Хроники Алаварна

Инга Ольховская

Хроники Алаварна

Карта мира Алаварн

Пролог

Черная аппликация леса, наложенная на едва начавшее сереть небо, медленно проплывала за окном сонно плетущейся электрички. Вагон был старым, обшарпанным, с продуваемыми во все щели окнами и неудобными деревянными лавками. Не смотря на небольшую скорость электрички, хвостовой вагон-пенсионер гремел, скрипел и раскачивался как лодка в бушующем море. Все это в сумме с жесткой деревянной лавкой, уже порядком отдавившей мне филейную часть, не давало уснуть. Поэтому я честно пытался изображать благодарного слушателя перед яростно жестикулирующим и то и дело брызгающим слюной, увлеченно болтающим Лехой. Леха — мой сосед по лестничной площадке и единственный настоящий друг — бугай под два метра ростом, что на пол головы выше меня, и раза в два шире в плечах. Рыжие, вечно всклокоченные волосы и безумный, фанатичный взгляд серо-голубых глаз. Ну, безумный взгляд это не потому, что он того… тю-тю, просто когда Леха сильно увлекается своими разглагольствованиями, то у него обычно вот такой вот пугающий взгляд. Это кстати он меня так вводит в курс дела, поскольку это моя первая в жизни ролевка, на которую, после двух лет изнасилования моих бедных мозгов, Лехе все-таки удалось меня раскрутить выбраться. В голове моей периодически лениво всплывает робкая мысль: «Какого собственно я поддался на Лехины уговоры и поперся в несусветную рань, неведомо куда, лазать по неведомым дорожкам искать следы неведомых зверей?!!» Всплывает и тут-же тонет под напором непрекращающегося словесного поноса, генерируемого Лехой без перерыва вот уже минут тридцать. Это блин его мстя мне за то, что я два года назад подсадил его сначала на Линейку, потом на ВОВ, потом на Аион, потом опять на Линейку. Нет, ну я тоже уважаю фентези и отдых на природе, но не активный (так чисто побухать и пожрать шашлычка), а тем более не в середине осени, когда дневная, достаточно теплая погода, сменяется утренними и вечерними заморозками. Ну ленивое я по жизни создание, лени-и-вое и абсолютно домашнее. Вытащить меня из-за компа может только три вещи: подъемный кран, взрыв тактического ядерного заряда и Леха, способный изнасиловать мозг любого человека и довести его до состояния — зомби обыкновенный.

Между тем таким домашним мальчиком я был не всегда. Сын военнослужащего — я провел свое детство в одном из отдаленных гарнизонов Забайкальского военного округа. Что оставалось местным пацанам, оторванным от всех соблазнов цивилизации, кроме как облазать прилегающие окрестности? Жизнь несколько разнообразили уроки НВП, которые преподавал нам настоящий боевой, а не отставной, командир разведбата нашего полка, бывший афганец и просто отличный мужик, дядя Ваня. Он добровольно взял на себя обязанности занять гарнизонную детвору, как он говорил: «Чтобы от безделья не маялись фигней». А фигней действительно маялись. То пробирались на охраняемые склады с НЗ и тырили огромные банки с витаминами «Ревит», а потом, обожравшись ими, ходили и движением сеятелей раскидывали их по всему гарнизону пригоршнями. То пробирались на полигон во время учений, посмотреть как стреляют танки. Чаша терпения переполнилась, когда нас — десятерых пацанов чуть не накрыло залпом артиллерии. Хорошо нас заметили с наблюдательной вышки и в последний момент успели отменить стрельбу. Скандал был знатный. После этого случая нами и занялся дядя Ваня. Чтобы дурные мысли не лезли в пустые головы, гонял нас дядя Ваня «нипадецки». Бег по утрам, сборка-разборка-чистка оружия, выезды на стрельбище, топография, ориентирование на местности, походы в тайгу и прочее, и прочее. И все это, заметьте, с согласия родителей. Только бы не лазили где не положено. Короче весело было. А потом отец уволился из рядов и вернулись мы в лоно цивилизации, и телевизор нам природу заменил.

— Тимоха, ты чё спишь? — Леха обратил внимание, что я перестал внимать его речам.

— А? Что? Нет, не сплю. Медитирую я. — Попытался я оправдаться.

— Угу, медитируешь, а храпишь — это ты сутры читаешь? — Заржал Леха.

— Да ну тебя. Разбудил бедного студента ни свет ни заря. — Возмутился я.

— Говорил, «Спать раньше ложись» А ты — «Еще один РБ, еще один РБ» — Поучал Леха.

В это время электричка остановилась на очередной остановке, и в вагон зашел третий пассажир. Это был мужчина на вид лет 30–35 в черном плаще с поясом и в черной фетровой шляпе. Не смотря на то, что вагон был совершенно пустой, а у нас в ногах стояли огромные туристические рюкзаки с вещами, мужчина уселся на скамейке перед нами, уперев колени в Лехин рюкзак, и стал наблюдать за нашей беседой своими зелеными глазами с хитринкой в уголках. Он так внимательно на нас смотрел и слушал, что это вызвало у нас с Лехой чувство неловкости, и беседа постепенно затихла, а мы тоже дружно уставились на нашего попутчика.

— Толкиенисты? — поинтересовался мужчина.

— Ну, типа того. — Недружелюбно ответствовал Леха.

— А вы что — тоже интересуетесь? — Поинтересовался я в ответ.

— Ну, я, если можно так сказать, сочувствующий — Улыбнулся наш попутчик.

Недружелюбность Лехи как ветром сдуло и, найдя нового благодарного слушателя, Леха приступил к своему любимому делу — выносу мозга окружающим.

Вот уже минут тридцать Леха с Геннадием Петровичем, так представился нам наш попутчик, горячо обсуждали достоинства и недостатки различных видов колюще-режущего оружия, а я сидел возле окна, слушая беседу с открытым ртом, и понимал, что по ходу сочувствующий здесь я.

Электричка начала плавно тормозить перед очередной остановкой, а наш попутчик полез во внутренний карман плаща и начал что-то искать там. Наконец его лицо осветилось, и он торжественно извлек на свет божий пару золотых прямоугольников, похожих на визитки.

— Ну, вот и моя остановка, а это вам, — и вручил каждому из нас по «визитке».

Попрощавшись с нами, он пошел к выходу из вагона.

— Классный мужик — обратился ко мне Леха.

— Классный — согласился я.

В это время я рассматривал «визитку», подаренную мне. Странная она была какая-то. Не бумажная, а пластиковая, золотая с голографическими надписями, которые можно было увидеть, только если свет падал на визитку под определенным углом. Электричка тронулась, а я, повернувшись к окну, пытался найти правильный угол, чтобы прочитать что там написано. Но мне все как-то не удавалось это сделать — то вагон качнет, то тень от деревьев свет закроет.

— Чего там написано? — Поинтересовался Леха.

— Сейчас. Погоди. — Вертелся я возле окна.

И вот наконец мне удалось пристроиться поудобнее и я начал читать вслух что бы Леха услышал. Надпись на необычной «визитке» гласила: «О к`атаре ин ут ор порт».

— Фигня какая то — сказал Леха.

Я хотел ответить, но в это время под вагоном что-то громко стукнуло, потом послышался душераздирающий скрежет металла и задняя часть нашего вагона вдруг начала уходить влево, а вагон поехал боком???!!! Я еще успел подумать:

— «Похоже, стрелка перевелась под вагоном и задняя тележка вагона покатилась по встречной колее».

Последнее, что я увидел — это был влетающий в наш вагон локомотив встречного поезда.

Глава 1

Как ни странно сначала вернулся слух и первое, что я услышал, было отборным трех и четырех этажным матом. Тело не ощущалось и глаза разлепить не было никакой возможности, но вот маты я слышал четко, ясно и очень близко. Я еще раз попытался открыть глаза, и в этот момент вернулось ощущение тела, а вместе с этим в сознание ворвалась боль.

Я не громко застонал, на громко сил у меня не было. Еще бы. Вас бы поездом переехало, а я на вас посмотрел. Наконец я смог разлепить веки и сразу снова зажмурился. Глаза заслезились от яркого света.

Полежав еще минуту, я снова их открыл. Свет был ярким и мне пришлось долго и частоморгать пока я привык. Наконец неприятные ощущения утихли, но свет все равно был ярким. Я лежал на спине и смотрел на пасмурное небо и не мог понять, почему свет кажеться таким ярким, если небо затянуто облаками? А рядом продолжал материться видимо Леха. Почему видимо? Голос был явно не его, какой то детский, но вот выражения и фразы, которые до меня доносились, я раньше слышал только в его и его папика исполнении. Хотя вот начали появляться какие-то новые, мудреные обороты и я, как истинный ценитель великого и могучего, даже невольно заслушался.

— Леехаа — слабо позвал я — Леха, ты живой?

Фонтан словесного поноса затих и перед моим лицом возникло симпотное лицо блондинистого пацанчика лет тринадцати-четырнадцати с красивыми зелеными глазами, прямым красивым носом, и русыми волосами до плеч. Несколько прядей упали ему на лицо и он нервно сдул их.

— А где Леха? — глупо переспросил я, уставившись на подростка.

— Я Леха. — Ответил блондин, и зло сплюнул в сторону сквозь зубы, как это обычно делал разъяренный Леха.

Подобная метаморфоза не лезла ни в какие ворота. Видно неплохо меня паровозом переехало.

— Э-э-э… — Сразу не нашелся я что ответить.

— Это что шутка такая, мальчик? — Начал раздражаться я.

— Да какие уж тут шутки, — грустно ответил нежный отрок — тут, Тимоха, ваще фигня какая-то непонятная творится.

Я попытался выдавить язвительную улыбку, только мне, по моему, это не особо удалось.

— А ты красавчик теперь, однако. — Решил я подбодрить шуткой невесело задумавшегося товарища.

— Деффки при виде такого лапочки кипятком писать будут — не удержался я и решил подколоть друга, памятуя про его неудачи с женским полом, обусловленные не слишком фотогеничной внешностью и мерзким характером.

— Можешь начинать — зло улыбаясь ответил блондин Леха.

— Чего начинать? — не понял я.

— Кипятком писать, — еще больше ощерился Леха.

— Я тут причем, — не понял я опять — я же тебе говорю, девки будут писать кипятком.

— А ты себя видел? — заржал Леха.

«На что это он намекает» — подумал я?

Нехорошее предчувствие заставило пробежать стадо мурашек по позвоночнику от головы до Ж…, ну в общем до того места откуда ноги растут, туда и обратно. Я попытался приподняться чтобы посмотреть на себя, но сил не было.

— Чё, плохо совсем — Сжалился Леха, глядя на мои бесполезные попытки подняться.

— Ага, хреновато — ответил я и только сейчас обратил внимание на свой голос, детский, как и у пацаненка — Лехи, но еще более тонкий.

— Черт, а чё у меня с голосом за фигня? — обратился я к Лехе.

— Поверь мне — это не самое страшное, со всем остальным тоже фигня — хмыкнул Леха.

«О чем это он» — продолжал тупить я.

В конце концов я решил не травмировать свою психику раньше времени глупыми выводами. Может это Леха шутит так, с него станется. А с голосом фигня от посттравматического шока. Хотя каким шоком может быть вызвана метаморфоза, которая случилась с Лехой, я себе плохо представлял.

— МЧСники еще не приехали? — поинтересовался я.

— И судя по всему, не приедут, — Ответил Леха.

— Чегой то? — задал я естественный вопрос. — Мы тут с паровозом поцеловались, а они не приедут?

— А нету никакого паровоза, — невесело сообщил Леха.

— Как нету? — удивился я, хотя вроде уже некуда было дальше.

— А так. Ни паровоза, ни вагона, ни железной дороги. Ваапче ничего нету. Один лес кругом и вон какие-то обгорелые развалины на полянке, дымятся кстати. — Кивнул Леха куда-то в сторону.

Тут вдруг где-то рядом послышался негромкий хлопок и Леха повернулся в ту сторону. Я повернуться не мог — тело все еще не слушалось меня.

Леха, увидев что-то или кого-то, вдруг рванул в ту сторону, громко матерясь.

— Ну-ну-ну. Успокойтесь, молодой человек, — услышал я знакомый голос где-то справа.

— Да я ща так успокоюсь, что вам мало не покажется. — Пищал рядом Леха. — Что вы с нами сделали? — продолжал буйствовать Леха. — Ладно еще я, а с Тимохой вы чё сотворили.

«Хм кстати, чё там все таки со мной не так? Хоть глазком бы взглянуть, но блин еле шевелюсь.»

— Успокойтесь, юноша, сейчас я все объясню, — опять знакомый голос.

«Где я его слышал?» — напрягся я — «так это же Геннадий Петрович, точно его голос. А чего он тут делает, он же вышел до столкновения? Или это он увидел все и добрался до нас пешком? Мы вроде не далеко от остановки отъехали».

У меня перед глазами появились две фигуры: малолетки- Лехи и Геннадия Петровича.

Одеты оба они были престраннейшим образом. По-старинному короче как-то. На Лехе была коричневая кожаная куртка — «Охотничья» — почему-то подумал я, и такие же охотничьи штанишки, заправленные в черные мягкие мокасины с отворотами, подрезанными в виде прямоугольных зубцов по краям. Геннадий Петрович был одет еще страньше или страннее. То, что на нем было одето, я бы назвал камзолом, черного бархата с золотой вышивкой. Ноги его были обтянуты черными же бархатными лосинами, а в качестве обуви надеты были высокие ботфорты до колен. А еще он при мече и кинжале, и в лихо заломленном на правую сторону бархатном берете с огромным белым пером, приколотым к берету золотой брошью с зеленым камнем.

— Офигеть, — единственное, что смог выдать я, глядя на эту парочку, и в очередной раз попытался встать. Впрочем, в очередной раз абсолютно безрезультатно.

— Сейчас, сейчас я помогу, — заторопился Геннадий Иванович, глядя на мои слабые попытки.

Он присел надо мной и начал водить руками над моим телом и головой. Боль начала отступать, а тело начало покалывать, как обычно бывает, когда затекает рука или нога.

«Он чё, экстрасенс что ли?» — подумал я.

Он водил надо мной руками минуты две — три, после чего предложил подняться.

Лучше бы я умер. Мама, пожалуйста, роди меня обратно. Первое, что бросилось мне в глаза — это моя рука, которую я подал нашему внештатному народному целителю. Темно-серая кожа, тонкие запястья, маленькие ладошки и нежные девичьи пальчики с аккуратными ноготками.

«Я чё, зомби какой-то или вампир?» — Мелькнула в голове тупая мысля.

Потом я обратил внимание, что я явно гораздо ниже Геннадия Ивановича ростом. Да что там Геннадия Ивановича, по-моему, даже Леха, выглядевший сейчас как 14-летний пацан, был чуть-чуть выше меня. Как будто угадав мое желание, Геннадий Иванович со словами: — «Айн момент» — щелкнул пальцами, воздух перед моими глазами сгустился и вдруг превратился в зеркало. Сначала это явное проявление магии сильно заинтересовало меня, но то, что я увидел в наколдованном зеркале, быстро вытеснило все мысли из моей головы. Не просто вытеснило, а выдуло ледяным порывом ветра. Сердце кажется замерло на середине удара, а легкие забыли как дышать. Из зеркала на меня перепугано смотрела девчонка лет тринадцати. Симпотное детское личико с огромными, чуть ли не в пол лица миндалевидными фиалковыми глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц, задорно вздернутый курносый носик и полные губки немного темнее, чем ее серая кожа. Белоснежная длинная челка прикрывала такие же белоснежные бровки. Волосы находились в легком, явно искусственном беспорядке и были собраны в небольшой хвостик на затылке. Скорее всего в распущенном состоянии они будут чуть ниже плеч. Две белоснежные пряди, не попадавшие в хвостик, обрамляли лицо слева и справа. В японском аниме на такие личики обычно умиленно пищат — Каваиииии. Одета девчонка в зеркале была в такой же охотничий костюм, как и подросток — Леха с той только разницей, что если на Лехе костюм сидел достаточно свободно, то костюм девушки облегал ее еще нескладную фигурку девочки, не начавшей еще превращаться в девушку. Две самые удивительные вещи этого образа были — серый цвет кожи и торчащие из-под волос острые кончики ушей.

— Выдыхай бобер, выдыхай, — закричал мне Леха, заметив, что я уже почти минуту не дыша, пялюсь на свое отражение.

Наконец с каким-то всхлипом я смог вздохнуть и отвести свой наполнившийся слезами взгляд в сторону наблюдающих за мной мужчины и мальчика.

— Это я? — дрожащим голосом спросил я и не глядя ткнул маленьким пальчиком в сторону отражения.

Оба синхронно кивнули головами.

— Вы чё совсем о….ели? — заорал я, переходя на визг.

Далее я попытался превзойти в построении многоэтажных идиоматических выражений боцманов отечественного торгового флота, что по видимому мне удалось, так как глаза моих слушателей округлились до размеров кофейных блюдец. Фонтан изобилия иссяк только минут через 15.

— Силеееен, — протянул Леха — честно признаюсь, узнал много нового.

— По-моему это была самая ужасная вещь, которую я видел за свою очень долгую жизнь, — отдуваясь, заметил Геннадий Петрович — А видел я, поверьте, не мало.

Это он видимо имел в виду впечатление, полученное им от лицезрения маленькой девочки, изрыгающей проклятия на уровне практически ультразвука.

У меня же наоборот все слова и выражения закончились, и я тупо стоял и смотрел в зеркало. Потом я зло уставился на Геннадия Петровича, что-то мне подсказывало, что все, что со мной и Лехой случилось за последние полчаса — час — это его рук дело. Опять гневно ткнув пальцем в отражение, грозно вопросил:

— Что это такое?

— Не что, а кто, — попытался отшутиться виновник, — Это ты.

— Сам уже понял, что это я, — не отреагировал я на шутку — какого хрена это я?

Я пытался прорычать эту фразу как можно более грозным голосом, но тщетно — это звучало как перезвон колокольчиков, очень мило и совсем не грозно.

— Ну, так в двух словах и не рассказать, — ответил Геннадий Петрович и виновато улыбнулся.

— Желательно чтобы слов было побольше, — настаивал я — и желательно по теме.

— Да кстати, — вставил свои пять копеек Леха — что это за цирк?

Виновник событий присел на лежащее в двух шагах поваленное дерево и махнул рукой, приглашая нас тоже присесть. Леха присел, а я продолжал стоять напротив и смотреть на мужчину зло прищуренными глазами.