Как удачно согрешить

В глазах мужчины снова заплясали озорные искры.

— Вы уже с ним говорите. — Он отвесил ей галантный поклон, который никак не соответствовал его домашнему наряду. — Граф Чатем к вашим услугам.

— Так вы и есть граф? — удивилась Мора, изо всех сил стараясь не смотреть на него слишком пристально. По ее мнению, распутные графы не должны быть красивыми мужчинами с крепкими телами и умением флиртовать с помощью одного лишь взгляда.

В уголках его глаз собрались морщинки.

— Полагаю, это мы уже выяснили. А вот как зовут вас?

Он наградил ее ослепительной белозубой улыбкой, от которой у большинства женщин подогнулись бы колени. Мора предпочла считать, что ее колени ослабели исключительно из-за неудачного падения. Граф тем временем повернулся к детям, которые с благоговением взирали на него широко раскрытыми глазами.

— Мы же не можем звать ее просто «новая гувернантка». Это ведь не имя.

Заслышав эти слова, дети снова захихикали. Девочка улыбнулась графу и захлопала в ладоши.

— Я знаю! Я знаю! Давайте звать ее Шестая. — И она присела перед Морой в реверансе. — Здравствуйте, Шестая, меня зовут Сесилия, и мне семь лет. А это мой брат Уильям. Ему восемь. — Она снова рассмеялась. — Шесть, семь, восемь, эти цифры идут одна за другой. Как забавно. Дядя Ри, ты понял мою шутку? Шесть, семь, восемь?

— Ну разумеется, понял, дорогая. Пока самая смешная из всех.

Граф благосклонно улыбнулся девочке и обнял ее крохотное тельце своими большими руками. Очень интимный жест, Мора вдруг почувствовала спазм в желудке.

— А не пройти ли нам в дом? — предложила она, понимая, что в противном случае их компания на крыльце неминуемо привлечет взгляды случайных прохожих.

— Разумеется. Прошу меня извинить. — Граф вдруг сделался очень деятельным, принялся теснить всех внутрь, в вестибюль, где горничная собирала с пола осколки вазы тетушки Крессиды. — А теперь мы можем познакомиться должным образом и… — Тут он ненадолго замолчал, хмуря брови в поисках нужных слов, затем продолжил: — И выпить чаю. То, что нужно. Еще раз приношу вам свои извинения. Похоже, мои хорошие манеры разлетелись вдребезги вместе с вазой. — Он запустил руку в свои темные волосы, что придало ему еще более очаровательный вид.

К такому Мора никак не была готова. Все, включая и детей, расположились в гостиной в ожидании чая. Она не предвидела такого поворота событий, — ей понравился хозяин дома. Девушка ожидала увидеть мужчину средних лет с тронутыми сединой висками, похотливыми глазами и блуждающими руками, то есть такого же, как приятель ее дяди барон Уилдерхем.

Принесли чай, и Мора украдкой бросила взгляд на дверь.

— Ваши подопечные также присоединятся к чаепитию?

На подносе стояли четыре чашки. Ей и в голову не пришло, что Уильям и Сесилия останутся с ними.

Граф странно на нее посмотрел, затем указал рукой на детей:

— Они уже здесь. — Он заразительно рассмеялся. — Миссис Пендергаст ничего вам не рассказала, не так ли? Вот плутовка! Неудивительно, что ей удалось так быстро найти кого-то на должность гувернантки.

Мора выпрямилась, готовясь обороняться.

— Она упомянула о том, что ваши подопечные довольно юны.

— О да, это правда. Мне нужна гувернантка для Уильяма и Сесилии, — пояснил граф, жестом показывая, чтобы она разлила чай по чашкам.

Мора обрадовалась, это немудреное занятие позволило чем-то занять руки, пока разум пытался осмыслить сложившуюся ситуацию. Итак, в этом доме нет молодых девушек, которых нужно ввести в высший свет, как она надеялась, зато есть двое не по годам развитых детишек, которые любят скользить в чулках по полированным полам вестибюля. Мора сказала себе, что справится. Ей ведь как-никак приходилось помогать тете справляться с двумя детьми. Нужно просто переосмыслить ситуацию и подстроиться под новые условия.

— С чем вы предпочитаете пить чай, милорд?

Ее рука замерла над сахарницей и молочником, но он отмахнулся и от того, и от другого.

— Я пью чай без сахара и без сливок, а вы можете звать меня Риорданом или мистером Барретом, как вам больше нравится.

В его голосе послышались нотки горечи, он озадачился вопросом, что именно миссис Пендергаст сообщила девушке о смерти брата. Море показалось, новый граф не в восторге от своего титула, и пожалела о том, что не слушала миссис Пендергаст более внимательно.

— Ни первое, ни второе обращение не подобающие, как вам известно. — Мора передала ему чашку и выдавила из себя улыбку в попытке сгладить впечатление от ее замечания. Не очень-то хорошо возражать работодателю в первый же день. — Я буду называть вас лорд Чатем.

Она снова улыбнулась, стараясь придумать иную тему для разговора. Мучительно вспоминала, как вела себя ее гувернантка в первый день. Сделав глоток, обдумывала свой следующий шаг.

— Лорд Чатем?

Он удивленно изогнул темную бровь, и в синеве его глаз засверкали озорные искорки.

— Думаю, в данных обстоятельствах лучше всего.

Мора точно знала, как нужно себя вести. Этот мужчина показался ей очень опасным, если иметь в виду чувства женщины, особенно принимая во внимание его привлекательную внешность и склонность к неформальному обращению. Полчаса, проведенные в его обществе, убедили ее в этом. Граф даже не потрудился надеть халат или хотя бы заправить рубашку!

К ее удивлению, он рассмеялся и, подавшись вперед, одарил дьявольской улыбкой, глядя поверх ободка своей чашки.

— На крыльце мы напрочь забыли о каких бы то ни было обстоятельствах, когда вы оказались лежащей подо мной.

— Лорд Чатем! Здесь же дети.

Но дети, похоже, ничуть не возражали. Наоборот, смеялись. Мора заметила, что смеются они довольно часто, без сомнения поощряемые своим дерзким опекуном. Смех — это, конечно, хорошо, но им придется научиться немного сдерживать эмоции.

— Так и есть. — Граф задумчиво потер подбородок, у Моры сложилось впечатление, что он делает это специально, чтобы поддразнить ее. — Раз уж мы решили держаться в рамках приличий, мне нужно также называть вас как-то более официально, чем просто Шестая.

Он снова улыбался, заигрывая с ней своими голубыми-голубыми глазами, не произнося при этом ничего предосудительного.

Поерзав на стуле, Сесилия мрачно заявила:

— А я хочу называть ее Шестая. В противном случае шутки уже не будет.

Изогнув бровь, лорд Чатем еще раз посмотрел на Мору, с улыбкой ожидая ответа. «Боже всемогущий, — подумала она, — он все-таки дьявольски красив!» Заметив, что у Сесилии начинает дрожать нижняя губа, Мора запаниковала. Она вовсе не хотела доводить воспитанницу до слез, едва познакомившись с ней. Но привлекательный хозяин дома не шел у нее из головы.

— Я не возражаю против секса, — выпалила она, стремясь не допустить, чтобы девочка расплакалась.

«Я не возражаю против секса?»[4] — мысленно повторила она и, ужаснувшись, прижала ладонь к губам, но было уже поздно.

— В самом деле? Рад слышать.

Улыбка лорда Чатема стала еще шире, слова новой гувернантки его явно позабавили.

Мора залилась жарким румянцем. Да что такое творится с ее языком? С тех пор как она прибыла сюда, еще не сказала ни единой правильной фразы.

— В смысле, я не возражаю, чтобы меня называли Шестой, — с трудом вымолвила она, поворачиваясь к Сесилии, лишь бы только не смотреть на него. — Да, можешь так ко мне обращаться, если хочешь, Сесилия. Это будет нашим специальным именем.

Девочка просияла, и Мора ощутила сладкий привкус торжества. Но не успела насладиться этим. Лорд Чатем произнес:

— А что насчет меня? Возможно, мне тоже следует придумать для вас специальное имя? А не называть ли мне вас…

Он намеренно не закончил фразы, вынуждая Мору перебить его, чтобы не услышать уж совсем неподобающий вариант. Такой человек за словом в карман не лезет. За последние полчаса она уже не раз имела возможность в этом убедиться.

— Мисс Колфилд. Зовите меня мисс Колфилд, — поспешно произнесла она, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. Необходимо упрочить свою репутацию, прежде чем та будет полностью погублена. Не стоит давать ему повода считать, что ей можно вскружить голову улыбкой.

— Сесилия, почему бы вам с Уильямом не пойти поиграть наверху, пока я буду устраиваться? А потом мы сможем познакомиться поближе во время прогулки в парке.

Едва произнеся эти слова, Мора осознала, что совершила еще одну ошибку. Отослав детей, она останется один на один с этим возмутительным лордом Чатемом.

— Прощу прощения за свою оговорку.

— Вам не за что извиняться, мисс Колфилд. — Не сводя с нее взгляда, он откинулся на спинку кресла. — Как показывает опыт, оговорки часто оказываются весьма привлекательными.

Эта фраза стала последней каплей. Мора решила опробовать на нем его же оружие, и тоже изогнула бровь.

— Вы забываетесь, лорд Чатем. За последний час меня сбили с ног, со мной заигрывали и вывели из равновесия, что случается довольно редко. Теперь я догадываюсь, почему предыдущие пять гувернанток предпочли отказаться от места.

— Нет, вы даже не представляете. Пока вы заметили лишь то, что на поверхности. — Произнося эти слова, он вдруг разом сделался серьезным и, поднявшись, добавил ледяным тоном: — Экономка проводит вас в вашу комнату.

Сверху донеслись звуки удара и детский визг, за которыми последовал отчаянный крик. Голоса зазвучали громче, горничные поспешили ликвидировать осколки новой жертвы Уильяма и Сесилии. Несомненно, ваза тетушки Крессиды не последняя разбитая вещь в этом доме. Подняв глаза к потолку, Мора заявила:

— Похоже, лорд Чатем, вам требуется не гувернантка, а настоящее чудо.

Он холодно усмехнулся.

— Вот миссис Пендергаст и прислала мне вас. Добро пожаловать в Чатем-Хаус, мисс Колфилд.

Глава 2

Она опаздывала. Риордан бросил взгляд на часы на каминной полке. С тех пор как он в последний раз проверял, который час, прошла всего лишь минута. Ему хотелось, чтобы мисс Колфилд поторопилась. Он был голоден и сожалел о том, как жестко обошелся с ней при первой встрече. Скорее всего, она не подозревает, во что ввязалась. И все же опоздание есть опоздание. Отправляя ей приглашение на ужин, он недвусмысленно выразился, что желает сесть за стол ровно в семь часов. Было уже пять минут восьмого.

Вообще ужинать в компании гувернанток не входило в его привычки. Пяти предыдущим дамам он подобной чести не оказывал. Но и они были не молоды и не привлекательны. Потому не занимали безраздельно его мысли на целый вечер. Все пять дам были сухопарыми старыми каргами, придающими слишком большое значение приличиям и слишком малое — жизни.

Неудивительно, что ни одна из них не задержалась долго. Если и было что-то, в чем Риордан знал толк, так это в развлечениях. Он решил позволить детям весело проводить время, так как после всего пережитого ими они это заслуживали. Он мог им это дать. В таких условиях он до сих пор неплохо справлялся с новой ролью главы семьи.

Риордан не отрицал, что очень любит детей, просто понятия не имеет, как заниматься их воспитанием. Взрослым и серьезным всегда был брат Эллиот. Именно он усыновил Сесилию и Уильяма четыре года назад, когда настоящий отец детей скоропостижно скончался от лихорадки. Теперь не стало и Эллиота. Никто представить не мог, что дети окажутся на попечении Риордана и гувернантки, которую ему удастся найти.

Шорох юбок у двери возвестил о прибытии Моры.

— Прошу прощения за опоздание. Я думала, что буду ужинать вместе с детьми. Ваше требование для меня неожиданность.

Последнюю фразу она произнесла с едва заметной прохладцей, свидетельствующей, что она еще не совсем простила Риордана за его грубость.

— Приглашение, — с улыбкой поправил он, пытаясь растопить ледяную стену, которой она себя окружила.

Ничего другого ожидать не приходилось, особенно после собственного довольно холодного прощания. Он надеялся поправить положение с помощью ужина и просто не мог допустить, чтобы от них ушла еще одна гувернантка. Риордан точно знал, что подразумевается под совместной трапезой, девушка же не догадывалась, судя по выбранному ею платью. Она явно недоумевала, входит ли ужин с хозяином дома в ее обязанности, или ее пригласили с целью поприветствовать на новом месте, поэтому сделала выбор в пользу первого.

На ней было темно-зеленое поплиновое платье скромного покроя с кружевной оторочкой, довольно милое, которое отлично подошло бы для чаепития в доме сквайра или похода по магазинам в деревне, но совсем не соответствовало Лондону в целом и ужину в обществе самого известного повесы. Простота покроя и практичность ткани, из которой оно было сшито, разительно контрастировали с официальным вечерним нарядом Риордана.

— Вы куда-то идете сегодня вечером?

Мисс Колфилд быстро окинула его взглядом, явно решая, насколько серьезную ошибку она совершила. Прочесть ее мысли не составляло труда, но не потому, что она открытая книга, просто она не боялась быть откровенной. Риордану импонировало такое поведение, хотя их первая встреча и закончилась на довольно печальной ноте.

— Да, но в своих перемещениях я не стеснен жестким графиком. Волен сам решать, когда приходить.

За месяц, прошедший со смерти брата, выходы в свет потеряли для Риордана привлекательность. В обычных обстоятельствах траур по брату или сестре предписывалось носить три месяца, однако кончина Эллиота была столь нетрадиционна, что высший свет с радостью позволил Риордану продолжать вести привычный образ жизни после двухнедельного отсутствия, потребовавшегося ему на то, чтобы забрать детей из Чатем-Корт.

Риордан подозревал, что подобная благожелательность в действительности связана с общественной жаждой новых сплетен. Если бы ему разрешили на три месяца удалиться в деревню оплакивать брата, у сплетниц не нашлось бы повода со смаком обсуждать подробности смерти Эллиота, отчего сезон показался бы гораздо скучнее.

Дворецкий объявил, что ужин подан. Риордан предложил мисс Колфилд руку, про себя радуясь тому, что сейчас она пребывает в таком же замешательстве от его благопристойного поведения, как прежде — от распущенного.

— Как все официально, — заметила она, присаживаясь на стул, который он предупредительно пододвинул. — Прошу прощения за мой скромный наряд. Я не была уверена…

И замолчала. Риордан представил, как она в своей комнате выбирала между этим зеленым поплиновым платьем и, скорее всего, единственным шелковым, имевшимся в ее распоряжении.

— Вы правильно сделали, что приберегли шелка для другого случая, — весело ответил он, занимая свое место.

— Откуда вы узнали?

Мисс Колфилд наградила его строгим взглядом, не пытаясь скрыть свои мысли, Риордан готов был биться об заклад, что она заподозрила наличие в стенах ее комнаты смотровых отверстий. Все гувернантки, да и все молодые леди так считают, так что ничего удивительного.

Риордан рассмеялся, развеивая ее страхи.

— Не беспокойтесь, мисс Колфилд. Все очень просто. Чтобы понять женщину, мужчина должен прежде понять ее манеру одеваться.

Этим умением он овладел давным-давно, и в последующие годы оно не раз сослужило ему добрую службу.

Мисс Колфилд положила льняную салфетку себе на колени и посмотрела на него с сомнением во взоре, свидетельствующим о недоверии. Пока слуги разливали суп, Риордан откинулся на спинку стула, изучая изменившиеся в пламени свечей черты лица мисс Колфилд. Она являлась счастливой обладательницей длинных густых волос, которые утром скрывал чепец, сейчас же они были уложены в красивую прическу, открывающую изящный изгиб шеи. Этого было достаточно, чтобы Риордан начал воображать, каково было бы, вынув шпильки, распустить ее волосы, пропуская пряди между пальцами.

— При свете свечей ваши волосы кажутся красновато-золотыми, это очень красиво, — сообщил он, когда слуги ушли.

— И что это обстоятельство сообщает вам обо мне?

Она снова обожгла его резким взглядом зеленых глаз.

— Вы не поверили, когда я говорил об одежде, не так ли? — Риордан отложил ложку для супа, наслаждаясь каждой проведенной в ее обществе минутой. Уж развлекаться-то он умел! Наблюдение и выдвижение гипотез всегда давалось ему без труда, а большинству женщин нравилась такая игра в «предсказание судьбы». — Позвольте же мне доказать вам. Вы часто выбираете зеленый цвет одежды, и это имеет смысл, учитывая ваши изумрудные глаза и рыжие волосы. Оттенки зеленого для вас любимая гамма, не так ли?

— Верно, — согласилась она.

Риордан отметил, что даже в смущении гувернантка демонстрирует безупречные манеры. Она поднесла ко рту ложку супа и проглотила, не пролив ни капли. Значит, получила хорошее воспитание.

— А теперь вы заинтригованы. Я делаю такое заключение, судя по тому, как вы слегка подались вперед.

Риордан понизил голос, чтобы придать их беседе налет интимности. Ее глаза сверкали, он счел это добрым знаком. Значит, она постепенно оттаивает.

— Что ж, раз вы так хорошо умеете угадывать, скажите, откуда у гувернантки шелковое платье.

Разговор пришлось ненадолго прервать, пока подавали рыбу.

— У вас их больше одного, — продолжил Риордан, когда слуги удалились. Он не знал, откуда ему это известно, просто подобная мысль показалась ему правильной. Эта девушка рождена для того, чтобы носить наряды из лучших тканей и дорогие украшения. Коснувшись ее руки, он неспешно нарисовал пальцем круг на ее ладони. — Ну, подтвердите же мою догадку. — Женщина, которая носит шелковые платья и воображает, что в стенах ее комнаты смотровые отверстия, для него загадка. — Вы вовсе не заурядная гувернантка.