только вечного спасения, единого на потребу, и должно искать неусыпно, а чтобы его искать и отыскать, не должно к плотоугодию и суете мира сего прилепляться. Сердце, наполненное суетой, или забудет о едином на потребу, или, хотя и будет его искать, но нерадиво и как бы нехотя, поэтому честь, славу, богатство и прочее мира сего сокровище должно презреть и сердцем от всего подобного отвращаться. Ибо сердце у человека одно: когда временного ищет, тогда о вечном забывает; когда же к вечности обращается и углубляется помышлениями в ней, тогда о времени забывает; и когда печется о вечной жизни, тогда не печется и не заботится о суетных мира сего вещах, — одно только из этих двух сердцем человеческим обладает. Когда в сердце входит попечение о вечной жизни, тогда попечение о суетном стяжании исходит, и когда суета входит в сердце, тогда вечность отходит.

Спасайся.

Письмо двадцать пятое

Пишешь ты, что люди снова за свои дела принялись после того, как самозванец был пойман и страх от него исчез. Из этого примечай, что страх и бесстрашие делает. Когда этот злодей шел, и пленял, и губил людей, и приближался к нашей стороне, тогда господа — и прочие многие люди — дома, крестьян и имения свои оставляли, и хотели удалиться, а иные и удалились.

Видишь, что страх человеческий делает в людях. Ради чего они оставляли все и хотели бежать, или бежали некоторые? Чтобы жизнь свою спасти. Какую жизнь? Временную. Так временную жизнь почитаем, что все оставляем ради нее, хотя и следует непременно оставить ее и храмине этой разрушиться. Страх временной и неизбежной смерти так колеблет сердца наши, как же сильно поколеблет страх вечной смерти, когда в сердце вселится? Временное и краткое мучение так смущает человека, как же смутит вечное и конца не имеющее?

Ради страха временного мучения и смерти все оставляет человек, чтобы от того спастись, — чего не оставит, когда страх вечной смерти и геенны ударит душу? Непременно страх сей и печаль о спасении души убедит оставить все житейское, о чем сыны века сего пекутся; изгонит из сердца мирскую печаль — желание богатства, чести, славы и сладострастия и, как вихрь пыль, всю эту суету развеет. Не отречется таковой бесчестие, поругание, биение, темницу, ссылку и саму смерть с радостью претерпеть, только бы от вечной той беды избавиться. Истина эта явна и верна для того, кто страх вечной смерти чувствует.

Ибо большим страхом уничтожается малый страх, и от большей печали малая печаль исчезает, и большая болезнь малую нечувствительной делает, подобно тому, как из-за великого шума слабый голос не чувствуется. Так печаль века сего и страх временной беды печалью о спасении души и страхом вечной пагубы потребляется и угашается, как свет от свечи светом солнечным. Сей страх пустыни и вертепы нестрашными сотворил в благочестивой древности, увещал жить со зверями, нежели с беззаконными людьми, травой и кореньями питаться, нежели сладкими яствами, в лесах скитаться, нежели между соблазнами обращаться, и прочее. Сей страх и самых демонов, бесплотных духов, колеблет. Ибо и демоны боятся геенны, на которую осуждены, и стараются ее участниками сделать сынов человеческих, чтобы не одним в ней мучиться. Дивно, что люди плотские от того не трепещут, от чего демоны-духи трепещут!

Когда сей страх и печаль из сердца выйдет, тогда печаль века сего вселяется, и, как разбойник дом и город, так она дом душевный опустошает. Тогда люди, забыв о вечной смерти и не заботясь о спасении души, заботятся только о временном. Отсюда происходит то, что люди в мире этом стараются добиться почетной должности, сыскать себе славу, собрать богатство, угождать плоти своей и уже не думают, как угодить Богу и спастись, но как бы понравиться людям и у них быть в почтении и похвале. Отсюда произошло строение и украшение богатых домов, цветное и богатое одеяние, украшение карет и коней, нарядность и жеманство слуг, приготовление трапез, банкетов, пиршеств, угощений и взаимное угощение, и прочее, — словом, плотское, безоглядное и, по правде говоря, скотское житие.

Когда упомянутый злодей, о котором писал ты, был пойман и отвезен в свое место, и страх из-за него от людей отошел, тогда все за прежние дела взялись и начали то ездить в гости, то принимать гостей. Вот что бесстрашие и беспечность делает!

Так, когда страх смерти и муки вечной отойдет от человека, тогда суета и любовь к миру место в сердце его имеет, как выше сказано. Тогда такие люди подобно детям малым поступают. Дети карнавальных масок и нарисованных страшилищ, самих по себе не страшных, боятся, но не боятся огня и прочего, от чего вред и пагуба бывает, смеются, когда разбойники в дом входят, и небрегут, когда дом расхищают, хотя и самим им от злодеев следует беда, плачут, когда те злодеи детские их игрушки похищают. Так поступают люди, не имеющие страха и печали о вечности. Боятся временного лишиться благополучия, но не боятся лишиться вечного. Сатана, как разбойник, дом душевный расхищает, все отнимает: блаженство и жизнь вечную, Кровью Христовой искупленную, — и не заботятся о том, не примечая, что им оттуда следует погибель. А когда отнимается у них временное что-либо, то есть честь, или богатство, или иное, что все необходимо следует при смерти оставить, — плачут неутешно, и рыдают, и печалятся о том, о чем не должно печалиться, — и не печалятся, о чем печалиться должно. Там боятся страха, где нет страха (Пс 52:6), и там не страшатся страха, где истинный есть страх. Нарисованного огня боятся, но не боятся Самою огня поядающего (Пс 52:6), от которого и бесы трепещут.

Все это не от чего иного происходит, как от забвения вечности. Это забвение делает сатана, он помрачает ум человеческий и отнимает память, чтобы человек не помнил о вечности и принадлежностях ее. Ибо ведает он, что человек, когда будет помнить и рассуждать о вечности, легко мира этого суету презрит, и к одним только вечным благам будет стремиться, и так удобно может спастись. Поэтому полагает все старание, чтобы человека отвратить от вечности и запутать в попечении о временных вещах, как рыбу в сети. Берегись же этой дьявольской козни, будь в мире этом, как путник на пути. Помни, что все, что ни соберешь, здесь оставишь, и, все позади оставив, стремись к отечеству своему, держись вечной жизни, к которой ты и призван (1 Тим 6:12). Довольствуйся тем, что Бог тебе по милости Своей подал. Пищу, и одеяние, и дом имеешь, — чего еще более хочешь, путник, странник и пришелец на земле? Наследие христианам не здесь, но на небе уготовано. Честь, слава и все блаженство там для них сокровенно. Перестань искать то, что, если и отыщешь, то вскоре оставишь, и прилежно ищи то, что, когда обретешь, не потеряется никогда, то есть вечную жизнь.

Сам рассуди, не смеха ли достойны поступки людей, которые кошель, для денег предназначенный, хватают, и хранят, и радуются о том, а золотом и серебром пренебрегают? Или тех, которые за тени фруктов, на дереве висящих, хватаются, и теми хотят услаждаться, а о самих плодах небрегут? Так поступают те бедные христиане, которые за временным благополучием, как за пустым кошельком, или как за тенью, гоняются (ибо все временное, как пустой мешок, кажется что-то в себе имеющим, но само по себе ничто, или как тень, которая исчезает), а о вечной жизни и сокровище ее, не золотом и серебром, но бесценной Кровью Христовой искупленной, или мало, или совсем не заботятся.

О, вечная жизнь! Как ты дорога и сладка, но мало кто любит тебя! О, мир, мир! Юдоль плачевная — мир, печали, воздыхания, трудов и бед исполненный мир! Как ты горек, и почти все любят тебя! Что бы было, если бы ты сладок был? Горек мир, но так любится! А как бы любим был, когда бы сладок был? Непременно бы все его за отечество и второй рай почитали.

Что в мире, кроме беды, напастей, трудов, печали, скорби и воздыхания, как на море, что кроме ветров, бури и волнения? Что и сладким кажется, то с горестью смешано, и что приятным кажется — внутри гнило и смрадно.

О, беда наша! О, слепота ума! Где наш ум, где наша вера, христиане? Где Слово Божие, которое обещает нам великое и дивное, страшное и ужасное, бесчисленные блага, которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор 2:9)? Но, все то оставив, гоняемся за тенью.

Истинно и праведно пишется: Человек, будучи в чести, не уразумел (сего), сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс 48:13). Как скот любит и ищет то, что чувствует, так и бедный плотской и невозрожденный человек о том только заботится, что видит и что чувствам приятно, но о том нерадит, что Слово Божие обещает, так как не видит этого. Так перед потопом люди ели, пили, женились, выходили замуж, и только об угождении плоти и помышляли, но внезапно пришла вода и погубила всех. Так и ныне люди пьют, едят, гуляют, женятся, выходят замуж, то в гости ездят, то принимают гостей, а на дела Господни и судьбы Его не взирают, но нечаянно возгласит архангельская труба: вот грядет Христос Судия, восстаньте, мертвые, идите на суд. Из такой безоглядной и плотской жизни примечается, что близок день Господень (см. Мф 24; 2 Тим 3; Иоил 3:14 и прочее).

Читай это, рассуждай и берегись. Блажен бодрствующий и имеющий светильник свой горящим, ибо выйдет навстречу Жениху с мудрыми девами и войдет в чертог (Мф 25:10).

Спасайся.

Письмо двадцать шестое

Отзываешься ты, что хотел бы от суеты отстать, но не можешь.

Нет, отвечаю тебе: не не можешь, но не хочешь. При желании действительно все возможно. По водам ходить, по воздуху летать и прочее нам невозможно, а от любви мира сего отвратиться с помощью Божией возможно. Ибо Бог, Который повелевает: «Изыди от мира», — помогает тем, кто хочет и старается.

Прочие люди такие же, как и ты, земные были, плоть носящие и немощные, но презрели мир, и ныне многие презирают. Им возможно было — возможно и тебе, ведь ты одного с ними естества. Заставь себя, если не хочешь.

Размышление о наступающей беде и несомненная надежда на обещанное блаженство понудит и унылое сердце. Знаешь, что делают люди в пожарном случае или в нашествии иноплеменников: все бросают, чтобы жизнь свою спасти, хотя и жалеют о доме и имении своем. Видишь, что страх временного бедствия и смерти делает, как и выше писал я тебе. Ты им последуй в деле вечного спасения. Они ради временной беды и смерти оставляют все, а ты ради вечного бедствия и смерти оставь мир, дабы с миром не погибнуть.

Попадают люди в руки иноплеменников и умирают или в плен, который бывает хуже смерти, отводятся, если, не желая оставить имения, дома остаются. И часто сгорают люди, которые в дома, пламенем объятые, возвращаются, чтобы оттуда имущество вынести. И так люди, желая имущество спасти, сами погибают. Так поступают многие христиане, которые много собирают, а о душе небрегут, но так же пострадают. Имение остается чужим, а сами на тот век отходят без надежды спасения.

Знаешь также, что делают воины, как подвизаются, и в смертные случаи вдаются. Ради чего? Чтобы славу и ранг заслужить. Так поощряет их надежда удостоиться временной славы, хотя часто и обманываются. Почему же нас надежда удостоиться вечной славы не поощряет к подвигу? Поверь, друг, истину тебе пишу: если бы ты увидел будущую сынов Божиих славу, то и царскую диадему, и всю мира славу, и все сокровище его, радуясь, поверг бы, и о том одном заботился, как бы иную получить. Ничто бы тебя от того не удержало, не только прелесть мира, но и самое тяжкое мучение. Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим 8:18).

Также, если бы тебе показал Бог адское мучение, то честь, слава, богатство и все сладости мира сего были бы для тебя, как горькая полынь, неутешно бы плакал и рыдал ты, чтобы на то место не прийти. Но в том бедность наша и слепота, что мы, чего не видим, того и не желаем, и того бедствия не ужасаемся, которого не чувствуем, а о Слове Божием не рассуждаем, или не верим тому, хотя и все для спасения нашего открыто в нем. И так всякий по своей воле погибает.

Возьми в рассуждение воплощение Сына Божия и вольное Его страдание. Ради кого Он пришел в мир и пострадал? Ради человека. О, человек, человек! Дивное дело Божие, и дивный о нем Промысл Божий! Ради чего пострадал Христос? Ради человека. Не иная причина, как то, что сжалился над погибшим человеком и страданием Своим восхотел его от вечной муки избавить и в вечную жизнь ввести. О, воистину великое и непостижимое зло — вечная мука, от которой желая искупить человека и Крови Своей не пощадил Господь. О, каким великим и непостижимым должно быть блаженство вечное, если такой непостижимой ценой куплено, или, точнее, возвращено нам, поскольку мы грехами нашими потеряли его!..

Воистину, душа одного человека и спасение ее дороже для Христа, нежели весь свет, небо и земля, так как весь свет словом единым создал: Он сказал — и стало так (Быт 1), — а ради души человеческой Сам в мир пришел, воплотился, пострадал и умер. О, человеколюбие Господне! О, достоинство души, ради которой Сам Бог во плоти явился! И не только явился во плоти, но и пострадал и умер ради души… Благослови, душа моя, Господа!

Такую ли благородную душу захотим миру нечувственному порабощать, и, возлюбленную Царем Небесным и Кровью Его святой омовенную, скверной мира любовью осквернять, и духовно прелюбодействовать, и, как драгоценный жемчуг, в грязь повергать?..

Пропади мир со всеми прелестями своими, пусть ищут его и любуются им не познавшие Христа. Нам же, о христиане, довлеет один Христос — красота, всех красот прекраснейшая, премудрость, содержащая все сокровища премудрости, сладость, все сладости превосходящая, слава, честь и похвала истинная. В Нем да будет для нас украшение, богатство, слава, честь, премудрость, утешение, радость, веселье и все блаженство, ныне в тайне сердца нашего сокровенное, но в день Его явиться имеющее. Тогда, то есть в откровении сынов Божиих, явится неоцененное всех христиан сокровище, которое они ныне в скудельных сосудах носят и которое злым и лукавым миром, как золото закопченное, презирается, и как жемчужина, в грязи валяющаяся, попирается, и как плод, хотя внутри сладкий и благовонный, но внешне некрасивый, отвергается.

Веришь ли этому? Если веришь, то отвратись от того, что только кажется сокровищем, но обманчиво, от того, чем мир любителей своих прельщает, и обратись ко Христу, и сокровища истинного ищи у Него. А если ныне не веришь, то тогда уже увидишь очами твоими, но поздно, но без пользы, но с сожалением, воздыханием, сокрушением и теснотой сердца, тогда говорю, когда праведники воссияют, как солнце, в царстве Отца их (Мф 13:43). А поскольку в отвращении сердца от мира сего почти вся сила христианского благочестия состоит, то возьмем в рассуждение некие к тому способы и их в сердце нашем сокроем и углубим, чтобы во время искушения и напасти оттуда, как из влагалища, орудия те взять и устоять в день лютый, препоясав чресла наши истиною (Еф 6:13–14).

1) Все, что ни есть в мире этом, человек при смерти оставляет, как и сам мир. Нагим входит в мир, нагим и исходит от мира. Никто не рождается богатым, благородным, почтенным, славным, но все равными, убогими и нагими рождаются, также и от мира равными отходят. Никто с собой ничего не выносит, ни богатый богатства, ни славный славы, ни почтенный чести, ни благородный благородства, но все всё здесь оставляют, и тогда всякий праведно об этих мира сего сокровищах рассуждает, но уже поздно. Зачем же за тем гоняться, что сегодня или завтра оставим? А вместо того уязвленную и трепещущую суда Божия совесть относим. Одна добродетель с нами отходит отсюда, и сопутствует нам, и клеветникам нашим заграждает уста, и приводит нас к Богу. Так рассуждай об этом ныне, как люди при смерти рассуждают, и тогда отстанешь от суеты.

2) Смерть за человеком ходит невидимой стезей. Кончина его там постигает, где не чает, и тогда постигает, когда не ожидает, и так постигает, как не надеялся. Будь же всегда таким, каким при кончине быть желаешь, рассуждай об этом, и внимай себе, и не захочешь в мире ни чести, ни славы, ни богатства, ни прочего угождения плоти. Думай, что сегодня или завтра скончаешься, и тогда вся суета от сердца твоего исчезнет. Ибо какая нужда в чести, в славе, богатстве и угождении плоти при кончине находящемуся? Хотя бы и царство, или золотые горы предлагали и обещали ему, — небрежет о том. Одна у него мысль, как бы блаженно скончаться. Будь же ныне таким и ты, и всякий день полагай себе последним, и ожидай, когда Господь твой позовет тебя к Себе, и ничто тебе не будет мило в мире, и когда будешь так бодрствовать и стоять, как на страже, блаженно скончаешься.

3) Смертью, как вратами, всякий входит в вечность. Тут человек становится или вечно блаженным, или вечно бедным и окаянным. Тут часто, и по большей части, богатый делается вечно нищим, славный и почтенный вечно бесчестным, господин навечно уничиженным ниже последнего раба своего, а князья и вельможи хуже подданных своих, и прочие, по мнению мира великие, вечно убогими и уничиженными становятся и навеки будут. Тут от всякого отступает утеха, которой кратко, как во сне, наслаждался, и наступает лютая горечь, которую вовеки без конца будет вкушать. Тут кончится и терпение убогих, и нищий становится вечно богатым, отверженный вечно избранным, презренный и поруганный вечно славным, страждущий вечно утешенным, скорбный и печальный вечно радостным и веселым. Словом, всякий приемлет свой жребий навечно. Блаженны одни, и еще повторю, блаженны, ибо вечно будут блаженными, и окаянны другие, ибо вечно будут окаянными. Рассуждай об этом, и такая перемена для людей изменит тебя, и сделаешься иным, не таким, как прежде был. Ибо рассуждение о вечности сильно подвигнуть и переменить сердце человеческое.

4) Что в мире этом делается, и какое видим благополучие или злополучие здесь, — все это как тень некая будущих благ и зла истинного. Видим, как боится человек суда человеческого и убегает от него. Как несравненно более бояться суда Божия подобает! Со стыдом и страхом идет человек на суд человеческий, — какой стыд, страх и ужас охватит человека, когда призовется он на суд Божий! Стоит человек на суде человеческом окованный железом, стыдом покрыт, страхом содержим, обличается свидетелями, слышит приговор, видит дела свои беззаконные во всеуслышание объявленные, сам объявляется законопреступником и бесчестным человеком, отлучается от числа добрых и осуждается по законам в наказание правильное. Этот суд, этот стыд, страх и бесчестие — тень некая будущего суда, стыда, страха и бесчестия.

Там истинный стыд, так как всемирный, там истинный страх и ужас, так как Судия — Бог и суд — Божий. Там станет человек не перед человеком, но пред Богом Судией, Который и тайны сердечные знает, станет страхом, как железом, связан и грехами обременен. Увидит Судию в страшной и Божией славе, окружаемого бесчисленным множеством Ангелов и Архангелов, там откроется ему книга совести, и представятся дела ему, словом, делом и помышлением, явно и тайно им соделанные, и всему миру, Ангелам и всем людям в явление придут. Увидит Судии Бога праведный гнев, Того, Который ради него в мир пришел, желая его спасти, и за него пострадал и умер, но им неблагодарно и бесстыдно отвержен и уничижен. Тут охватит бедного грешника сокрушение, теснота, ужас и трепет, вострепещет весь, как лист от ветра, услышит приговор от Судии за неблагодарность, объявится достойным осуждения и вечного наказания, будет отвержен от лица Божия и отлучен от числа праведных навеки, причислится к духам злобным, и с ними заключится в темнице вечного мучения, и будет пить горькую чашу вечного гнева Божия.

Понимай и представляй в уме праведный и Страшный тот Суд, и отойдет от тебя любовь суетного мира. Поверь, что память всегдашняя и размышление о будущем суде отвратит тебя от сего суетного желания, и подвигнет тебя к истинному покаянию, молитве, и к тому одному старанию, чтобы там не посрамиться. Если к суду человеческому люди так тщательно приготовляются, как сам знаешь, то как не подвигнет к тщательному приготовлению память суда Божия и верное о нем рассуждение? Ибо суду человеческому последует временное и легкое бедствие, а суду грядущему — вечное и тяжкое. Временное все, хотя и продолжительное, минуется; вечное же никогда не перестает, всегда пребывает и никогда не кончится.

В каком тогда состоянии грешник будет, когда весь свет вострепещет и поколеблется от страха перед разгневанным Судией, и увидит пред очами своими огненную реку, в которую должен быть ввергнут, и во веки в ней гореть и не сгореть, смерть вкушать и не умирать?.. Когда и цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный пожелают скрыться в пещерах и в ущельях гор, и воскликнут горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца, ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять (Откр 6:16–17)?!.. — Что ты тогда будешь думать, ты, который здесь в мире не Богу, но мамоне служил, не заповедям Божиим внимал, но о суете одной помышлял, не Богу, но миру угождал, не Создателя своего, но себя и создание почитал, не Благодетеля своего любил, но Его создание, не чести Божией и славы, но своей части и славы искал?!..

Земля и пепел! Помышляй об этом и исправится сердце твое, да слышится всегда в ушах души твоей слово пророческое: Господь вовек пребывает, приготовил Он для суда престол Свой, и Он будет судить вселенную по правде, будет судить людей по правоте (Пс 9:8–9). Готов Судия на суд, готов престол Его, готовы Ангелы вострубить и собрать на суд всех. Готово царствие небесное благословенным, готова и геенна нераскаянным грешникам, но ожидает нашего покаяния. Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию (2 Петр 3:9).

5) В веке этом бывает, что земледельцы, которые возделывают землю, трудятся и сеют, — с радостью плоды трудов своих собирают, а ленивые и гуляки, на них смотря и не имея чем довольствоваться, скорбят и ругают себя. Так будет и в тот день. Боголюбцы плоды веры и благочестия с радостью пожнут и получат блага, которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор 2:9).

А миролюбцы, видя это и узнав, что лишены таковых благ и отвержены, восплачут и возрыдают и будут бесполезно себя ругать. Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную (Гал 6:7–8). И еще говорит Господь: Вот, рабы Мои будут есть, а вы (беззаконные) будете голодать; рабы Мои будут пить, а вы будете томиться жаждою; рабы Мои будут веселиться, а вы будете в стыде; рабы Мои будут петь от сердечной радости, а вы будете кричать от сердечной скорби и рыдать от сокрушения духа (Ис 65:13–14).

И сожаление, и горечь, и скорбь, и болезнь умножается, если видеть иных в благополучии, себя же в неблагополучии, видеть иных на свободе, себя же в неволе, видеть иных во славе, себя же в бесславии и бесчестии, видеть иных в радости, себя же в скорби, видеть иных в богатстве, себя же в нищете, видеть, что иные едят, пьют и веселятся, а самому испытывать голод, жажду и печаль. И так бывает в мире, и здесь я, применяясь к человеку, и по мудрованию человеческому говорю. Как несравненно умножится сожаление, и горечь, и беда и болезнь в день судный при разлучении праведных от грешных, когда грешные увидят праведных во славе, в радости и веселье, в царствии, в торжестве и в вечном и несказанном блаженстве со Христом, такой славы подвигами с помощью Божией достигших, хотя того же естества были, той же плотью и немощью обложены, как и грешники, которые себя увидят в крайнем окаянстве, бедствии, бесчестии, отверженными от Источника жизни навеки, — и тогда познают, что от сего бедствия могли избавиться и вечную жизнь и блаженство получить благодатью Христовой, но не хотели, а вместо истины за тенью гонялись. Увидят и познают сие, и тем весьма умножится их скорбь, болезнь, раскаяние и тоска, но уже не возвратят того, что нерадением потеряли. Именно об этом и Господь говорит: Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон (Лк 13:28). А особенно, когда тех увидят во славе и между сынами Божиими, которых здесь презирали, злословили, ругали, злодеями называли, как подножие, попирали, и как сор вменяли, как сие их раскаяние и воздыхание запоздалое описано в книге Премудрости Соломона (Прем гл. 5).

6) Умножит страдание в осужденных, и сильно отяготит, и нестерпимую тоску, страх и ужас соделает вечное отчаяние милости Божией, то есть, что от того страшного бедствия и страдания, в которое нерадением попали, никогда не освободятся, но вовеки в нем страдать будут. Здесь, в мире этом, каким бы тяжким и продолжительным ни было бы страдание, однако ж оканчивается или прежде смерти или непременно смертью; там же никогда не окончится.

О, вечность злополучная, сколь горька и память твоя и страшна! Вечность — это начало без конца. Помышляй об этом и не захочешь в мире этом веселиться.

7) В мире случающееся неблагополучие — это некая тень и образ будущего и вечного неблагополучия. Тяжко здесь царский гнев терпеть временно, но гораздо тяжелее будет терпеть гнев Божий вечно. Тяжко от царского лица и милости его отверженным быть и в заточение быть посланным, но гораздо тяжелее будет от лица Божия и милости Его отверженным быть и отосланным в заточение навечно. Тяжко здесь лишиться дружбы добрых людей и ими оставленным быть, но гораздо тяжелее будет лишиться пресладкой дружбы Ангелов Божиих и всех святых навечно. Тяжко здесь вмененным быть между злодеями и к злым и бесчестным людям причислиться, но гораздо тяжелее будет причтенным быть дьяволу и злым ангелам его, и с ними за одно вменяться вечно. Тяжко здесь у мучителя некоего под властью быть и от него поругание, осмеяние и всякое насилие и озлобление терпеть, но гораздо тяжелее будет у сатаны, противника Божия, быть во власти и от него поругание, посмеяние и озлобление терпеть вечно. Тяжко здесь биение, страдание, болезнь, горячку, лихорадку, зубную боль и расслабление тела терпеть, каждому это известно, кто испытал, но гораздо тяжелее будет терпеть вечно жжение огня геенского, болезнь лютую и несносную, скрежет зубов, червь неусыпающий, и душой и телом в том страдать. Тяжко здесь в темнице сидеть, лишаться света и никакого не чувствовать утешения, но гораздо тяжелее будет сидеть в адской темнице и никогда света не видеть, и всего лишиться утешения навечно. Тяжко здесь жажду терпеть и желать, но не иметь прохлаждения, но тяжелее будет вечно. Словом, тяжко всякое страдание временное, или на душе, или на теле бываемое, каждый это знает, но несравненно тяжелее вечное, поскольку оно бесконечно, и в смысле продолжительности, и по силе своей, при этом, и душой и телом будут страдать осужденные.

Временное страдание — это тень вечного страдания, но насколько тень отличается от истины, настолько временное страдание от вечного. Тень — это ничто в сравнении с истиной, и временное страдание ничто против вечного. Всякое временное страдание не без утешения бывает, но вечное никакого утешения не имеет. Познавай же вечное страдание, сравнивая с временным, и берегись, чтобы не впасть в то. Ныне сходи умом в ад, чтобы потом душой и телом не сойти. Если горячки и лихорадки, и зубной боли, и темницы, уз, биения, и прочих временных бедствий терпеть не можешь, — как стерпишь огонь жгущий, но не сжигающий, червь грызущий, но не поедающий, скрежет зубов, тьму кромешную, гнусный вид демонов, плач, стенание и рыдание, и прочее зло как стерпишь?

Помышляй об этом, и сравнивай временное страдание с вечным, и из гонится таким размышлением, как бичом, суета от сердца твоего. Воистину на ум не придет тебе ни честь, ни слава, ни богатство, ни сладость мира сего. Хлебом и одеянием и хижиной доволен будешь, но все старание и попечение твое будет о том, как бы от того бедствия избавиться.

Предостерегаешь себя от болезни и другого бедствия временного, так как видишь его, — как не будешь стараться, чтобы в вечную беду не попасть, когда память и страх того в сердце твое вселится? Возьми в рассуждение Спасителево слово: Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою (Мф 16:26)? И сравнивай время с вечностью и мир приобретенный с погибшей душой. Нет никакой пользы там, где нет спасения души. Что тебе во всем мире, когда душа погибает?

Итак, спасение твоей души должно быть тебе дороже более всех мира сего сокровищ, дороже неба и земли, и дороже всей славы, от всего мира во едино собранной. Ибо душа без всего того на тот век отойдет и ничего с собой не возьмет, как и в мир ничего не внесла, а относит отсюда только или спасение, или погибель.

8) Обратим ныне очи наши сердечные к вечной жизни и научимся познавать будущее вечное блаженство, как от тени истину, от мира и в нем происходящего, к чему вера наша христианская да руководствует нас. Ибо без веры ни понять, ни говорить о будущем и невидимом не можем ничего. Веры же основание твердое и непоколебимое есть Слово Божие и милостивое его обещание во Христе Иисусе Господе нашем.

Знаешь сам, с каким ликованием и торжеством воины, победившие неприятеля, возвращаются в отечество свое, и всякий по заслуге своей принимает почесть от царя своего. С каким несравненно большим торжеством душа, которая здесь подвизалась против мира, плоти и дьявола, победив этих врагов, восходит в отечество свое — небо и принимает почесть там от Царя Небесного Христа! Радуется воин, победой и почестью от царя прославленный. Как несравненно более возрадуется душа, когда от Царя Небесного за подвиг и победу прославится!

Также, когда сын к отцу своему из дальней страны возвратится, с какой радостью отцу является, и видит лицо его, и отцом встречается и принимается! С какой радостью и весельем благочестивая душа от мира сего, дальней страны и странствования и плачевной юдоли, возвратится к Небесному Отцу, и увидит святейшее лицо Его, и поклонится престолу славы Его и Его святейшими обнимется объятиями! Тогда радость будет на небесах о такой душе: возрадуются Ангелы Божии и все святые о такой душе и воспоют благодарственную песнь: Слава в вышних Богу (Лк 2:14)!

Также видим здесь, как сладко и приятно человек упокоевается после трудов, тогда забывает всю свою скорбь и болезнь, в трудах понесенную. Как сладко и мирно упокоится в вечной жизни душа святая, которая здесь трудилась, боролась и подвизалась в деле благочестия, умножала таланты Господа своего, служила Господу своему со страхом и ближнему своему с любовью! Тогда войдет в радость Господа своего (Мф 25:21). Тогда, войдя в покой вечный, забудет все свои здешние труды, беспокойства, скорби, печали и болезни (Евр 4:10). Поэтому вечная жизнь в Святом Писании покоем называется (Откр 14:13). Ибо здесь, в мире этом, — место торга, в котором таланты наши мы должны трудами умножать, а там — место упокоения. Здесь путь и странствование, а там отечество и дом наш.

Еще видим, что здесь всякий желает и ищет жить в городе хорошо устроенном, красивом, богатом и славном и в доме пребывать также богатом и красивом, а в вечной жизни будет город красивый, пребогатый и славный, — град Божий, вышний Иерусалим, которого художник и строитель Бог. Кто может описать красоту его? Ибо не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил (там) Бог любящим Его (1 Кор 2:9). Град сей — чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями. Улицы города — чистое золото, как прозрачное стекло, и прочее (Откр 21:18–19, 21). Там дом Небесного Отца, в котором много обителей (Ин 14:2). В том городе, прекрасном и преславном, и в тех пресладких обителях водворятся избранные Божии, будут в жилищах покоя, и в храминах безопасных, и в покоях премирных.

Видим также здесь, как приятно людям, любовь между собой имеющим и собравшимся воедино, обедать, ужинать, есть, пить и веселиться. Видим это в мире, а там избранные Божии возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом (Мф 8:11), есть и пить будут за трапезою Христовой в царстве Его (Лк 22:30). Тогда насытятся от тука дома Господня, и потоком сладости Его напоятся (Ис 65:13–14; Пс 35:9), ибо там источник жизни.

Видим также здесь, как любят люди одеваться в одежды красивые и светлые, а там избранные Божии облекутся в виссон чистый и светлый, в ризу спасения и одежду правды (Откр 19:8; Ис 61:10). Тогда уничиженное тело святых преобразится так, что будет сообразно славному телу Христову (Фил 3:21). Тогда праведники воссияют, как солнце, в царстве Отца их (Мф 13:43).

Еще видим здесь, что всякий желает во дворе царском жить и слыть придворным его слугой, а там избранные Божии и святые будут жить в доме Божием, во дворе Небесного Царя. Блаженны живущие в дому Твоем (Господи), во веки веков восхвалят Тебя (Пс 83:5).

Еще примечается здесь, что всякий хочет слышать сладкое пение, и сколь сладко утешается им, сказать невозможно, а там услышится сладкое пение Ангелов святых и избранных. Во граде том, на каждой его улице, поют пресладкую песнь: Аллилуия! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель. Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя (Откр 19:6–7).

Также видим и слышим здесь, сколь приятно и радостно торжествуют люди над побежденными врагами своими, от которых много напастей и бедствий претерпели. А там избранные Божии будут во веки торжествовать над врагами своими, смертью и адом, петь победную песнь и в радости духа восклицать, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом (1 Кор 15:54–55, 57)!

Ничто так здесь людям не приятно, как согласие, мир и любовь между собой иметь. Бесспорна эта истина у всех, не только у христиан, но и у язычников, все того желают и ищут. Там будет между избранными Божиими совершенный мир, согласие и любовь, потому что все будут совершенно друг друга любить и все одного хотеть, чего один Отец Небесный хочет, и не хотеть, чего Он не хочет. Тогда исполнится совершенно воля Небесного Отца.

Всякий знает, как ныне радуется человек, отыскав себе друзей честных, постоянных и почтенных, а там будет избранных Божиих дружество со святыми Ангелами. Тогда будет едина церковь, едино стадо Ангелов и людей, и едиными устами и единым сердцем будут хвалить и воспевать Пресвятую Троицу, Бога и Создателя своего. О, любезное и вожделенное дружество, в котором Ангелы с людьми, и люди, как Ангелы, соединятся с Ангелами! Ибо будет незазорное, нелицемерное, истинное и святое дружество.

Также, как приятно и любезно людям здесь жить в безопасности, в тишине, никакого страха не бояться, от всех наветов вражьих свободными быть. Там будет совершенная безопасность и тишина, всякий страх там места иметь не будет, потому что всякая вражда и злоба оттуда удалена. Враги и клеветники в своем месте заключены будут, и между теми и этими утвердится великая пропасть (Лк 16:26).

Как здесь утешается всякий славой и честью, кто любит ее, всякому известно, хотя и знает, что она, как цвет, увядает, или, как тень, исчезает, или, как сновидение, отходит, а там будет слава и честь истинная, постоянная, вечная, великолепная, тогда откроются сыновья Божии и явится слава их. Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему (1 Ин 3:2). Тогда святые Божии, которые Единородному Сыну Божию здесь были сообразны в страдании, сообразны будут и во славе. Поскольку с Ним страдаем, — говорит апостол, — чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих (Рим 8:17–19).

Сколь за великое блаженство почитает человек премудрость. Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум (Притч 3:13). Там открываются блаженным все сокровища премудрости Божией, познают ясно Бога с Его Божественными свойствами, и в Боге увидят таинства, ныне сокровенные, ибо разум будет просвещен Божественным светом. Как ныне воздух солнцем, светло и ясно сияющим, просвещается, и чист, ясен, и светел бывает, так тогда души избранных Божиих просветятся светом вечного и незаходимого солнца — Бога, и сами воссияют, как солнце, в царстве Отца шс(Мф 13:43). Тогда исполнится совершенно пророческое слово: Во свете Твоем (Господи!) узрим свет (Пс 35:10).

За великое почитают люди здесь царю всегда предстоять и смотреть на лицо его, всеми такие ублажаются, а особенно, когда царь будет благочестивый, праведный, милостивый и мудрый. Ибо предстоящие царю и к славе царской приобщаются. Там избранные Божии предстанут Христу, Царю Небесному, и увидят Его в Божественной славе, и во веки веков будут с Ним, как Сам Спаситель о том молил Небесного Отца Своего: Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне (Ин 17:24). О, как возрадуются тогда люди Божии святые, когда станут пред Царем славы и сами славы Его причастниками будут, ибо с Ним страдают, чтобы с Ним и прославиться (Рим 8:17). Того лицом к лицу в божественной Его славе увидят, в Которого ныне не сомневаются и не стыдятся веровать и исповедовать Богом своим, хотя и родился от Девы и как человек на земле пожил, пострадал и умер. И хотя здесь ради Него ныне поношение, бесчестие, гонение и страдание терпят, там ради Него и с Ним, как члены тела с главой, и как меньшая братия и сыновья Божии с Единородным Сыном, прославятся, вознесутся, возвеличатся и увенчаются!..

Если, и не видев, любят Его, и доселе не видя, но веруя в Него, радуются радостью неизреченною и преславною (1 Петр 1:8), — тогда в явление славы Его насколько более возрадуются и восторжествуют (1 Петр 4:13). Сколь ненасытно желают люди Бога видеть, люди, сердце которых любовью Его уязвилось, которые с пророком поют Ему: Как лань с желанием стремится к источникам водным, так желает душа моя к Тебе, Боже. Возжаждала душа моя к Богу крепкому, живому (Пс 41:2–3). Тогда люди сие святое желание свое утолят и жажду свою прохладят ненасытным лицезрением прелюбезного Божества. Теперь мы видим, — говорит апостол Павел, боголюбивая душа, — как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу (1 Кор 13:12). Ныне, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, — ибо мы ходим верою, а не видением (2 Кор 5:6–7). Тогда увидим Его лицем к лицу.

Ныне создание Его видим и от создания Создателя познаем, но Создателя не видим, а тогда самого Создателя лицем к лицу увидим. Ныне благодеяниями Его пользуемся, насыщаемся и утешаемся, но Благодетеля не видим, а тогда самого Благодетеля увидим. Ныне слышим святое слово Его, пророками и апостолами Его объявленное, но Глаголавшего не видим, а тогда Самого Его увидим. Ныне дарования Его, как ручьи от источника, на нас щедро изливаются от Него, но Дарователя не видим, а тогда Его увидим и от Него Самого, как источника приснотекущего, черпать будем преизобильно, непрестанно, без сытости и без конца. Ныне посещающего нас и стучащего в двери сердец наших, наказывающего и утешающего, как Отца, опечаливающего и увеселяющего, чувствуем Его, но Его Самого не видим, а тогда само лице Его святейшее, как Отца дети, увидим, и возрадуется сердце наше, и радости нашей никто не отнимет у нас (Ин 16:22).

Ныне в молитве, пении, славословии и хвалении стоим пред Ним и молимся Ему, призываем Его, поклоняемся Ему, поем Ему и хвалим Его, но Его Самого, Которому молимся, поклоняемся и поем, не видим, ибо мы ходим верою, а не видением (2 Кор 5:7), а тогда Его Самого лицем к лицу увидим, и будем видеть во веки и поклоняться, будем петь и хвалить без труда, и видеть без сытости, и увидим Его, как Он есть (1 Ин 3:2). Тогда придем и явимся лицу Божию (Пс 41:3). Тогда насытимся, когда явится нам слава Его (Пс 16:15). Тогда исполнится слово изреченное: Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас; и увидите это, и возрадуется сердце ваше (Ис 66:13–14). Тогда будет Бог все во всем (1 Кор 15:28).

Ублажают люди здесь того, кто имеет тело здоровое, легкое, благоцветущее, красивое и прочими естественными дарованиями украшенное, а тогда в избранных Божиих будут телеса нетленные, здоровые, благоцветущие, красивые, славные, легкие, духовные, светлые и бессмертные. Ибо сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное (1 Кор 15:42–44).