Помоги проекту - поделись книгой:
- Честью Северуса Ориуса Снейпа, клянусь.
И прибавляю:
- Это вот этим ты собираешься из меня душу вытрясти?
- А ты пострайся, Северус Ориус Снейп, у тебя же это любимое занятие.
Что ж, это правда, особенно, если учесть, что Рем не особо жалует оральный секс, хоть и в моём исполнении, а уж за свои способности в этом я ручаюсь. Помню же, как нравилось Гарри, всё-всё, умолкаю - я дал себе слово, которого и посейчас придерживаюсь, за очень редкими исключениями, не сравнивать Рема ни с Гарри, ни с Альвуром, хотя с последним этот самый вид секса, единственного, впрочем, и был-то у меня только на собственное шестнадцатилетие.
Я спрашиваю у Рема, не передумал ли он, но тот непреклонен.
- Давай, давай, любитель или, лучше, профессионал.
- Главное - за тобой, Рем, я-то справлюсь, - смеюсь, теперь уже, я.
Потом заглядываю в его внезапно остекленевшие глаза.
- Рем, Рем, да что с тобой?
- Опять, - он судорожно сглатывает. - Страшно стало, извини, уже отпустило.
- Так может, к чёрту его, этот секс?!
- Нет, хорошее занятие и отвлекает по-хорошему, - пытается отшутиться он.
Но я-то видел, какой у него был затравленный взгляд!
- А, может, поедим хорошенько, ну, чтоб потом сил было больше?
- Тогда я точно вытрясу из тебя всю пыль. - весело замечает Рем, как ни в чём не бывало. - Лучше уж потом и поедим.
- Как скажешь, - также непринуждённо стараюсь ответить и я. - Ну, я готов, а ты?
- Что-то ты уж больно долго готовишься, - бурчит он.
Я молча, а как же ещё, беру его обмягший член в рот, ласкаю головку, уздечку, снова вбираю и наслаждаюсь. Рем стоит и смотрит на меня, мол, когда я закончу с этими нежностями и можно будет и дальше «трясти» меня, но ведь я - слизеринец, и до конца теперь его уже точно не выпущу изо рта, выпью всего, да и точка. Я уже давно не вспоминаю о нашей былой отроческой войне и о том, что учились мы в противоборствующих извечно, и по сей день, Домах. Только теперь это не война, как было накануне падения Лорда, но обычная борьба за первенство - в баллах, квиддитче, борьба своих лидеров и кумиров, всё опять-таки из области квиддитча.
Всё, не будет наследнику крёстного, по крайней мере, до следующего нашего спора.
Рем скулит, говоря, что я его обманул, а я прибавляю:
- Безбашенная гриффиндорская тяга к приключениям обуяла?
Он сначала обижается, но я соглашаюсь на мировую:
- Сначала поедим, а там, гляди, тебя и снова разберёт, согласен? Я не против.
Вдруг он падает возле меня и шепчет:
- Север, Север, не оставляй меня.
И я снова беру его за голову, но не глажу, а целую, глубоко-глубоко. И он начинает мне, пока ещё слабо, отвечать, потом сильнее, затем наваливается на меня с силой сверху и спрашивает:
- Гриффиндор против Слизерина? А ну-ка, подставляйся.
Признаюсь, не ожидал, что всего один поцелуй сможет восстановить его силы.
-
И снова тот же темп, правда, на этот раз я сдамся быстрее.
- А что бы вы хотели, - обращаюсь к, по счастью, невидимым зрителям. - Я же всего лишь человек, а не, оборони меня Мерлин, оборотень.
На сей раз я просто соскальзываю с Рема, и, повернувшись на спину, чтобы дать покой, теперь уже точно, потянутым мышцам живота, встречаю его невидящий ничего перед собой, кроме застлавшего глаза красного марева, испуга.
- Рем, Рем, очнись, - продолжаю повторять я, но безрезультатно.
Почему я так много знаю про панику и испуг - ответ в моей биографиии, самой неприятной её части, да, связанной с Лордом и Альбусом, чтоб их черти на сковородках жарили, выражаюсь я про себя маггловской фразочкой.
А так, чтоб им Посмертия доброго не было. Хотя я уверен, что Лорд доброго Посмертия не получил бы и без моих пожеланий, а старый лис Альбус, кто его знает, может, он и Мерлина всеблагого провёл, уломав того сыграть с ним партию в магические шахматы…
- Рем, - снова зову, Рем, mon Roi, ma d`or, mon Soleil, очнись, я здесь, с тобой, мы рядом, вместе, не лучше ли тебе лечь на кровать, чтоб отдохнуть перед обедом? - говорю я всякие глупости - а он даже не замечает.
Я встаю и трясу его обеими руками, нужно войти в любой контакт с жертвой паники, чтобы вывести её из этого состояния.
Пытаюсь поцеловать его, но тщетно - от ужаса ему свело рот.
Тогда просто валю его рядом с собой - уж на изменение состояния своего тела он непременно отреагирует. Точно, зашевелился, наконец-то.
- Где я? Где ты, Север?
- Да здесь, здесь я, - отвечаю с искренним смехом. - Уж больно напугал ты меня.
- Когда?
- Когда стоял с опавшим членом, невзирая на все мои поползновения вывести тебя из этого состояния.
- Я слышал, как ты говорил по-французски «Мой Король, моё золото…»
- Да верю я тебе, что ты эти слова знаешь, тогда почему, если слышал, не выдал себя ничем? Я ведь испугался за тебя, даже очень. Слушай, Рем, ты сейчас как?
- Нормально. Прости, я не мог ни глаз отк…
- Так вот, ты только не волнуйся, но спустись в подвал. Аах, - я начинаю судорожно заглатывать воздух. - В первой же… аах… комнате налево… о-оо-о… в подвесном…аах… сердечные - и отключаюсь.
- Ну же, пей, пей, Север, ещё немного, тут на донышке осталось.
- Что?! На донышке?! Ты мне выпоил весь флакон?!
- Ну да, ты же не сказал, сколько тебе надо.
- Я не успел! Лучше померяй мне давление.
- Где? Что померить, Север?
А я чувствую, у меня в висках словно чего-то не хватает. Гипокриз.
- Я сейчас ненадолго, - эх, до чего же трудно ворочать языком. - Потеряю сознание, потом, всё потом. А, - пока ещё язык шевелится, кофеин мне, да не кофе, в моей а-а-а, - я зеваю. - Птечке лежит. Две таблетки и во-а-а-а-а-ды.
Может, и не успею сознание потерять от этого горе-колдомедика.
Успел, и прийти в себя успел, только давление ниже нуля, лежу - пошевелиться не в силах, зову:
- Рем, Рем, - а голос тихий-тихий. - Вызови Ambulance, скажи, нет, не говори про страховку, я с ними наличными на месте рассчитаюсь.
Слава маггловскому Богу, Рем рядом и в сознании, чтобы сделать это.
Как же хорошо, что в доме есть телефон, пусть по нему никто и не звонит. До времени. А вот интересно стало, с какого времени у нас с Ремом появятся друзья, которые звонили бы хоть кому-нибудь из нас по обычному такому телефону? Я понимаю, что это, скорее, гипокриз на меня так подействовал, а до него обычный или нет, скажут врачи, но сердечный приступ, чтобы меня, человека в меру необщительного, потянуло на телефонные откровения. Глупость и бред, причём несусветные - ну, скажите мне, как можно разговаривать с магглом ли, магом ли, когда глаз не видно? Только вот врачей вызвать, не бегая по соседям и не видя их изумлённых выражений. Я уже давно сказал номер Рему, но не слышу разговора, хотя у меня уши так заложены, что и два кофеина не помогают. Что-то совсем мне худо, не угодить бы сегодня же в Мунго.
Нет! Только не сегодня! Я нужен Ремусу в полнолуние, я Мерлином и маггловским Богом клялся, что он не останется. Здесь. Сегодня. Один.
Пускай я буду лежать пластом - он может лечь рядом со мной. Пусть я не прочту и не спою ему сегодня, как делаю обычно, но он будет чувствовать моё присутствие обострившимся обонянием.
Хотя жаль, жаль, если мне придётся лежать пластом, хотя я лично не вижу для этого никаких предпосылок. За наличные мне и капельницу поставят - было бы, чем заплатить. Ну, а с этими их фунтами я всегда слежу, чтобы оставалась некая, достаточно крупная сумма на непредвиденные, но, может оказаться, неотложные траты, как в сегодняшнем случае со мной.
- Рем, ты вызвал маггловских колдомедиков? - осторожно спрашиваю, чтобы не спугнуть его, если он опять в панике.
Так и есть, но, как ни странно, отвечает, правда, челюсть ходит у него, как на шарнирах:
- Выз-вал.
- И что тебе сказали? - надо растормошить его, пока он ещё хоть как-то связан с реальностью.
- Е-дут.
- И всё, больше ничего не спросили, а, Рем, Рем, Рем?!
Молчит, смотрит на меня, а в глазах - такой ужас.
- Ничего, скоро они приедут и скажут, был ли у меня инфаркт или нет, - радостно подытоживаю я.
Тут ведь главное - интонация, всё равно Рем не вспомнит сейчас про утку и сиделку, что являются атрибутами любого пост-инфарктника. Он не вспомнит, зато я хорошо помню, как встал и пошёл на глазах у и без того сбитых с толку врачей в тот день, когда вернулся Гарри.
Гарри мой Гарри, мой первый любимый, но хватит, я переигрываю, сейчас счёт опять пойдёт не в пользу Рема.
Хотя почему «не в пользу»? Мне достаточно уже того, что Рем со мной больше двух лет и с учётом Алхимической Свадьбы, и с учётом Венчания.
-
- Ну что же они всё не едут? - я говорю, раздосадованный неожиданным внутренним монологом, или это всё-таки был диалог?
Тогда мне точно в Мунго - к целителям душ.
- Они звонили сейчас, сказали - пробки. Что это значит, я не понял, но они сказали, что раньше, чем через четверть часа, не доедут. Тупые магглы, - добавляет резко окончательно пришедший в себя Рем.
- Они не столь уж тупы, Рем, и знай - что бы они не сказали, я остаюсь с тобой.
- А если ты умрёшь по моей вине?!
- Раз ещё не умер, значит, и дальше жить буду, нет, я серьёзно, никаких шуток и отговорок. Просто только маггловские врачи с их машинкой, делающей «пинь», смогут определить уже прошедшее изменение моей сердечной деятельности, ну, скажут, что с моим сердцем всё нормально.
- И это всё только из-за этой прихоти?
- Ну, в общем-то, да.
Он уже запямятовал, как влил в меня целый флакончик сильнейшего сердечого стимулятора, призванного сбросить давление - вот и сбросил. Но я не виню Рема, поскольку в медицине он профан и без чётких инструкций, которые я просто физически из-за обморока не успел ему дать, всё и пошло вкривь.
Наконец, Рем объявляет:
- Приехали эти тупые магглы со своей машинкой, побегу открывать калитку.
Врачи, сделавшие большие глаза от отсутствия медицинской страховки, что, впрочем, удалось быстро нейтрализовать с помощью той суммы, о которой я успел сказать Рему перед тем, как он бросился их встречать, и их ещё большие глаза, когда они взглянули на мою кардиограмму, уже хотели отвести моего «друга», как они выразились, чтобы поговорить с ним приватно, не успевают этого сделать, когда я спокойным таким голосом говорю:
- Извините, господа, но с разъяснением кардиограммы - ко мне, прошу вас. Мой друг совершенно не сведущ в медицине, - а сам привстаю на локте, благо после двух уколов мне становится практически хорошо, так, слабость только осталась, а давление они привели мне в норму, и вижу уже ранние, августовские, сумерки. Я понимаю, что чем врачи раньше уберутся из дома, тем легче и проще нам будет с Ремом, а то бедняга уж полез в подвал, хотя там у меня ни клетки, ни цепей нет, тогда, спрашивается, зачем полез? Чтобы сладкая, такая сочная человечина не суетилась перед глазами.
- Так скажите мне, наконец-то, господа медики, был у меня сегодня инфаркт или простой сердечный приступ? - роняю я, как можно небрежнее.
- Мы не в праве ставить Вас в такую известность, - говорит один из них, кажется, он подключал аппарат.
- Но больше некому, да и у моего друга, как вы изволили выразиться, сердце ещё слабее, чем у меня, а, поверьте, если у меня был инфаркт, вам придётся приводить в чувство ещё и его.
Поделиться книгой: