Ночь восставших мертвецов

Ребята уставились на Ильку, ожидая рассказа.

— Да все просто, — захохотал Шагунов. Для него в жизни вообще все было просто. — Вчера я пошел в наш «Букинист». Копаюсь в отделе оккультных наук, одну книжку себе приглядел… Дорогая, правда. Стою, думаю, где бы раздобыть деньги. А главное, — сам себя перебил Илька, — народу никого в магазине нет. Вообще ни души, я да продавец.

— Нормальные люди в такие магазины не ходят, — не преминул ввернуть слово Сашка. К печатному слову он питал вполне объяснимую для шестого класса неприязнь.

— Я не о том, — махнул в его сторону рукой Шагунов. — Не было никого. И тут я слышу: продавец с кем-то разговаривает. Я даже поначалу и внимания не обратил — говорят и говорят. Люди постоянно о чем-то говорят. А потом понял, что не с кем продавцу вроде бы разговаривать. Нет никого в магазине!

— Другой продавец из кладовки вышел, — предположил Левка.

— Я же говорю! — с азартом стал объяснять Илька. — Никто никуда не ходил! А тут мужик какой-то стоит, высокий, худой, седой весь, и так вкрадчиво что-то продавцу втолковывает. А сам руку в кармане держит, словно хочет что-то достать, но не решается. Я и не заметил, как подслушивать стал. Честное слово!

— Не заметил он, — фыркнул Квасников. — Небось сзади подкрался.

— Я даже выйти из магазина хотел! — Для убедительности Шагунов ударил себя кулаком в грудь. — И тут вдруг они про какой-то пергамент заговорили.

— Про что? — нахмурился Сашка.

— Это бумага такая, на ней моя бабушка пироги печет. — Проявил свою осведомленность Сидоров.

— Никакая это не бумага! — накинулся на него Илька. — Я потом специально в словаре Ожегова прочитал.

— Где? — Сашка начинал злиться. Он не любил, когда Шагунов при нем показывал свою повышенную осведомленность в тех вещах, в которых Квасников абсолютно не разбирался.

— Книжка есть такая. — Ильке сейчас было не до Сашкиных обид. — В ней все слова объяснены. Там написано, что «пергамент» — это специально обработанная кожа животных. И что на ней еще писать можно. И…

— Дальше, — мрачно произнес Сашка, демонстративно отворачиваясь.

— Я и говорю. — Шагунов повернулся к внимательно слушающему Сидорову. — Эти двое разговаривали о каком-то мужике. Что он, мол, был страшно богат, что умер недавно, что наследников набежала тьма, что теперь в магазинах станут интересные вещи появляться. Умерший, оказывается, был коллекционером, разные штуки интересные собирал. Тут мужик этот около прилавка всхлипывать начал, вроде как жалко покойника. Полез в карман за платком и обронил что-то, очень похожее на салфетку.

— А ты и поднял, — сокрушенно покачал головой Квасников. — Брать чужое нехорошо.

— Да погоди ты! — снова замахал на него руками Илька. — Не простая это была тряпка!

— И снесла курочка яичко, — противным голосом проблеял Сашка. — Да не простое, а золотое. Шагунчик, у тебя совсем с головой плохо?

— Это у тебя сейчас с головой будет плохо! — разозлился Илька.

Что может тощий Шагунов сделать высокому плечистому Квасникову, было непонятно.

— Досказывай давай! — прервал начинающийся спор Левка. — Долго нам еще здесь торчать?

— Я никого не держу! — отрезал Шагунов. — Это не простая тряпка! — Он потряс зажатым в кулак пергаментом. — Это живая вода!

Квасников прыснул.

— Она кого угодно оживить может! — не сдавался Илька. — Нужно слово написать и в карман положить. Тебя любая кукла слушаться будет. Как произнесешь то слово, что на пергаменте написал, — все, хоть на край света пойдет.

Илька сунул пергамент обратно в карман кукле и строго приказал:

— Крвыч! Встань на голову.

Кукла ожила, зашевелилась. В воздухе качнулись ноги в белых ботиночках. Раз, другой… На стол упала записка. Уля с грохотом свалилась на пол.

— Впечатляет, — хмыкнул Левка. — Зачем тебе летающие куклы?

— Кукла — это проба. — Илька подобрал упавшую игрушку. — Под руку просто попала. Ее мать зачем-то с работы принесла. Она же в театре работает, бутафором. Хотела, наверное, дома что-то починить. Я и взял. Не в самосвал же было пергамент засовывать.

— Да, летающий самосвал это сильно, — согласился Сидоров, разглядывая застывшую куклу. — Не нравится мне это. За шутки с оживлением всегда расплачиваться приходится. Да и искать эту тряпку будут. За такой ценной вещью охота начнется. Лучше пергамент сразу вернуть, пока не пришли и по шее не дали.

— А мне нравится, — вдруг выдал Сашка. — Подложим в карман какой-нибудь училке, и пятерка в четверти нам обеспечена.

— А что такое «крвыч»? — не унимался Левка.

— Первое, что пришло в голову. — Илька сложил пергамент в несколько раз и снова сунул кукле в карман. — Я подумал, что слово не должно быть простым. Тогда его может случайно кто-нибудь произнести. А «крвыч» даже случайно не сразу выговоришь.

Услышав слово-сигнал, Уля повернула голову к Ильке и пристально посмотрела ему в глаза.

— Илья Шагунов, — вдруг пронзительно произнесла она. — Глаза! — Кукольная ручка взметнулась вверх, указывая на Илькины глаза.

— Спокойно, — пробормотал Шагунов, отступая назад. — Тут еще надо кое-что доделать. Посмотреть, что и как здесь работает. Инструкции же нету.

Поняв, что от куклы не спрячется, он засунул ее под подушку и прикрыл сверху одеялом.

— Все под контролем. — От волнения Илька заметно побледнел, руки у него тряслись. — Стоит вынуть пергамент, и все заканчивается.

— А записку обязательно в карман класть? — Сашка с уважением смотрел на приятеля. Придумывать всякие штуки — это одно, а отважиться на воровство — это уже сродни подвигу.

— Наверное, можно куда угодно. — Илька нервно потер руки. — Там засунуть больше некуда. Да и эти… в магазине, про карман говорили.

— А может, и правда за покойников взяться? — Квасников выжидательно посмотрел на Ильку. — Ты же сам хотел найти универсальное средство оживления. Вот и испытаем. Устроим ночь восставших мертвецов. Кладбище рядом.

— Я как-то не подумал, — согласился Шагунов. — Неплохая идея! Точно! Попробовать ведь можно? А не понравится, записку вынем и сбежим. Вы со мной пойдете? — как-то неуверенно спросил он.

— Что ты собираешься делать с полуразложившимся трупом? — Левка, как всегда, был недоволен. — На кладбище одни скелеты лежат, ничего приличного вы не найдете. Слушайте, давайте вернем пергамент, положим куклу на место и пойдем в школу, а то мы и так полдня пропустили.

Илька упрямо сжал губы и вытащил куклу из-под подушки.

— Мы попробуем, — пробормотал он себе под нос. — Вернуть все на место всегда успеем. Главное не в этом!

Главное, конечно, было не в этом, а в том, что Илька действительно был неудачником. Ни одна его идея не заканчивалась хорошо. Сашка с Левкой испытывали это на собственной шкуре, и не раз.

Вот и сейчас вышла полная катастрофа.

Кладбище находилось неподалеку, всего в трех автобусных остановках от школы. Было оно старое, запущенное и стояло рядом с такой же запущенной церковью. На нем уже давно никого не хоронили, даже родственники усопших сюда заглядывали не часто.

Одно плохо: охранял его бдительный сторож.

Как его зовут, ребята не знали, но на себе успели испытать, что по ночам он почти не спит, слух у него отличный, да и зрением старика природа не обделила. И ружье он имел замечательное. А как бабахало!.. Вороны за три квартала в панике срывались с деревьев.

И вот к этому-то опасному месту ребята и подходили в сумерках.

Яркий свет машинных фар пробегал по темным кустам, на которых почти не осталось листьев. На мгновение над крестами вырастали гигантские тени, трава пригибалась от ослепительных лучей. В эту секунду представлялись всякие ужасы — взлетающая вверх земля, вывернутый с корнем дерн, отодвинутая крышка гроба и идущая из темноты страшная сила…

Машина проезжала мимо, забирая с собой свет фар, и кладбище вновь становилось тихим и спокойным. Таким, каким оно было последние двадцать лет.

Сашка первым полез через ограду. Он никогда не видел покойников, да еще оживших, поэтому не знал, чего тут можно бояться. К тому же ему не терпелось поскорее приступить к делу. Илька шуршал кустами чуть позади. Преодолевать препятствия ему было неудобно — к груди он прижимал Улю.

Поначалу ее не хотели брать.

— Ты еще весь кукольный магазин с собой возьми, — возмущался Квасников. — Достаточно одного пергамента.

— А кто, интересно, вам будет могилу копать? — Левка не верил в успех предприятия, но, так как был в меньшинстве, вынужден был согласиться на поход.

— Подумаешь, делов-то, — замахал руками Сашка. — Пару раз лопатой взмахнул — и все. Шагунчик, у тебя лопата есть?

— Кукла будет копать, — вынес свой приговор Илька.

Как сказали, так и сделали. И вот теперь Шагунов шел, нежно прижимая Улю к себе, боясь споткнуться и потерять в темноте ценную игрушку.

Не успели Сашка с Илькой отойти подальше, как за их спинами раздался шорох.

Левка Сидоров шел напрямик, натыкаясь на оградки, даже не пытаясь попадать на неразличимые впотьмах тропинки.

— Ты должен был нас ждать у ворот, — зашипел Сашка, толкая Левку в грудь. — Куда поперся?

Сидоров упрямо замотал головой:

— Вместе надо быть, — начал оправдываться он, стараясь не смотреть на разъяренного Сашку. — Такое дело… Я вас одних не оставлю. Надо отойти в самый дальний конец, сторож нас ни за что не услышит.

— Топай обратно! — Сашка пытался не срываться на крик, но от его шепота шума все равно было много. — Без тебя справимся! Давай!

Левка попытался обойти Квасникова стороной. Сашка толкнул его изо всех сил. Но Сидоров удобно встал около оградки, и сдвинуть его с места не получилось.

На том и кончилось бы это противостояние — они бы до утра пихались и топтались на неудобном пятачке между двумя участками, — если бы Илька не дернул их обоих на себя.

— Да идемте же! — нетерпеливо пробормотал он. — Не хотелось бы здесь встретить полночь.

Ребята оглянулись. Темное кладбище медленно засыпало. В вершинах деревьев слышалась редкая возня птиц. Отсветы машинных фар становились более четкими и зловещими. Оказаться здесь в час, когда темная сила вступает в свои права… Нет уж, дудки, предлагайте это кому-нибудь другому.

— Мы попробуем. — Илькины глаза горели решимостью. — Если покойник оживет… Хотя, может, на него пергамент и не подействует. Надо найти что-нибудь подходящее…

На этих словах кукла вырвалась из рук Шагунова и побежала по еле видневшейся в темноте дорожке. Передвигаться она могла только по тропинкам, высокая трава не пускала ее в самые заросли.

Ребята побежали следом, отпихивая друг друга, потому что каждый хотел лучше рассмотреть, что будет делать Уля.

Кукла добралась до могилы (как всем в тот момент показалось — первой попавшейся) и остановилась.

— Нашла, — произнесла Уля тоненьким голоском, по-деловому пролезла под оградку, бухнулась на колени и стала быстро-быстро работать руками. Через минуту она уже выкопала небольшую ямку, куда легко мог поместиться Илькин кулак.

— Так она будет до рассвета копать, — недовольно пробурчал Сашка, входя в калитку. — Сейчас еще выяснится, что выбрала она какую-нибудь древнюю тетку. Что мы потом со старушенцией делать будем?

Продолжая что-то бормотать, Сашка наклонился, собираясь для начала рассмотреть, чья это могила, а потом уже показать кукле, как надо копать. Уля его жест поняла по-своему. Как только Сашка протянул к ней руку, она вцепилась зубами в его запястье.

Сашка взвыл так громко, что спугнул устроившихся на ночевку птиц. Вороны в темноте сбивали крыльями ветки. Вместе с палочками на ребят полетел мусор. Но Сашка всего этого не замечал, он воевал с куклой, которая не желала расставаться с его рукой.

— Пусти, гадина, пусти! — вопил он, колотя куклой по оградкам. — Я же тебя на запчасти разберу, по винтикам раскатаю!

— Прекрати! — в свою очередь тоненьким голоском закричал Илька, пытаясь оторвать куклу от приятеля. От неожиданности и испуга он забыл пароль, поэтому просто тянул Улю на себя, выкрикивая бессмысленные для куклы слова. — Я приказываю, оставь его.

— Ребята, сторож! — негромко произнес Левка.

Его услышали сразу. Квасников перестал бороться с куклой, а Илька, тихо охнув, полез в ближайшие кусты.

В наступившей тишине стали отчетливо слышны быстрые тяжелые шаги. К ним бежали. И тот, кто бежал, был пострашнее всех покойников, вместе взятых.

Друзья бросились в разные стороны. Левка помчался самой опасной и дальней дорогой — к центральным воротам, Илька несся к ближайшему забору. Но в этом месте забор был особенно высок, с лету перепрыгнуть его не получалось, поэтому Шагунову пришлось зайцем скакать еще в нескольких местах, прежде чем он смог оказаться на безопасной улице.

Сашке же не повезло. Видимо, от боли к руке он не сразу сообразил, куда ему податься. Поэтому и шагнул прямо навстречу сторожу.

Мимо забора проехала машина, свет фар пробежался по кустам и оградкам, из-за чего Сашка вырос раза в два, а глаза у куклы мрачно блеснули.

— Свят-свят-свят, — пробормотал сторож, забыв о ружье.

Воспользовавшись его замешательством, Сашка попятился и исчез за злополучной могилой. Калитка за ним сама собой закрылась, вырытая ямка исчезла.

Прождав приятелей на остановке условленные десять минут, Илька трусцой побежал к своему дому. О кукле он даже не вспомнил…

— Илюша, вставай, — пропел над Шагуновым мамин голос. — Тебя к телефону. И найди, пожалуйста, куклу, которую я вчера принесла с работы.

«Кукла!»

И кто после этого будет утверждать, что Илька — нормальный человек? Как можно было забыть про куклу? А между тем он про нее забыл.

— Я… это… — Илька тер спросонья глаза. — Наверное, она потерялась.

— Придется найти. — Мамин голос стал жестким. — Вставай, тебе звонит приятель.

Шлепая босыми ногами по линолеуму, Илька выбрался в коридор.

— У нас неприятности, — услышал он в трубке Сашкин голос.

— Еще какие, — согласился Илька. — Куда кукла делась?

— Понимаешь, — замялся Сашка. — Тут такое дело… Короче…

— Где кукла? — Илькино сердце вывалилось из груди и легким мячиком укатилось куда-то в сторону ванной.

— Это… — Сашка тянул время. — Так получилось… Понимаешь?