Пламенное сердце

Я почувствовал, как меня потянули за руку и мельком взглянул вниз, чтобы увидеть сочувствующий взгляд Джилл, ее нефритовые глаза сияли. Она знала, о чем я думал, о фантазиях, в которые я погружался. Я ответил ей слабой улыбкой.

Мы ехали через весь город на окраину Палм-Спрингс в дом Кларенса Донахью, одного достаточно глупого мороя, чтобы жить в этой пустыне, пока мои друзья и я не объявились здесь осенью прошлого года. Старый Кларенс был немного ненормальным, но очень хорошим, тем, кто приветствовал нашу группу и позволил пользоваться своим гостеприимством и горничной. Морои не убивают за кровь, как это делают стригои, но нам она действительно нужна, хотя бы пару раз в неделю. К счастью, существует много людей, готовых предоставить нам ее в обмен на жизнь, проведенную на эндорфинах, вызванных укусом.

Мы нашли Кларенса в гостиной, сидящего в своем массивном кожаном кресле и с помощью увеличительного стекла читающего старые книги. Он удивленно на нас посмотрел.

– Сегодня же четверг! Какой приятный сюрприз.

– Сегодня пятница, мистер Донахью, – сказала Джилл, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щечку.

Он смотрел на нее нежно.

– Так ли это? Разве ты не была здесь вчера? Ну, не важно. Я уверен, Дороти будет рада приветствовать вас.

Дороти, его пожилая экономка , была очень любезной. Она сорвала куш, когда Джилл и я приехали в Палм-Спрингс. Старые морои не пили столько крови, сколько молодые, и так Кларенс обеспечивал нам с Джилл частые визиты, в основном они предназначались для Джилл. :

Джилл поспешила к Дороти.

– Теперь я могу идти?

Пожилая женщина нетерпеливо кивнула, и обе покинули комнату, чтобы найти более тихое место. На лице Зои появилось отвращение, хотя она ничего не сказала. Видя, как она села подальше от остальных, как раньше делала Сидни, я заулыбался.

Ангелина практически подпрыгивала на диване.

– Что на ужин? – у нее был необычный южный акцент. Она росла в сельской общине мороев, дампиров и людей, единственных, которые жили в смешанных браках. Все остальные относились к таким бракам с ужасом и очарованием. Привлекало то, что открытость их отношений приходила ко мне в фантазиях о нас с Сидни. Я ненавидел лагеря.

Никто не ответил. Ангелина осмотрела всех.

– Ну что? Почему здесь нет еды?

Дампиры не пили кровь и могли принимать любую пищу, как и люди. Мороям также необходима обычная еда в небольшом количестве, чтобы поддерживать обмен веществ.

Эти регулярные встречи мы прикрывали под видом семейного ужина, не только кровью, но и обычной едой. Это был хороший способ сделать вид, что мы вели нормальную жизнь.

– Здесь всегда есть еда, – отметила она на случай, если мы не замечали. – Мне понравилась та индийская еда, что была на днях. Это масала или другая пища. Но я не знаю, стоит ли ходить туда, пока они не начали называть это индейской едой. Это не очень вежливо.

– Сидни обычно заботится о еде, – сказал Эдди, игнорируя друзей и Ангелину.

– Не обычно, – поправил я. – А всегда!

Взгляд Ангелины обратился к Зое:

– Почему ты не могла купить что-нибудь нам?

– Потому что это не моя работа! - Зоя высоко подняла голову. – Мы здесь, чтобы сохранить Джилл в тайне и убедится, что она останется вне поля зрения. Это не моя работа, кормить вас, ребята.

– В каком смысле? – спросил я. Я прекрасно знал, что это было последней вещью, которую я могу сказать ей, но я не удержался. Ей потребовалось время, чтобы уловить двойной смысл. Сначала она побледнела, затем повернулась сердитая и красная.

– Нет! Я не твоя слуга. И Сидни тоже. Я не знаю, почему она всегда заботится о вас. Она должна заниматься только вещами, необходимыми для вашего выживания. Заказ пиццы не является одним из них.

Я подделал зевок и откинулся на спинку дивана.

– Может быть, она спокойна, когда мы сыты, и вы двое не будете выглядеть так аппетитно.

Зоя была слишком испугана, чтобы ответить, и Эдди бросил на меня испепеляющий взгляд.

– Хватит, я сделаю это. Заказать пиццу не так-то и сложно.

Джилл вернулась до того, как я закончил звонок с веселой улыбкой на лице. Она, видимо, была свидетелем произошедшего. Связь не была постоянной, но сегодня она явно присутствовала. Проблема с едой решилась, и нам всем удалось уловить дух товарищества, ну, всем, кроме Зои, которая просто смотрела и ждала. Все было неожиданно спокойно между Ангелиной и Эдди, несмотря на недавнюю стычку. Она переехала и стала делать вид, что одержима Нейлом. Если Эдди и было больно, он не стал этого показывать. Сидни сказала, что он тайно влюблен в Джилл.

Я бы одобрил их отношения, но Джил, как и Ангелина, притворялась, что влюблена в Нейла. Все это было типично для девочек, но никто, даже Сидни, не поверил.

– Тебе нравится то, что мы заказали? – спросила его Ангелина. – Или хотел что-то другое?

Нейл покачал головой с обычным выражением лица. Его темные волосы были коротко подстрижены. Его вид был сдержанным, что понравилось бы алхимикам.

– Я не могу тратить время на спор по поводу тривиальных вещей, таких, как пепперони с грибами. Если бы ты училась в моей школе в Девоншире, то поняла бы. В одном из моих классов, когда я был студентом-второкурсником, нас оставили одних на болоте, чтобы постоять за себя и научиться навыкам выживания. Провела бы три дня, питаясь лишь ветками и вереском, и ты не стала бы спорить о пище, что тебе дают.

Ангелина и Джилл ворковали, как будто это была самая надежная, мужественная вещь, которую они когда-либо слышали. У Эдди было такое выражение, что я почувствовал, что ломаю голову над этим, парень был таким серьезным, что он казался просто каким-нибудь гением с обмороком, достойным внимания.

Телефон Зои зазвониил. Она посмотрела на дисплей и с тревогой вскочила.

– Это папа.

Она быстро ответила и выскочила из комнаты.

Я был не единственным, кто почувствовал холодок, бегущий по спине. Отец Зои не самый теплый и дружелюбный парнем, который позвонил бы, чтобы поздороваться в рабочее время Зои. Вдруг что-то случилось с ней или Сидни. Это меня беспокоило.

Я почти не обращал внимания на остальную часть разговора, только ждал возвращения Зои. Когда она, наконец, вернулась, ее пепельное лицо сказало, что я был прав.

– Что случилось? – потребовал я. – Сидни в порядке?

Слишком поздно я понял, что не должен был проявлять особую заботу о Сидни. Даже наши друзья не знали о нас. К счастью, все внимание было приковано к Зое.

Она медленно покачала головой с не верящими глазами.

 – Я.. Я не знаю. Это мои родители. Они разводятся.

ГЛАВА 2

СИДНИ

Я действительно не ожидала, что тайное посвящение в клан ведьм начнется с чаепития.

– Вы не передадите мне виноград, дорогая?

Я быстро схватила фарфоровую тарелку с кофейного столика и передала его Мод, одной из старших ведьм в группе и хозяйке сегодняшнего вечера. Мы сидели кругом на складных стульях в ее безупречной гостиной, и моя учительница истории, мисс Тервиллигер, была рядом со мной, жевала бутерброды с огурцом. Я слишком нервничала, чтобы сказать что-нибудь и просто пила свой чай, в то время как другие болтали на отвлеченные темы. Мод подала нам травяной чай, и мне не приходилось волноваться о нарушении нашей «кофеиновой» сделки с Адрианом. Не то что бы я возражала против такого удачного оправдания, если бы она подала черный.

Нас собралось семеро, но, не смотря на то, что они были готовы принять любое число достойных кандидатов, они были особенно рады тому факту, что семь – это простое число. Это к счастью, настаивала Мод. Прыгун иногда высовывал голову, а затем продолжал сновать туда-сюда под мебелью. Так как ведьмы не обращали на каллистану никакого внимания, то я планировала выпустить его сегодня ночью.

Кто-то поднял тему плюсов и минусов зимней и летней инициации, а я сама поймала себя на том, что задумалась. Я была ответственна за доставку Джилл к источнику ее кормления с сентября, а тот факт, что я здесь, в то время как они все вместе собрались и хорошо проводят время, заставлял меня чувствовать себя странно (и немного задумчиво). С болью я вдруг поняла, что не позаботилась об ужине. Зоя бы взяла на себя ответственность? Наверное, нет. Я попыталась успокоить свой материнский инстинкт, волновавшийся о том, что они все умирают от голода. Наверняка кто-то из них способен раздобыть еду.

Мысли о нашей компании подтолкнули меня к мыслям об Адриане, что, в свою очередь, вернуло меня к чудесным воспоминаниям о времени, которое мы провели вместе сегодня днем. Даже спустя часы я до сих пор ощущала на коже его поцелуи. Я глубоко вздохнула, чтобы сосредоточиться, опасаясь, что сестра в скором времени догадается, что магия – это последнее, о чем я сейчас думаю. Вообще-то, в последние дни все казалось последним, о чем я думаю, кроме того, как я оказалось полуголой вместе с Адрианом. Проведя целую жизнь, восхваляя себя за стоическую победу духа над телом, я была отчасти поражена, как кто-то, настолько рассудительный как я, так быстро мог физически сдаться.

Иногда я пыталась рационализировать это как нормальную животную реакцию. Но на самом деле, мне надо было признать очевидное: мой парень, вампир или нет, чудовищно сексуален, и я не могу держать свои руки подальше от него. Я не сразу осознала, что кто-то задал мне вопрос. С сожалением я откинула воспоминание об Адриане, расстегивающем мою рубашку, и повернулась к говорящему. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить ее имя. Трина, так ее звали. Ей было двадцать с чем-то, самая молодая из присутствующих, не считая меня.

– Простите? – переспросила я.

Она улыбнулась:

– Я говорю, что ты что-то делаешь с вампирами?

Ох, я много чего делала с одним вампиром в частности, но она, очевидно, не это имела в виду.

– Вроде того, – ответила я уклончиво.

Мисс Тервиллигер хихикнула:

– Алхимики очень старательно защищают свои секреты.

Пара других ведьм кивнули. Остальные просто смотрели с любопытством. Магический мир ведьм не пересекался с вампирским. Большинство из них, с обеих сторон, даже не знали о существовании друг друга. Узнать о мороях и стригоях было удивлением для многих здесь, что значит, алхимики хорошо справлялись со своей работой. Из того, что мне удалось узнать об этой группе ведьм, они достаточно сталкивались с мистическим и сверхъестественным, чтобы признать существование кровососущих существ и таких групп, как алхимики, поддерживающих эти знания в тайне.

Ведьмы легко признавали паранормальное. Алхимики же были менее открытыми. Группа, в которой я выросла, придерживалась мнения, что люди должны оставаться свободными от магии для сохранения святости своих душ. Раньше я тоже в это верила, а также в то, что такие создания, как вампиры, не заботятся о том, чтобы быть с нами дружелюбными. Это было еще тогда, когда я верила, что алхимики говорят мне правду. Теперь же я знала, что в нашей организации были люди, которые лгали как людям, так и мороям, которые пойдут на любые отчаянные меры, чтобы защитить свои корыстные интересы, не считаясь с тем, кого это может задеть. Теперь, когда я знаю правду, я не могу слепо подчиняться алхимикам, хотя технически я все еще на них работаю. Но я не могу сказать, что нахожусь с ними в состоянии открытой войны, как мой друг Маркус, так как некоторые из их изначальных постулатов все еще имели силу.

В действительности все сводилось к тому, что сейчас я работала на себя.

– Знаешь, с кем тебе стоит поговорить… если она будет с тобой говорить? С Инес. Она много повидала этих чудовищ, не тех, что живые. Мертвых, – это снова говорила Мод. Она узнала золотую лилию на моей щеке, которая позволяла догадаться о том, что я (для тех, кто знал, что искать) алхимик. Она была сделана вампирской кровью с использованием некоторых других ингредиентов, что позволило нам перенять некоторые исцеляющие способности и выносливость, а также не давала нам возможности обсуждать сверхъестественные дела с теми, кто не посвящен в магический мир. По крайней мере, раньше с моей татуировкой так и было.

– Кто такая Инесс? – спросила я.

И это вызвало смешки со стороны других присутствующих.

– Наверное, величайшая из нас. По крайней мере, в этой части страны, – ответила Мод.

– В этом полушарии, – настаивала мисс Тервиллигер. – Ей почти 90, она видела и делала вещи, которые большинство из нас даже представить не могут.

– Почему она не здесь? – задала я вопрос.

– Она формально не принадлежит ни к одному ковену, – пояснила другая ведьма по имени Элисон. – Уверена, что когда-то принадлежала, но она практикует самостоятельно с тех пор как… ну, с тех пор, как я о ней знаю. Ей тяжело сейчас ходить по гостям, поэтому она в основном держится в одиночку. Живет в древнем доме в Эскондидо и редко оттуда выходит.

Мне пришел в голову Кларенс.

– Кажется, я знаю парня, с которым она бы прекрасно поладила.

– Она сражалась со многими стригоями в прошлом, – продолжала размышлять Мод, – может быть, у нее есть заклинания, которые покажутся тебе полезными. Ох, и какие же истории она рассказывает о них. Она была очень воинственной. Я помню, что она рассказывала, как один из них пытался пить ее кровь, – она вздрогнула. – Но, по всей видимости, у него не вышло, а ей удалось вывести его из строя.

Я замерла с чашкой в руке.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что ему не удалось?

Мод пожала плечами:

– Я не помню деталей. Может быть, у нее было какое-то защитное заклинание.

Я чувствовала, как ускоряется мое сердце, по мере того, как старое, темное воспоминание поглощало меня. В прошлом году я была захвачена стригойкой, которая пыталась пить мою кровь. Она не смогла сделать этого, якобы, потому что я была «невкусная». Причина этого до сих пор оставалась загадкой, потому что и алхимики, и морои с легкостью забыли об этом, как только появились другие неотложные дела. Но я не забыла. Это воспоминание постоянно крутилось в глубине моего сознания, этот бесконечный вопрос, что же помешало ей.

Мисс Тервиллигер, привыкшая к моим выражениям, изучала меня и догадалась, о чем я думаю.

– Если ты хочешь с ней поговорить, я организую вам встречу, – ее губы изогнулись в улыбке. – Хотя я не могу обещать, что ты узнаешь от нее что-то полезное. Она… очень избирательна в том, что рассказывать.

Мод усмехнулась:

– Это не то слово, о котором я думаю, но твое более вежливое, – она взглянула на часы своего деда и опустила свою чашку. – Что ж, тогда начнем?

Я забыла об Инес и даже об Адриане, страх охватил меня. Меньше чем за год я так далеко ушла от доктрины алхимиков, которая раньше руководила моей жизнью. У меня больше не возникало сомнений насчет моей близости к вампирам. Мне приходилось закалять себя и помнить о том, что избегание магии – это не выход, и что она причиняет вред только тогда, когда используется во вред. Члены Стеллы, так эта группа себя называла, клялись не использовать свою магию во зло, если только речь не шла о случаях защиты себя или окружающих.

Мы провели ритуал на заднем дворе Мод – вытянутом куске земли, заполненном пальмами и подснежниками. Было около 50 градусов[1], что довольно мягко по сравнению с погодой позднего января в других частях страны, что здесь, однако, считалось погодой, при которой лучше носить куртку, а еще лучше – плащ. Мисс Тервиллигер говорила мне, что не важно, в чем я буду этим вечером, все необходимое мне предоставят. Необходимым же оказался плащ, сшитый из шести отрезов бархата разного цвета. Я чувствовала себя как в сказке, когда набросила его на свои плечи.

– Это наш подарок тебе, – пояснила мисс Тервиллигер, – каждая из нас пришивала свою часть. Ты будешь надевать его на официальные церемонии.

Остальные надели похожие плащи, состоящие из варьировавшегося в зависимости от численности ковена на момент их вступления числа цветных полотен.

Небо было резким, чистым и звездным, полная луна сияла как жемчужина на фоне черноты. Это было лучшим временем для того, чтобы практиковать добрую магию.

Затем я заметила, что деревья во дворе были посажены в круг. Ведьмы сформировали еще один внутри этого, напротив каменного алтаря, который был украшен ладаном и свечами.

Мод заняла позицию у алтаря и указала, что я должна встать на колени в центре круга напротив нее. Ветерок шевелил листья деревьев вокруг нас, и хотя я была больше склонна к заросшим, туманным, лиственным лесам, в момент, когда дело дошло до магических ритуалов, наличие высоких пальм и свежего воздуха казалось чем-то правильным.

Это отняло некоторое время – заставить себя обойти вокруг алтаря, а мисс Тервиллигер пришлось сотню раз заверить меня, что я не приношу присягу какому-нибудь первобытному богу.

– Ты обещаешь себя магии, – объясняла она. – Для достижения ее знаний и использования на благо мира. Это действительно обет ученого.

Так и было. Итак, я встала на колени перед Мод, которая проводила этот ритуал. Сначала она освещала меня свечой, обойдя вокруг меня. Затем она брызнула мне на лоб водой. Лепестки фиалок осыпались на землю, воздух разрезал резкий запах ладана. В некоторых традициях для обряда использовали клинки, и я была рада, что на этот раз это не так. Основным элементом было сердце человека, также как и в вампирской магии.

Но, как и морои, они не поклонялись духу. Его только недавно вновь переоткрыли, и только горстка мороев обладала этой силой. Когда я спросила мисс Тервиллигер об этом, у нее не нашлось хорошего ответа. Лучшим ее объяснением было то, что человеческая магия была привнесена из внешнего мира, где обитали физические элементы. А дух, неразрывно связанный с жизнью, уже присутствовал. По крайней мере, это было ее лучшей догадкой. Дух был загадкой, как для человеческой магии, так и для вампирской, его последствия – пугающими и неизвестными, поэтому я часто проводила бессонные ночи, волнуясь за Адриана из-за его неспособности воздерживаться от применения духа.

Когда Мод закончила со всеми элементами, она попросила меня произнести клятвы. Они были на итальянском, так как этот ковен брал свои истоки в римском средневековье. Большинство из того, в чем я клялась, соответствовало словам мисс Тервиллигер: обещание разумно использовать магию и поддерживать своих сестер по ковену. Я запомнила клятву уже давно и говорила безупречно. Когда я закончила, я почувствовала, как энергия прожигает меня насквозь, приятный гул магии и жизни, излучаемой вокруг нас. Это было мило и волнующе, я задумалась, похоже ли это на то, что чувствуют пользователи духа. Когда это прекратилось, я подняла глаза, и мир показался мне ярче и яснее, полным таким количеством чуда и красоты, какое недоступно простым людям. Я поверила тогда, сильнее, чем когда-либо, что не бывает зла в магии, если ты только сам его не навлечешь.

– Как тебя зовут среди нас? – спросила Мод.

– Иоланта, – сказала я быстро. Это означало «фиолетовый цветок на греческом» и пришло ко мне после всех разговоров Адриана об искрах фиолетового в моей ауре.

Мод протянула ко мне руки и помогла встать.

– Добро пожаловать, Иоланта.

А затем, к моему удивлению, она тепло обняла меня. Остальные, нарушив круг теперь, когда церемония закончилась, последовали ее примеру, оставив мисс Тервиллигер последней. Она обнимала меня дольше остальных, и более удивительным, чем все, что я видела сегодня, были слезы в ее глазах.

 – Ты будешь творить великие дела, – сказала она мне отчаянно. – Я так горжусь тобой,