Доверяю, как себе

* * *

Вернувшись, Северус обреченно вздохнул и поставил вариться основу для зелья родства. Методично нарезая компоненты, зельевар думал о том, как так получилось, что Поттер принимает анимагическую форму его рода. Догадок было множество, но все они требовали проверки зельем. И вот оно уже готово к использованию. Снейп с удовлетворением от выполненной работы разглядывал жидкость насыщенного синего цвета.

«Момент истины»,- подумал Северус, вырвал у себя волос и поместил в зелье, а потом опустил туда же волос Поттера. Жидкость медленно пожелтела. Новоиспеченный отец Мальчика-Который-Выжил тяжело опустился в кресло.

« Поттер - мой сын. Не может этого быть. Наверно я сошел с ума. Или сплю, - Снейп ущипнул себя. - Не сплю. Что за чертовщина! Но в своем зелье я уверен. Ворон тоже признак. Хотя то, что мальчишка превратится в птицу, было ясно с самого начала, слишком неуклюж он на земле и ловок на метле. Но ворон? Довольно угрюмая птица для гриффиндорца. При всем при этом сопляк же вылитый Джеймс Поттер. Как такое может быть? Маскирующие чары? Так долго ни одни не продержатся, разве что Альбус их время от времени подправляет. Представляю его лицо, когда он узнал, что знаменитый золотой мальчик на самом деле сын угрюмого сальноволосого зельевара, - Северус ухмыльнулся. - Но маскирующие чары только визуально меняют человека. Уж Помфри, его друзья, другие студенты точно что-то заметили бы. Других вариантов я не знаю, хотя это не значит, что их нет».

Северус налил себе скотча и стал размышлять дальше. Из-за его внешнего вида и рода занятий, было немного женщин, с которыми он спал бесплатно. А тех, с кем он спал по их доброй воле, и того меньше. Темный лорд любил на свои сходки «приглашать» маггловских девушек и парней, иногда совсем юных. Их насиловали, а потом убивали. Обычно право воспользоваться «трофеями» давалось в подарок, но, заметив, что Северусу это не по душе, Темный лорд стал награждать его такими «подарками» в наказание. Некоторые девушки до сих пор снились ему в кошмарах. Но всех жертв Лорда убивали после того, как ими попользовались все, кто хотел.

Северус поморщился и вернулся мыслями к Лили. С ней у него точно ничего не было, по крайней мере, он такого не помнил. Значит, либо она не мать Поттера, либо ему кто-то очень качественно стер память. Будучи легилиментом от природы, Снейп понимал, что этот кто-то должен был быть лучше его в ментальных искусствах. А таких на момент зачатия мальчишки в стране было трое. Его темному хозяину это было ни к чему, он бы скорее убил ребенка вместе с матерью, что, впрочем, и попытался сделать. На Альбуса это тоже было не похоже, он бы просто объяснил, почему Северус не может взять сына к себе на воспитание, и он никуда бы не делся от директорских «просьб». Единственный оставшийся кандидат - его учитель ментальных искусств, Гарольд Поттер. Он мог и не такое. Северус залпом допил остатки скотча. Если в этом деле замешан дед Поттера, возможно, это его заслугой является подгонка внешности Мальчика-Который-Выжил к внешности Мужчины-Который-Погиб-Героем. Снейп грустно усмехнулся и посмеялся про себя, что, видимо, Джеймс Поттер и есть отец мальчишки.

« К моему счастью, мужчины, даже в волшебном мире, не рожают детей»,- с облегчением подумал Северус, взял перо и, все еще раздумывая, стал рисовать Поттера в женском обличии. Посмотрев на незаконченный портрет, Снейп нахмурился: что-то в рисунке казалось ему знакомым. Несколькими штрихами Северус сделал волосы нарисованной девушки волнистыми. Снова нахмурился, сделал глоток скотча и, взмахнув палочкой, сделал глаза зелеными. Изображение стало до боли знакомым, но кто это, он не мог сказать и, еще раз взмахнув палочкой, поменял цвет глаз на серый. Стакан выпал у него из рук - с пергамента на него смотрела девушка с «вечеринки» Лорда. Северус её очень хорошо помнил. Его темный хозяин был им очень доволен, и он думал, что участие в оргии обойдет его стороной. Но, когда он увидел эту девушку, у него странно екнуло сердце, ему захотелось ее уберечь, и Снейп выпросил её у Лорда. Тот лишь засмеялся и сказал, что желает посмотреть, как его слуга берет женщину не потому, что его заставляют, а потому, что действительно её хочет. У Северуса просто не было выбора. Маггла была хороша собой. Волдеморт предоставил ему комнату с зеркалом, через которое можно было наблюдать за происходящим на кровати. Зельевар никогда не любил, чтобы на него смотрели, но иллюзия интимности была соблюдена, и та ночь запомнилась ему своим грустным удовольствием, благо, Лорд негласно разрешил ему не быть грубым. На следующий день на резиденцию Темного лорда напали авроры, Северус тогда не был в убежище. Эйвери потом ему рассказал, видимо ожидая благодарности, как своими руками убил «подарочек» Лорда Снейпу, чтобы девушка не попала в аврорские застенки. Тогда Северус не выдержал: вернувшись к себе, он выпил яд. И не мгновенного действия, а такой, чтобы мучится долго, чего он и был достоин за всех тех, кого ему пришлось в своей жизни убить и изнасиловать. Но тогда ему не повезло - в его комнаты тем вечером спустился Дамблдор, как-то вскрыл его защитные заклинания и спас своего шпиона. Тогда Альбус ему сказал, что есть еще люди, кому он нужен. «Неужели вездесущий директор знал про сына»,- задал самому себе вопрос Снейп и налил себе еще. Хотя он уже и был пьян, спать ему не хотелось, и он наливал себе еще и еще, бередя старые, казалось бы, уже зажившие, раны, вспоминая прошлое, сверля взглядом портрет, который сам же и нарисовал, и проклиная тот миг, когда решил сварить зелье родства. Уже под утро он забылся в кресле беспокойным сном, полным кошмаров, вынырнуть из которых не получалось.

* * *

Очнулся Гарри в больничном крыле. Как он туда попал, его не особенно волновало. Последнее, что он помнил, это как превратился в ворона. «Такая вот у меня внутренняя сущность. Огромная, черная и носатая. Прямо как Снейп,- Гарри грустно усмехнулся, - а еще она летает». Когда-то, до смерти крестного, он был бы рад такой анимагической форме, потому что больше всего на свете он любил ощущение полета. Но Сириус тоже любил летать. Гарри помнил, как засветились восторгом глаза крестного, когда тот узнал, что спасаться от поцелуя дементора будет верхом на гиппогрифе, помнил, в какое оживление приходил Сириус, рассказывая о квиддиче. А первой вещью, о которой он спросил, был его летающий мотоцикл.

В начале шестого курса Гарри осознанно отказался от полетов, в том числе и от главной студенческой игры - квиддича. МакГонагалл тогда очень расстроилась, но Гарри твердо стоял на своем: он больше не будет ловцом - и точка. Он считал это решение своеобразным наказанием для себя. Крестный никогда больше не будет летать, значит, и Гарри не будет. Перестать летать - единственное, что он мог сделать для Бродяги, кроме того, чтобы хорошо учиться, и быть в состоянии убить Волдеморта. А теперь у него и эту возможность забирают.

Гарри заплакал, впервые после того, как увидел падающего за арку крестного, в третий раз за свою сознательную жизнь.

- Гарри, с тобой все хорошо? - склонилась над ним колдоведьма.

- Да, со мной все в порядке, мадам Помфри, - ответил ей Гарри, недоумевая, откуда она появилась, ведь еще минуту назад ее в комнате не было, - просто я за последнее время немного устал.

- Конечно, ты же почти не ел и не спал.

- Не хотелось, - зло отмахнулся он от Помфри, стирая слезы с лица.

- Гарри, профессор Снейп что-то тебе сделал, ударил, запустил в тебя заклятьем?

- Нет, с чего Вы взяли. Я цел и невредим, - пожал плечами Поттер.

Мадам Помфри облегченно вздохнула:

- Вам лучше знать, - тихо пробормотал Гарри, - я хорошо себя чувствую, можно, я пойду? - добавил он уже громче.

Колдоведьма обеспокоенно посмотрела на подростка и поставила ему на колени поднос, раньше стоящий на тумбочке.

- Нет, Гарри, никуда ты не пойдешь. Ты выпьешь зелья, поужинаешь и поспишь до завтра. А утром я, может быть, отпущу тебя на занятия.

- Но, мадам Помфри, - начал Гарри, но наткнулся на решительный взгляд колдоведьмы и, тяжело вздохнув, стал размазывать кашу по тарелке.

Глава 3. Вторник, 27 октября.

Проснувшись, Северус сначала нашел у себя антипохмельное зелье, выпил его, а затем вылил во флакон сваренное им вчера зелье родства. С этим флаконом он направился в спальню. Там, в шкатулке, запечатанной всеми известными Снейпу защитными и запирающими заклинаниями, лежал медальон, подаренный ему Лили еще до их ссоры. Потом она свой подарок так и не забрала, что было знаком величайшего доверия. В медальоне хранилась прядь ее волос. В волшебном мире с таким подарком можно было сделать много плохого. Особенно, если ты - Пожиратель Смерти. Северус это понимал и поэтому берег медальон как зеницу ока.

Затаив дыхание, Снейп опустил в зелье два волоска: рыжий и черный. Он надеялся, что оно пожелтеет. Пусть Лили его не любила, но осознание факта, что у них есть сын, просто грело бы ему душу.

Зелье не изменилось. Северус ударил кулаком по столу. Ему ужасно захотелось разбить флакон о стену, но это был бы слишком театральный жест. Подобное он мог себе позволить только в кабинете Дамблдора, который не понимал высказанной мысли до тех пор, пока она не была подкреплена криком, битьем чашек и хлопаньем дверьми. Выдохнув, Северус аккуратно поставил флакон на стол и пошел в ванную.

- Дорогой, сегодня ты выглядишь хуже, чем всегда, - весело заметило зеркало.

- Разобью, - прошипел Снейп сквозь зубы. Он бы давно повесил магловское зеркало, но это не снималось, намертво прикрепленное к стене.

* * *

Гарри проснулся от того, что ему в лицо светило солнце.

- Доброе утро, - послышался заботливый голос.

- Доброе утро, мадам Помфри.

- Как себя чувствуешь?

- Прекрасно, - ответил Гарри, даже не соврав при этом. Такого хорошего настроения у него не было уже давно. Даже природа, казалось, была с ним согласна: после нескольких дождливых недель впервые выглянуло солнце.

- Сейчас завтрак принесу, - широко улыбнулась ему колдоведьма. Через несколько минут перед гриффиндорцем стоял поднос с чаем, тыквенным соком, тостами и джемом. Гарри тяжело вздохнул. Чай он просто не любил, тыквенный сок ненавидел, а от мысли, что ему нужно будет съесть что-то сладкое, его просто начинало мутить. Он и раньше считал, что завтраки созданы для того, чтобы его помучить. Гарри хотелось хлеба с майонезом, и котлету, и кофе, в крайнем случае, чашку молока(п/б: да так, боюсь, Драко на толстячка Поттера и не взглянет). Но ничего этого не было. За пять лет своей учебы Гарри ни разу не видел в Хогвартсе котлет. «Мать Рона их готовила, значит, - рассуждал подросток,- это не сугубо магловское блюдо. А что такое майонез во всем замке знают, наверно, только магглорожденные».

Видимо, Гарри скривился, потому что Помфри обеспокоенно на него посмотрела и спросила:

- Тебе плохо?

- Нет. Просто я не люблю эти продукты.

- Но это же ежедневный завтрак. У всех студентов такой.

- Ну и что? Почему я из-за этого должен его любить?

В ответ на эту реплику колдоведьма радостно заулыбалась. Гарри смутился:

- Почему Вы улыбаетесь?

- Ты мне перечишь. Ты не представляешь, как давно от тебя никто не слышал возражений.

- Извините, больше этого не повторится.

Помфри помрачнела:

- Расскажи лучше, что именно из завтрака тебе не по душе?

Гарри осмотрел поднос:

- Ну, я нормально отношусь к тостам.

- А остальное?

- Не люблю.

Колдоведьма окинула мальчика изучающим взглядом:

- Только с этого года?

- Нет, я и раньше не любил завтраки в Хогвартсе, но, когда есть аппетит, съешь хоть флоббер-червя, - ответил Гарри Помфри, а про себя добавил: - если первых десять лет жизни поесть удавалось очень редко, привередничать отучишься.

Мадам Помфри присела на стул и заботливо спросила:

- Что бы ты хотел на завтрак?

«Почему бы и не сказать?»- подумал Гарри, а вслух ответил:

- Хлеб с майонезом, котлету и кофе.

- Что такое май…, как его там? - Помфри выглядела обескураженной.

- Это такой маггловский соус. Солено-остро-сладкий. Впрочем, я могу обойтись и без него.

Колдоведьма тихо проговорила:

- Кофе студентам запрещено, - потом улыбнулась своему пациенту, - но я попробую,- Помфри подхватила поднос и ушла.

Минут через десять она вернулась с заказанным. Даже какой-то соус принесла. Гарри искренне ей улыбнулся и накинулся на еду.

- Тут немного, ты последнее время мало ел. Я боюсь, тебе может плохо стать. По-хорошему я не должна была тебе давать такие тяжелые про… - колдоведьма не закончила, удивившись выражению крайнего удовольствия на лице подростка.

«Как мало надо человеку для счастья, - подумал Гарри,- хлеб и котлета».

- Кстати, у меня такое чувство, что это не профессор Снейп тебя заклял, а ты его, - заметила Помфри, присаживаясь на стул.

- А что с ним, - Гарри уже все съел и наслаждался первой чашкой кофе за последние три месяца.

- Он сегодня за завтраком выглядел так, что у меня появилось желание его хотя бы недельку полечить.

Поттер пожал плечами:

- Когда я его в последний раз видел, он нормально выглядел, - он переставил поднос на тумбочку. - Когда Вы меня отпустите?

- Могу хоть сейчас, если ты пообещаешь еженедельно приходить на осмотр и пить зелья, что я тебе дам.

Гарри скрестил пальцы за спиной:

- Обещаю. Теперь я могу идти?

- Иди. Но я поговорю с Дамблдором насчет твоей еды.

«Только этого мне не хватало… Может, и не хватало?»- хмыкнул про себя Гарри, бросая колдоведьме:

- Спасибо, мадам Помфри.

* * *

Второй пары у Северуса не было. Поэтому он поставил вариться сразу два зелья: снотворное и укрепляющее. Оба были изобретены им. Снотворное не вызывало привыкания, иначе зельевар не спал бы вообще. На его разработку у него ушло два месяца почти непрерывной работы. Когда он закончил это зелье, он выглядел не лучше, чем Поттер вчера. Укрепляющее ему пришлось варить, чтобы скрыть следы бессонных ночей, «вечеринок» у Лорда и круциатусов. Чтобы выглядеть нормально, Северусу хватало одной дозы, Поттеру же понадобится около четырёх, чтобы прийти в норму. «Почему я всё время возвращаюсь к Поттеру? Пусть он мой сын, лучше он от этого не становится. Хотя сыну я бы думосбор простил. Точнее, скорее всего, подобной ситуации вообще бы не возникло. Я бы сам рассказал сыну про свои отношения с мародерами, - тут профессора осенило.- Если он не сын Поттеров, то он не подходит под пророчество! В принципе, если мать мальчишки рожала в доме Поттеров… Стоп! Как там в пророчестве? На исходе седьмого месяца… Но, если мать Поттера - та маггла, что я думаю, то он был зачат за месяц до Хэллоуина. Значит, родить она должна была в конце июня, в крайнем случае, в середине июля. Хм, а я удивлялся, почему сопляк в месяц выглядит слишком большим. Вот это новость! Мальчишка - не овечка на заклание. Но кто же тогда? Никого другого Лорд не отметил равным себе. Значит, пророчество не сбудется? До тех пор, пока Поттер и Волдеморт считают, что оно сбудется, оно будет существовать. Лорда я вряд ли смогу убедить, что мальчишка не подходит под пророчество, не раскрывая его происхождения. Придется действовать с другой стороны».

* * *

Гарри был в приподнятом настроении. Ему хотелось выйти на улицу, увидеть друзей, взорвать котел, наконец. Хотелось почувствовать себя живым. У него появилось чувство, что где-то есть кто-то, кому он очень нужен. От этого становилось тепло на душе, тянуло петь и танцевать. Мальчик закружился по комнате, обнимая невидимую партнершу и улыбаясь своим мыслям, солнцу и всему миру. Через пару минут он опомнился и сел писать сочинение по зельям. Урок начинался через два часа, а у него не было написано ни строчки.

С домашним заданием Гарри справился на удивление быстро, даже написал на несколько дюймов больше, чем требовалось. Он уже уходил на обед, когда в гостиной появился Добби.

- Гарри Поттер, сэр!

- Здравствуй, Добби.

- Директор Дамблдор попросил Добби передать Гарри Поттеру, если он сядет с друзьями за отдельный столик, сможет попросить себе, что он хочет съесть. Пусть Гарри Поттер просто стукнет палочкой по столу. До свиданья, мистер Гарри Поттер, сэр!

- До свиданья, Добби, - недоуменно ответил Гарри вслед уже исчезнувшему эльфу и пошел в большой зал. Как только он вошел, ему на шею бросилась Гермиона.

- Гарри, мы так волновались. Ни вечером, ни утром Мадам Помфри нас к тебе не пустила, а после первого урока тебя там уже не было.

Гарри широко улыбнулся:

- Со мной все в порядке, Гермиона.

Девушка изумленно посмотрела на друга:

- Ты улыбаешься?!

- Да, и что в этом такого, - хитро спросил Поттер и закружил подругу по залу. Гермиона заливисто засмеялась.

- Репетируете танец на Хэллоуин? Правильно, с первого раза у вас двоих явно не получится,- послышался рядом голос с манерно-тянущимися гласными. Гарри остановился и широко улыбнулся Драко Малфою:

- Привет, Малфой!

Блондин что-то хотел сказать, но так и застыл, широко распахнув глаза с неестественно темными ресницами. Гарри шутливо поклонился и потянул Гермиону за собой к одному из столиков, поставленных для укрепления межфакультетской дружбы. Не дойдя до столика пару шагов, он остановился, ошарашено уставившись на вошедшего Рона с длинными, до плеч, платиновыми волосами и бровями. Смотрелось это довольно странно, будто мерина-тяжеловеса запрягли в изящную карету. Гарри засмеялся, Гермиона фыркнула.

- Рон, если ты пытался закосить под Малфоя, то у тебя не очень получилось, - сдерживая смех, сказал Гарри другу. Рыжик бросил на него недовольный взгляд:

- Это новое изобретение близнецов. И в школе их нет, а все равно достают.

Гермиона объяснила другу:

- Фред с Джорджем создали такое драже, на вид, как Берти-Джонс, но удлиняющее и меняющее цвет волос. Дин нашел забавным угостить им соседей.

- И долго ему таким ходить?

- Через два часа цвет пропадает, а длина остается.

- Может, поедим, - проворчал Рон.