Эванджелина

Темен по-прежнему девственный лес; но далёко отсюда Спят в безымянных могилах влюбленные рядом друг с другом. На католическом кладбище, скрытом глухою стеною От городской суеты, — лежат они, всеми забыты. Жизнь рядом с ними проносит, как шумный прилив океанский, Тысячи страстных сердец — там, где застыли сердца их, Тысячи пылких умов — там, где умолкли их мысли, Тысячи рук трудовых — там, где их труд завершился, Тысячи ног усталых — там, где закончился путь их! Темен по-прежнему девственный лес; но в краю, где стоит он. Люди иные живут, с иным языком и укладом. Лишь на туманном прибрежье Атлантики вечно шумящей Горстка акадцев осталась с тех пор, как отцы их вернулись После скитаний на родину, чтоб умереть в ее лоне. Там в рыбацких домишках по-прежнему вертятся прялки, Девушки ходят в нормандских чепцах и передниках пышных, И у огня вечерами историю Эванджелины Слушают молча, — а рядом грохочет прибой океана, Низким, горестным гулом вторя стенанию леса.