Помоги проекту - поделись книгой:
Елена Саринова
Ваш выход, рыцарь Вешковская!
Пролог
— …В заключение своего дипломного проекта хотелось бы еще раз подчеркнуть, что знание теоретической основы такого важного аналитического компонента, как «женская логика», позволяет определить скрытую мотивацию участвующих в следствии сторон и заметно продвинуться в поиске преступника…
О-хо-хо. Ничего себе, загнула. Одну мозговую извилину за другую. Последние, оставшиеся… Теперь желательно глаза от кафедры оторвать… Надо бы… А что они там молчат-то?
— Кхе-кхе… Спасибо, Агата, — канцлер Исбург, вероятно, от моего «загиба» очухался первым. И поправил ладонью свою козлиную бородку в перпендикуляр к столу (привычка у него — вкушать кадетский бред, водрузив подбородок на кулак). — Вопросы к кадету Вешковской у присутствующей комиссии есть?
— Имеются, — а кто б в этом факте усомнился? Лично я бы и медень на спор не поставила. Госпожа Лэшок в выдержанной театральной паузе скосилась в исписанный лист под своим носом. — Кадет Вешковская?
— Да, это я, — надеюсь, это уже вопрос был?
— Кадет Вешковская, тема вашего дипломного проекта… так называемая, «женская логика», — и выстрел в упор прищуренным взглядом. Ох, чую, грядет. Да и чего доброго от этой «мантикоры» ждать? Столько лет традиционно скалилась, а тут, вдруг… — Я хотела бы для себя… — ударение на последнем слове и кивок на обе стороны длинного стола — уточнить: какое она имеет отношение к обычному следствию, проводимому рыцарем Прокурата?
— Женская логика?.. — да хвост тебе главной дверью прищемить. Ведь, едва ли не в лицах все примеры живописала.
— Совершенно верно, кадет Вешковская.
Ну, хорошо. Поскачем по второму кругу. Только, оно вам всем надо? На пятом-то часу третьего дня «триумфа маразма над здравым смыслом»:
— Вернемся к пункту первому главы номер два, — мне послышалось или остальные четверо «хранителей здравого смысла» вздохнули? — Составляющие данного аналитического компонента, — мстительно процитировала я саму себя. Потом тоже… вздохнула. Точнее, вдохнула. — Женская логика отличается от признанной за эталон, так называемой «научной» или «мужской», наличием третьей ее части. В мужской логике суждение может быть истинным или ложным. В женской, кроме перечисленных двух, присутствует третье — суждение, не представляющее для женщины интереса. Что не мешает ей отнести его ко всем перечисленным категориям одновременно. Причиной этому служит понятие «абсолюта». Что такое «абсолют»? Так называемая «догма», к которой примеряется последующий вывод. Именно абсолют решает, соглашаться со стороной оппонента, противоречить ей или свести спор на нет. На бытовом примере поясню: спор мужчины и женщины. Он в полемическом пылу восклицает: «Ты сама на себя посмотри!». Тем самым, намекая на собственные недостатки оппонента. Женщина же в ответ парирует: «Да вам вообще никому верить нельзя! Правильно мне мама говорила!». Абсолют здесь: «Мужчина по своей природе доверия не заслуживает»… — перевела я дух и понеслась дальше. — Абсолют применительно к следственному процессу и именуется «скрытой мотивацией». Например, дама, выступающая по делу об убийстве собственного мужа, сначала пытается уверить, что упокойный был крайне невоздержан на грубость. Потом дает показания о его притеснениях по службе. И в заключение без колебаний соглашается на эксперимент с энергодвойником убитого.
— Ну и в чем же здесь «абсолют»? — приподняла тонкие брови «мантикора».
— Данная дама, хоть и мужа собственного, мягко говоря, не любила, к убийству его никакого отношения не имеет. Абсолютом же здесь является ее уверенность: «Мой упокойный муж — никчемное животное»… Прошу прощения.
— Да-а… — канцлерская бородка вновь накрылась ладонью. — Я так думаю, господа, на этом…
— А вот что бы еще хотелось прояснить… для себя, — пожалуй, ее не только я сразу за дверью тихо прокляну. — Вы, кадет Вешковская, по своему специалитету, насколько я знаю, «малумтелепат»? Чтец мыслей нечисти?
— Так точно, госпожа Лэшок.
— Так, применительно к ней…
— Женская логика? — на этот раз она меня все же, удивила. — Ага-а. Применительно к нечисти?
— Совершенно верно. Но, если вы затрудняетесь нам…
— Во-первых, женская логика активизируется лишь для полемики, а представители разумной нечисти очень редко вступают с малумтелепатом в спор. Во-вторых, хоть у нечисти и высоко развита интуиция, то есть, инстинкт самосохранения, сама по себе она…
— Уж о вашей-то, кадет Вешковская, развитой интуиции мы тут все наслышаны. Не так ли, господа?
Вот мстительная зараза! И ведь было-то на первом курсе. С тех пор за свою «интуицию» и плачу. Хотя, скорее, за не менее «развитый» язык:
— С вашего позволения, я продолжу. Еще один пример абсолюта. Теперь, из моей личной практики. Обычно женщина применяет скрытую мотивацию в корыстных целях. Часто, пользуясь при этом своим…
— Агата!.. Господа, вопросы к защите данного проекта еще будут? — взгляд моего научного куратора и без всяких слов был более чем красноречив: «С языком у тебя, детка, проблемы хронические». — Нет?.. — тягостная, многосекундная пауза. Настороженный скос в сторону мрачной госпожи Лэшок и громкий поспешный выдох. — Кадет Вешковская, можете быть свободны. И, раз вы у нас — последняя, предупредите там остальных, чтоб далеко не разбегались до церемонии оглашения результатов.
— Спасибо, господин канцлер… Всем спасибо за внимание, — о-хо-хо! И, подхватив подмышку свой «маразм», нестись отсюда, не касаясь скрипучего пола…
Ба-бах! Высокая дверь за моей спиной захлопнулась со звуком выставляемой пудовой печати (я такую в музее видела). И я, будто впервые за последние несколько недель, оглядела родной, уходящий в обе широкие дали, коридор… А кого тут предупреждать? Наверняка, все на лужайке за главным корпусом кверху носами в чувство приходят. После экзаменационного «финиша». Все, кроме одного. Вот оно — счастье. И я через гулкий коридор ринулась сейчас именно к нему:
— Ник! — бух, прямо в подставленные на другом его конце длинные руки. — Ух-х. Всё!
— Ты живая? Как все прошло?
— Надеюсь… нормально. Правда…
— Мантикора?
— Ага. А тебя вчера не пытала?
Мой «любый» однокурсник скривился, прищурив вечно смеющиеся гранитно-серые очи:
— Узкопрофильная тема моя ей явно не по клыкам… Агата?
— Ага?
— Значит, тебя можно поздравить?
— Так, и тебя тоже. Я теперь снова способна объективно оценивать реальность. Потому что изменить ее в ближайшие дни уже не смогу. Когда у нас кадетский бал?
— Как «вернувшейся в реальность», докладываю: через четыре дня, рыцарь Прокурата, малумтелепат, Агата Вешковская.
— Ну, предположим, еще не «Рыцарь». Да и насчет «малумспециалитета»: где я в Ладмении достойных «собеседников» себе найду? Такие как ты, дерзкие и решительные, их почти всех извели. И у меня по этому поводу к тебе…
— Погоди.
— Что?
Ник, оттолкнувшись от подоконника, перехватил мою руку:
— Погоди. Сначала — обоюдные поздравления.
— Поняла… А давай — на нашем любимом месте? Там, где обычно? Когда еще сможем…
— Понял… Пошли!
И мы побежали. Миновав длинное правое крыло третьего этажа, промахнули пустой лестничный пролет и, разметав по сторонам кучку младшекурсников, вновь вильнули направо. А дальше — мимо высоченных, вровень потолкам, шкафов вдоль стен с хранящимися под их залапанными стеклами раритетами, картами и важными инструкциями (подальше от кадетских корректировок) и, наконец, тормознули между двумя самыми дальними. У узкого простенка. Такого, что, если в него вдвоем — то только в обнимку. Прижавшись тесно друг к другу.
— Закрой глаза.
— Ник, зачем? — обесцененная «Женская логика» полетела на мраморные плиты пола. — Зачем? Я хочу в твои глаза смотреть.
— А я тебе сказать что-то хочу, — обхватил он пальцами мою шею и спиной вперед направил в пропахшую пылью нишу. — Не спорь.
— Я и не… — захлопнула я и рот и глаза. Потом рот все же, приоткрыла. Иначе, зачем вообще сюда неслись… Ух ты… Теплое мужское дыхание от моих губ плавно сместилось к левому уху:
— Я тебя люблю, Агата, — шепотом выдохнул он именно туда. Я всего на миг замерла:
— Я тебя — тоже, — руки мои, привычно скользнув по мужским бокам, зацепились сзади за жесткий ремень штанов. — Я тебя — тоже. Это и есть твоя новость? Так я ее с шестнадцати лет…
— Агата, я люблю тебя.
— Ник, я поняла… И можно я глаза открою?
— Поздно… — ух… о-о… а вот целовался мой любый всегда так, что любая логика вмиг растворялась за дальними-дальними облаками… Иначе… зачем вообще сюда?.. На лучшее в мире место…
Все повторилось, как и много-много счастливых и рискованных до этого раз. Пальцы мои, как обычно, оказавшись в мужских волосах, перемешали его русые пряди с моими собственными. Гораздо длиннее и всего чуточку посветлее, но, на первый взгляд и не поймешь: где чьи. А звуки от наших поспешных, тоже по многолетнему опыту, поцелуев, привычно звонко улетали в самую высь между узкими боковинами шкафов. И мы смеялись, лишь на мгновенье оторвавшись друг от друга, а потом вновь принимались целоваться. Все это вновь повторялось. С одной лишь существенной разницей…
— Ой. А вы… а я… Агата, я тебя везде ищу.
— Ксюша…
— Да. Широких спин Годы и Ло здесь явно не хватает, — Ник, хмыкнув мне прямо в щеку, нехотя отстранился:
— А-ай!
— Ох, извини. Мой перстень… за твои волосы. Я сейчас…
— Только, пожалуйста, на этот раз — без них.
— Это трудно… Как бы подарок твой не оставить… у тебя же висеть.
— Ай!
— Ой!.. А что? Придется дарить еще один, — сосредоточенно пробубнил Ник. — Раз этот ты мне снимать запретила… Всё. Отцепил.
Ну уж, нет. Еще один точно такой у меня вряд ли получится. Потому что этот — особый. Серебряный с круглым арабским агатом в гнезде совершенно черного цвета. Как и мои собственные глаза. И заложенным вовнутрь камня заклятием. О нем даже сам «носитель» не в курсе. Это — мой ему «жертвенный приз». А «жертва» — я. Ну, как, «жертва»? Просто…
— Агата, как защита прошла? — Ксюша явно чувствовала себя рядом с нашей суетой «коряво». Так Ник «психологический дисбаланс» называет. Корявость эта выпирала из моей приятельницы блуждающим взглядом голубых глаз, который, в конце концов, уперся в раскинувшиеся веером на полу листы:
— Что это ты? — фыркнув, подхватила она их с плит, а потом тщательно на весу протрясла.
— Всю женскую логику высыплешь. А защита прошла нормально.
— И даже мымра эта…
— Агата, я пойду. Мне…
— Куда? — развернулась я всем корпусом к Нику.
— Дела кое-какие нужно доделать до вечера. Девушки, — и бросив на нас поочередно прицельный взгляд, быстро зашагал вдоль пустынного коридора.
— А-а…
— Так что там с мымрой? — оторвалась Ксюша от стремительно удаляющейся мужской спины. — Агата?
— С госпожой Лэшок?.. А, по родне моей «нечистой» опять прошлась, — забрала я у девушки свой несчастный труд. Та вмиг подбоченилась:
— Вот гадина. Запрещенным приемом. Да еще в такой день.
— Запрещенным? Подумаешь. Ну, был у меня в предках перевертыш с истинной медвежьей ипостасью? Ну, «одарю» и я свою внучку точно таким же «специалитетом»? Подумаешь… Ксюш, а насчет «запрещенных приемов»… Ты зачем Нику уступила?
— Что?!.. Когда?
— Пять дней назад на практическом экзамене. Ведь ты же — на четверть алант. И порхаешь, как бабочка. А тут — зависла сонной мухой над этим сколопендровым мутантом и про ключ на его шее напрочь забыла.
— О-о, — собрав пухлые губы в трубочку, откинулась та спиной на шкаф. — Ну, растерялась поначалу. А потом, Ник бы меня все равно на горе обошел. Если б даже я этот ключ с этой хобьей многоножки сдернула, и ворота загона открыла. А не он, так ты. Вы ж с ним — лучшие на курсе. Что, впрочем, и произошло. Это я про тебя.
— Ага… Трусанула, значит? На тебя не похоже.
— Агат, кончай со своей «женской аналитикой».
— Логикой.
— И с ней тоже кончай. Ты и так половину примеров для диплома с меня списала.
Ну да. Хотя, если быть точной, две трети: к чему далеко бежать, когда под собственным носом, в соседках по казарменной комнате такой «истинно женский экземпляр»? И если исходить из этой самой пресловутой логики…
— Ты его мужское самолюбие боялась задеть? А ведь он бы тебя, наверняка, на горе обошел. Он, действительно, лучший на курсе. Тем более, глупо. Надо было бороться.
— Бороться? Ради чего? У меня и так приличный диплом выйдет, а вот ты… — и неожиданно смолкла.
— Мы с ним — на равных, Ксюш. Все двенадцать лет. И нас обоих это устраивает. Ник для меня — и друг, и подруга, и любимый мужчина. Все — в одном лице. А то, что я его обошла…
То, что я его обошла, было чистым везением. Поначалу. Ведь начинала я пересеченный забег последней из нашего «трио». И все благодаря «мантикоре» и ее низкому баллу за экзамен по «Истории ближнего заграничья». С опозданием на мучительно долгие двадцать секунд. А потом начала догонять. По лабиринту пронеслась на предельной для собственной самооценки скорости, влетев в коридор с пятью открывающимися ловушками тоже на ней. И тормознула только на третьей. Здесь моя интуиция и сработала. Правда, пришлось практически скакать по стене. А потом была топь и загон с ядовитым мутантом. Самый правый из трех. В центральном к тому времени уже шла жаркая схватка между Ником и темпераментной обладательницей ключа. Над левым болталась в раздумьях о «месте женщины в обществе» медововолосая Ксюха. А я, выдохнув, вперлась в беседу. Хотя, сколопендра по уровню интеллекта очень сильно близка к табурету. Однако мои спешно заброшенные мыслеобразы разглядела: «Ключ с шеи — жизнь», «Копытом в песок — смерть». Вот так и уговорились. Сравнительно быстро. И, отсалютовав, только закончившему (прикончившему) любимому уже на подъеме, поскакала наверх. До обвисшего в штильном мареве флажка на вершине.
— Ты лучше скажи: как на целебных источниках три дня отдохнула в компании идущих на поправку героев? Рыцари наши не сильно покой нарушали?
— Что?.. Ксюш, ты о чем?
Девушка понятливо хмыкнула:
— Я так и знала. Куда им до…
— Да я все эти дни на террасе у родителей проторчала вот с этими бумажками под носом, — и вздернула их для наглядности между собой и открывшей рот Ксюхой. — Я же тебе говорила, что они у меня еще месяц назад, в конце мая, домик сняли недалеко от Тайриля? Подальше от нашей столичной пыли.
— О-о… Агата, а я о том и…
— Ну, ты и… «женщина», — и зашлась в громком смехе, рикошетом полетевшем по длинному просторному коридору. — Хотя, та «моральная компенсация победителю» пришлась как нельзя кстати: я хоть отоспалась и отъелась за последние несколько недель. А еще знаешь что?.. Помнишь некроманта из выпускной комиссии на практическом экзамене?
— Это кудрявый такой брюнет с потрясающе фиалковыми глазами? Тот, что к тебе потом подходил?
Поделиться книгой: