Убийство по Фрейду

— Кейт, это венец всего! Я ухожу. Тебе просто необходим хороший ночной сон, и утром, когда ты как следует отдохнешь…

— Извини! Ты говорил мне о Дэниеле Мессенджере и…

— Я говорил тебе, хотя ты, как мне помнится, не воспринимала мои слова, что доктор Мессенджер по описанию никоим образом не похож на молодого человека с фотокарточки. Мы отправили детектива в Чикаго, чтобы он побеседовал с почтенным доктором, и поначалу это выглядело так, будто мы попусту потратили время и деньги налогоплательщиков. Мессенджер никогда не слышал о Дженет Гаррисон, равно как и о Эмануэле Бауэре, мало что знал о психиатрии как таковой и уж точно не покидал Чикаго всю ту неделю, в которую произошло убийство. Более того, он никак не мог взять в толк, с чего бы это Дженет Гаррисон вздумалось оставить ему деньги, и единственное, что ему пришло на ум, — это то, что речь идет о другом Дэниеле Мессенджере. Последнее, конечно, сущая ерунда. Девушка довольно четко обрисовала его — например, знала, где находится его дом, когда он там поселился, чем занимается и так далее. Адвокат посоветовал ей указать в завещании адрес наследника, возраст и многое другое, что она и сделала. Так что нет ни малейших сомнений, что это именно тот Мессенджер.

Сама видишь, Кейт, проблемка была та еще, впрочем, как и все, что связано с этим чертовым делом. Но наш молодой детектив явно подает надежды на то, что в один прекрасный день изобретет что-нибудь настолько очевидное, что по праву займет место в рядах гениев (все идеи гениев кажутся простыми до безобразия, после того как родятся в мозгах у гениев). Естественно, у него была с собой копия той фотографии, которая была найдена в сумочке Дженет Гаррисон. И вот, перед тем как убраться восвояси, детектив, повинуясь внезапному импульсу, возьми да и покажи Мессенджеру снимок. Он предъявил его на всякий случай, даже не предполагая, что из этого что-то может выйти. «Вы, случайно, не знаете этого человека?» — спросил он.

Мессенджер пялился на фото так долго, что детектив чуть было не подумал, что тот впал в транс. Ты же знаешь, как долго тянутся секунды, когда ждешь ответа. И вот наконец он поднял глаза и сказал: «Это Майк».

— Майк? — спросила Кейт.

— В точности так же сказал и детектив: «Майк? Какой Майк?» И что, ты думаешь, ответил доктор?

— Ох уж мне эти игры в вопросики! Я их просто обожаю, но только не сейчас. Так что же он ответил, Рид, только не тяни, Бога ради!

— «Какой Майк? — Он вроде даже удивился. — Да Майк Барристер, мы когда-то вдвоем снимали одну комнату… Да, сколько воды утекло». Вот слова доктора, — ответил Рид.

— Майк Барристер! — вырвалось у Кейт. — Доктор Майкл Барристер. Рид! Это же та самая связь, которую мы так долго искали! Я знала, что рано или поздно наши разрозненные факты сложатся воедино. Дженет оставляет деньги Мессенджеру, Мессенджер прежде знал Майкла Барристера, а кабинет Майкла Барристера напротив кабинета Эмануэля. Рид, да это просто блестяще.

— Сам знаю, что блестяще! На краткий ослепительный миг так может показаться! Но после того, как прекращается звон в ушах и ты начинаешь немного задумываться, становится ясно, что, хотя все и кажется прекрасным, тем не менее это ни черта не значит.

— Ерунда! Она была убита из-за денег.

— Даже допустив с большой натяжкой, что сумма была достаточной для того, чтобы убить кого-то, — а я такой вариант исключаю, — то кто мог это сделать? Мессенджер не мог — он не покидал Чикаго. И даже если мы опять вернемся к предположению о наемном убийце, что, согласись, уже само по себе смехотворно, то в результате расследования, кто бы его ни проводил, наверняка окажется, что Мессенджер последний человек в мире, кто мог бы пойти на это. Он не нуждается в деньгах до такой степени — счет в банке неопровержимо это доказывает. Его жена работает секретаршей, и если они и не бесятся с жиру, то уж никак не бедствуют. Даже весьма далеки от бедности, так как преспокойненько откладывают деньги на обучение дочерей в колледже. Вкусы у них отнюдь не экстравагантные. По их представлениям, самый шикарный отдых — это разбить палатки в северных окрестностях озера Мичиган. Они не в долгах, если не считать невыплаченный кредит за дом, но тогда придется отнести к разряду потенциальных убийц несколько миллионов граждан Соединенных Штатов. Я знаю, Кейт, твоя мысль неуклонно обращается к твоему любимому кандидату на роль убийцы — доктору Майклу Барристеру. Мы даже знаем, что он однажды привлекался к суду за халатность, хотя я уже успел выяснить, что подавляющее большинство таких жалоб необоснованны. Ни один врач не застрахован от встречи с психопатом, который вбил себе в голову, что ему специально не дали чудодейственное средство, или слышал своими ушами, что есть курс лечения намного более эффективный, чем тот, который был прописан ему. Но даже если в нашем случае жалоба и была оправданной, то все равно, сам факт, что кого-то привлекли к ответу по обвинению в халатности, еще никоим образом не делает этого человека убийцей. А если даже и делает, то почему тогда Барристер убивает незнакомую девушку в надежде облагодетельствовать на не очень уж большую сумму человека, которого не видел вот уже черт-те сколько лет?

— Может быть, Барристер просто хотел подставить Эмануэля, которого он по какой-то непонятной причине ненавидел?

— Может-то может, хотя трудно представить почему. Все, что мы знаем, — это то, что Эмануэль не слишком ему импонировал. Но тогда возникает вопрос: при чем здесь Мессенджер? Почему тот факт, от которого мы пришли в такой восторг, — что Мессенджер и Барристер когда-то знали друг друга — должен иметь какое-то отношение к тем чувствам, которые Барристер испытывает к Эмануэлю? Эмануэль и Мессенджер не знают друг друга, да и Барристер и Эмануэль — тоже, если не считать того, что по чистой случайности их кабинеты находятся в одном и том же здании? Так что фактик, которым мы разжились, премиленький, но он нам ровным счетом ничего не дает, Кейт! Еще одна тропка в никуда!

— Минутку, Рид! Ты совсем сбил меня с толку. Я допускаю, что Мессенджер, будучи полезным для нас, пока ни в какие ворота не лезет. Но теперь мы знаем, кто тот молодой человек на фотокарточке. Кстати, почему же мы раньше его не опознали?

— Ну, я, например, никогда его не видел. А ты заявила, помнишь, что он тебе кого-то напоминает. Любой человек меняется за время от двадцати до сорока. Вспомни, Мессенджер не видел Барристера с молодых лет, во всяком случае, у нас нет пока оснований сомневаться в этом. Он увидел парня, с которым вместе снимал когда-то комнату. Если я покажу тебе фото девушки, которую ты знала, когда училась в колледже, ты воскликнешь: «О, да это же Салли Джонс! Она всегда носила свитера в обтяжку и шепелявила». Но если я покажу тебе карточку Салли Джонс теперешней, то ты, вполне возможно, заявишь мне, что не знаешь, кто она такая.

— Ладно, валяй дальше, корчи из себя адвоката-казуиста. Все же факты остаются фактами: дверь кабинета доктора Майкла Барристера выходит в тот же вестибюль, что и дверь Эмануэля, и именно он объявил, что девушка мертва. По крайней мере, так сообщила Никола, и никуда не денешься от того, что его фотография лежала в сумочке убитой девушки.

— И убийца оставил ее там?

— Он ее просто не нашел — карточка спрятана за водительскими правами.

— Или же он оставил ее там умышленно, чтобы заставить нас думать так, как ты сейчас думаешь.

— Проклятье! Проклятье, проклятье и еще раз проклятье!

— С первыми тремя проклятьями согласен, четвертое, по-моему, уже перебор. Но кое-что пришло мне на ум. Спаркс сказал, что лицо на карточке кажется ему знакомым, если, конечно, ты верно передала мне его слова. Мог ли Спаркс узнать, кто на фотографии, и умолчать об этом? Если судить по тому, что ты рассказала, он человек осмотрительный, поэтому предпочел уклониться от ответа.

— Возможно, нам следует показать Мессенджеру фотографию Спаркса. Вдруг выяснится, что они вместе играли в бейсбол в дни далекого безмятежного детства. Мне не пришло, правда, в голову поинтересоваться, откуда Спаркс родом. Не исключено, что они, чем черт не шутит, оказались в одном лагере для бойскаутов, когда Спаркс навещал свою незамужнюю тетку в родном городе Мессенджера.

— Не понимаю, почему Мессенджер должен опознать кого бы то ни было, но я согласен, что это, возможно, и неплохая идея — показать Мессенджеру фотографии всех, кто замешан в этом деле, если, конечно, нам удастся их достать.

— По крайней мере, мы теперь все дальше уходим от Эмануэля в качестве главного подозреваемого. Хотя, — добавила Кейт, припомнив первую новость, сообщенную Ридом, — двигаемся, по-видимому, по направлению ко мне, а точнее, к полному хаосу. И все же мы двигаемся! Что предпринять дальше? О да, мы еще забыли Горана: возможно, он убил девушку ради некой развернутой им рекламной кампании. И тогда связь между Мессенджером и Барристером всего лишь случайное совпадение. В конце-то концов, жизнь полна совпадений, как ведомо было Гарди[22], хотя никто из нас почему-то не желает с ним соглашаться. О, дорогой, меня заносит все дальше и дальше. Рид, еще только один вопрос, перед тем как я совсем дойду до точки и просто-напросто засну прямо на стуле. Где был Барристер в утро убийства? Удалось ли полиции установить это точно?

— Он был у себя в офисе с кучей пациенток в кабинете и в приемной. Его медсестра, конечно, тоже находилась там. Сейчас мне начинает казаться, что во всем этом надо разобраться более тщательно. Полиция не считает, что у него бесспорное алиби, правда, как показывает практика, бесспорные алиби бывают только у преступников. Я и сам начинаю чувствовать, что у меня едет крыша.

— Утром я услышу то, что Джерри удалось разузнать о Горане. И что ему удалось вытянуть у медсестры. Возможно, Джерри…

— Ох да, ведь мы должны еще обсудить все, что касается Джерри. Кейт, я хочу, чтобы ты пообещала мне…

— Это не даст тебе ровным счетом ничего. Я все равно не вспомню, что тебе пообещаю. А у меня завтра — «Даниэль Деронда», не считая семинаров. Надеюсь, это анонимное письмо не попадет в газеты?

— Думаю, это я могу тебе пообещать!

— Кто, по-твоему, его отправил?

Но Рид был уже в дверях. Она сонно помахала ему рукой и, даже не убрав поднос с кофе, разделась, бросив одежду грудой на пол. Кейт не сомневалась, что ей не удастся заснуть со всей этой мешаниной в голове. В ее мозгу, как в калейдоскопе, мелькали, сменяя друг друга, Мессенджер, Эмануэль, Спаркс и Горан. Она так и промучилась всю ночь, пока Джерри (она забыла завести будильник) не разбудил ее утром.

Глава 13

— Хорошо, что ты дала мне ключ, — сказал Джерри. — Я мог названивать по телефону и, решив, что тебя пристукнули, потерять голову и вызвать полицию. Ты что, не брала трубку?

— Я не брала трубку, но, во всяком случае, не спьяну. Выметайся отсюда, я встану! Приготовь кофе. Умеешь?

При этом вопросе Джерри радостно фыркнул и удалился из комнаты. Кейт тут же вспомнила, что он был поваром в армии и что его кофе…

— Не трудись! — крикнула она. — Я приготовлю сама.

Но Джерри, который уже открыл водопроводный кран, не мог ее слышать.

Оказалось, что Джерри, никогда не использовавший ситечко и фильтр, просто всыпал немного кофе в кастрюльку с кипящей водой. Результат был на удивление хороший, если наливать в чашки с осторожностью.

Кейт, приободрившись после душа и трех чашек кофейного варева, приходила в себя после событий предыдущей ночи и пыталась решить, как быть дальше. Отчет Джерри (существенно отредактированный и не содержащий упоминаний о выслеживании Эмануэля), похоже, ничего не давал для их дальнейшего плана действий. Джерри, конечно, не следовало отправляться к медсестре Барристера с этой идиотской историей, однако Кейт не слишком беспокоилась по этому поводу. Она была уверена, что сегодня утром дело примет новый оборот. Рид, несомненно, станет настаивать, чтобы она поблагодарила Джерри и отказалась от его услуг. Но Кейт чувствовала, что, когда расплывчатые идеи, роящиеся у нее в голове, обретут четкую форму, Джерри непременно ей понадобится. Никого другого попросту не было.

После убийства прошло восемь дней, и невероятные события уже казались естественной составляющей повседневной жизни Кейт. Она уселась за стол напротив Джерри и подумала, что вот она пьет утренний кофе и придумывает разные ходы с молодым человеком, с которым при обычных обстоятельствах не стала бы иметь никакого дела. То, что две недели назад было для нее на первом месте, постепенно отодвинулось на задний план. Все то, о чем она раньше думала, теперь находилось где-то на периферии. Само собой, она стремилась вернуться к более упорядоченному внутреннему состоянию, в котором пребывала раньше. Карлейль (которому она вот уже целую неделю не уделяла никакого внимания), вероятно, сказал бы, услышав, что молодая леди наконец-то решилась примириться с окружающим миром: «Слава Богу! Ей уже лучше!»

«Все, что мне нужно, — говорила себе Кейт, — это восстановить окружающий мир». Он распадался на куски, но Кейт не могла отделаться от мысли, что при определенном упорстве и с Божьей помощью все снова может собраться воедино.

— Есть какие-нибудь новые идеи? — осведомился Джерри.

— Идей мне не занимать, — огрызнулась Кейт. — Только вот осуществить их… Я уж подумываю, что Алиса вовсе не была в Стране чудес: она просто пыталась расследовать убийство. Основные подозреваемые все время куда-то исчезают, оставляя после себя лишь улыбки, а остальные превращаются в морских свинок. Нам вручили по большой неуклюжей птице и пригласили сыграть в крокет. А когда мы быстро бежим вперед, оказывается, что мы на самом деле движемся в обратную сторону. Всего несколько дней назад у нас было некоторое количество вполне подходящих подозреваемых. А теперь все, что у нас есть, — это наследник убитой девушки, который не имеет к делу никакого отношения. Ну, лучше я тебе расскажу о нем.

Кейт подробно изложила историю о завещании Дженет Гаррисон и поведала о том, что Мессенджер узнал молодого человека на фотографии (о письме, обвиняющем ее в убийстве, она ничего не сказала). Джерри конечно же пришел в восторг, когда услышал, что это была фотография Барристера, и Кейт вынуждена была подвести его, как это сделал Рид предыдущим вечером, к осознанию того, что, как ни ошеломительна новость сама по себе, она, вероятно, ничего не дает.

— Наверняка все дело в Мессенджере. Этакий зловещий тип с обманчиво привлекательной внешностью. В конце концов, — продолжал Джерри, — мы не можем утверждать, что он не был как-то связан с Дженет Гаррисон. Ведь это только его слова.

— Но он отрицает, что слышал о ней до того, как узнал о ее убийстве.

— Ты хочешь сказать, после того, как сам ее прикончил.

— Тогда зачем бы ему опознавать фотографию и ввязываться в это дело?

— А он и не ввязывался: он втягивал Барристера. Видимо, он никак не ожидал, что след приведет к нему. Он не знал, что она оставила завещание.

— Если бы он не знал, что она оставила завещание, зачем тогда ему убивать ее? Ведь мотивом преступления считаются деньги.

— А если не деньги? То есть, может быть, и деньги, но он надеялся, что завещания не найдут?

— Джерри, твои мыслительные способности истощаются. Если бы завещания не нашли, то он не получил бы денег. Но какой бы у него ни был мотив, из Чикаго он не уезжал. И не выдвигай предположение, что он кого-то нанял, — я просто не вынесу еще одной дискуссии по этому поводу.

— Не думаю, что работа детектива способствует улучшению твоего настроения. Ты становишься раздражительной. Тебе определенно нужно отдохнуть.

— Единственное, что мне нужно, — это принять решение. Помолчи минутку и дай мне подумать. Пока что это не процесс, от которого я ожидаю видимых результатов, а лишь одна из форм деятельности, которая подходит для данного момента. Между прочим, если можно приготовить неплохой кофе, просто бросив размолотые зерна в кастрюльку, почему продается такое количество дорогостоящих кофеварок самых разных видов?

— Ты хотела бы услышать мою любимую речь насчет рекламы и переоценки ценностей в Америке? Я в этом здорово поднаторел и даже прославился тем, что отговорил родителей моей невесты от покупки инструмента для раскалывания льда, а ведь некий шустрый коммивояжер почти убедил их, что он совершенно необходим в хозяйстве. Возможно, если я начну свои рассуждения, они простимулируют твой мыслительный процесс. Готова? В древности объекты человеческих желаний подразделялись на две четкие группы: вещи, которые человек хотел иметь, потому что не мог без них обойтись, и вещи, которые он хотел иметь просто по собственной прихоти. Людям никогда не приходило в голову смешивать эти две группы или убеждать себя в том, что им необходимо то, что им нравится. Пуритане…

— Полиции точно известно, что Мессенджер не уезжал из Чикаго?

— Я и сам над этим думал, — признался Джерри. — Его коллеги подтверждают это. Говорят: да, наш Дэнни трудился весь день в лаборатории. Они слышали, как он разговаривает, или как позвякивают пробирки, или трещит пишущая машинка, но на то есть записи и магнитофонные пленки. Ты смотрела фильм «Лаура»? Что касается записей, разве те, кто летит из Чикаго в Нью-Йорк, не проходят регистрацию?

— Полагаю, проходят. Существуют списки пассажиров на каждый рейс.

— Мессенджер мог назвать вымышленное имя или поехать поездом. Я считаю, что нашим следующим шагом должна быть беседа с доктором Дэниелем Мессенджером. Даже если окажется, что он чист, как только что выпавший снег, он может поведать нам что-нибудь интересное о Барристере, о его жизни или о его родственниках. Что мы теряем, кроме платы за билет на самолет до Чикаго и нескольких дней?

— Но у меня нет нескольких дней!

— Я знаю. А у меня нет денег на билет до Чикаго. Предлагаю сложить мое свободное время и твои деньги и послать меня. Обещаю на этот раз не проявлять никаких личных чувств. Дай мне возможность составить о нем впечатление.

Эта мысль уже приходила в голову Кейт. Ей самой ужасно хотелось мило поболтать с Дэниелем Мессенджером. Но она должна соблюдать привычный распорядок жизни; быть обвиненной в убийстве — это одно, а манкировать своими обязанностями — совершенно другое. Джерри больше, чем Кейт, доверял своим впечатлениям. И это не было его личной особенностью: он обладал гораздо большим здравым смыслом, чем можно было ожидать от такого молодого человека. Известно, что молодежь не может составить правильного мнения: Кейт видела слишком многих посредственных профессоров, пользующихся большой популярностью у студентов, в то время как блистательными, но немного скучноватыми преподавателями они пренебрегали. Студентов, наверное, вполне можно понять, но в данном случае Кейт не хотела рисковать и полагаться на впечатление двадцатилетнего юнца, который нахальством компенсирует недостаток мудрости. Предположим, Джерри вернется с определенным мнением, тем или иным? Стоит ли оно чего-нибудь?

Возможно, и нет. Но разве есть альтернатива? Кейт живо вспомнила один спор с Эмануэлем о психоанализе как о методе лечения. Она упирала на то, что это требует очень продолжительного времени, на большую стоимость, на отсутствие контроля как со стороны пациента, так и психоаналитика за процессом свободных ассоциаций и так далее и тому подобное. Эмануэль ничего этого не отрицал.

«Это грубый инструмент, — сказал он. — Но лучший из того, что мы имеем».

Возможно, Джерри не польстит такая аналогия, но Кейт провела ее для себя. Определенно, Джерри — тоже грубый инструмент, но лучшего у нее нет. В любом случае, кроме времени Джерри и своих денег, она ничего не теряет — к» тому же Джерри с его честностью и молодостью, возможно, вызовет меньшую враждебность у Мессенджера, чем она.

— Думаю, — сказала Кейт, — лучшим подходом будет поговорить с ним о Барристере, а не о нем самом. Если ты явно попытаешься заманить его в опасную ловушку и станешь выпытывать у него какие-то признания, ты восстановишь его против себя. Ясно, мне он не поверит. А вот если ты скажешь ему честно, что у нас неприятности и что мы нуждаемся в его помощи, то, возможно, узнаешь что-нибудь ценное. Если убийца он, тогда он попытается нас запутать и ты должен действовать очень тонко, иначе толку не будет никакого. Джерри, я хочу сказать, что если Мессенджер настолько умен, чтобы, с одной стороны, совершить убийство, а с другой — убедить полицию в собственной к нему непричастности, то ты его не поймаешь. Тем не менее, если он такой милый, как мы о нем думаем, он сможет помочь нам так, что нам и не снилось. Я не предлагаю тебе выступить в роли великого детектива и не хочу, чтобы ты притворился, будто следуешь моим советам, а на самом деле поступал как тебе вздумается.

Кейт вонзила в него пристальный взгляд, который напомнил Джерри Эмануэля в парке. Неужели она знает? В действительности Кейт просто сильно перестраховывалась: у нее были свои подозрения.

— Джерри, если ты и на этот раз станешь тянуть одеяло на себя, тогда все. Считай, что ты снова за рулем своего грузовика. И плакала твоя премия.

— И что я скажу Мессенджеру? Кто я такой?

— По-моему, нам стоит попытаться сказать правду. Я не заявляю, что от рождения правдива, да простит мне Бог, но этот приемчик вносит некоторое разнообразие в наши методы. Тебе нужно заехать домой за чемоданом?

— Ну, откровенно говоря…

Кейт проследила за взглядом Джерри. Чемодан скромно стоял в прихожей за столиком.

— Отлично, тогда я узнаю, когда будет самолет до Чикаго. — Кейт потянулась к телефону. — Приблизительно в одиннадцать двадцать.

Кейт повесила трубку и отправилась за деньгами для Джерри. Он уже был почти на лестнице, когда она вдруг поняла, что рассказала ему о Дэниеле Мессенджере только что. А чемодан?

— Твоя беда в том, — сказал Джерри, — что ты не читаешь газет. Полиции ведь приходится давать репортерам пищу для размышлений, а дело об убитой девушке как раз то, что надо. Конечно, я не знал, — добавил он скромно, — о фотографии. Увидимся через пару дней.

Джерри исчез за дверью, тихонько прикрыв ее за собой, и оставил Кейт печалиться о своей племяннице.

Кейт же предстояло отправиться в университет. С Ридом непременно случится удар, когда он узнает, куда уехал Джерри, но щадить чувства других — добродетель, которая пропадает с появлением новых жизненных обстоятельств. Катастрофа влечет за собой жестокость — на войне всегда так. Это неизбежно. Она вспомнила, с каким трудом в самом начале заставила себя воспользоваться услугами Рида. Но каждый безжалостный поступок делает следующий не только возможным, но и неизбежным. Может быть, вот так люди и приходят к убийству. Но тогда какая последовательность событий привела к смерти Дженет Гаррисон? У девушки в сумочке нашли тщательно спрятанную фотографию Майкла Барристера в молодости. Это, видимо, говорит о том — если не принимать во внимание то, что фотографию мог подсунуть туда убийца, — что была какая-то связь между Барристером и Дженет Гаррисон. Барристер конечно же отрицает это. Если он ее убил и обыскал ее комнату, желая удостовериться в том, что не осталось никаких улик, то какой был у него мотив?

Кейт вышла из дому и направилась к автобусной остановке.

Положим, у Барристера в молодости была интрижка с Дженет Гаррисон, или, допустим, он просто был с ней знаком, а единственное его фото, которое она в своей безрассудной страсти могла получить, изображало его совсем молодым человеком. В любом случае она так ему осточертела, что он убил ее. Может, Дженет хотела, чтобы он на ней женился, а ему было на нее наплевать. Но определенно, это не такая редкая ситуация, и есть множество способов отделаться от докучливых молодых дамочек, не убивая их. Часто все решается само по себе. Кейт знала девушек, ее ровесниц, которые, влюбившись, преследовали мужчину своей мечты, проводили не один час, вглядываясь в окна его спальни, звонили в самое неподходящее время. Казалось, они в ужасном отчаянии, но все благополучно повыходили замуж за других и были довольны. А если Дженет Гаррисон обожала Барристера, почему она оставила все свои деньги Мессенджеру, которого она, судя по всему, никогда не видела и к которому определенно не питала никаких нежных чувств? Или же если окажется, что она была от него без ума, тогда с какой стати она носила с собой фото Барристера? Джерри предположил, что Мессенджер подбросил фото, но зачем? Если бы фотографии не было вовсе, ситуация оставалась бы такой же запутанной, как и теперь.

Кейт прибыла в университет в том смятенном состоянии сознания, к которому она за последнее время на удивление быстро привыкла. Она немного посидела в своем кабинете, распечатывая почту и устремив взор в никуда. Но ее взгляд неизбежно обращался к тому самому стулу, на котором когда-то сидела Дженет Гаррисон.

«Профессор Фэнслер, вы не знаете хорошего психоаналитика?»

Но почему этот вопрос она задала именно ей? Неужели она, Кейт, была для Дженет Гаррисон единственным человеком, старшим по возрасту и заслуживающим уважения, к которому та могла обратиться? Вряд ли это возможно. Однако Кейт не могла отделаться от воспоминаний об анонимном письме, обвиняющем ее в убийстве. Оно не было столь уже неправдоподобным, как она в отчаянии подумала вначале. Каким-то образом Кейт оказалась в самом центре загадки. Ведь именно она отправила Дженет Гаррисон к Эмануэлю. И именно у него в кабинете Дженет была убита. Задай Дженет Гаррисон тот же вопрос какому-нибудь другому преподавателю, она, скорее всего, закончила бы свою жизнь на кушетке другого психоаналитика. А стали бы ее убивать там? Естественно, нет. Кейт принудила себя посмотреть на вещи здраво, как будто убийца Эмануэль или Никола. А что в противном случае? Ну, кабинет Барристера как раз напротив кабинета Эмануэля, а его фотографию опознал Мессенджер. А Мессенджер унаследовал деньги. Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку… вытянули репку! Так кто же эта пресловутая «репка»?

От размышлений ее оторвал телефонный звонок.

— Профессор Фэнслер?

Кейт призналась, что это она самая и есть.

— Это мисс Линдсей. Простите за беспокойство, но вы, кажется, сильно заинтересовались этим делом, я и подумала, что вы не станете возражать, если я позвоню. Вчера вечером я звонила вам домой, но мне никто не ответил. Я подумала, что вам лучше услышать это от меня, чем от Джеки Миллер.

— Да, конечно, — ответила Кейт, — очень мило с вашей стороны. Боюсь, я составила не слишком благоприятное впечатление о Джеки Миллер, особенно о ее необычной пижаме. Так вы хотите сообщить мне, что теперь я у нее в долгу?

— Не знаю. Но вы, кажется, очень хотели узнать имя девушки, которая видела Дженет с мужчиной, а вчера вечером Джеки Миллер его вспомнила. Она обратилась ко мне и предложила, чтобы я… гм… ну, что я, возможно, захочу сообщить это имя вам.

Кейт ясно могла представить, как Джеки говорит: «Ты же ее любимица, почему бы тебе не позвонить ей и не назвать имя?»

— В другом случае, — продолжала мисс Линдсей, — у меня бы и мысли не возникло беспокоить вас дома, но при подобных обстоятельствах… Слава Богу, случилось так, что я не доставила вам никакого беспокойства…

— Я вам очень благодарна. Так как же ее имя? Может случиться, что мы разворошим осиное гнездо, но что с того?

— Ее фамилия Дриблер. Анна Дриблер[23].

— Разве бывают такие фамилии?

— Невероятно, но эта фамилия звучит именно так. Джеки вспомнила, потому что за завтраком кто-то упомянул о дриблинге. Она некоторое время жила здесь, в общежитии, в прошлом семестре, но ей тут не понравилось, и она вскоре переехала. Ее номера нет в телефонной книге. Боюсь, я больше ничем не могу вам помочь.

— Я вам очень благодарна. А вы знали мисс Дриблер? То есть, я хочу сказать, вы достаточно близко с ней знакомы, чтобы решить, можно ли полагаться на ее слова?

— Нет, я ее почти совсем не знаю. Точнее, мы едва знакомы. Но она… она не такая, как Джеки.

— Благодарю вас, мисс Линдсей. Полагаю, я смогу отыскать ее личное дело в университетском архиве. Большое спасибо, что позвонили.