Жестокие игры богов

Огнева Василиса

Жестокие игры богов

Это моя первая книга. Посвящается моим любимым писательницам, пишущим великие романы об эротическом насилии: Симоне Вилар (Нормандская легенда) И Виктории Крейн (Палач). Вдохновили.

Пролог

— Норманны!

— Норманны!

Кричали деревенские мальчишки, обегая маленькую деревню русичей. Взять здесь было что, кроме красивых девственных женщин, за которых на рабских рынках давали большую цену. В этой деревне всего было в достатке, и пшеницы, и животины, да лосей, которых Эврар Сванхильд или Лебединг (как его называли русичи) убил вчера. Он пошел в кузню, чтобы надеть доспехи, взять оружие, и выпить грибную отраву из мухоморов, которую его научила делать колдунья Трир из его бывшего фьорда. За ним последовали другие мужчины деревни, славяне. Только Эврар не был среди них своим.

Он остался здесь, влюбившийся в красавицу Купаву, увиденную им, убегающей по высокой траве во время нападения их драккара на ее деревню. Он догнал ее и повалил на землю. Но не смог изнасиловать. Хотя весь сотрясался от возбуждения и яростного желания. Русоволосая женщина была невероятно красива. Он гладил ее по лицу и голове, по высокой груди шее, покрывал ее одежду поцелуями, и шептал, что любит ее. Что она звезда, засиявшая над всей его жизнью. А она, трясясь от страха, лежала под ним и боялась издать хотя бы звук, чтобы не пришли другие. Этому сумасшедшему нужна была только она, другие ему не нужны, чувствовала она. Но если бы он захотел, то по ее глупости, нашел бы всех спрятавшихся женщин и детей.

И она лежала и молчала, и молчала бы независимо от того, что он сделал бы с ней. Лежала, смотря куда-то сквозь него, когда вдруг заметила его длинные белые, и мягкие словно лебяжий пух волосы, которыми ветер бил его по щетинистому красивому лицу и ласкал ее замершее лицо. Заметила его широкие плечи, тонкую талию, длинные ноги и нежность в его аметистовых глазах.

Потом затрубил рог. Эврар вскочил с нее, впился в ее губы своими и что-то сказал. Потом он побежал в сторону деревни. Ночью он спрыгнул с корабля в море прямо в доспехах и с оружием. До берега плыть было очень далеко, но его вела звезда. Звезда, которую он нашел на берегу. И мечта о ней же спасла его жизнь выведя в какую то глухую мелкую заводь, где он провалялся три дня без сознания, и ни один славянин, ни один зверь не на нашел и не убил его.

Вернувшись в разоренную деревню, по следам он нашел место отстройки новой деревни. И поначалу долго смотрел на Купаву из-за густой листвы кустарника. Пока она не почувствовала его взгляд и не закричала. Он вышел из-под сомнительной защиты листвы. И сразу отбил мечем несколько стрел, полетевших в него. Стреляли слабо, стрелы были плохи. Но на всякий случай он снял щит. Наконец, навстречу ему вышел старик. Понимавший язык викингов.

— Я хочу получить эту женщину в жены — сразу сказал ему Эврар, указывая мечем на Купаву, — я знаю что все ваши сильные мужчины убиты. Я останусь здесь, с ней, и буду вас защищать и учить защищаться. Теперь моя родина там, где светит моя звезда.

Старик перевел русичам его слова. Купава густо покраснела и сказала, что если он даст страшную клятву своего народа защищать их деревню до последнего дыхания, тогда она станет его женой. Его верной женой. И будет любить его до конца жизни.

Старик перевел варвару ее слова. Эврар дал две клятвы и свою, и славянскую. Они с Купавой поженились. А вскоре Эврара выбрали главой деревни, как самого сильного мужчину. С Купавой у него родились две дочери и два сына. Старшей уже было 16, другой 14, обе на выданье, а сыновьям по 10 и 8 лет.

В семье Эврара Лебединга воспитанием дочерей занималась только мать, готовя их к хорошему замужеству. Потому что отец был всегда занят, то на охоте, то на тренировках, мальчиков он всегда брал с собой. Мать учила дочерей женским рукоделиям и тому, что успеху мужчины всегда может помочь его жена, создав уют и спокойствие в доме, надежный тыл — лучшее, что может пожелать для себя мужчина. Дом в который мужчину всегда и отовсюду влечет, который мужчина будет защищать до последней капли крови, и для этого станет сильным как медведь и хитрым как лисица.

И никто в деревне не знал, что в своем фьорде Эврар Лебединг, сбежав (или как там думали утонув, смытый волной), отдал брату-близнецу титул конунга. И сколько было в Эвраре справедливости и благородства, столько во Фрейваре было коварства и жестокости. И у него тоже было два сына, Арнульв и Ормульв, погодки, плававшие с грабежами на разных драккарах. Дочерей ему бог не дал. Поэтому сыновей он старался воспитать под стать себе, но в воспитание вмешалась мать, пока ей приходилось следить за малышами, и ее материнская любовь, никуда не растраченная из-за отсутствия дочки, переключилась на братьев, пока они были еще совсем маленькими. Из-за чего братья стали практически близнецами. Мало того что они были похожи друг на друга, но мать научила их еще любви и заботе друг о друге, а также заботе о ней и об отце. И в итоге сделала их души более мягкими, чем того добивался своим строгим воспитанием их отец. В 8 лет, когда мальчик проходит испытание, получает имя и становится мужчиной сыновей у нее отобрали. Теперь они жили в другом доме. Но своей нечаянной любовью она разбила те камни, которые мечтал вложить в их души отец. Однако, воины из них все равно получились отменные.

Глава 1

Арнульв и Ормульв на этот раз приплыли к берегам Гардарики вместе. Они были погодками и очень похожими друг на друга. Но Арнульв уже стал совершеннолетним мужчиной и он уже мог иметь свой драккар, а драккаром брата управлял другой датчанин, правая рука конунга, одноглазый Гуннульв.

Они долго разглядывали деревню, на которую хотели напасть, Амбары, скотники, кузница, огороды, все это очень воодушевляло. Это была богатая деревня, но отчего-то не было видно ни одного бойца. Это настораживало. Это была обычная деревня, без гербов и флагов принадлежности какому-нибудь князю. Значит, населения в ней не могло быть больше сотни, и как подсказывал прошлый опыт, большинство из них были женщины и дети. Которые, конечно же, попрятались. Но обычно их легко найти.

Собственно Ормульв, находившийся сейчас на корабле брата не видел никаких причин для осторожности. Корабли конунга были большими, пятидесятиметровыми и сейчас на каждом из бортов было по 150 человек, включая братьев, сыновей конунга.

Осторожно причалив, они выстроились боевым строем и начали подходить все ближе и ближе к деревне. Когда на них с окружающих деревьев посыпались тяжелые, пробивающие кольчуги стрелы. Из-за деревьев и домов выскочили похожие одновременно и на викингов и на медведей существа, наполовину голые и с топорами. Берсерки. Откуда они тут?! Из 300 человек команд обоих драккаров в живых сейчас оставалось чуть больше трети. Как такое могло случиться, думал, оглушенный битвой Арнульв.

И вдруг, боковым зрением он увидел что-то белое. Метнувшееся в сарай. Легкая добыча. Он метнулся за ней. Практически бесшумно войдя в тот же сарай, пошел за скрипящей соломой девушкой с вьющимися белыми волосами почти до пят. Она пыталась отвязать забытую в стойле лошадь. Когда Арнульв напал на нее сзади, засунув кожаную перчатку ей в рот. Срезав с лошади сбрую, и освободив коня, как и собиралась сделать девушка, Арнульв связал ее этой сбруей и бросил на сено, в поисках чего-нибудь, во что добычу можно было завернуть. Что ж, если им придется уходить из этой чертовой деревни ни с чем, то хоть что-то он с собой унесет. И на глаза ему попался мешок. Засунув в него девушку, он осторожно начал выбираться из сарая, пытаясь не попасть в бой и не получить вместо девушки, утыканный стрелами труп.

Ормульв трубил отбой. Они проиграли. Они уходили, практически ничего не взяв. Кто-то как и Арнульв успел взять мешок зерна, кто-то поросенка, но добыча была скудной а весь боевой состав викингов мог уместиться теперь на одном драккаре. Их оставалось 121 человек

— Делимся и на весла — скомандовал Арнульв. Вслед им летели горящие смоляные стрелы.

Но им удалось отплыть и сохранить оба корабля.

Все сидели хмурые и унылые.

— Ты покажешь нам свою добычу, Арнульв — заметил Ормульв. — она шевелится и…..

Арнульв подлетел к брату как настоящий Орел. Оправдывая свое имя.

— Ормульв, да, это женщина, — но если ты хочешь открыть мешок перед этими храбрыми воинами, испытавшими поражение от ее народа, которые разорвут ее в клочья — то сначала убей меня.

— Поросенок у Гудреда тоже шевелится — смотри на него, — сказал он громко брату.

— Я тоже хочу эту женщину — тихо заявил Ормульв, — у меня их не было никогда. У тебя уже четыре рабыни. И я мог только смотреть на то что делаешь с ними ты, потому что у меня еще нет ни одной рабыни, а общаковые меня не прельщают.

— Но она тебе не принадлежит, она моя пленница — напомнил Арнульв, — и ты мог бы попросить любую мою рабыню.

— Они все финки — если бы у меня от волнения что-то не получилось, они шептались бы о бессилие сына конунга.

— Дурачок — улыбнулся Арнульв, — только попробовали бы пошептаться — остались бы без языков.

— Но эту ты получил только потому что я прикрывал твою спину, — выплеснул змеиного яда из своего имени младший брат, — и сплетничать ей не с кем. Женщин русичей у нас нет

— Хорошо, — согласился Арнульв, — когда прибудем в фьорд, пойдем в баню и овладеем ею вместе.

— На такой скорости, пока мы доплывем до дома, нам придется овладевать трупом, брат, ее надо развязать.

— А если закричит? — вздохнул Арнульв.

— А если закричит, то сама будет виновата, когда ее изнасилует сотня мужиков.

Ормульв взялся за мешок и начал его развязывать, срезая ножом лошадиную сбрую, которой была связана девушка. Сначала появились босые длинные ноги, прекрасные и стройные, затем треугольник совершенно белых волос между ног и великолепный лобок под ними, с просвечивающей щелкой и обрамляющими ее розовыми половыми губками. Ормульв раздвинул их пальцами и не удержался от поцелуя, от чего тело дернулось и задрожало. Дальше сарафан что-то не давало поднимать, видимо пояс.

Преграда была срезана ножом и на сарафане осталась дырка, но она того стоила. Поднимая сарафан выше братьям открылась налитая упругая девичья грудь с розовыми торчащими сосочками. Арнульв тут же ущипнул оба соска и покрутил между пальцев, потом потянул их на себя и отпустил, они пружинисто встали торчком на место. Тело девушки вздрогнуло и задрожало еще больше. Но не от возбуждения, а явно от страха. Арнульв еще никогда не видел женскую грудь так близко. Да ему и не хотелось их разглядывать. Маленькие, еле заметные груди, финских рабынь с большими ореолами сосков не вызывали у него никакого интереса, поэтому приказав рабыне задрать юбку и сделав с ней все свои дела, Арнульв сразу забывал о ней. Но такую красоту он видел впервые. И ему хотелось смотреть и смотреть на нее, трогать, мять, щипать, выкручивать, покусывать, целовать и сосать как дите…

Ормульв перевернул девушку и из него вырвался тихий стон. Спина девушки была выгнутой, как натянутый лук и выпирающая попка была такой круглой и аппетитной, что он сразу же вцепился в нее обеими руками и прижался к ней лицом, покрывая ее поцелуями. — Она — совершенство, Арнульв, — сказал брат. Потом перевернул ее обратно на спину и задрав ей ноги и засунул пальцы ей в промежность, еще и девственница. Да на невольничьем рынке за нее дадут столько золота, что весь наш провалившийся поход отобьется втрое.

Арнульв сдернул мешок с головы девушки и теперь уже оба брата тихо и глубоко вздохнули. Такой красоты видеть им еще не приходилось. Длинные белые волосы пусть даже такие грязные как сейчас окутывали ее обнаженное тело. Большие аметистовые глаза с длинными ресницами были влажными, по лицу текли слезы, блиставшие в свете луны словно драгоценные камни. Белое лицо было удивительно-розовым на скулах и щеках от стыда. В розовом, словно сама роза, рту так и торчала перчатка Арнульва.

Арнульв вытащил перчатку. Все равно продавать, так и объяснит команде, но девушка не кричала. Она только стала пытаться спустить нижнюю рубаху и сарафан обратно вниз, изворачиваясь при этом, как змея. Потом заметила, что оба брата как завороженные смотрят на нее с вожделением, борясь при этом с жаждой наживы и трудно было сказать, какое чувство сейчас может победить. Она вся скорчилась от страха и просто попыталась закрыть руками то, что не успела закрыть одеждой. И застыла.

Глава 2

По дороге не невольничий рынок Арнульв и Ормульв по очереди дежурили возле девушки, чтобы ее не изнасиловали. На помосте стояли шесть обнаженных девушек, но лебяже-белая незнакомка в ошейнике на цепи вызвала фурор. Как изумительно красивы обнаженные женщины в ошейниках! Продавец поднимал и раздвигал им руки, ударами кнута по ногам заставлял подпрыгивать, чтобы показать как трясется их попка или груди, раздвигал им ноги, ягодицы, как того требовала публика. Затем принесли скамеечки и поставили на самый край помоста. Рабынь пристегнули к скамейкам за цепочки и помост окружили вооруженные солдаты-евнухи.

Сделано это было для того, чтобы каждый мог убедиться в том, что рабыня — девственница и опробовать товар — ощупать упругость груди или тугость дырочки попки. Больше всего многоруких ощупываний доставалось лебяже-белой, но и торги за нее были самые высокие. Солдаты-евнухи внимательно следили за каждым пальцем проверяющего, чтобы не дай бог не попортили товар, за который аукцион все равно должен будет выплачивать продавцу минимально затребованную цену. В конце-концов покупатель нашелся, какой-то араб, и братьям заплатили такую цену, за которую конунг мог бы купить себе 10 драккаров. Благодаря Арнульву поход больше не был неудачным. Команда ликовала. Но оба брата были унылы и угрюмы.

И поэтому, когда они увидели малоскоростной корабль, на котором отплывал покупатель их пленницы, они долго сопровождали его на большом расстоянии. А потом накинулись на него как две акулы. На корабле была стража. Но «куда там евнухам до настоящих мужчин!», — кричал разогревшийся Гудред. Вся добыча была свалена на драккары. А в шикарной спальне они нашли свою пленницу в железном ошейнике на цепочке. Ее руки и ноги были привязаны к столбам, держащим какой-то шатер над кроватью. И в ее попке торчал какой-то большой предмет. Больше на ней ничего не было. Все люди на этом корабле были убиты. Весь корабль был залит кровью. Братья еще не отошли от животного возбуждения битвой и увидев желанный трофей, они больше не могли сдерживать свои сексуальные инстинкты.

— Я буду первым — сказал Арнульв, — я нашел ее и я старше. И он наклонился над пленницей: — Прости, но лучше я, чем кто-то из грязных вонючих козлов с палубы, — Арнульв по-орлиному следил за собой и своей красивой внешностью, переданной ему отцом. Пленница молча отвернулась. А Арнульв, достав наконец свой огромный член, осторожно начал вводить его в лоно девушки. Та заплакала. Но он продолжил свое дело. Вскоре плач перешел в крик, все как будто горело пламенем внутри нее, но Арнульв уже не мог остановиться, Он врывался в нее как дикий кабан, вдавливая ее в матрац все глубже и глубже. Потом он кончил в нее и затих. Его гордый фаллос был в сперме и крови. Ему досталась ее девственность.

— Арнульв, обиженно — взвыл Ормульв, — а как же я? она вся залита твоей спермой. — На столе кувшин, брат, — вымой ее Ормульв последовал совету брата. В кувшине была лимонная вода, очевидно поставленная здесь от укачивания на корабле. Лучше бы это было вино, подумал Ормульв, одной рукой держа кувшин и тонкой струйкой поливая девушке лоно, а другой рукой с помощью этой воды очищая ее лоно от следов спермы брата. У девушки во влагалище, ополощенном таким образом лимонной водой началось сильное жжение и чудовищное пощипыпывание, от ранок и царапин, оставленных Арнульвом. Ее лоно распухло и стало более тугим и привлекательным. Возбужденный подмыванием девушки Ормульв не теряя ни минуты, как только кончилась вода в кувшине, сразу вторгся всем своим членом во всю длину в лоно девушки и начал резко овладевать ею. Она плакала и кричала. Но возбужденных до крайней степени возбуждения кровавым боем и связанным обнаженным телом красивой девушки, братьев слезами было уже не остановить.

Их это только еще больше возбуждало. Ее груди прыгали по телу, гипнотизируя мужчин и заставляя еще крепче сжимать в руках это сладкое нежное тело. Пока Ормульв, с неменьшим членом чем у брата разрывал влагалище девушки, ритмично врываясь в ее лоно как драккар на волнах, почти до самой матки, Арнульв стоял у ее головы и любовался ее лицом, когда заметил на подушке что-то круглое, похожее на кляп, но с дыркой и ремешком. Он вставил это в рот девушки и застегнул ремешок. Несколько минут он смотрел на это. А потом понял для чего оно. Это устройство сильно раскрывало рот девушки и ее зубы не доставали до члена. Он сунул ей в рот свой фаллос и начал двигаться в такт своему брату. Девушка уже не могла кричать, она просто вся извивалась на веревках и дрожала, доводя этим самым братьев до исступления. Ормульв кончил ей во влагалище, а Арнульв кончил ей в рот.

А потом они вытащили ту большую штуку, что торчала у нее из попки, и оказалось что это огромный нефритовый фаллос. Видимо, чтобы разрабатывать отверстие попки, потому что сделан он был именно так, как пирамидка разных по размеру округлых цилиндров, самый узкий находился глубоко внутри попки. Пенис Арнульва еще был в нерабочем состоянии. А Ормульв имел девушку в приспособление для рта, поэтому он не стал кончать ей в рот. Когда оказалось что можно проникнуть еще и в ее попку, которая так восхитила его и снилась ему по ночам. Пожав плечами, старший пропустил младшего вперед. Они отвязали совсем ослабевшую девушку от кровати и перевернули ее на живот, и Ормульв развел в стороны ее упругие ягодицы. Сначала он мял и целовал их, кусал и шлепал, потом попросил брата раздвинуть ее пышные ягодицы пошире и стал засовывать в ее беззащитную дырочку по одному пальцу, пока не засунул 4. Он покрутил их в попке несколько раз, потом прижал к отверстию свой член и резко вошел в него.

Девушка снова начала извиваться от боли, не привязанная она пыталась соскочить с члена Ормульва, но напротив него сидел Арнульв, который заметил, что он может использовать свободную дырочку. И уже давно возбужденный он вставил свой член снова ей во влагалище. Братья начали слаженно иметь девушку в две дырочки. Перегородка между двумя отверстиями внутри девушки была такой тонкой что они чувствовали члены друг друга. Арнульв жесткими пальцами вытянул из приспособления для рта на ее лице розовый язык девушки и начал его сосать. Потом он своими крепкими руками развернул ее голову в сторону брата, чтобы тот смог сделать тоже самое.

— О, — стонал Ормульв, почему же эта девушка одна такая сладкая на свете.

Потом они сняли с нее приспособление для рта.

И Арнульв сказала ей:

— Прости, — сказал он девушке. Мы старались причинить тебе как можно меньше боли. Но с таким телом как у тебя, тебе лучше оставаться со мной и моим братом, моей рабыней. Ибо мы сыновья конунга. Никто больше не сможет обидеть тебя.

— Кроме вас, — сказала девушка на чистейшем датском, глядя на них глазами полными слез и ненависти. Мой отец Эврар Сванхильд! — он придет и уничтожит вас всех.

— Ого — поразился Ормульв, продолжая иметь девушку в попку — над другой девушкой я бы просто посмеялся, но ты мне очень нравишься, нравишься так, что если бы Арнульв не был старшим, я бы просил разрешения отца на тебе жениться. Никогда больше, никому, не при каких обстоятельствах не говори что ты дочь Эврара Сванхильда!

— Иначе тебя убьют — добавил Арнульв, кончая в нее и прижимаясь к ее груди, привлекая ее к себе обеими руками — и убьют очень страшно.

Девушка долго молчала. За это время кончил Ормульв и тоже обнял ее, положив ладони на ее груди. Потом она сказала:

— Хорошо, я буду твоей рабыней Арнульв, и я буду делить себя с твоим братом Ормульвом. Но только, если вы оба дадите древнюю нерушимую клятву данов, защищать меня не только ценой свой жизни, но и после смерти!

Оба брата упали на колени. Клянусь! Клянусь! И они прошептали слова клятвы.

— Теперь я надену тебе это приспособление обратно на лицо — сказал Арнульв — я хочу чтобы мой член смог подняться и войти в твою попку. Я изнываю от этого желания.

— Не надо, — сказала девушка, — я же теперь твоя рабыня, я буду делать это сама. И она начала сосать член Арнульва, пока он не поднялся и не влез в ее попку. После этого она начала сосать член Ормульву, чтобы он снова мог иметь ее одновременно с братом.

— Как тебя зовут? — спросил Ормульв, вставляя член ей во влагалище

- Называйте, как хотите. У рабынь нет имен

— Сванхвит — сказал Ормульв И девушка вздрогнула.

Он угадал ее настоящее имя. Кончив в этот раз, братья ушли, оставив ее в покое на весь остаток ночи. Девушка свернулась калачиком в углу большой кровати и заснула.

Глава 3

Спустившись на родной берег Арнульв сразу объявил Сванхвит своей добычей и рабыней. И запретил ставить на ней клеймо. Недовольной новой рабыней осталась только Астрид, жена конунга. Потому что все рабыни фьорда принадлежат ему, захочет — и эту у сына заберет. А девчонка-то красавица, глаз не отвести…

И когда ее поставили перед конунгом на колени, тот сразу же решил отведать нового молодого мяса. Сначала он потрогал ее груди и сообщил, что у нее будет много молока, для кормления маленьких рабов. Потом открыл ей рот, осмотрел зубы и нашел их прекрасными. Затем он заставил новую рабыню прямо на пиру стать к нему спиной, наклониться и поднять полу платья, обнажив ее прекрасную попку, вызвав этим завистливые взгляды тех, кто пировал рядом. И вставил свой член, еще более огромный, чем у его сыновей, в ее влагалище, с трудом протискиваясь в небывалой девичьей тесноте и причиняя ей страшную боль, сам вход и губки оставались свободными, но внутри у девушки как будто переворачивались все внутренности, и из ее лона полились струйки крови. Сколько болезненных движений он сделал в ее влагалище Сванхвит не помнила, она упала в обморок. И пока она лежала без сознания, рабы поддерживали ее тело на четвереньках, а конунг имел ее в попку, вставив ей в лоно жирную ногу вепря, чтобы остановить кровь. Попка новой рабыни тоже рвалась и сопротивлялась конунгу изо всех сил. Арнульв и Ормульв упали перед отцом на колени, чтобы он не убивал девушку. Конунг расхохотался и не остановился, пока не кончил второй раз. Потом он пнул неподвижное тело рабыни к своим сыновьям.

И Астрид успокоилась. Ее вместилище было единственным, способным выдержать силы мужского достоинства ее мужа. Если он захочет себе эту новую рабыню, ничего кроме смерти ее не ждало. Но рабыню она все равно возненавидела и решила извести хитростью. Она поняла, что та, как вампир, отнимает у нее по чуть чуть любовь ее сыновей. Она давала ей самую трудную работу и всячески унижала ее, наступая на ее шею и вдавливая лицом в грязь, когда отдавала ей приказания. Поначалу даже заставляла убирать навоз и ходить за свиньями. Ей нравилась забава привязывать крапиву к грудям и промежности девушки. Тогда красавица ходила раскорячившись и все время чесалась как будто на ней полно клопов. И уже не казалась такой красавицей. Но, однажды это заметил Ормульв, обжегшись о крапиву, когда попытался достать до ее груди. Потом он заставил ее рассказать ему все о ее жизни во фьорде и пришел к матери с Арнульвом, который запретил матери творить с его рабыней такое.

Астрид повинилась перед ними и сказала что сильно возревновала Сванхвит к мужу-конунгу, и теперь она сделает девушку своей личной рабыней, сыновья ее конечно простили. Астрид заставляла девушку причесывать и мыть ее, колола иголками в попку, если ей казалось, что та вышивает кривой стежок. И за каждую провинность, за каждый случайно зацепленный волос, она привязывала ее к позорному столбу на рабском дворе, и лично хлестала кнутом по полным грудям со всех сторон. Ей нравилось смотреть как они подпрыгивали от ударов ее кнута. Особенно, она любила, когда кнут попадал по торчащим соскам и Сванхвит взвизгивала от боли как свинья. Ей нравились крики девушки и она хлестала ее, пока груди Сванхвит не становились пунцовыми от полос кнута. Но била она аккуратно, обливая потом груди девушки ледяной водой и следы не оставались надолго. Спала Сванхвит на полу возле ее кровати, и потому Астрид часто вставая с кровати наступала на разные интимные места девушки. Ее попку тронуть она не могла по одной интересной причине.

Потому что была баня и там Сванхвит ублажала своих двоюродных братьев. Она без всякого ропота сосала их большие члены и покорно раскрывала перед ними оба имеющихся у нее отверстия по первому требованию любого из братьев. Братьям почему то нравилось иметь ее одновременно вдвоем. А чтобы ей было не больно, к ней привязывали ту нефритовую штуку, расширитель попы, которою нашли на разграбленном корабле покупателя. Они просили девушку засунуть эту штуку себе в попку как можно глубже и крепко привязывать тряпкой, чтобы она не выпадала. И ходить таким образом до следующей бани с ними. Сванхвит терпела и унижения и издевательства и не накладывала на себя руки по одной единственной причине — она ждала отца. Она верила, что тот придет и спасет ее.

Но он не успевал. Ведьма Трир, приходя в город к какому-то больному сразу признала ее и потребовала у конунга себе. Конунг отказал колдунье, сказав, что это рабыня его сына и ему ею и распоряжаться. Тогда ведьма отозвала в сторону Арнульва и Ормульва сказала им:

— Если не отдадите ее мне, я всем скажу кто она такая на самом деле. И ее привяжут на козлах, на пристани, чтобы любой мог ее поиметь во все места как хочет.

— А ты откуда можешь это знать ведьма? — не поверили братья

— Она перворожденная дочь настоящего конунга и должна заменить меня в святилище нашего бога, и сделать вашего отца лидером среди конунгов скандинавских.

— Ранее то, через что должна пройти она, проходила я. Так что это не смертельно, — успокоила она их, но я вижу, что жрица больше не девственница это очень плохо, а вот что вам попался расширитель попок это очень хорошо. Фаллосы у бога большие. Мне приходилось пользоваться большими отполированными дубинками, которые рабы вертели в моей заднице месяцами. И терпеть сильную боль.

— Я не отдам ее тебе — твердо сказал Арнульв и сказал, какой клятвой он поклялся, но если это сделает наш клан лидирующим, то я пойду с тобой, а она пойдет со мной. Ормульв волен сам выбирать.

— Если пойдете оба, то один из вас умрет — напророчила Трир, один из вас убьет другого

— Я пойду — сказал Ормульв, и я никогда не убью брата

— Убить брата — какая глупость, — засмеялся Арнульв

Через некоторое время Трир проводила их в Храм и назвала имя бога охраняющего фьорд — Ньерд… Статуя Ньерда, изображенная в Храме была ужасна. Она изображала перевернутого осьминога но с 13 щупальцами, которые заканчивались огромными фаллосами, каждый следующий из которых был больше предыдущего. Кроме последнего, 13-го.

— Пойдем со мной, — прошелестела Трир девушке, — я восстановлю твою девственность и надеюсь, что Полуслепой бог этого не заметит. После этого ты сможешь ублажать своих хозяев, но только в рот и в попку. А нефритовый фаллос без нужды не вынимай. Крути его в разные стороны, старайся чтобы дырочка в твоей попке стала большой и широкой. А братья могут пробовать засаживать тебе в попку по два члена сразу и нефритовый фаллос третьим одновременно. Когда у них это будет получаться легко, тебе не будет больно во время призыва бога.

В Период месяца Ньерда в день Лунного затмения тебя разденут догола и посадят дырочкой попки на первый фаллос на, котором ты должна будешь просидеть всю ночь. И так еще 11 дней. На 13-й день ты должна будешь отдать Ньерду свою девственность. То есть воон с тем фаллосом, который висит над площадкой живота осьминога, ты должна будешь совершать совокупляющиеся движения с ним всю ночь. Там должен появиться бог, и ты должна будешь отдаться ему вся. Все что он попросит. Даже вытащить свое сердце из груди. Как когда-то сделала я. После того, как он наиграется с тобой, он исполнит все твои просьбы, ты станешь Жрицей, а я стану свободной. Но не бойся, я буду тебе помогать.

— Я не хочу быть жрицей! — Сванхвит и попыталась убежать из храма. Но выход закрыла неизвестно откуда упавшая решетка.

— А если мы не станем всего этого делать? — спросит Арнульв.

— Ньерду женские жертвы море не приносило уже почти 50 лет На этот раз он сам придет на берег. И разрушит здесь все. Захватив всех приглянувшихся женщин.

— Но так давайте, покидаем в море рабынь — предложил Ормульв.

— Не так, сказала Трир — жертва должны быть случайной или добровольной, только она становится любовницей Ньерда.

А теперь помогите мне привязать Сванхвит чтобы зашить ее разорванную девственную плеву. Сванхвит пыталась сопротивляться, но у нее ничего не вышло. Братья держали ее ноги широко раздвинутыми, а старуха что-то делала у нее между ног и это было больно. После этого братья так возбудились, что Сванхвит пришлось сосать одному член, пока другой имел ее в попку, потом братья поменялись местами. Потом, по совету старухи, они попытались засунуть в ее попку сразу два члена и Сванхвит закричала от боли. И Трир снова пришла на помощь, дав им смазку для попки Сванхвит. Так прошло несколько месяцев, их никто не навещал. И только Трир приносила им еду из лачуги. Через какое то время оба члена братьев вместе с нефритовым фаллосом начали входить в попку девушки совершенно свободно. И они даже начали пробовать засовывать ей в попку свои руки до самых локтей.

— Боже, Сванхвит — выдыхал после этого Ормульв как же у тебя там прекрасно!

Глава 4

Приближался день Ньерда. И старуха выгнала братьев из храма в свою лачугу. И наступил первый день, когда Сванхвит посадили на фаллос Статуи бога. Наверное другим жрицам было тяжелее, но со смазкой Трир и с помощью братьев Сванхильд Сванхвит не почувствовала никаких неудобства кроме холода. Так прошли все 11 дней месяца Ньерда. Еду ей приносили братья, которые не решались никак отыметь свою рабыню в таких обстоятельствах. И она только благодарно сосала их члены через решетку.