Кровавая луна

На рассвете ее разбудила Мария. Чашка крепкого кофе прогнала остатки сонливости, когда в комнату вошла Беатрис Лэнгдон, уже одетая, готовая к предстоящей поездке. Возбуждение несколько растопило ее аристократическую холодность, и, когда она заговорила, ее голос звучал дружелюбнее, чем обычно.

— Я принесла для вас мантию, — сказала она, передавая плотный сверток. — В ней вам будет удобнее, чем в том плаще, который вы носите.

Мантия оказалась, как заметила Дженни, не только более удобной, но и более элегантной. Мягкая, выделанная кожа была подбита теплой меховой подкладкой; высокий воротник плотно застегивался золотой пряжкой: благодаря этой застежке одеяние могло свободно ниспадать на плечи, не мешая рукам.

Настоящий охотничий плащ. Дженни почувствовала странное волнение от прикосновения к его коже. Надеть спортивные брюки было бы совершенной безвкусицей: плащ предполагал иной выбор. К счастью, Дженни вовремя вспомнила, что брюки не в почете у женской половины замка. Когда она спустилась вниз, на ней была простая белая блузка и серая плиссированная юбка, теплая и изящная, обеспечивавшая необходимую свободу для поездки верхом. Рэй Лэнгдон приветствовал появление Дженни восхищенным возгласом. Пауль молчал, однако в его глазах читалось одобрение ее туалету.

Спор вызвали легкие прогулочные туфли — лучшее, что мог предложить скудный гардероб Дженни. Мария отправилась на поиски более подходящей обуви, и вскоре на ногах Дженни красовались тонкие, но прочные ботинки со шнуровкой, доходящей ей до колен.

— Где нет камней, там сплошные заросли, — объяснила Беатрис Лэнгдон, — вы до крови пораните ноги о кусты и мелкие деревца.

Во дворе их ожидал Франц с оседланными лошадьми. Конюшни располагались на некотором удалении от замка, и поэтому Дженни в первый раз видела этих великолепных животных. Рэй принял поводья черного, нервного переступающего на месте жеребца; Беатрис выбрала стройную чалую кобылу. Дженни досталась спокойная лошадка ореховой масти, вероятно, определенная ей за свой кроткий норов. Варду дожидался не менее спокойный шетлендский[3] пони.

Однако всех превосходил жеребец, предназначавшийся Паулю. Его серебристый отлив, без примеси белого или серого тона, словно эхо подходил пронзительному сиянию глаз хозяина замка.

Понимая, что за ней наблюдают, Дженни легко поднялась в седло и присоединилась к остальным всадникам. Присматривать за Вардой не было необходимости: девочка неплохо справлялась со своим пони. Пауль занял место впереди, и маленькая кавалькада двинулась в глубь острова.

Дорога легко кренилась под гору. Утреннее солнце играло в пятнашки с неохотно взлетающим с земли ночным туманом. Щеки покалывало морозными иголками, дыхание клубилось паром, и Дженни с благодарностью куталась в тяжелый плащ, тепло облекавший ее плечи.

Покатый склон сменился низиной, густо заросшей травами. Приземистый кустарник замедлил бег лошадей; к их тяжелому сопению прибавилось влажное чавканье грязи под копытами. Вероятно, в летние дожди эта лощина превращалась в непроходимое болото. Каким бы маленьким ни выглядел остров, требовалось не менее дня, чтобы объехать его полностью.

Беатрис Лэнгдон, державшаяся впереди вместе с отыскивающими звериный след сыновьями, слегка поотстала, чтобы поболтать с Дженни.

— Преследование придает вкус охоте, — произнесла она, натягивая поводья. — Может быть, именно в выслеживании вепря и таится вся прелесть охоты, весь ее азарт.

— Разве дикие кабаны так опасны? — удивилась Дженни. — На фотографиях они выглядят довольно безобидными созданиями.

Беатрис Лэнгдон покровительственно улыбнулась.

— На сегодня постарайтесь забыть об этих фотографиях, иначе к вечеру от вас останется чуть меньше, чем было утром. Вепри невероятно подвижны и в отличие от прочих животных не боятся нападать первыми. Их клыки можно сравнить с отточенной бритвой; на моих глазах кабан напрочь отсек ногу зазевавшемуся охотнику. Ваши ботинки для него не толще газетной бумаги.

Дженни посмотрела на скачущих впереди всадников.

— Почему никто не захватил ружья? — она только сейчас обратила на это внимание.

Трое мужчин были вооружены длинными пиками, кроме того, у Пауля за поясом виднелась рукоять охотничьего ножа.

Беатрис, казалось, наслаждалась ее испугом.

— Мы охотимся по канонам, существовавшим в средние века. Охотник в одиночку нападает на вепря, пытаясь поразить его с помощью копья. Один бросок, и оба сражаются на равных. Практически невозможно убить кабана первым ударом; копье ломается, часто даже не ранив животное. Один бросок, и охотник должен спешиться, чтобы продолжать схватку на земле, вооружившись ножом. От ран вепрь свирепеет, и победить его может лишь мужество.

С громким смехом она отвернулась и пришпорила своего скакуна. Стремительный рывок вынес ее далеко вперед, приблизив к линии горизонта. За ней с одобрительным возгласом последовал Рэй; их силуэты быстро таяли на фоне утреннего неба. Пауль не присоединился к гонке, занятый поисками следов.

Скачущих всадников горящими глазами провожала Варда; Дженни отрицательно покачала головой, перехватив ее умоляющий взгляд.

К середине утра они сделали недолгий привал. Кабанов не было видно, но это, казалось, не слишком обескураживало охотников, из чего Дженни заключила, что преследование продолжается. Из чересседельной сумки Пауль извлек бурдюк, наполненный вином, поднял над головой и сдавил так, что струя вина брызнула ему прямо в рот. После него бурдюк взял Рэй. Дженни последовала примеру Беатрис Лэнгдон, утолив жажду с помощью серебряной кружки, которую ей любезно предложил Пауль. Молодое вино прогнало холод, однако оказалось довольно крепким, и, взбираясь на лошадь, Дженни испытывала приятную легкость в теле.

Наконец удача улыбнулась им; впереди в зарослях показалась морда вепря. Натянув поводья, Дженни сдавленным голосом окликнула Варду. Пауль, ехавший во главе группы, резко остановился и взмахом руки подал знак Рэю, который в то же мгновение сорвался с места, приближаясь на своем черном жеребце к зверю.

Вблизи вепрь выглядел гораздо ужаснее, чем на фотографиях. Бурая шкура лоснилась под солнцем; туловище венчала крупная голова с угрожающе изогнутыми клыками; поблескивали маленькие глазки. Вместо того чтобы развернуться и бежать, как это описывается в многочисленных охотничьих мемуарах, он, не раздумывая, ринулся на приближающегося всадника. Потянув поводья, Рэй искусно отвернул вправо и с силой метнул копье в промчавшегося мимо зверя. Древко с сухим треском переломилось, оставив наконечник глубоко погруженным в тушу вепря. Послышался радостный возглас Беатрис: бросок был великолепен.

Животное споткнулось, но сразу же вскочило на ноги; громко сопя, развернулось к противнику. Рэй успел соскочить с коня и теперь набегал слева, когда неожиданно его сапог зацепился в примятой траве. Он упал, и вепрь, словно повинуясь команде, бросился в атаку. Дженни зажала рот ладонью, чтобы не закричать, недоумевая, почему Пауль не пытается спасти брата. Правила запрещают вмешиваться, вспомнила она.

Рэй стремительно перекатился набок; рука с ножом очертила в воздухе сверкающую дугу, благополучно миновав изогнутые клыки. Лезвие вонзилось в незащищенное горло чудовища, выпустив фонтан кровавых брызг. Накренившись, вепрь пробежал еще несколько ярдов, прежде чем силы изменили ему. Копыта его подломились, и он с шумом рухнул наземь, в агонии царапая дерн, похрипывая. Рэй поднялся на ноги и подошел к поверженному противнику. Новый взмах ножа пресек агонию.

— Браво, — Беатрис захлопала в ладоши.

Лошадь под Дженни попятилась, почуяв запах свежей крови. Подъехал Франц, чтобы забрать тушу. Рэй снова сел на своего коня и с довольным видом посмотрел на Дженни. Она с радостью улыбнулась ему.

— Здорово, правда? — голосок Варды дрожал от возбуждения.

Дженни только молча кивнула, не в силах произнести ни слова.

Добычу для Пауля они наши чуть дальше в зарослях, возле края широкой прогалины. Заметив всадников, вепрь не стал дожидаться нападения, молниеносно развернулся и понесся прямо на женщин, ехавших сзади. Ближе всех к нему находилась Варда на своем пони. Дженни пронзительно вскрикнула.

У Пауля не оставалось времени для преследования. В отчаянной попытке он метнул копье, но острие лишь задело шкуру, оставив неглубокий порез — достаточный все же для того, чтобы животное вновь переменило направление. Ломая сучья, вепрь скрылся в зарослях у края прогалины.

Не теряя ни секунды, Пауль соскочил с седла и бросился следом.

— Его нельзя отпускать одного, — ужаснулась Дженни. — Вепрь даже не ранен.

— Он должен убить его, — ответила Беатрис Лэнгдон, побледнев. — Это вопрос чести. Оставайтесь с Вардой.

Вместе с Рэем они на лошадях врезались в заросли и вскоре скрылись из виду, хотя еще какое-то время можно было различить их голоса, окликающие друг друга.

Для ее нервов это чересчур возбуждающий вид спорта, решила Дженни, соскакивая с седла и с наслаждением разминая ноги. Подъехала Варда на шетлендском пони.

— Папа сказал не спешиваться без разрешения, — ее глаза были широко раскрыты.

— Уже сажусь, — успокоила ее Дженни.

За спиной послышался тихий шорох; словно далекий гром раскатился в небе. Густая трава у прогалины раздвинулась, донеслось приглушенное ворчанье, и из зарослей, в двадцати футах от Дженни, высунулась голова вепря. Чудовищные клыки, налитые кровью глаза… От неожиданности она выпустила из рук поводья; замерев, почувствовала, как пятится, всхрапывает ее гнедая. И в ту же секунду на нее с ревом бросилось чудовище.

Глава девятая

Все произошло в считанные секунды, хотя перед глазами, казалось, протянулась целая вечность. Движения замерли, как в замедленной киносъемке.

Беззвучное приближение вепря; Рэй, пришпоривающий своего коня; Пауль, с ужасным лицом бросающийся наперерез зверю, — все промелькнуло в одно мгновение. Крик Варды вернул Дженни способность двигаться. В отчаянном прыжке она увернулась от несущегося навстречу вепря, упала, чувствуя, как острые клыки рвут складки плаща, вспарывают кожаный ботинок. Небо, трава попеременно завертелись вокруг, отшвырнув ее наконец лицом вниз на землю, совершенно беспомощную перед новой атакой.

Кто-то подхватил ее под руку: подняв голову, она с облегчением увидела рядом Рэя, помогающего ей подняться. Подскакала Беатрис Лэнгдон, с тревогой взглянула на Дженни.

— Пауль, — слабо позвала девушка, высвобождаясь из объятий Рэя.

Однако Пауль уже приближался к ним. Левая рука была обагрена кровью, тяжелые капли падали на сухую траву. Бурая туша вепря темнела чуть поодаль; из шеи торчала рукоять охотничьего ножа. Бросок Пауля оказался удачным, но лишь взглянув на его лицо, Дженни поняла, что заставило его рисковать жизнью.

Опустившись на колено, он молча обнял ее и привлек к себе здоровой рукой. Слезы заструились из глаз Дженни, когда она уткнулась в его плечо. Никто не произнес ни слова: в них не было нужды.

К действительности ее вернул вид раны, которую вепрь нанес Паулю. Потупившись, Дженни осторожно отодвинулась: перехватив его взгляд, вспомнила, что ранена сама. Черная кожа ботинка покраснела от крови, распоротая от лодыжки до колена.

— Боюсь, мне понадобится еще несколько уроков, чтобы преуспеть в этом искусстве, — она слабо улыбнулась.

Он с облегчением рассмеялся:

— Вы были неподражаемы!

— Прирожденная охотница, — поддержала Беатрис, с уважением оглядывая рану.

— Если бы не ваше присутствие духа, мне не пришлось бы принимать поздравления, — произнес Пауль, в его глазах читалось откровенное восхищение. — Я никак не успевал перехватить этого зверя.

— Тогда будем считать, — Дженни почувствовала быстро нарастающую боль в ноге, — что половина добычи принадлежит мне.

Общий смех рассеял напряжение. Беатрис принялась успокаивать Варду, которая продолжала всхлипывать, сидя на своем пони. Франц пригнал убежавшую лошадь и с озабоченным лицом выслушал взволнованный рассказ Рэя о случившемся. Бинты, извлеченные из его седельной сумки, были наложены на раны. Рука Пауля вызывала серьезное беспокойство, тогда как Дженни отделалась неглубокой, хотя и длинной царапиной. С помощью Рэя она взобралась на лошадь. Охота окончилась. Франц захватил с собой некое подобие салазок, которые привязал позади своего коня. На первую тушу, уже привязанную к полозьям, он взвалил вторую и закрепил веревкой. Маленькая кавалькада, на этот раз предводительствуемая Рэем, направилась к замку.

Дженни была разочарована, что мясо вепря не подали на ужин.

— Очень сожалею, — извинился Рэй, — но чтобы разделать этого зверя, требуется целая вечность. Обещаю завтра же заняться им лично.

Остаток дня прошел без приключений. Варда пребывала в таком восторге от пережитого, что об уроках пришлось забыть и дать ей выходной. Беатрис и Рэй находились в прекрасном настроении, смеялись и шутили без умолку.

Общей веселости не разделял один Пауль. По дороге домой он, казалось, сожалел о недавнем проявлении чувств, хмурился и молчал. За ужином избегал взглядывать в сторону Дженни, не принимал участия в оживленной беседе.

Какая-то часть ее существа была рада этому невниманию. Столь откровенно обнаруживать свои симпатии казалось неуместным. К тому же ее отношение к Паулю было чересчур сложным, запутанным. Очень многое оставалось неясным. И между тем загадочная смерть Сюзанн, ее пребывание на острове постепенно тускнели в потоке новых ощущений, расплывались, отходя на второй план.

Уже в спальне, раздеваясь, она почувствовала странную тревогу; неуловимую и смутную, как ночь. Вопросы, теснившиеся в голове, требовали ответа, но дневная усталость брала свое. Только щека Дженни коснулась подушки, пришел сон — и с ним пришли сновидения. На нее смотрела живая Сюзанн: они вновь были маленькими девочками, счастливыми и беспечными.

Из темноты возникло, лицо Макса. Он холодно взглянул на Дженни и взял за руку Сюзанн, которая с виноватой улыбкой пошла за ним. Они удалялись все быстрее и быстрее, не оглядываясь, сколько ни звала Дженни. Влажный туман поглотил их фигуры, заполнив холодом и одиночеством сердце Дженни.

Недолгий провал, и в следующий миг она снова увидела Макса и Сюзанн — стоящими на скалистом утесе. Она звала и бежала к ним, и на этот раз они не уходили. Но стоило ей приблизиться, как лицо Макса чудовищно исказилось, заколыхалось, и вместо него из мрака глянули глаза Пауля Лэнгдона. Сардоническая улыбка искривила его черты.

Послышался смех Сюзанн, но, когда Дженни обернулась, там стояла Варда, а рядом — смеющиеся Беатрис и Рэй.

— Мне холодно, — пожаловалась Дженни, зябко обхватывая себя руками.

Навстречу шагнул Пауль, простирая объятия. Их губы слились.

Поцелуй был холоден, как океанский туман; казалось, он забирает силы, высасывает кровь и вместе с ней — жизнь из тела.

— Нет, нет, — Дженни попыталась высвободиться, но руки Пауля крепко прижали ее к кровати. Все вокруг затянули мрак и туман.

Ее пробудил собственный вскрик. Огонь в камине погас, и в комнате было холодно словно в могиле. Влажный туман, перекатываясь, вплывал в распахнутое окно, пропитывая стены промозглой сыростью. Преодолевая головокружение, Дженни поднялась с постели. Царапина пульсировала под повязкой, более болезненная, чем раньше. Дженни тряхнула головой, однако сонливость продолжала держать ее в тисках. Пошатываясь, она подошла к окну. Порыв ледяного ветра отбросил занавеску, накрыв голову, словно намереваясь удушить ее. Дженни раздраженно отмахнулась и шагнула наружу.

Понимание происходящего пришло вместе с предательским покачиванием деревянного настила под ногой. Чувствуя, как ползет холодок по спине, Дженни отшатнулась, удерживая равновесие, оперлась о подоконник. Еще шаг, и она неминуемо сорвалась бы вниз, на камни, где нашла гибель Сюзанн. С колотящимся сердцем она захлопнула створки.

Горло перехватила невидимая рука: накануне вечером окно было закрыто. Она специально проверила защелки, перед тем как лечь в постель.

Или это все ей приснилось? Сжав ладонями виски, Дженни пыталась вспомнить и не находила ответа. Если окно было закрыто…

Она тяжело смотрела на растрескавшуюся раму, словно та могла разрешить притаившийся в глубине сознания вопрос.

Шорох за спиной, словно волчок, развернул Дженни. Шаги. Кто-то остановился снаружи, перед дверью в спальню. Затаив дыхание, Дженни смотрела, как медленно поворачивается дверная ручка. Послышался тихий скрип, и в образовавшуюся щель хлынул поток света. Подняв над головой фонарь, в комнату заглянул Пауль Лэнгдон. Шаг по направлению к примятой постели — и он заметил замершую возле окна девушку. Их глаза встретились.

— Вы выходили из комнаты? — под его пронзительным взглядом Дженни поежилась.

— Нет, — она покачала головой. Даже для ее слуха собственный голос прозвучал испуганно.

— У Варды раскрыта дверь.

Не зная, что отвечать, она снова отрицательно покачала головой.

— Мне снился плохой сон, — как бы оправдываясь, проговорила она.

— С вами все в порядке?

— Да, благодарю вас. Только… камин погас. Я как раз собиралась разжечь его.

Пауль взялся за дверную ручку, с удивлением отдернул руку и осмотрел пальцы. В зыбком мерцании фонаря темнели бурые пятна, покрывавшие поверхность двери. Поправляя ночную сорочку, Дженни в первый раз обратила внимание на свою ногу. Растревоженная рана снова кровоточила; следы крови остались на руках.

Закрыв дверь, Пауль вернулся в комнату, подошел к Дженни.

— Садитесь, — он помог ей добраться до кресла перед камином.

Укутав ее теплым одеялом, снятым с постели, он быстро и умело развел огонь в камине. Поднялся с корточек и подошел к двери.

— Я принесу бинты для перевязки, — и, не дожидаясь ответа, бесшумно вышел.

Через несколько минут он вернулся с бинтами и кувшином теплой воды. Опустившись на колени, удалил старую повязку, швырнув ее в разведенный огонь; со знанием дела промыл и перебинтовал рану. Прикосновения его рук были поразительно мягкими. За все время оба не проронили ни слова.

Окончив перевязку, Пауль поднялся и посмотрел на Дженни:

— Теперь все в порядке?

Сильный, мужественный голос успокаивал. Хотелось опереться на его руку, впитывать живительное тепло его тела и ничего не бояться… С пугающей отчетливостью Дженни поняла, что не может этого сделать: человек рядом с ней сам являл часть ее страха. Избегая его глаз, она прошептала:

— Да.

— Спокойной ночи. — Не подавая виду, что заметил в ней перемену, Пауль решительными шагами покинул комнату.

Дженни устроилась в постели, размышляя, что побудило его прийти. Подозрение, что она открыла дверь в комнату Варды? Или он беспокоился о ней и желал убедиться, все ли в порядке? Новые загадки…

Полежав несколько минут неподвижно, она снова выскользнула из-под одеяла, подошла к двери и крепко задвинула засов.

Глава десятая

С приближением весны остров преобразился. Над каменными уступами парили крикливые чайки, взмывали и опускались на ярко-голубые волны. В слепящих лучах солнца блестели мокрые от воды скалы. Погожие дни следовали один за другим.

Долгожданная поездка в город состоялась в один из таких дней.

— Осторожнее, — Рэй протянул руку, помогая Дженни подняться на борт баркаса. Царапина на ноге все еще причиняла беспокойство, несмотря на то что истекла неделя со дня охоты. Дженни осторожно устроилась на сиденье, и через минуту баркас был в море.