Помоги проекту - поделись книгой:
– Чупа, успокойся. Не надо. Ты должна быть сильной. На тебя пацаны смотрят. Если они опомнятся, что ты женщина, тогда добра не жди…
– А кто я, по-твоему, мужик в юбке?! – всхлипнула я.
– Для меня ты всегда будешь самой желанной и восхитительной женщиной, а для них ты босс. Возьми себя в руки и успокойся. Такие, как Юлька, не умирают. Она переживет всех нас.
– Хорош смеяться! – разозлилась я и вытерла слезы.
Вскоре приехал еще один врач, – на ходу надевая халат, он прошел в операционную. Мне показалось, что время остановилось. Наконец дверь открылась – и на пороге появились сразу двое врачей.
– Твоя подруга будет жить, – сказали они в один голос.
– Вы уверены?
– Она будет жить… – повторили мне. – Теперь посмотрим, как справится организм и каких можно ожидать последствий.
Я зашла в операционную и вздрогнула. Юлька лежала с закрытыми глазами, совершенно голая, накрытая тоненькой простыней. На ее голове не было волос, виднелись лишь швы. Изо рта торчал шланг, а на обеих руках были поставлены капельницы. Я подошла и погладила Юлькину ладонь. Она по-прежнему лежала без движений, не открывая глаз.
– Юлька, это я, Чупа… – позвала я ее, не успевая смахивать слезы. Они застилали глаза и мешали смотреть. – Юлька, это я, Чупа! Ты меня можешь слышать?
– Она не слышит тебя, – произнес Бульдог и взял меня за руку.
– Почему?
– Потому что она тебя не видит. У нее сейчас совсем другие ощущения. Ей по-своему хорошо – и не надо выводить ее из этого блаженного состояния.
– Бульдог, скажи: она будет жить?
– Конечно, будет. Она еще тебя переживет, – улыбнулся он. – Я же тебе говорю: такие не умирают.
– Знаешь, наверное, ближе Юльки у меня никого нет. Она очень дорога мне как друг, и я просто не имею права ее потерять.
Так прошло ровно десять дней. Все эти десять дней я не выходила из больницы. Мои мальчики каждый день меня навещали, привозили гостинцы, спрашивали, как дела. Бульдог, как преданный пес, всегда был рядом.
Юлька и в самом деле осталась жива, и я хорошо помню тот момент, когда она пришла в сознание и улыбнулась, увидев меня. Я сидела рядом и гладила ее по руке. Юлька открыла глаза и посмотрела на меня.
– Привет, милая, – тихо сказала я.
– Чупа, я живая? – прошелестела она и облизала сухие губы.
– Ну, ты спросила!
– Мне показалось, что я умерла…
– Ерунда, такие не умирают, – постаралась улыбнуться я, но это далось мне с большим трудом.
– Чупа, почему ты плачешь?
– Наверное, оттого, что я ждала этого момента ровно десять дней.
– Ты была рядом со мной десять дней?
– Конечно, а разве могло быть по-другому? Твой муженек со свекром долго не выдержали. Посидели пару дней и отправились домой. Теперь наведываются только днем, и то на пару часов.
– Спасибо тебе, что ты была рядом все это время. Обещай мне, что сегодня же ты пойдешь домой. Тебе нужно хорошенько отдохнуть, выспаться и заняться своими делами.
– Обещаю. Только я прикреплю к тебе охранника. Тебя могут еще раз попытаться убить.
– Чупа, знаешь, я видела смерть… Я теперь знаю, как она выглядит. Я столько лет об этом думала, все пыталась представить, как она выглядит… А недавно ее увидела и не поверила своим глазам. Она совсем не страшная.
– Кто? – не поняла я.
– Смерть.
– И какая она?
– Она красивая…
– Ты с ума сошла! Смерть всегда была страшной. Ее все рисуют в образе костлявой старухи с косой. От таких рисунков аж мурашки бегут по коже.
– Ее такой рисуют, знаешь почему?
– Почему?
– Потому что рисуют те, кто никогда ее не видел. Она чертовски красивая. Я никогда и ничего в жизни не видела красивее. Теперь мне понятно, почему она так затягивает к себе людей… Знаешь, мне бы еще раз хотелось ее увидеть…
– Ты сумасшедшая! Придет время – увидишь. А сейчас не думай об этом. На тот свет всегда успеешь.
– Нет, Чупа, ты не права. Ты у нас шикарная женщина, красивая, а смерть еще красивее тебя. Ты мне веришь?
– Конечно, верю.
Дверь открылась – и в палату заглянул Юлькин муж. Он хотел было зайти, но Юлька затряслась и прошептала:
– Чупа, не пускай его!
– Ты что, не узнала? Это же Витька.
– Я не знаю этого человека и не хочу знать. Пусть убирается. Мне не нравится его физиономия…
Я знаками показала Витьке, чтобы он закрыл дверь с обратной стороны, и удивленно посмотрела на Юльку.
– А свекра своего ты хочешь увидеть?
– А кто это? – не поняла она. – Я никого не хочу видеть, кроме тебя.
Я не стала заострять на этом внимание и, как только Юлька закрыла глаза, вышла из палаты.
Витька сидел на кушетке и грустно смотрел в пол. Свекор разговаривал по мобильному. Я подошла и зло произнесла:
– Не надо к ней приходить. Она не хочет видеть вас обоих.
– Его она, может, и не хочет видеть, а я все-таки муж, – взвился Витька.
– А чем вы отличаетесь?! – перебила я его.
Витька удивленно поднял на меня глаза, а я, взяв себя в руки, села рядом, закинув ногу на ногу.
– Витька, понимаешь, ты должен ее отпустить…
– Почему? – испугался он.
– Во-первых, неизвестно, какие будут последствия, – все-таки медики копались в ее мозгах. Никому не нужна больная женщина.
– Мне нужна, – упрямо сказал Витька.
– Может быть. Но пойми: это ты говоришь сейчас, пока вы еще не встречались после больницы. Она тебя даже не узнает.
– Странно. Почему она меня не узнает, а тебя узнает?
– Наверное, потому, что в памяти остается только хорошее, а плохое забывается быстро. Ты меня перебил. Отпусти се. Во-первых, она больна, а во-вторых, ты ей не пара.
– С чего ты взяла?!
– Пойми, женщина в браке очень во многом себе отказывает. Юльке тоже приходилось во многом отказывать себе. Просто ты не тот человек, ради которого можно в чем-то ограничивать себя. Ты не стоишь этого. Отпусти ее ради всего святого.
– Как это – отпусти? Куда?
– Ко мне. Она будет жить у меня.
– Чупа, но ты же не лесбиянка…
– Нет. Я друг. И очень дорожу нашей дружбой. Ради бога, не раздражай ее лишний раз, не заходи к ней в палату.
Я встала и направилась в кабинет главврача. Открыв дверь, вошла внутрь и села на кожаный диван.
– Здравствуйте, Лана Владимировна, – поприветствовал меня хозяин кабинета. – Чем могу вам помочь?
– Я хотела бы узнать о состоянии своей подруги.
– Состояние тяжелое, но опасность миновала. Жить будет.
– Меня интересуют последствия.
– Вы знаете, последствия напрямую зависят от индивидуальных особенностей организма. Организм молодой, сильный, борется. Будем надеяться на лучшее.
– Меня волнует то, что она не узнает некоторых людей, причем довольно близких.
– Здесь нет ничего необычного. Это ярко выраженная частичная амнезия. Нормальное послеоперационное состояние. Вы не забывайте, что нам пришлось покопаться в ее голове.
– Вы хотите сказать, что пройдет время и она все вспомнит?
– Нет, я не хочу этого сказать. Я даже уверен, что многие эпизоды она так и не сможет вспомнить…
– Скажите, ну а с головой у нее все будет в порядке?
– Думаю, что да. Компьютерное исследование не выявило особых изменений. Я могу вам дать гарантию, что особых осложнений не будет. Единственное, что останется у вашей подруги, это сильные головные боли, мигрени, депрессии. Всего этого вряд ли удастся избежать. Она вам не показалась немного странной?
– Нет. Просто она говорила, что видела смерть…
– Вполне возможно – она некоторое время находилась в состоянии клинической смерти. Как показывает практика, людям, побывавшим в состоянии клинической смерти, очень тяжело жить в обществе наравне с другими. Они отличаются некоторыми странностями и имеют неординарный подход к жизни, иногда у них открываются недюжинные способности и даже таланты.
– Я сегодня уеду.
– Лана Владимировна, а вы бы не хотели убрать отсюда своих ребят, а то отделение напоминает зону боевых действий. Врачи и медсестры жалуются. Не очень приятно ходить по отделению, когда за каждым шагом следят бритоголовые мальчики.
– Убрать, к сожалению, я их не могу. Я не уверена, что моей подруге не угрожает опасность. А вот сократить количество можно. Оставлю только двоих.
– Спасибо и на этом, – вздохнул главврач. – А вообще, было бы неплохо, если бы вы перевезли свою подругу в другое место.
– Куда именно?
– Куда-нибудь в окрестности Петербурга или дальше. У нас клиника уж больно известная. Если ее захотят убить, то здесь сделать это будет проще всего.
– Я подумаю над этим.
Я вышла из кабинета и направилась к выходу. В машине сидел Бульдог и угрюмо посматривал на всех выходящих из дверей клиники людей. Я плюхнулась на заднее сиденье.
– Куда едем? – спросил Бульдог.
– На дачу. Куда ж еще?
– Ты устала?
– Наверное.
Я закрыла глаза и заснула. Мне приснилось то, о чем с таким увлечением рассказывала Юлька. Это была смерть. Она и в самом деле оказалась чертовски красивой и притягательной, если, конечно, мы с Юлькой видели одно и то же. Я была настолько поражена этой красотой, что просила смерть не уходить и забрать меня с собой. Но она улыбнулась и помотала головой, едва слышно сказав, что мне еще рано…
Глава 7
Я открыла глаза и оглянулась. Я лежала на заднем сиденье автомобиля. Бульдог, положив голову на руль, громко храпел. Бедный мой преданный друг Максим! Он чертовски устал и, по всей вероятности, ничуть не меньше, чем я сама. Скорее всего, он не смог больше вести машину и решил немного поспать. Уже совсем поздно. Вокруг гулко шумят сосны.
Наверное, мы оба уснули по дороге на мою дачу. Сначала я, а потом Бульдог. Я повертела плечами, чтобы немного размяться, и подумала, что десять дней, проведенных в больнице, конечно же не могли не дать о себе знать. Бульдог – и тот так умотался, что больше не смог терпеть: сон его одолел. Я много времени провожу за рулем и прекрасно знаю, что значит вести машину в полусонном состоянии. Глаза слипаются, руки не слушаются, голова не соображает. Можно уснуть за рулем так быстро, что сам этого не заметишь.
Я решила сходить в туалет, не тревожа Бульдога. Он устал не меньше моего, и я просто обязана дать ему возможность отдохнуть.
Осторожно открыв дверцу, я быстренько метнулась в невысокие кустики. Возвращаясь, я спокойно вздохнула. Бульдог по-прежнему храпел, он даже не слышал, как я хлопнула дверцей.
Остановившись у машины, я попыталась вглядеться в темень соснового бора. И вдруг я почувствовала, как в животе неприятно заныло, закружилась голова. Какое-то страшное предчувствие беды сковало мое тело. Мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. Ерунда, попыталась успокоить я себя, мне здесь ничто не угрожает. Это просто нервы. Десять сумасшедших бессонных дней выбили меня из колеи. С психикой творится черт знает что! Необходимо взять себя в руки – иначе можно умом тронуться. Я здесь в безопасности… Дурное предчувствие не покидало меня. Вне всякого сомнения, кто-то на меня смотрел, не спуская глаз. А может, мне все это только кажется?
Поделиться книгой: