Летучий Голландец. Вариация на тему

Юлия Полежаева

Летучий Голландец. Вариация на тему

Накинув на плечи платок, Сента тихо выскользнула на крыльцо и поежилась. Небо уже светлело на востоке, темный двор, словно одинокий ковчег, плыл в волнах стелящегося тумана. Впереди спасительным островом вздымался из туманного моря лесистый бок Ворчуна.

Сента подняла на него глаза и вздрогнула: у самой вершины меж деревьев полыхнуло красным. Но это всего лишь Селена, капризная луна этого мира, наливаясь прощальным утренним багрянцем, вставала из-за склона, как пожар. Ворчун насмешливо хмыкнул, земля под ногами дрогнула. «Но, не балуй!» — шепотом сказала ему Сента и побежала через двор, торопясь нырнуть в сонное тепло коровника.

Она почти закончила дойку, когда коровы забеспокоились. Ночка с вопросительным мычанием обернулась и нервно переступила, едва не опрокинув подойник. «Но, не балуй,» — машинально пробормотала Сента, прислушиваясь. Теперь и она услышала низкий нарастающий звук, непохожий на привычный рокот Ворчуна, и через мгновение узнала рев садящегося на маневровых корабля. Вой прошел низко над поселком, утюжа крыши — с потолочных балок посыпалась труха — и внезапно смолк над летным полем за холмом. Перешел на гравитонные, поняла Сента. Кто бы это мог быть, такой богатый? До рейсового транспорта еще две недели…

Секунда наступившей ватной тишины взорвалась испуганным мычанием и лаем. По всей улице захлопали двери, послышались возбужденные голоса. По двору простучали торопливые шаги. Сента заспешила, но когда она, наконец, вышла из коровника, Эрнст уже мчался обратно. Босой, в одних наспех натянутых штанах, он, по обыкновению, пренебрег калиткой и с разбега перемахнул через низкий забор.

— Холандер прилетел! — восторженно крикнул он сестре.

Отец уже спускался с крыльца, на ходу застегивая рубашку. Мать, нервно кутаясь в шаль, с беспокойством смотрела ему вслед. Эрнстье нырнул мимо нее в дом и почти сразу вынырнул обратно, волшебным образом уже одетый.

— Стой, куда? Зачем тебе холандер? Еще чего!

— Ну, мам, интересно же! — он увернулся от материнской руки и припустил за отцом.

— Только этого нам не хватало! Принесло на наши головы!..

Сента нарочито не спеша зашла в свою комнату, отсекла дверью причитания матери. С бьющимся сердцем прислонилась к косяку. Холандеры. Легенда Галактики. Редкие гости на окраинных мирах. Баснословно богатые, неуязвимые. Бессмертные. Предмет неутихающих споров, объект фанатичного преклонения и яростной зависти и вражды. Бесконечно свободные и прикованные к своим кораблям, бесконечно одинокие и считающие семьей все рассеянное в Космосе человечество… Зачем один из них прилетел сюда? Какой он? Кто он, отдавший в обмен на бессмертие все, чем живет человек?

Улица гудела слухами. У калитки соседского дома шушукалась стайка девушек. Заметив Сенту, рыжая Эльза энергично замахала ей рукой.

— Ты слыхала? Не знаешь, он у вас остановится? — затараторила она и тут же сама себе ответила. — Конечно, твой отец — староста, и дом у вас самый большой. Вот кому везет-то, верно, девки?

— С чего ты взяла, что он вообще тут задержится? — удивилась Сента. — Залетел, должно быть, по делу. На что мы ему, останавливаться — не курорт, небось.

— Ой, по делу, — насмешливо протянула Бригита, — какие тут могут быть для него дела? Молока заместо топлива залить? Не притворяйся, что ты не в курсе!

— О чем это она? — Сента повернулась к Эльзе.

— Ну, ты не знаешь разве? — Эльза хихикнула, возбужденно блестя глазами. — Холандер тоже человек, ему баба нужна. Говорят, каждый из них время от времени женится и несколько перелётов жену с собой таскает. Потом, конечно, высаживает её где-нибудь…

— А почему? — испуганно пискнула малышка Ингрид.

— Так ведь жена стареет, а он-то нет! — снисходительно объяснила Эльза. — Но ты не думай, они такие отступные дают — до конца жизни хватит. Такой шанс, девочки, вырваться из этой дыры… — она мечтательно закатила глаза.

— Вот еще! — Сента дернула плечом. — Была охота так вырываться!

— Некоторые особо гордые могут и не пытаться, — фыркнула Бригита, — нам больше… — она взглянула в конец улицы и прервалась на полуслове. — Идут!

Сента сощурилась против света, пытаясь разглядеть чужака в плотной толпе встречавших и любопытных. Виден был только широкоплечий силуэт, на голову выше мужчин поселка. Ей резанули слух подобострастные интонации в голосе отца, семенившего рядом.

— Не извольте сомневаться, мой господин, все наши продукты исключительно экологически чистые, наши сертификаты…

Эрнст выписывал восьмерки вокруг идущих, забегая то справа, то слева и пытаясь заглянуть в лицо гостю.

— Да, разумеется, — неожиданно низкий темный голос горячей волной прокатился по позвоночнику. Как из камня вырубленное бесстрастное лицо, смуглая, обожженная космическим загаром кожа, неестественно прямая осанка. Действительно, холандер, как с картинки…

— И в самом деле, к вам, — пробормотала за спиной Бригита.

— Сюда, пожалуйста, — отец, полусогнувшись, уже пропускал гостя впереди себя в калитку. Эрнст возбужденно приплясывал за его спиной.

— Эй, Эрнстье, поди сюда! — громким шепотом позвала его Эльза.

Эрнст, досадливо обернувшись, все-таки соизволил подойти, распираемый информацией.

— Ну, что там? Он зачем? Надолго?

На сутки — до завтрашнего рассвета. Отдохнуть на планете и закупить припасов. Имеет на продажу координаты аж трех планет — две класса В-4 и одна чистого класа С — но здесь он покупателей не найдет, разве что на Зилаше. Зато отец за продуты цены втрое заломил, так тот даже не моргнул!

— А что так мало, только на сутки? — огорченно спросила Марта.

— Он же холандер! — снисходительно фыркнул Эрнст. — Ему надо напряженность Z-поля поддерживать, нельзя делать большие перерывы между прыжками. Они нигде больше суток не задерживаются.

— А как же…, — круглое личико Эльзы разочарованно вытянулось.

— Размечталась! — хмыкнула Бригита. — Поразвлечься — сутки в самый раз! Верно, Эрнстье?

— Да, — радостно кивнул тот. — Отец обещал после работы вечеринку в честь гостя.

— Ну? — Эльза снова воспряла духом и пихнула Сенту в бок. — Я тебе говорила?

Сента не успела ответить. Из калитки выглянула мать и раздраженно позвала ее.

— Ну, точно, старостиной дочке — первый шанс, — зло прошипела в спину Бригита.

Никакого исключительного шанса дома не обнаружилось: гость ушел с отцом на склады, а мать немедленно запрягла Сенту в подготовку грандиозной вечерней пирушки. Она была очень рассержена, или расстроена, и молча гремела кастрюлями, сурово поджав губы.

— Ну что ты дуешься, ма? — не выдержала Сента. — Праздник же, гости, Эрнст сказал, отец с хорошей прибылью сторговался. Радоваться надо!

Мать молча задвинула в духовку пироги на противне, как личных врагов, с грохотом захлопнула дверцу и резко обернулась, отбросив полотенце.

— Холандеры — зло! — убежденно сказала она. — Господь создал людей смертными, нарушать волю Его — грех! — Она прервалась, беспомощно взмахнула руками, силясь сформулировать ускользающую мысль. — Он только притворяется человеком! Что для него наши правила и законы? Что для него люди? Только пища!

— Ну, ты даешь, мам! — восхитилась Сента. — Прям как о людоеде. Что ты, право? Они же с людьми торгуют — а с кем еще? Пусть бы он попробовал нарушать законы!

Мать секунду молча смотрела на нее, потом, обреченно махнув рукой, вновь отвернулась к плите. На крыльце послышались шаги. Через минуту ухмыляющийся отец втолкнул на кухню Эрнста.

— Вот, займись-ка делом, хватит гостю надоедать. Мать, займи его! А ты…, — он критически окинул взглядом дочь. — Сними-ка фартук. Тебе что, не во что переодеться? Я хочу тебя представить…

— С чего бы это переодеваться? — Сента строптиво вскинула подбородок. — И так неплохо.

— Ну-ну, не ершись, — он игриво шлепнул ее по заду. Сента дернулась. — Надо уважить гостя: такие клиенты не каждый день бывают. Займешь его разговором, покажешь окрестности…

— Что тут у нас показывать, теплицы? — из чистого упрямства возразила Сента, чувствуя тяжелый взгляд матери. — Так там полулицы желающих.

— Хватит! — рявкнул отец, перестав улыбаться. — Поди, надень зеленое платье. Ты пойдешь.

* * *

Выйдя из калитки, Сента только взглянула вдоль улицы и сразу повернула в противоположную сторону, к Ворчуну. Холандер молча шагал рядом, прямой как палка. Спину жгли взгляды соседок. Обойдя энергостанцию, Сента остановилась на границе луга. За ним крепостной стеной поднимался поросший лесом крутой склон.

— Вот, господин Страатен, это Ворчун, наш главный кормилец. Энергия, обогрев в домах и теплицах, химическое сырье — все он дает.

Ворчун коротко рыкнул, толкнувшись в пятки.

— Меня зовут Дерек, — бросил через плечо холандер, равнодушно разглядывая гору. — А вас не беспокоит, что вы живете, в буквальном смысле, на вулкане? — он посмотрел на нее сверху вниз с тем же холодным любопытством.

Сента пожала плечами.

— Кратер с другой стороны. Там мертвый каньон. Небольшие извержения периодически случаются, но ничему не вредят.

Он кивнул и первым двинулся по тропинке через луг.

— Я покажу вам наш гейзер, — сказала Сента в чопорно выпрямленную спину. Она вдруг увидела, что его ладонь, совсем незаметно отставленная в сторону, скользит по верхушкам травы, и сердце дрогнуло от острой иррациональной жалости.

В лесу он немного расслабился. Размял в пальцах пучок хвойных иголок, глубоко вдохнул, поднеся руку к лицу. Походя провел ладонью по сосновому стволу. В жесте было что-то неприкрыто эротическое. Чувствуя нарастающую панику, Сента вновь обогнала его и, не оглядываясь, заспешила вперед.

Тропинка вывела к овальному озерцу в окружении блестящих белых от соляного налета валунов. С невысокого обрывчика в него почти бесшумно стекал маленький водопад, поверхность озерца дрожала, как живая, искрилась и чуть парила. С другой стороны идиллически журчал ручеек.

— Вот, господин Страатен, это наш единственный открытый гейзер. Остальные все в трубах, а этот, решили, слишком красивый. Он действует каждые полчаса.

— Меня зовут Дерек, — настойчиво повторил он за спиной и внезапно оказался слишком близко. Сента напряглась, но отступить было некуда. — Вы меня боитесь?

Он отступил на шаг сам. Сента почувствовала, как вспыхнули щеки.

— Вовсе нет, — буркнула она через плечо, боясь поднять на него глаза.

— Послушайте, милая девочка, — он отступил еще на шаг, — у меня нет времени на долгие ритуалы. Вы же, наверное, догадываетесь, что мне нужно? Ваш отец, как я понял, не против — да и вы тоже, раз пошли со мной сюда. Так как?

Не двигаясь с места, он протянул ей руку. Сента резко повернулась и оскорбленно вскинула подбородок.

— Я пошла, потому что отец попросил показать вам окрестности. Хотите сказать, что гейзеры вас не интересуют, только секс? Значит, правда, что в холандерах не осталось ничего человеческого? Эта ваша вечная жизнь — да разве это жизнь? Одна видимость!

— Ах, вот оно что! — он заложил руки за спину. — Вы из идейных? И в чем вы хотите меня убедить — что двести лет назад я совершил ошибку? Детка, я старше вас раз в пятнадцать. Вы надеетесь сказать мне что-то новенькое?

Сента закусила губу.

— Но… Не чувствовать всего этого, — она неопределенно повела руками вокруг, — это ненормально!

Он хмыкнул.

— Знаете, сколько я повидал гейзеров на совсем диких, только что открытых планетах? Я же разведчик! А миллиарды людей в некоторых местах всю жизнь проводят в подземных городах и никогда не видят свежей травки. Это не исключает их из человечества.

— Но они ведут нормальную жизнь! Любят, рожают детей…

— Полагаете, бездетные не заслуживают названия людей? — он насмешливо поднял брови.

— Нет же! — Сента смешалась. — Ну, если нет детей, то какой-то другой смысл…

— А в моей жизни, по вашему, смысла нет? Планеты я, должно быть, для собственного удовольствия ищу, да? Что бы стало с человечеством, если бы ему некуда было бы расселяться? Вы вообще знаете, как появились холандеры?

Чувствуя себя ученицей, провалившей экзамен, Сента молча помотала головой. Дерек демонстративно вздохнул.

— Человек может выдержать за свою жизнь ограниченное количество гиперпрыжков — достаточное для колонизации и даже для торговли, но совершенно недостаточное для эффективной разведки. Каждый прыжок необратимо ускоряет старение живых клеток. Когда открыли Z-поле, блокирующее этот эффект, первым делом обнаружилось, что клетки вообще разрушаются при падении в них напряженности поля ниже определенного порога. Первые разведчики, прошедшие Z-модификацию, сознательно приносили в жертву свою жизнь — то, что вы называете жизнью — чтобы заниматься своим делом. А то, что Z-поле придает организму поразительные регенеративные свойства, выяснилось только потом.

— Но вы-то уже это знали!

— Вы меня в этом обвиняете? Необходимость в поиске новых планет никуда не делась. Разве несправедливо получить что-то взамен, раз уж все равно приходится многим жертвовать? Не думайте, что и так много желающих.

— Просто мало кто может себе позволить!

— Верно, Z-модификация очень дорога. Однако, богатые люди предпочитают продлевать свою жизнь как-нибудь иначе…

Повисло молчание. Сента растерянно отвернулась в озерцу, нахмурив брови.

— Так все это ради дальнего поиска? Мне это не приходило в голову. И все-таки что-то тут не так…

— Послушайте, — мягко сказал он за спиной, — зачем мы спорим? Вам хочется меня пожалеть? Я не против. Мои потери, действительно, велики, и бесконечная пустота космоса иногда становится нестерпимой. — Его низкий голос обволакивал, горячие ладони коснулись ее плеч. — Я ищу здесь, в далеких отсталых колониях, не продажного секса, а немного искреннего тепла, короткой передышки от одиночества. Ведь Z-поле не может защитить меня от меня самого, я получил вечную жизнь, но не бессмертие.

Он медленно развернул ее, продолжая говорить тихим гипнотизирующим голосом.

— Дверь в никуда всегда для меня открыта, достаточно только не уйти вовремя в прыжок. До нее только шаг, и с каждым прыжком он все короче… Мне нужна передышка…

Чувствуя нарастающую слабость, Сента подняла затуманенный взгляд — и вздрогнула от смешанной с болью насмешки в его глазах.

— Ну же, давай, не упрямься. Пожалей меня! — он резко толкнул ее спиной к ближайшему стволу, она задохнулась от властного поцелуя, безнадежно уперлась кулачками в его плечи, борясь больше с собой.

За его спиной из озерца с шипением ударил вверх трехметровый фонтан кипятка. Дерек, выпустив ее, мгновенно обернулся, автоматически отпрыгивая в сторону и пригибаясь. Почти сразу, досадливо сжав губы, выпрямился. Сента попятилась.

— Нет, — пробормотала она прыгающими губами. — Простите меня. Я не хочу.

Дерек медленно повернул к ней вновь ставшее бесстрастным лицо. Помолчал, потом пожал плечами.

— Что ж, не буду вас неволить. Нет — так нет. Я живу слишком долго, чтобы позволить себе отягощать свою совесть.

Он холодно показал рукой на тропинку, пропуская ее вперед. Сента, опустив голову, сделала несколько шагов, потом остановилась и сказала через плечо, боясь поднять глаза.

— Я познакомлю вас со своими подругами.

Он церемонно наклонил голову.

— Буду весьма вам признателен.

* * *

Сента вернулась на кухню в разгар скандала, еще более яростного от попыток кричать приглушенным шепотом.