Помоги проекту - поделись книгой:
Побитый сержантом воин только сумрачно глянул на него, но ничего не сказал.
— Похоже, шавки, нас ждут крутые времена, — подал голос тот, кого капрал назвал вором, — и либо этот грёбаный сержант обломает вас, либо — вы его.
— А почему это нас? — прищурился бывший борец, — к тебе это не относится?
— А меня и не такие ломать пытались, — хищно ощерился вор, — ты в наших трущобах не бывал. Тебе там и часа не прожить. Так что, — он легонько помахал в воздухе рукой, — это не ко мне. Надоест — свалю по-тихому, и травка не шелохнет.
— медленно перебирая струны, насмешливо пропел цыган.
— Ну, ты, чернявый, потише, — круто развернулся к цыгану вор, — я дружков своих не сдавал. За такие предъявы, знаешь ли, и по харе недолго отхватить. А среди вас у меня дружков нет…
— Ну так давай, попробуй, — улыбчиво предложил цыган. Гитара мгновенно оказалась у него за спиной. А в правой руке невесть откуда вдруг мелькнул короткий клинок метательного ножа. Вор моментально остыл. Все присутствующие знали, что в деле метания ножей цыгану не было равных. Всего неделю назад он на спор с расстояния в двадцать шагов пятью ножами прибил к двери казармы кожаную перчатку за каждый палец по отдельности. Понятное дело, ни у кого из присутствующих не возникало желание проверять, что же окажется быстрее: его меч или нож цыгана.
— Ты за словами-то следи, — проворчал напоследок вор.
Однако цыган, не оглядываясь, уже вразвалочку шёл к казарме, наигрывая что-то на своей гитаре. Остальные вразнобой потянулись следом.
«Если честно, то мне этот сержант сразу не понравился. Точнее — сначала это задание долбанутое, с которым он приехал — два года на горной границе торчать! — а уж потом и он сам. Уж больно дерзкий. И кличка эта, которой он меня обозвал — „Хорёк“, тоже не понравилась. И звучит-то как мерзко…
У меня лично свои планы насчёт дальнейшей службы были. Год я уже отслужил. И теперь вовсю старался в самое ближайшее время заполучить себе капральский значок. Уже и со взводным нашим лейтенантом поговорил. У нас в эскадроне как раз место освобождалось — сержант один по выслуге лет увольнялся. Намечалась перестановка… А если я в эти горы поеду, то не видать мне ни должности десятника, ни звания капральского, как своих ушей… Да вот не повезло мне слегка. За пару дней до приезда этого сержанта поцапался я по крупному с нашим эскадронным. Вот и решил он от меня избавиться. В отместку, так сказать…
Так что всё своё недовольство этой поездкой я и выразил, как смог. Да только кто ж знал, что этот столичный хлыщ таким крепким бойцом окажется!? Обычно приезжие столичные только и умели, что винище хлестать, да девок по углам зажимать. А этот вон как себя повёл… Что ни говори, а со мной он ловко управился. Сразу понятно: навыки боевые, не в фехтовальном зале полученные. В общем, решил я пока потерпеть, а там уж видно будет…»
— Не слишком ли ты круто завернул? — поинтересовался капрал, когда мы отошли от моего (теперь уже — моего!) десятка на достаточное расстояние.
— Ничего, — я усмехнулся, — им только на пользу пойдёт. А этот, Хорёк-то, нормально держится. Реакция есть. И напористость — тоже. Обучим…
— Ну-ну, — неопределённо протянул капрал, — тебе виднее. Гляди, как бы они первыми тебя не прирезали. Один ведь с ними будешь.
— А поехали со мной, — предложил я ему, — чего тебе тут в полку киснуть? А там — свобода! Сами себе хозяева. Что хотим, то и делаем. Как сами решим, так и службу справляем. Лишь бы ей не в ущерб. Поехали!
Мне и в самом деле всё больше и больше нравился этот капрал. Спокойный, рассудительный, зря не болтает, и опыт, сразу видно, имеется.
— Да нет, — мотнул он головой, — это уж кому как. А я здесь, при полку буду. Да и повышение мне вскорости светит…
— Понятно, — покивал я, — повышение в нашем деле — штука важная и нужная.
— Ты куда сейчас?
— Да вот хочу кое о чём с господином майором поговорить.
— О чём это? — насторожился капрал.
— Да есть о чём, — загадочно протянул я, проходя в двери штаба.
Поднявшись на второй этаж и повернув налево, я подошёл к уже знакомой двери кабинета командира полка. У стены на стуле сидел давешний дежурный капрал и от нечего делать полировал суконкой свой нагрудный значок.
— У себя? — поинтересовался я, кивая на дверь.
— Угу, — кивнул капрал, не отрываясь от своего занятия.
— Я постучу?
— Попробуй, — равнодушно кивнул дежурный, — захочет, примет…
Я одёрнул форму и решительно постучал. Дождавшись ответа, широко распахнул дверь и шагнул внутрь.
— Разрешите, господин майор?..
— А, это вы, сержант… Заходите. Что у вас?
— Господин майор, я к вам по поводу тех людей, что были назначены в мой отряд.
— А в чём дело? Что-то не так?
— Так точно, господин майор! Это всё сплошь новобранцы. Они не то, чтобы не готовы к службе на границе… Они вообще о службе не имеют никакого понятия! Я считаю, что для выполнения моего задания требуются более подготовленные воины.
Особой надежды на хоть какой-то результат у меня не было. Но под это дело я хотел выторговать у майора ещё кое-что, крайне мне необходимое…
— Вот как? — саркастически усмехнулся майор, выслушав мой демарш, — вы, оказывается, ещё что-то там «считаете», сержант? А разве вас в столице не научили тому, что приказы должно исполнять? А не рассуждать о том, что вы «считаете», а чего — «не считаете»! Будьте довольны тем, что имеете! И потрудитесь не задерживаться с выступлением. Свободны!
Ну что ж, вполне ожидаемый ответ. Продолжим…
— Господин майор! Не я придумал это задание. Зато я отлично понимаю, кто может с ним справиться, а кто — нет. Или вы хотите, чтобы оно было провалено? Мне так и сообщить об этом в столицу?
— Послушайте, сержант, — майор вышел из-за стола и, подойдя ко мне вплотную, по-отечески взял меня под локоток, — ну, кому вы собираетесь сообщать? Кому в столице это нужно? Кого могут интересовать проблемы какого-то там сержанта? Уж кто-кто, а мы-то с вами отлично знаем, что вас просто убрали из столичного полка подальше от чьих-то глаз… Верно? Потому и предписание у вас — находиться на этом сторожевом посту два года. Как я понимаю, до самого вашего выхода на пенсию, верно? Ну, а если даже кто-то вдруг поинтересуется, то я тут же объясню такому любопытствующему, что у меня и так в полку недобор. В каждом эскадроне до двух десятков человек не хватает… Как говориться: чем богаты — тем и рады. Так что езжайте, сержант, с богом, организуйте службу и сидите там два года тихо и незаметно. Как амбарная мышь. Вам всё понятно?
— У меня ещё один вопрос, господин майор, — я постарался скроить самую мрачную и озабоченную физиономию, какую только смог.
— Какой?
— Продовольствие и снаряжение я получил на весь отряд. А вот везти его не на чем. Интенданты, (чтоб им пусто было!) говорят, чтоб я сам об этом позаботился.
— И что же вам нужно? — майор уже вернулся на своё прежнее место за столом и теперь, вольготно развалившись в своём любимом кресле, благосклонно взирал на меня. Похоже, он решил, что неплохо бы несколько подсластить мою горькую пилюлю.
Так поможем же ему в этом!
— Телеги с лошадьми и возчиками, — высказал я своё пожелание.
— И всё? Ну, это не сложно… Я распоряжусь! Вам выделят для доставки две телеги с возчиками. Но после того как прибудете на место, они сразу же возвращаются назад! Это — приказ.
— Так точно, господин майор!
— Ну, если других вопросов нет, можете идти.
То, что мне было нужно, я получил. А других вопросов к майору у меня не было. И потому, лихо отдав честь, я развернулся и — убыл по своим делам…
Полдень. Середина мая месяца. Солнце слепит глаза. Полковой плац жарит, как сковорода на раскалённой плите. Сержант Грак (то есть — я), заложив руки за спину, медленно движется вдоль строя своего невеликого отряда. Восемь человек, разложив на утрамбованной земле плаца своё небогатое солдатское имущество, стоят изломанной линией, держа под уздцы лошадей. Стоят в полном вооружении. А это — кольчуга до колен, прикрытая на груди зерцалом, шлем с подшлемником и прикреплённым сзади «конским хвостом». На поясе — прямой кавалерийский меч. Хоть и значительно облегчённый в сравнении с пехотным, но тоже свой вес имеющий. В правой руке — пика длинной в пять локтей. Пот градом течёт с каждого. Осёдланные лошади, лениво встряхивая гривами и хвостами, отгоняют назойливых слепней.
Пройдясь перед строем справа налево, я развернулся и так же медленно пошёл в обратном направлении. Мне-то что? Я кольчугу и шлем не одевал. К солнцу иду боком. А голова так и вообще повёрнута лицом к строю. Получается, что солнце у меня вообще как бы за спиной. Это называется: «косвенное воспитание личного состава». С давних пор известна старая армейская истина: «хочешь за….ть личный состав — поставь его лицом к солнцу». Что я сейчас с успехом и выполняю. Уж я-то отлично знаю эффективность данного способа воздействия на подчинённых. За годы службы сам его на своей шкуре не раз испытывал…
Дойдя до правофлангового, я остановился и резко развернулся лицом к строю. Глаза встретились с неподвижными зрачками стоящего напротив солдата.
— Имя?
Напротив стоял всё тот же Спунт, имеющий теперь свою собственную кличку.
— Ну?..
— Воин конно-пикинёрного полка Его королевского величества, рядовой… — и замолчал, не в силах произнести то, что я ожидал от него услышать.
— Ну?.. — побольше угрозы в голосе, сержант, побольше…
— Хорёк, — скривившись, как от зубной боли, выдавливает из себя Спунт.
— Так, — удовлетворённый кивок и поощрительная улыбка, немного смягчаем голос, — показывай, что у тебя?
Осмотрев разложенное на плаще содержимое мешка солдата, особых замечаний ему не делаю. Да и повода, собственно, не имеется. Оружие в отличном состоянии, в мешке всё в полном комплекте. Лишь порекомендовал подточить меч, да запастись лишней парой тетив для арбалета. Пригодятся…
— Рассёдлывай коня.
Дожидаясь, пока Хорёк выполнит приказ, повернулся к остальным:
— Всем расседлать своих лошадей!
Потом вновь повернулся к Хорьку.
— Ну, давай посмотрим.
Осматривал коня недолго. Зубы, хорошо ли подкован, нет ли потёртостей под седлом, хорошо ли вычищен конь и вычесаны хвост и грива. Конём тоже, в основном, остался доволен.
— Хорошо. Седлай. И после смотра зайди в кузню. Пусть на задние копыта новые подковы набьют. В горы идём. А подковки эти уже подточились. Лучше поменять…
— Слушаюсь, господин сержант, — Хорёк, судя по всему, ожидавший очередных придирок, с явным облегчением перевёл дух.
Следующим в строю стоял добродушный здоровяк со степным разрезом глаз.
Когда я встал напротив, он представился, как рядовой Шорам.
Осматривая его имущество, я обратил внимание на то, что среди прочего у Шорама имелось и кое-что из набора кузнеца. Ну, там, клещи, небольшой молот, пара каких-то отбойников…
— Что это у тебя?
— Так я же полтора года подмастерьем в кузнице проработал, — развёл воин руками, — вот и прихватил. Вдруг пригодится?
— А что умеешь?
— Ну… Могу нож сковать, или там из деревенской утвари чего по мелочи. Коня вот могу подковать…
— Хорошо. Оставь. Пригодится. А чего это у тебя рожа степняцкая? Ты откуда родом? В степи родился?
— Да я-то сам в степи и не был никогда. А вид такой мне от бабки моей достался. Мой дед ещё когда молодым был, ходил в поход с графом нашим в степи дикие, что на северо-востоке. Вот там он и захватил степнячку молодую. Да такую уж красивую, что пока обратно шли, он в неё и влюбился. И у господина графа нашего попросил разрешения, чтоб жениться на ней. А так, как был он у графа на особом примете, то и разрешение получил без задержки. Вот так вот в роду нашем степная кровь и появилась, — улыбаясь, вновь развёл руками Шорам.
— Понятно. Тебе сколько лет?
— Так осенью уж двадцать первый год сполнится.
— Ну, значит, и прозвище у тебя будет соответствующее. Степняк. Повтори!
— Так как же, господин сержант? — растерянно посмотрел парень, — мне моё имя отец с матерью давали, с деревенским гадателем советовались.
— Не понял, что ли? — я-то его вполне понимаю. Мне этот деревенский обычай знаком. Сам оттуда. Но… — или уже забыл, что я два часа назад сказал? Напомнить?
— Никак нет, не забыл, — голос парня звучал совсем потерянно.
— Повторить! — команда резкая, жёсткая. Ничего. Пусть привыкает подчиняться.
— Рядовой Степняк…
М-да… Квашня, а не воин. Пора встряхивать.
— Смирно! Ещё раз! Громче!
Парень вытянулся и, вскинув голову, резко ответил:
— Рядовой Степняк!
— Вот так. Уже лучше. Вещи можешь собирать. Коня вычистить ещё раз. Плохо почищен. И хвост ему как следует вычесать!
Рядом со Степняком — молодой воин лет двадцати трёх. Сухощав, жилист, светлые волосы до плеч, руки крепкие, с тугими мускулами. В разговоре выяснилось: охотник, родом из охотничьей семьи лесовиков. Звать Галмар. Как в полку оказался? Да надоело в лесу сидеть. Захотелось поглядеть, что в мире делается. Пришёл в город. Тут его и уговорил вербовщик в трактире контракт подписать. Пока стандартный, на три года, а там видно будет. Да, стреляет хорошо. Хоть из лука, хоть с арбалета. Нет, верхом никогда не ездил. По лесу всё больше пешком… но уже более-менее научился.
— Ладно, в пути поглядим на твоё более-менее, — ворчу в ответ, — прозвище твоё будет — Зелёный.
— А почему «Зелёный»?
— А потому, что из лесу вышел, — уже с усмешкой ответил я и повернулся к следующему.
Вашу Бога душу мать! И что же мы тут видим!? Мои брови сами собой изумлённо поползли вверх. Передо мной стоял, лениво помахивая перед лицом платочком, тот самый, из разорившихся. Весь в ленточках и бантиках, как девица на выданье. У ног его так и лежал неразобранный вещевой мешок. Да и, плюс ко всему, лошадь его тоже стояла нерассёдланная.
— Этто ещё что такое!? — справившись с первым приступом изумления, выдал я, — почему приказ не выполнен? Почему вещмешок не разложен, лошадь не рассёдлана? Со слухом проблемы? Уши прочистить!?
— Видите ли, господин сержант, — вальяжно эдак выкладывает он, — дело в том, что я сам подобными вещами не занимаюсь. У меня для того слуга имеется…
— Что!? — взревел я, как подрезанный буйвол, — какой такой, к чёртовой матери, слуга!? Ты кто? Солдат на службе или барышня в положении?
— Вы забываетесь! Я — дворянин! Моё имя — граф Корман! И мне по статусу положен слуга…
Поделиться книгой: