Помоги проекту - поделись книгой:
— Девочки, что вы тут устроили? Таня, вы не в состоянии дойти до гардеробной?
— В состоянии. Просто именно здесь я уговорила Дарью снять с себя это дерьмо.
Папик украдкой окинул взглядом мою фигуру, качнул головой и пошел вниз.
Позвонив в колокольчик, Танька вызвала горничную и вежливо попросила:
— Марья Павловна, сожгите, пожалуйста, этот хлам в камине.
— Танюша, тут же телогрейка! От нее знаешь сколько дыма будет. Весь особняк занесет. Может, лучше в мусорный бак выкинуть? И быстрее, и без неприятных последствий.
— Выкидывайте, — согласилась Танька и повела меня за собой.
Мы зашли в просторную комнату, чем-то напоминавшую маленький магазин. С правой стороны висела женская одежда, левая была забита мужскими костюмами, рубашками, свитерами, висевшими на плечиках.
— Это наша с папиком гардеробная. Посмотрим, что можно найти. Я тут кое-что специально прикупила для тебя. — Танька показала мне несколько дорогих костюмов и платьев. — Это твое, Дашенька. Выбирай, что понравится. Я бы хотела видеть тебя в вечернем туалете с глубоким вырезом и полностью открытой спиной. Я пол-Москвы объездила, чтобы найти такой. Впрочем, нет. Давай-ка лучше сначала подлечим твои болячки, а потом уже обновим это великолепие.
— Танюш, я не смогу это надеть, — перебила я ее.
— Почему? — расстроилась Танька. — Ладно, у тебя еще есть время подумать, а сейчас посмотри вон на тот фиолетовый костюмчик от Джорджио Армани. Мне всегда нравились его вещи… Хочешь, надень костюм, а хочешь — лиловое платье от Валентино. Пожалуй, оно больше всего подойдет для сегодняшнего вечера.
— Таня, ты меня не поняла… Ты не поняла. Дело не в этом.
— Не поняла?
— Все это очень дорого стоит. Я не смогу рассчитаться с тобой за такие наряды.
Танька всплеснула руками и рассмеялась:
— Какие, к черту, деньги?! Я хочу сделать тебе подарок.
— Я не могу принимать такие дорогие подарки, — вздохнула я. — Не обижайся и пойми меня правильно.
— Дашка, перестань! Полгода мы сидели с тобой в одной колонии, полгода мы ели перловую кашу и пили мутный чай из железных кружек, полгода мы стойко переносили все трудности и лишения, полгода поддерживали друг друга как могли! Меня чуть не задушили. Не думая о себе, ты бросилась меня защищать! Сколько раз ты за меня заступалась! Сколько ночей не спала, защищая мой сон! И после этого ты говоришь про какие-то деньги…
На Танькиных глазах появились слезы. Я обняла ее за плечи и тихо сказала:
— Извини, прошу тебя, извини.
Танька протянула мне коробочку с изумительно красивым бельем. Натянув кружевные трусики, я надела ярко-лиловое платье и уложила волосы.
— Фантастика, — улыбнулась Танька, натягивая вечернее платье. — Ты выглядишь как королева. Тебе кто-нибудь говорил, что ты выглядишь как королева?
— Говорил, — вздохнула я, вспомнив Глеба.
— Даша, а ты мне когда-нибудь станцуешь? Ну так, как ты танцевала в клубе?
— Станцую, — улыбнулась я. — Конечно, станцую.
— Мне просто интересно, как ты это делаешь. Подожди, сейчас я подкрашусь, и пойдем вниз. Самое главное, чтобы ты никого не боялась. Веди себя так, как считаешь нужным.
Минут через двадцать мы спустились в просторный банкетный зал. За огромным сервированным столом сидело человек двадцать незнакомых людей. Увидев нас, они встали и захлопали в ладоши.
— С возвращением, с возвращением! — доносились до меня радостные возгласы.
Танька усадила меня по правую руку от папика и села рядом. Гости замолчали. Папик взял бокал и произнес тост:
— Дорогие мои! Сегодня я счастлив приветствовать здесь эту молодую, красивую девушку, которая отбывала срок вместе с моей любимой дочерью Таней. Мы все знаем, что такое колония: грязь, жестокость и насилие, возведенные в степень. Выжить в колонии очень трудно, особенно женщинам. Если бы не Даша, Тани не было бы сегодня вместе с нами. Эта девушка спасла моей дочери жизнь… Я хочу сказать ей свое отцовское спасибо за это и поцеловать руку. — Папик склонился надо мной и приник к моей руке. — Спасибо тебе, девочка, — сказал он.
Гости стоя выпили шампанское. Я покраснела до кончиков ушей и лишь пригубила свой бокал.
Через некоторое время я почувствовала себя немного свободнее. Гости обсуждали свои дела, лишь изредка бросая на меня приветливые взгляды, заиграла легкая музыка, папик постоянно говорил по телефону и часто выходил в коридор.
— Не обращай на него внимания, — шепнула Танька. — Вчера наших пацанов в джипе взорвали. Поэтому у папика проблемы.
— Каких пацанов?
— Из нашей группировки. Там Димыч был. Он один из старших. Папика помощник. Его особенно жалко. Остались жена и двое маленьких детей. У папика, конечно, дел прибавилось, но банкет он откладывать не стал. Тут никуда не денешься. У нас постоянно такая жизнь — то траур, то веселье. Я уже привыкла.
— Таня, а где твоя мама? — осторожно спросила я.
— Мама умерла семь лет назад. Трагически погибла.
— Извини.
— Ты давай ешь. Я знаю, как тебе есть хочется. Не стесняйся, тут все свои. В основном родственники приехали.
Музыка зазвучала громче, и в зале появились первые танцующие пары.
— Курить хочется. — Я посмотрела на Таньку и тяжело вздохнула.
— Кури, в чем проблема? — Танька протянула мне пачку сигарет с ментолом.
— Папиросу хочется покурить.
— Это сложнее. Пошли на балкон.
Мы вышли на балкон.
— Даш, а ведь мы папиросы вместе с телогрейкой выкинули, — засмеялась Танька. — В нашем доме никто папиросами не балуется. Даже не знаю, что и делать!
— Девочки, можно к вам? — раздался чей-то голос. Обернувшись, я увидела папика.
— Пап, у тебя папироски не найдется? — улыбнулась Танька.
— Папироски?! Найдется, но только с травкой.
— С травкой не надо. А обычной нет?
— Нет. А зачем?
— Дарья не может к сигаретам привыкнуть.
— Понимаю. — Папик улыбнулся и протянул мне огромную, толстую сигару: — Попробуй вот эту. Голландская.
Сделав глубокую затяжку, я закашлялась, с трудом сдержав нахлынувшие слезы.
— Очень крепкая!
— Тогда кури с ментолом. Пора отвыкать от зоны и привыкать к нормальным вещам, — сказала Танька.
— В самом деле, такая красивая девушка не будет смотреться с папироской, — поддержал ее папик.
Я достала из Танькиной пачки сигарету и помяла ее в руках.
Вскоре на балконе появился внушительных размеров мордоворот и крепко обнял Таньку за плечи.
— Танечка, девочка моя любимая, извини, что так задержался. Дела. Пойми правильно.
Танька улыбнулась и торжественно произнесла:
— Дарья, знакомься. Это моя вторая половина. Собственной персоной.
Мордоворот оглядел меня с ног до головы и протянул руку:
— Вадим.
— Даша.
Мордоворот перевел взгляд на папика и доложил:
— Папа, я все сделал, как вы сказали.
— Хорошо, давай отойдем на пару минут, и ты мне все расскажешь. — Папик взял Танькиного мужа под локоть и увел в другую комнату.
— Видишь, какой он у меня теперь шелковый. На баб даже не смотрит. Меня на руках носит.
— Танька, а как ты его любовницу убила?
— Очень просто. Ехала по набережной. Смотрю, у престижного сталинского дома джип моего ненаглядного стоит. Я подошла к джипу, постояла пару минут, затем увидела мальчишек, игравших во дворе, и спросила: «Мальчики, вы не знаете, чья это машина?» — «Это машина Ленкиного жениха», — ответили они. «И давно он к ней ездит?» — поинтересовалась я. «Каждый день. Он ей машину красивую купил. Рядом стоит». Я посмотрела на новенький «ягуар» и чуть не взбесилась от злости. Узнала номер квартиры этой Лены, позвонила. Дверь открыла полуголая девица, чисто символически прикрытая полотенцем. Я ее отодвинула и прошла в квартиру. В гостиной на диване лежал мой ненаглядный в чем мать родила и курил. Увидев меня, он начал оправдываться, такую чушь нес, что вспомнить стыдно, но девица его перебила и сказала, что они-де с Вадиком любят друг друга и хотят пожениться, а что касается меня, так он только на деньги позарился, теперь, мол, сам об этом жалеет. Я увидела лежавшую на столе кобуру, выхватила оттуда пистолет и заткнула этой дуре рот, выстрелив в голову. А потом выскочила из квартиры и поехала в милицию, чтобы написать чистосердечное признание. Папика в это время не было. Он отправился по делам за границу. — Танька замолчала и вытерла выступившие слезы. — Она мне иногда по ночам снится, — немного помолчав, прошептала она.
— Кто?
— Да эта девица, которую я убила. Ладно, бог с ней. Дело прошлое. Пошли веселиться.
Мы вернулись к гостям и сели за стол.
— А теперь, дорогие мои, — сказал Танькин папик, — начинаем самую приятную часть нашего торжества. Сейчас принесут праздничный торт, и мы попросим Дашу отрезать первый кусочек.
Заиграла музыка, и в зал внесли огромный торт. В середине торта стояла миниатюрная девушка, утопавшая в креме, клубнике, шоколаде и взбитых сливках. В одной руке она держала воздушные шары, а в другой — букет алых роз. Если я окончательно не сошла с ума, то девушка была живая.
— Что это? — спросила я у Таньки, не скрывая своего замешательства.
— Торт.
— Я понимаю, что торт. Неужели это живая девушка?
— А ты думаешь, мертвая? Папик часто такие торты заказывает. В Москве есть фирма, где можно заказать такой торт. Ты что, разве не слышала?
— Нет.
— Ничего особенного. Девушек сажают в огромный торт и обмазывают кремом. Работа тяжелая. Можно только шевелить руками, и все. Попробуй посиди несколько часов без движений.
— А как же она ходит в туалет?
— Терпит. Ты ее не жалей. Она нормальные бабки получает. Больше, чем ты в своем стриптизе зарабатывала. Ради таких денег можно и потерпеть.
Папик подошел ко мне, взял за руку и подвел к торту. Робко отрезав небольшой кусочек, я положила его на тарелку и стала наблюдать за гостями.
Два упитанных мордоворота слизывали крем с груди девушки. Мужчина средних лет, скинув пиджак, запустил руку в торт по самый локоть и, судя по всему, пытался ущипнуть девушку за попку.
— На ней ничего нет, — возбужденно кричал он, — даже трусиков!
— Они всегда так дурачатся, — засмеялась Танька и налила мне бокал шампанского.
Примерно через час торт почти съели. Девушка по-прежнему сидела на подносе. На лице ее читалась усталость, в глазах — тоска. Затем четверо крепких ребят унесли поднос.
— Не волнуйся, ее водитель в машине поджидает, — объяснила Танька. — Она прямо в креме на фирму уезжает. Там моется и деньги получает. Работенка — не позавидуешь. Представляю, как она в туалет хочет. Говорят, им за день до заказа нельзя ни есть, ни пить.
Танька зевнула и посмотрела на мужа. Вадик слегка обнял ее за плечи и ласково сказал:
— Танюшка, пойдем спать. Мне вставать рано. Папа на завтра столько дел поручил! Боюсь, до ночи не управлюсь.
— Иди, я скоро приду.
— Только недолго!
Проводив Вадима взглядом, Танька устало произнесла:
— Дашуль, и в самом деле, пошли спать. Сегодня такой день сумасшедший. Я двенадцать часов за рулем просидела. Да и ты, наверное, устала. Пошли, я покажу тебе твою спальню. — Неожиданно Танька подмигнула мне и спросила: — Хочешь, я тебе сыграю? Чтобы спалось хорошо.
— А ты умеешь?
— Конечно. Я ведь закончила музыкальную школу.
В зал зашла официантка, чтобы убрать со стола, но Танька жестом приказала ей удалиться. Сев за рояль, она заиграла одну из моих любимых мелодий.
— Станцуешь?
Поделиться книгой: