Помоги проекту - поделись книгой:
— Вот именно, — кивнула ее сестра. — В самом деле, что? Если констебль Гослинг забудется до такой степени, что попробует докучать нам с сестрой, я живо поставлю его на место. Бреннан был жуликоватым малым. Шатался по всей округе, ввязывался в драки, якшался с отбросами общества. Наверное, поссорился с таким же мерзавцем, как и он сам; его противник решил отомстить, выследил его и напал на него в нашем парке. Какое отношение к их ссорам имеем мы?
Я подумала о ноже, но решила, что сейчас не время упоминать о нем. К счастью, вернулся доктор Лефевр; он немного запыхался, но торжествовал:
— Тело останется на месте до приезда Гослинга. После того как констебль осмотрит место преступления, тело можно будет увезти. Есть ли поблизости похоронное бюро?
— Нет, — решительно ответила мисс Роуч, словно само предположение, будто кому-то в графстве могут потребоваться услуги похоронщика, казалось ей неестественным.
Мисс Фиби прошептала:
— В деревне живет плотник; он и делает гробы, когда потребуется. Он изготовил красивый гробик для ребенка Люси. Его везли на кладбище в нашей карете, а мы шли пешком позади. Церемония прошла очень достойно.
Я живо представила себе печальную маленькую процессию и вспомнила шутку доктора о «плакальщиках на похоронах», когда мы следом за двуколкой поднимались на холм по пути к «Прибрежному».
— О похоронах Бреннана речи пока нет, — возразил доктор. — Но его тело нужно где-то хранить до… до того, как его осмотрят. Обычно при похоронных бюро имеются покойницкие. Возможно, что-то предложит Гослинг, когда доберется сюда.
Я понимала, что доктор имеет в виду вскрытие, но мне показалось, что сестры Роуч ни о чем таком не догадываются. Они озадаченно переглянулись.
Доктор продолжал более отрывисто:
— Далее. Я хотел бы довести до вашего сведения, что дело потребует внимания Скотленд-Ярда.
Обе молча уставились на него. Судя по выражению лица мисс Фиби, она понятия не имела, что такое Скотленд-Ярд. Ее сестра Кристина смотрела на Лефевра так, словно он вдруг сошел с ума, уподобившись своим пациентам.
— Чушь! — отрезала она.
— Увы, моя дорогая, скорее всего, это необходимо. Кроме того, если сюда приедет совершенно посторонний человек и начнет наводить справки, это гораздо лучше, чем если расследовать дело будет тот, кого здесь все знают, у кого здесь, возможно, есть родственники или знакомые, склонные посплетничать…
Стало ясно, что последний довод произвел сильное впечатление на обеих сестер. Фиби наклонилась вперед и робко тронула сестру за плечо. Кристина Роуч молча ждала объяснений.
Доктор Лефевр поспешил закрепить успех. Он указал на меня:
— К счастью, мисс Мартин знакома с одним инспектором Скотленд-Ярда… из уголовного розыска.
— Из уголовного розыска? — задумчиво переспросила мисс Роуч.
— Вот именно, мадам. Сотрудники уголовного розыска ходят в штатском. В ваш дом не придет полицейский в форме, что неизбежно породило бы слухи. По словам мисс Мартин, инспектор Росс вполне достойный джентльмен.
Я ничего подобного не говорила. Бен не притворялся джентльменом; возможно, он даже оскорбился бы, узнав, что его так назвали.
— Он очень тактичный, — вступила в разговор я, — и образованный.
— Тогда почему он служит в полиции? — осведомилась мисс Роуч. — Не важно, не рассказывайте. Наверное, какой-нибудь скандал в прошлом вынудил его заняться этим ремеслом.
Предположение, будто Бен Росс ничем не лучше Джеймса Крейвена, который проматывает отступные в Кантоне, возмутило меня. Я открыла было рот, собираясь возразить, но доктор Лефевр посмотрел на меня и покачал головой. Пришлось промолчать, хотя внутри у меня все кипело.
— С вашего позволения и если это возможно, — продолжал доктор Лефевр, — я хотел бы сегодня вечерним поездом отправиться в Лондон. Разумеется, я попаду туда сегодня, если успею вовремя на саутгемптонский вокзал. Но, судя по тому, что Гослинг не торопится сюда, что кажется мне все больше подозрительным, я едва ли успею на поезд сегодня. В таком случае уеду завтра, на рассвете. Конечно, я сразу же зайду к вашему брату и сообщу ему…
— Боже всемогущий, Чарлз! — простонала мисс Фиби. — Что же он скажет? — Она снова безвольно упала на спинку кресла.
— Фиби, тебе нужна нюхательная соль? — безо всякого сочувствия осведомилась ее сестра.
— Нет-нет, Кристина. Я только…
— Если уж не можешь вести себя разумно, по крайней мере, сиди тихо. Конечно, Чарлзу необходимо обо всем рассказать. Что ж, хорошо. — Кристина Роуч подняла руку и указала в сторону Лондона. — Пусть пришлют человека из Скотленд-Ярда!
Часть вторая
Глава 9
Говорят, что у полицейских с годами вырабатывается настоящее чутье на неприятности. Я сам не слишком полагаюсь на необоснованные инстинкты, предпочитая факты, которые можно продемонстрировать в суде. Факты превращаются в доказательства, а с помощью доказательств можно уличить преступника: факты — не какое-то непонятное чутье. Адвокаты быстро разделываются с теми, кто основывает свои обвинения на инстинктах и эмоциях. Правда, сами они любят взывать к чувствам присяжных, но такого рода игры быстро пресекает судья.
И все же долгий опыт научил меня различать, когда свидетель не до конца откровенен… и когда от него можно ждать неприятностей. Конечно, такие улики не покажешь почтенным судьям в париках, но не обращать на них внимания способен только дурак.
С тех пор как Лиззи уехала из Лондона, мной владело смутное, но неотступное ощущение близящейся катастрофы. Я сурово внушал себе: все только потому, что я питаю к Лиззи определенные чувства. Я с самого начала был против ее поездки в Гемпшир. Я не поверил истории, рассказанной ей мистером Чарлзом Роучем. Кроме того, мне не нравились дела, к которым прикладывала руку миссис Джулия Парри. Я знал, что миссис Парри не заботят неудобства или риск других при условии, что ее саму это не коснется. Она мечтала выгнать Лиззи из своего дома. Я все понимал; мне и самому хотелось, чтобы Лиззи поскорее съехала от миссис Парри, но по совсем другим причинам. Откровенно говоря, у меня имеются собственные мысли по поводу того, почему и как ей следует съехать от жены своего крестного.
И все же миссис Парри преуспела в своих махинациях, а я ничего не добился — отчасти из-за моей собственной неуклюжести, а отчасти из-за своеволия Лиззи. Нет, конечно, я не мечтаю о том, чтобы ее характер изменился… и все же мне бы хотелось, чтобы моя любимая иногда прислушивалась ко мне.
Ну вот, теперь вам все известно. Вот какие чувства обуревали меня утром в среду, когда я пришел в Скотленд-Ярд. Осталось упомянуть еще об одном. С утренней почтой я получил письмо из Гемпшира, написанное Лиззи в ночь ее приезда. Она занимательно описывала свое путешествие, но почти ничего не сообщала о членах семьи, в которой ей предстояло жить. Лишь обмолвилась, что одна из сестер Роуч похожа на дракониху, а вторая — ее бледная копия. Что же касается молодой женщины, чьей компаньонкой должна была стать Лиззи, так та показалась Лиззи совсем девочкой. Только один человек заслужил ее подробного описания — некий доктор Лефевр. Я узнал о докторе столько, что невольно встревожился.
Вот почему первым делом по приходе на работу я взял медицинский справочник и стал искать в нем имя энергичного доктора. Я надеялся, что не найду его и сумею доказать Лиззи, что ее попутчик — самозванец. Потом я помчусь в Гемпшир и арестую его. Правда, я не знал, какое обвинение ему предъявлю, поскольку законы нашей страны великодушны к самозванцам. Тот, кто пожелает или кому не хватает мозгов, может объявить себя хоть герцогом или королем, лишь бы он не пытался извлечь из своей затеи финансовую выгоду. В таком случае представители закона склонны смотреть на подобные выходки сквозь пальцы.
Но нет, доктор Лефевр нашелся в справочнике, и его адрес был набран жирным шрифтом… и он оказался психиатром! Учился в Вене и Париже, практиковал в психиатрических клиниках обоих этих городов и приехал в Лондон признанным специалистом по безумию во всех его видах. Он даже возглавлял частную клинику, где, я нисколько не сомневался, за внушительные гонорары аристократия и прочие влиятельные персоны прятали своих родственников, которых они стыдились.
Как ни были скудны полученные мной сведения, они все же давали повод задуматься.
«Так вот в чем дело! — мрачно подумал я. — Молодая миссис Крейвен лишилась рассудка, и к ней пригласили доктора, который объявит ее сумасшедшей. В таком случае Лиззи — компаньонка опасной больной и рискует стать свидетельницей или жертвой неожиданного приступа ярости безумной женщины. Ни миссис Парри, ни мистер Роуч не сочли нужным упомянуть об этом, когда рассказывали Лиззи о ее обязанностях».
Безумие миссис Крейвен меня совсем не обрадовало. Но я, кроме того, прекрасно понимал, что врачи умеют расположить к себе впечатлительных женщин. Нет, я нисколько не сомневался в Лиззи. Но ее отец тоже был врачом, поэтому она, возможно, особо выделяет представителей медицинской профессии. Я не знал, женат ли доктор Лефевр, но подозревал, что нет. Немногие женщины пожелают выйти за содержателя сумасшедшего дома, какой бы блестящей ни была его репутация. В нашей стране немало женщин, которые пришли к выводу, что, сами того не желая, после замужества очутились в сумасшедшем доме… но я отвлекся.
Итак, Лиззи, дочь врача, возможно, отнесется к предложению Лефевра совсем по-другому. Наверняка перспектива стать женой преуспевающего и, несомненно, состоятельного врача, какой бы ни была его специальность, кажется ей куда как более желанной, чем перспектива разделить жизнь с бедным инспектором столичной полиции, у которого вечно нет свободного времени.
Около полудня мои мрачные размышления прервал вызов к начальству. Суперинтендент Данн требовал меня к себе немедленно. Я поспешил к нему в кабинет, вошел и… увидел своего соперника, доктора Лефевра! Я сразу понял, что передо мной именно он. Лиззи так подробно описала его внешность, что я не мог ошибиться! И что за франтом он оказался! Его костюм, должно быть, стоил столько же, сколько мое годичное жалованье. Бакенбарды у него были безукоризненные, а цилиндр, стоящий у него на коленях, — наилучшего качества. Его вид подтвердил мои худшие опасения. Но что привело его к нам, в Скотленд-Ярд? Не скрою, я испугался.
— Что произошло?! — выпалил я, прежде чем кто-либо успел открыть рот.
Очевидно, произошло нечто достаточно серьезное, иначе доктор не примчался бы в столицу. Больше всего я боялся, как бы чего не случилось с Лиззи. Затем я поймал на себе взгляд Данна и сразу пришел в себя. Мне удалось добавить вполне, как мне казалось, спокойно:
— Вы желали меня видеть, сэр?
— Да, да, — слегка раздраженно ответил Данн.
Суперинтендент — человек крепкого телосложения; голову его украшает копна густых волос. Обычно в начале дня его прическа выглядит вполне пристойно, но постепенно волосы встают дыбом, а к концу дня его шевелюра напоминает метлу. В то время, о котором я говорю, его волосы только начинали топорщиться. Наверное, Данну стоит попросить Лефевра, чтобы тот прислал к нему своего цирюльника.
Данн указал на двух стоящих рядом джентльменов:
— Мистер Чарлз Роуч и доктор Мариус Лефевр. Возможно, их имена вам уже знакомы, а? — Данн сдвинул брови и мрачно посмотрел на меня. — Или мисс Мартин еще не писала вам?
Ранее я едва обратил внимание на второго джентльмена в кабинете Данна, но после слов суперинтендента повернулся к нему. Чарлз Роуч оказался высоким пожилым человеком с серебристыми баками-котлетками и встревоженным взглядом. Под его сшитой у дорогого портного черной визиткой я увидел просторный парчовый жилет, украшенный массивной золотой цепочкой от часов. Преуспевающий человек, столп общества — вот о чем говорила его внешность. Я устремил на него очень суровый взгляд. Так вот каков человек, по чьей милости даму моего сердца послали в глушь ухаживать за сумасшедшей!
— Сегодня утром я получил письмо и знаком с именами обоих джентльменов, — вежливо сказал я, подумав про себя: и что за парочка! Влиятельные, важные люди до мозга костей. — Надо ли понимать, что в Гемпшире случилась какая-то беда?
Потом я сам дивился своей внешней невозмутимости. Ведь мне хотелось закричать: «Ради всего святого, неужели никто не расскажет, что случилось?!»
— Я тоже сегодня утром получил депешу, — сказал Данн, указывая на лист бумаги, лежащий у него на столе. — От суперинтендента Хауарда из Саутгемптона; в ней сообщается, что в парке «Прибрежного», дома, где живут леди Кристина и Фиби Роуч и их племянница, миссис Джеймс Крейвен, нашли труп бродячего крысолова по имени Джетро Бреннан, которого также называли Джедом Бреннаном. Это случилось вчера, около половины двенадцатого утра. Главный констебль счел дело настолько важным, что прислал мне депешу посредством Электрической телеграфной компании. Меня слегка озадачило, что убийство крысолова вызвало такую тревогу, пусть даже его убили и в парке почтенного дома, не говоря уже о значительных расходах на посылку телеграммы. Но теперь приехали доктор Лефевр и мистер Роуч, и я получил более подробные сведения… Да, доктор?
Данн повернулся к Лефевру, приглашая того вступить в разговор.
— Рядом с трупом в состоянии большого расстройства находилась миссис Крейвен. Ее нашла мисс Элизабет Мартин, компаньонка, — сказал Лефевр, обращаясь ко мне. — Не бойтесь, инспектор, мисс Мартин не пострадала.
Я был благодарен ему за последние слова, хотя его добродушно-высокомерная манера меня очень раздражала. Кроме того, неприятно было, что ему известно о нашей с Лиззи дружбе. Правда, затем я догадался: именно поэтому за мной и послали.
— Этого Бреннана, — продолжал Лефевр, — вызвали в «Прибрежный», чтобы он нашел крысу, которую хозяйки пару раз видели в гостиной. Не найдя крысу в доме, он вышел со своим псом в парк, чтобы поискать крысиное гнездо там. Его закололи кинжалом в шею, перерезав сонную артерию. Должно быть, смерть наступила быстро, в течение нескольких секунд. Ее, несомненно, ускорил страх раненого. Судя по всему, орудием послужил декоративный нож с резной рукояткой, который обычно лежал на столе в холле и служил для вскрытия конвертов. Утром того же дня, перед завтраком, мисс Мартин обратила внимание на нож. По ее словам, он лежал на своем обычном месте.
— Наверное, вокруг было много крови, — заметил я. — И нападавший, скорее всего, забрызгался.
— Я тоже так подумал, — кивнул Лефевр. — Забрызгаться должны были все, кто находился рядом с трупом. Миссис Крейвен, обнаружившая мертвеца, и мисс Мартин, которая нашла миссис Крейвен рядом с телом и попыталась ее увести, обе были в крови. Мы никого не обвиняем, но в последнее время здоровье миссис Крейвен доставляло ее близким немало беспокойства… я имею в виду ее психическое здоровье…
Чарлз Роуч встрепенулся:
— Простите, но я вынужден возразить против любых попыток повлиять на ход расследования. Моя племянница — хрупкая девушка. Боже правый, Лефевр! На что вы намекаете?!
— Мой добрый друг, я ни на что не намекаю, — невозмутимо ответил Лефевр. — Но полицию следует обо всем известить, и лучше всего сделать это сразу же. Иначе стражи порядка решат, будто мы пытаемся что-то утаить.
«Ого! — подумал я. — А вы проницательный малый, доктор Лефевр!»
— Нас просят прислать в Гемпшир детектива, — добродушно проворчал Данн, обращаясь ко мне, — чтобы раскрыть дело как можно быстрее. Как говорит доктор, положение миссис Крейвен довольно щекотливое. Но мы в Скотленд-Ярде привыкли принимать во внимание все обстоятельства и не делать поспешных выводов, не подкрепленных доказательствами. Сестры мистера Роуча, незамужние и весьма чувствительные дамы, глубоко встревожены. Соседи только и ждут повода посплетничать… Я порекомендовал вас, Росс.
— Выезжаю немедленно! — вскричал я.
— Если хотите, поедем вместе, — предложил Лефевр. — По пути я расскажу вам все подробнее, а вы зададите интересующие вас вопросы. Возможно, у мисс Мартин также появятся собственные предположения. Дело очень странное.
— Я не могу покинуть Лондон — по крайней мере, до конца следующей недели, — с досадой произнес Чарлз Роуч. — Я ежедневно получаю сведения о делах своей компании и должен находиться здесь, чтобы принимать решения. Естественно, я хочу поехать в Гемпшир с вами, чтобы поддержать сестер… и племянницу. Я присоединюсь к вам при первой возможности.
Он замолчал, серьезно глядя на нас, словно желал убедиться, что мы поняли: что бы ни случилось в Гемпшире, дело по-прежнему стояло для него на первом месте. Наверное, если бы в парке нашли мертвыми одну из его сестер или племянницу, он бы живо вскочил в поезд вместе с нами. Правда, до конца я не был в этом уверен. Мне уже доводилось встречаться с людьми такого сорта, как Роуч. Он обязан руководить своей компанией… Домашние неприятности — дело не столь важное. В таких случаях он предпочитает посылать других разбираться с небольшими затруднениями: своего друга Лефевра, Лиззи и вот теперь меня.
Не получив от нас ответа, Роуч приосанился и стукнул тростью по полу:
— Повторяю, я не считаю возможным даже предполагать, что моя племянница способна в какой бы то ни было степени быть причастной к этому ужасному деянию. Она очень молода и хрупка. Недавно она произвела на свет первенца, девочку. К сожалению, младенец не выжил. С тех пор она плохо себя чувствует. Когда будете с ней беседовать, пожалуйста, сделайте скидку на ее состояние, учитывая то, что я вам рассказал.
— Понимаю, сэр, — ответил я.
— С моими сестрами также следует обходиться деликатно. Они ведут уединенную жизнь и уже не первой молодости. Они будут сильно расстроены.
— Я непременно учту все, что вы сказали, — заверил его я.
Видимо, мои ответы не до конца удовлетворили его, но чего он от меня ожидал? Что я пообещаю не допрашивать его сестер и племянницу, обнаружившую труп? Когда полиции приходится иметь дело с респектабельными гражданами, занимающими определенное положение в обществе, всегда происходит одно и то же. Почтенные граждане любят писать в «Таймс» жалобы на вопиющее беззаконие в наших городах и неспособность полиции справиться с разгулом преступности. Но когда нам требуется их помощь и стражи порядка смеют ступить на их священный порог со своими законами, они ведут себя совершенно иначе.
К счастью, Чарлз Роуч оказался реалистом. Он немного поворчал, но понял, что ему придется смириться. Достал свои великолепные золотые часы и посмотрел на циферблат. Он был деловым человеком; время для него значило очень многое. В расследовании время также играет большую роль. Мне очень нужно было попасть в Гемпшир в тот же день.
Лефевр, который, несмотря на все мои мысли о нем, казался человеком разумным и понимал, что дело не терпит отлагательств, дружелюбно посмотрел на меня:
— Инспектор, если вы не против, давайте встретимся на вокзале Ватерлоо. Мы должны успеть на экспресс до Саутгемптона, который отходит в четыре часа. Буду ждать вас у входа на перрон.
Оба джентльмена встали и попрощались с Данном. После того как они ушли, суперинтендент повернулся ко мне:
— Ну, Росс, не мне вам объяснять, что там за положение. Если бы Бреннана убили в пьяной драке, найти виновного не составило бы труда. Если бы среди его безродных знакомых имелся явный подозреваемый, то же самое. Местный констебль уже нашел бы виновного, и тот ждал бы отправки в винчестерскую тюрьму. Но, к сожалению для нас, под рукой нет подходящего злодея, а крысолова прикончили возле дома, в котором живут почтенные люди, занимающие видное положение в тамошнем обществе. Рядом с трупом нашли чрезвычайно расстроенную молодую женщину из хорошей семьи, однако нездоровую душевно. У нее имеется богатый дядюшка, занимающий влиятельное положение в деловых столичных кругах. Вся округа взбудоражена; когда же весть об убийстве дойдет до Лондона, а она непременно дойдет, поскольку связана с семейством Роуч, в дело вступят силы, призванные следить за тем, чтобы во всех, даже самых отдаленных, уголках империи ее величества все шло гладко. Поэтому, Росс, следует всех утихомирить.
— К тому же необходимо загасить скандал, — негромко добавил я. — Не только Чарлзу Роучу хочется избавить свою племянницу от всех подозрений, тем более при теперешнем состоянии ее рассудка.
— А что касается ее рассудка… — проворчал Данн, — доктор он там или не доктор, а вам придется составить о племяннице собственное мнение. Мне бы не хотелось посылать туда именно вас, так как вы знакомы с девицей, живущей под крышей Роучей, а личные отношения способны замутить воду. Однако, если я оставлю вас здесь, вы будете злиться и волноваться, что мне совсем не нужно. И потом, я знаю, что мисс Мартин — не совсем обычная свидетельница. Вынужден признать, что она уже помогала нам раньше. Поэтому я посылаю именно вас и надеюсь, что вы в первую очередь будете думать там о работе.
— Разумеется! — с возмущением ответил я. — Если можно, я бы хотел взять с собой сержанта Морриса.
— Да берите, пожалуйста, — сказал Данн. — По-моему, миссис Моррис не станет возражать против его временного отсутствия. Хватит ли у вас времени, чтобы заехать домой и собрать вещи? Учитывая все обстоятельства, можете взять кеб за счет Скотленд-Ярда. Суперинтендент Хауард сообщает мне в своей… в своем послании, — Данн постучал короткими и толстыми пальцами по телеграфному бланку с таким видом, словно листок мог вскочить и откусить их, — что вам сняли номер в гостинице неподалеку от места преступления. Гостиница называется «Желудь». Возможно, там же поселят и Морриса. Росс, пожалуйста, усвойте вот что: пусть Хауард не считается с расходами, однако я не ожидаю, что вы тоже станете посылать мне депеши по телеграфу, если только речь не пойдет о поимке сбежавшего убийцы! Можете написать письмо… или вручить рапорт Моррису и отправить его ко мне поездом. Я же тем временем наведу справки о покойном, Бреннане. Судя по всему, когда он не бродил по сельской местности и не уничтожал грызунов… и сам не подвергался опасности, он жил в Лондоне. Да, Росс, кстати!
Я уже почти дошел до порога, но обернулся.
— Будьте осторожны, — посоветовал Данн. — В провинции живут странные люди. И приятельнице вашей передайте, чтобы тоже была осторожна. Она очень любопытна, и ей все время хочется понять, что происходит, а любопытство может быть чревато…
— Слушаюсь, сэр! — с чувством ответил я.
— Росс!
— Да, сэр?
— Помните, — многозначительно сказал Данн, — в ваших руках честь Скотленд-Ярда. Не желаю, чтобы деревенские констебли хихикали над нашей неудачей. Жду вас назад с победой!
К счастью, мне удалось сразу же разыскать Морриса; я послал его за вещами и сам отправился собираться в свои меблированные комнаты. Времени, чтобы добраться до вокзала, едва хватило, но все же мы успели, с трудом найдя нужную платформу. Представляю, сколько писем с жалобами получает железнодорожная компания от раздосадованных пассажиров!
Доктор Лефевр уже ждал нас, окруженный дымом и паром, шумом и гамом. Несмотря ни на что, он выглядел по-прежнему так, словно только что сошел со страниц журнала для джентльменов. Свой дорогой цилиндр он заботливо укутал белоснежным шелковым платком.
Моррис, не видевший доктора в Скотленд-Ярде, буркнул:
— Провалиться мне на месте, сэр, неужели это тот самый доктор? Он прямо франт!
Времени на ответ у меня не осталось, хотя мысленно я был полностью согласен с сержантом. Я подошел к Лефевру, понимая, что раскраснелся и что волосы мои растрепались, и извинился за то, что мы едва не опоздали.
— Ничего страшного, — ответил доктор. — У вас есть билеты?
Настал неприятный момент. Нас снабдили дорожными предписаниями, но, так как Скотленд-Ярд стремится всячески экономить средства, билеты нам купили в третий класс. Доктор Лефевр, естественно, путешествовал первым классом.
— Ничего страшного, — повторил он. — Приходите ко мне в купе первого класса, и я оплачу разницу, когда придет кондуктор.
Я не хотел терять возможности долгой беседы с важным свидетелем событий в «Прибрежном», но и становиться его должником не хотелось; это было бы неловко не только с личной, но и с профессиональной точки зрения.
Поделиться книгой: