Помоги проекту - поделись книгой:
Однако все это мало помогало. 15 декабря соединения 1-й ударной и 30-й армий полностью очистили от противника Клин, 10-я армия выбила его из Богородицка, а 50-я армия освободила Ясную Поляну. Войска 29-й и 31-й армий 16 декабря заняли г. Калинин, а кавалерийская группа генерала Белова и войска 10-й армии вышли на р. Упа. На следующий день части 49-й армии, действовавшей на левом крыле Западного фронта, освободили Алексин и стали обходить с тыла Тарусу. Тогда же оперативная группа генерала Ф. Я. Костенко (5-й кавалерийский корпус, 1-я гвардейская стрелковая дивизия, 34-я мотострелковая бригада) вышла к р. Любовша, где подверглась яростным контратакам противника и вынуждена была остановиться.
В те дни внимание Ставки и Генштаба было приковано и к северо-западному направлению. Здесь еще 10 ноября войска 54-й армии Ленинградского фронта, 4-й и 52-й отдельных армий при содействии части сил Северо-Западного фронта приступили к проведению Тихвинской наступательной операции. 17 декабря войска 54-й армии вышли в район Оломны, охватив левый фланг волховской группировки противника. Одновременно соединения 4-й армии охватили ее правый фланг. Под угрозой окружения эта группировка начала поспешно отходить.
Сталин, обсудив с Шапошниковым и Василевским обстановку, приказал войскам Волховского фронта перейти в общее наступление, разгромить противника, обороняющегося на р. Волхов, а затем его окружить и во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта пленить или истребить. Прикрытие Ленинграда с севера возлагалось на 23-ю армию, оборонявшую Карельский укрепрайон.[174] Одновременно было одобрено предложение Василевского о нанесении не позднее 26 декабря силами Северо-Западного фронта удара из района Осташкова в общем направлении на Торопец, Велиж, Рудня, чтобы в дальнейшем отрезать Смоленск с запада. Кроме того, 29–30 декабря войска 11-й армии должны были нанести удар в общем направлении на Старую Руссу, овладеть городом, а затем ударом на Дно и Сольцы во взаимодействии с войсками Волховского фронта отрезать пути отхода противника со стороны Новгорода и Луги.[175]
Гитлер, требуя от войск стойкости, пришел к выводу, что фон Браухич и фон Бок не способны руководить войсками в кризисной ситуации. Руководство сухопутными войсками фюрер взял на себя. Фон Боку был предоставлен отпуск «до полного восстановления здоровья». Сам Браухич был отправлен домой «по болезни». 18 декабря командующим группой армий «Центр» был назначен генерал-фельдмаршал Х. Г. фон Клюге, который до этого руководил войсками 4-й армии. Вместо него армию возглавил генерал Л. Кюблер.
19 декабря соединения 54-й армии Ленинградского фронта освободили железную дорогу Волхов — Тихвин. Соединения 49-й армии Западного фронта заняли Тарусу, а 20-я армия на следующий день — Волоколамск, лишив противника крупного опорного пункта в системе своей обороны на рубеже Ламы. Однако войска группы армий «Центр», опираясь на прочные оборонительные рубежи на реках Лама и Руза, остановили соединения правого крыла Западного фронта. Это вынудило командующего фронтом генерала армии Жукова 25 декабря принять решение о закреплении на достигнутых рубежах и о планомерной подготовке к прорыву вражеской обороны. С целью совершенствования управления войсками, действовавшими на орловском направлении, Ставка ВГК решила к 24 декабря воссоздать Брянский фронт (3,13 и 61-я армии) под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко, которому надлежало во взаимодействии с армиями Юго-Западного фронта к 5 января 1942 г. овладеть районами Орла и Курска.
Более успешно развивалось наступление в центре и на левом крыле Западного фронта. Соединения 33-й армии к исходу дня 26 декабря заняли Наро-Фоминск. К утру следующего дня войска 49-й армии освободили Высокиничи. 28 декабря кавалерийская группа генерала Белова выбила противника из Козельска, а 30 декабря войска 50-й армии после ожесточенных боев освободили Калугу. Калининский фронт к этому времени продвинулся в глубину вражеской обороны на 15–20 км, подойдя на правом крыле к Волге, а в центре — к мощному укрепленному району у г. Старица. Войска Волховского и Ленинградского фронтов, проводившие Тихвинскую операцию, продвинулись на 100–120 км, освободили значительную территорию и обеспечили сквозное движение по железной дороге до станции Войбокало. План врага — полностью изолировать Ленинград от страны и задушить его голодом — был сорван.
К исходу дня 7 января 1942 г. войска Калининского, Западного, Брянского и правого крыла Юго-Западного фронтов вышли на рубеж Селижарово, Ржев, Волоколамск, Наро-Фоминск, Мосальск, Белев, Мценск, Тим. На этом завершилась Московская стратегическая наступательная операция, имевшая огромное значение не только в военном, но и в политическом отношении. Иностранные газеты писали про «чудо под Москвой». В мемуарах А. М. Василевского содержится исчерпывающая оценка значения этой операции. Вот что он пишет:
«Финал великой битвы под советской столицей имел исключительное морально-политическое значение. Ведь Гитлер в своей агрессивной политике до того момента не знал неудач. Он захватывал одну страну за другой, овладел чуть ли не всей Западной Европой. Немецкая армия в глазах значительной части человечества была окружена ореолом непобедимости. И вот впервые “непобедимые” немецкие войска были биты, и биты по-настоящему… Значение этих побед состояло в том, что советские войска вырвали стратегическую инициативу из рук противника, не позволив ему достичь ни одной из стратегических целей, предусмотренных планом “Барбаросса”. Под воздействием сокрушительных ударов план “Барбаросса” рухнул, а его основа — теория молниеносной войны — потерпела полный крах, заставив фашистское руководство перейти к ведению стратегии затяжной войны. В ходе зимнего наступления советские войска разгромили до 50 дивизий врага, нанеся особенно серьезное поражение основной группировке вражеских войск — группе армий “Центр”. И только в результате резкого ослабления своих сил в Европе, где в то время не велось активных действий против Германии, фашистам удалось спасти свои войска на советско-германском фронте от полной катастрофы».[176]
Однако положение группы армий «Центр» было не столь уж плачевным, как это ранее изображалось в отечественной историографии. По уточненным данным, она с 6 декабря 1941 г. по 7 января 1942 г. потеряла около 116 тыс. человек, или 14,5 % состава дивизий, бригад, отдельных полков и батальонов.[177] Кроме того, по сведениям, приведенным в пятом томе «Военной энциклопедии», в ходе операции были разбиты 38 дивизий, в том числе 11 танковых и 4 моторизованные. В декабре 1941 г. группа армий получила 40,8 тыс. человек маршевого пополнения, что позволило на одну треть восполнить потери. Военная машина нацистской Германии дала сбой, но мощь свою не потеряла.
Войска Западного, Калининского, Брянского (с 24 декабря 1941 г. по 7 января 1942 г.) фронтов и правого крыла Юго-Западного фронта (с 6 по 31 декабря 1941 г.) потеряли безвозвратно 139 700 человек, а санитарные потери составили 231 369 человек; всего 371 069 человек.[178] Следовательно, они в 3,2 раза превышали потери противника в живой силе. Кроме того, в ходе операции было потеряно 429 танков, 13 350 орудий и минометов, 140 боевых самолетов.[179] Столь большие потери были обусловлены необходимостью прорыва вражеской обороны, овладения сильно укрепленными городами и населенными пунктами.
Еще до завершения контрнаступления под Москвой в Ставке ВГК 5 января 1942 г. состоялось расширенное заседание с участием Сталина, генерала армии Жукова, маршалов Шапошникова и Ворошилова, Маленкова, Вознесенского. На заседании обсуждался план предстоящих военных действий. Сталин, переоценив успехи, достигнутые в контрнаступлении под Москвой, считал необходимым осуществить крупные наступательные операции одновременно на всех стратегических направлениях, чтобы создать условия для полного разгрома вермахта уже в 1942 г. Замысел состоял в том, чтобы развернуть общее наступление силами девяти фронтов одновременно от Ладожского озера до Черного моря. Главный удар намечалось нанести на центральном — Западном направлении, по наиболее сильной группировке врага — группе армий «Центр». Эта задача возлагалась на левое крыло Северо-Западного фронта, Калининский, Западный и Брянский фронты, которым путем двустороннего охвата главных сил неприятеля предстояло окружить и уничтожить их в районе Ржева, Вязьмы и Смоленска. Группу армий «Север» должны были разгромить войска Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронтов. Им же ставилась задача деблокировать Ленинград. Войскам Юго-Западного и Южного фронтов предстояло разбить главные силы группы армий «Юг» и освободить Донбасс. Армиям Кавказского фронта при содействии Черноморского флота надлежало завершить освобождение Крыма. Переход в общее наступление предполагалось осуществить в крайне сжатые сроки.
В целом фронтам предстояло окружить и уничтожить главные силы трех групп армий противника и к весне продвинуться на глубину 300–400 км. Нереальность такого замысла вытекала уже из фактического состояния советских войск. Красная Армия насчитывала около 4,2 млн человек, 28 тыс. орудий и минометов, 1780 танков, из них 506 тяжелых и средних. Им противостояли войска Германии и ее союзников численностью около 4 млн человек, около 35 тыс. орудий и минометов и 1500 танков[180]. Советские фронты ни на одном из направлений не имели ни количественного, ни качественного перевеса над противником. Более половины дивизий действующей армии имели примерно 50 % штатного состава. Особенно сильно были обескровлены соединения Западного и Калининского фронтов, которые вели непрерывные бои с главной ударной группировкой вермахта, наступавшей на Москву. Эти же фронты играли главную роль и в развернувшемся контрнаступлении.
После совещания Сталин поручил Шапошникову обобщить опыт предыдущих боевых действий и выработать рекомендации по его использованию в предстоящем наступлении. Эту задачу начальник Генштаба возложил на своего заместителя. Василевский, тщательно проанализировав опыт контрнаступления под Москвой, 9 января представил Сталину проект директивного письма Ставки. Он внес в него ряд правок и около двух часов ночи 10 января подписал этот документ. Свою подпись поставил и Василевский.
Директивное письмо за № 03 было адресовано военным советам фронтов. В нем нашло отражение требование Сталина о полном разгроме противника в 1942 г[181]. Для осуществления этой задачи войска должны научиться взламывать оборонительную линию противника, организовывать прорыв его обороны на всю ее глубину и тем самым открыть дорогу для продвижения пехоты, танков, кавалерии. С этой целью требовалось «заменить в практике наших армий и фронтов действия отдельными дивизиями, расположенными цепочкой, действиями ударных групп, сосредоточенных в одном направлении». В каждой армии предписывалось в состав ударной группы включить три-четыре дивизии и 60–80 орудий, а в каждом фронте — несколько армий и 150–200 орудий.
Далее в письме говорилось:
«Чтобы артиллерийскую поддержку сделать действенной, а наступление пехоты эффективным, нужно от практики артиллерийской подготовки перейти к практике артиллерийского наступления.
Что это означает?
Это означает, во-первых, что артиллерия не может ограничиваться разовыми действиями в течение часа или двух часов перед наступлением, а должна наступать вместе с пехотой, должна вести огонь при небольших перерывах за все время наступления, пока не будет взломана оборонительная линия противника на всю ее глубину.
Это означает, во-вторых, что пехота должна наступать не после прекращения артиллерийского огня, как это имеет место при так называемой артиллерийской подготовке, а вместе с наступлением артиллерией, под гром артиллерийского огня, под звуки артиллерийской “музыки”.
Это означает, в-третьих, что артиллерия должна действовать не вразброс, а сосредоточенно, и она должна быть сосредоточена не в любом месте фронта, а в районе действия ударной группы армии, фронта, и только в этом районе, ибо без этого условия немыслимо артиллерийское наступление».
В соответствии с решениями, принятыми Ставкой ВГК, фронты без оперативной паузы развернули общее наступление. 7 января 1942 г. Волховский фронт и левое крыло Ленинградского фронта приступили к проведению Любаньской, основные силы СевероЗападного фронта — Демянской и его левое крыло — Торопецко-Холмской операций. На следующий день Западный и Калининский фронты начали Ржевско-Вяземскую операцию. Позднее, 18 января, в наступление включились Юго-Западный и Южный фронты, проводившие Барвенково-Лозовскую операцию. Все это потребовало от Ставки ВГК и Генштаба крайне напряженной работы по обеспечению надежного руководства военными действиями, оперативного и материально-технического обеспечения войск. Основная нагрузка, как и прежде, легла на Оперативное управление Генштаба. В связи с тем, что Шапошников снова заболел, Александру Михайловичу снова пришлось исполнять обязанности начальника Генштаба. Он все чаще вызывался в кабинет Сталина для обсуждения тех или иных вопросов. Под директивами и приказами Ставки мы в основном видим подписи двух человек — Сталина и Василевского. В ряде случаев Александр Михайлович подписывает оперативные документы от имени или по поручению Верховного Главнокомандующего или Ставки.
Наряду с Василевским, еще одним доверенным лицом Верховного стал генерал армии Жуков. Два друга, Александр Михайлович и Георгий Константинович, обладали стратегическим чутьем, умели правильно оценивать обстановку, делать из этой оценки верные выводы, предлагая решения, от которых зависели ход и исход той или иной операции. Это, конечно, не означает, что Василевский и Жуков не совершали ошибок. Они, естественно, были. Но бесспорно то, что их с каждым разом становилось все меньше. Василевский и Жуков учились в ходе военных действий, ибо ни в одной академии не могут научить тому, что познается на практике. Правда, Сталин не всегда прислушивался к советам и предложениям Василевского и Жукова. В результате принимались не всегда верные решения, пагубно влиявшие на ход событий. Но в тех случаях, когда Верховный воспринимал правильно все, что ему предлагали, результат всегда был положительным.
Мы не имеем возможности, учитывая объем книги, подробно рассказывать о той титанической работе, которую выполнял Василевский в рассматриваемый период. А потому остановимся лишь на отдельных моментах, характеризующих его как главного оператора Красной Армии. А в этом качестве он предстает перед нами жестким, расчетливым и проницательным военачальником, умеющим четко формулировать свои замыслы, твердо проводить в жизнь принятые решения. Василевский становится весомой фигурой на военном Олимпе, с которым считались именитые военачальники.
Как и прежде, работать приходилось, не считаясь со временем, подстраиваясь под график Верховного. В его кабинете обсуждались ход наступления, какие необходимо принимать меры в конкретно складывавшейся обстановке. Обсуждение этих вопросов велось с приглашением лиц, отвечающих за тот или иной участок работы. Это требовало напряжения всех духовных и физических сил. И хотя Сталин установил время для отдыха Василевского, не всегда ему удавалось им воспользоваться. Ведь он теперь нес ответственность за претворение в жизнь принимаемых Сталиным решений.
А ответственность была громадной, ибо общее наступление Красной Армии развивалось не столь успешно, как это планировалось. Войска Ленинградского, Волховского фронтов и правого крыла Северо-Западного фронта в январе — апреле 1942 г. сковали значительные силы группы армий «Север», окружили ее демянскую группировку, нанесли большой урон врагу, но, понеся значительные потери, не смогли деблокировать Ленинград. Войска Западного и Калининского фронтов при содействии левого крыла СевероЗападного и правого крыла Брянского фронтов в ходе Ржевско-Вяземской операции охватили с северо-запада и юга группу армий «Центр», но не сумели окружить и уничтожить ее основные силы. Армии Юго-Западного и Южного фронтов прорвали оборону врага южнее Балаклеи и Изюма, продвинувшись на 90–100 км, но им не удалось разгромить донбасско-таганрогскую группировку противника. Войска Закавказского (Кавказского) фронта совместно с силами Черноморского флота освободили Керченский полуостров, отвлекли силы противника от Севастополя, создав условия для освобождения Крыма.
В ходе боевых действий Василевский по поручению Сталина неоднократно выезжал во фронты с целью оказанию помощи их командованию. Кроме того, по указанию Верховного он готовил проекты директив фронтам по различным вопросам их деятельности. Так, когда Сталин узнал, что 18 января противник захватил Феодосию, он продиктовал Василевскому текст директивы в адрес командующего Кавказским фронтом. В ней требовалось «за проявленную в боях трусость, за оставление поля боя, в результате чего 44-я армия оказалась без управления, немедленно арестовать исполняющего обязанности командующего 44-й армией генерал-майора Дашичева».[182] Одновременно предписывалось немедленно привести войска армии в порядок, остановить дальнейшее наступление противника и удержать Феодосию.[183]
31 марта в кабинете Сталина состоялось совещание, которое имело для Василевского судьбоносное значение. Сталин и маршал Шапошников в этот день подписали директиву № 170 204 об освобождении генерала В. Д. Соколовского от обязанностей первого заместителя начальника Генштаба с оставлением его в должности начальника штаба Западного направления. Первым заместителем начальника Генштаба был назначен Василевский, а вторым заместителем и по совместительству начальником Оперативного управления — генерал П. И. Бодин, освобожденный от обязанностей начальника штаба Юго-Западного фронта.[184] Организационное управление Генштаба возглавил генерал Г. Карпоносов, освобожденный от должности заместителя начальника Оперативного управления Генштаба.
Василевский после совещания, собрал бумаги в папку и попросил разрешения покинуть кабинет. Но Сталин остановил его и спросил:
— Вы возвратили семью из эвакуации, а где живет она?
— Мне предоставлена отличная квартира на улице Грановского, — ответил Василевский.
— А где вы отдыхаете, когда имеется возможность? — продолжал Сталин.
— Там и отдыхаю, а чаще в Генштабе, в особняке Ставки, рядом с моим кабинетом имеется приличная комната отдыха, там и сплю.
— А у вас за городом дачи нет?
— Последние два предвоенных года семья и я пользовались в летние месяцы дачей Наркомата обороны в Краскове, но мне из-за работы и тогда приходилось бывать там редко, так как далеко от Москвы, — ответил Василевский.
Буквально через несколько дней начальник охраны Сталина генерал Власик пригласил Василевского и его жену осмотреть дачу в Волынском, на берегу р. Сетунь, в 15 минутах езды на автомашине от Генштаба и Кремля. Неподалеку находилась дача Сталина. Хороший домик, окруженный зеленью, очень понравился Василевскому, Екатерине Васильевне и сыну Игорю. Власик тут же вручил им ключи от дачи. Однако Александр Михайлович редко ездил туда: то находился на фронтах, то вынужден был спать по-прежнему в Генштабе. Тем более что в начале апреля он получил предметный урок от вождя.
Василевский, решив все дела, отправился ночью на дачу, чтобы там отоспаться. Утром он немного задержался, как тут раздался телефонный звонок. Взяв трубку телефона, Василевский услышал голос Поскребышева:
— Вас ищет товарищ Сталин.
— Товарищ Василевский, вы не успели обжиться на даче, а уже засиделись там, — сказал Иосиф Виссарионович. — Боюсь, что вы и совсем переберетесь туда. В часы сна можете спать на даче, а в рабочее время будьте в Генштабе.
Это было для Василевского уроком, и, пока шла война, он редко бывал на даче. Семья же пользовалась ею в основном в период его пребывания на фронте.
Со второй половины апреля Василевский по указанию Сталина находился на Северо-Западном фронте, решая вопросы, связанные с ликвидацией окруженной демянской группировки противника. Однако этого не удалось сделать. Неудачи преследовали Красную Армию и на других фронтах. 9 мая Василевский по указанию Сталина вернулся в Москву. Теперь ему предстояло решать вопросы, связанные с планированием и руководством военными действиями, уже в роли исполняющего обязанности начальника Генштаба.
В ходе общего наступления войска Красной Армии разгромили около 50 дивизий противника, отбросили его на запад на 150–400 км, ликвидировали угрозу Москве и Северному Кавказу, облегчили положение Ленинграда, освободили полностью или частично территории 10 областей. Противник, потерпев крупное поражение, был вынужден на всем советско-германском фронте перейти к стратегической обороне. Однако многие операции советских войск остались незавершенными из-за переоценки Ставкой ВГК возможностей своих войск и недооценки сил противника, распыления резервов, неумения создать решающее превосходство на важнейших участках фронта.
Глава 4. ВО ГЛАВЕ «МОЗГА АРМИИ»
В своих мемуарах А. М. Василевский отмечает, что 24 апреля 1942 г. И. В. Сталин по телефону сообщил ему, что напряженная работа подорвала здоровье маршала Б. М. Шапошникова. Поэтому решено освободить его от работы и дать возможность подлечиться, а временное исполнение обязанностей начальника Генштаба возложить на Василевского. Маршал Б. М. Шапошников был оставлен в должности заместителя наркома обороны. На следующий день Сталин подписал приказ № 0324 о реорганизации Генерального штаба с целью совершенствования его работы. По сравнению со штатом от 10 августа 1941 г. в структуру Генштаба были внесены следующие изменения: Разведывательное управление стало именоваться Главным разведывательным управлением, Управление строительства укрепрайонов — Управлением укрепленных районов; Отдел по оперативным перевозкам был выведен из Оперативного управления и стал самостоятельным отделом; создан Отдел по использованию опыта войны.
Если судить по опубликованным документам Ставки ВГК, то впервые подпись Василевского в качестве исполняющего обязанности начальника Генштаба появилась только 11 мая 1942 г. В своих мемуарах Александр Михайлович отмечает, что 26 апреля ему было присвоено воинское звание генерал-полковник. По другим данным, это звание он получил лишь 21 мая.
В мае — июне Сталин неоднократно обращался к Василевскому с предложениями полностью принять на себя обязанности начальника Генштаба. Одна из бесед на эту тему велась в кремлевском кабинете Сталина в присутствии командования Юго-Западного направления — С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущева и И. Х. Баграмяна. Воздушная тревога прервала беседу и все вынуждены были спуститься в убежище. Здесь Сталин после обсуждения основной темы сообщил:
— В связи с серьезным заболеванием маршала Шапошникова Ставка сейчас занята поиском кандидата на должность начальника Генштаба. По мнению Ставки на эту должность подошел бы давно работающий в Генштабе товарищ Василевский, но он категорически отказывается от этого. Каково ваше мнение?
— Товарищ Сталин, я предлагаю назначить начальником Генштаба маршала Тимошенко, — сказал генерал Баграмян. — Он работал в наркомате обороны и отлично знает роль и содержание работы Генерального штаба.
Однако Тимошенко отклонил это предложение.
— На мой взгляд, для этой должности подходит генерал Голиков, отличный военачальник и политработник.
Сталин, выслушав своих собеседников, произнес:
— Все-таки считаю, что наилучшая кандидатура — это товарищ Василевский.
Все те качества, которые перечислил Василевский, несомненно, были присущи и ему. Сталин, имевший немалый опыт в решении кадровых вопросов, это давно уже уловил. Вот, что по этому поводу пишет B.C. Яровиков:[185]
«В выдвижении его на столь высокий пост большую роль сыграла рекомендация Б. М. Шапошникова. Он давно заметил военное дарование Александра Михайловича, продвигал его по служебной лестнице, а теперь хотел видеть его на своем месте. Решающее значение имело, конечно, мнение Сталина. К тому времени он уже оценил роль Генерального штаба в войне и хотел иметь во главе его военного стратега, который бы глубоко мыслил категориями развернувшейся войны, понимал тенденции ее развития, являлся первым помощником в планировании военных действий, умело вел за собой большой и сложный коллектив генштабистов. Верховный, конечно, сопоставлял Василевского с другими возможными кандидатами на пост начальника Генштаба. А его возглавляли такие талантливые военачальники, как К. А. Мерецков, Г. К. Жуков. Но теперь они командовали фронтами. К Василевскому Верховный приглядывался давно. Особенно близко мог наблюдать за ним после эвакуации в 1941 году части коллектива Генштаба из Москвы. Василевский находился с ним рядом почти все дни и ночи. Выполнял любое его задание оперативно, с умом, давая обоснованные предложения по усилению оборонительных действий советских войск, подготовке и проведению контрнаступлений под Москвой и на других направлениях. Когда только спал! А когда Б. М. Шапошников серьезно заболел и Василевский, в полном объеме выполняя его обязанности, показал возросшую зрелость руководящего военного деятеля, Сталин окончательно убедился в правильности своего выбора. События на фронтах не радовали, до предела усложнилось руководство войсками. Василевский был неизменно собранным, мобильным, способным нести ответственность за Генштаб, находить контакты с командованием фронтов, армий, управлениями Народного комиссариата обороны, с Госпланом, наркоматами, производящими оружие, боевую технику».
26 июня 1942 г. приказом № 199 Ставки ВГК генерал Василевский был утвержден в должности начальника Генштаба. С целью повышения статуса Александра Михайловича постановлением СНК СССР от 14 октября он был назначен заместителем наркома обороны.
Итак, А. М. Василевский достиг пика своей карьеры. Он теперь стал во главе «мозга армии». Теперь ему придется нести ответственность за всю работу огромного коллектива Генерального штаба. Василевский ничего не изменил в стиле деятельности Генштаба, который сложился под руководством маршала Шапошникова. Не произошло и «перетряхивания» кадров. Работа Генштаба пошла в том же ритме и с такой же высокой степенью напряженности.
А. М. Василевский руководил Генштабом около трех лет, из которых почти два года (более 22 месяцев) провел на фронтах в роли представителя Ставки ВГК.
В то же время Василевский подчеркивает:
В отсутствие А. М. Василевского во главе Генштаба оставался военный комиссар Ф. Е. Боков, который 8 августа 1942 г. был назначен заместителем начальника Генштаба, хотя и не был подготовлен для выполнения чисто оперативных функций. Заместители начальника Генштаба генералы Н. Ф. Ватутин и П. И. Бодин, назначенные на эти должности по просьбе А. М. Василевского, вскоре, в июле, решением И. В. Сталина были направлены первый — командующим войсками Воронежского фронта, а второй — начальником штаба Сталинградского фронта. В результате Оперативное управление снова осталось без руководителя. Василевский, стремясь обеспечить бесперебойную и эффективную работу одного из важнейших управлений Генштаба, обратился к Сталину с просьбой назначить начальником Оперативного управления и первым заместителем начальника Генштаба генерал-лейтенанта А. И. Антонова, руководившего штабом Закавказского фронта.
— Напрасно вы так озабочены работой Генштаба, — сказал Сталин. — Главное сейчас для Ставки, для Генштаба, да и для всех — это успешное выполнение проводимых и намеченных нами операций, на них и должно быть сосредоточено все ваше внимание, сюда должно быть направлено и основное внимание Генштаба, к тому же все важнейшее по ним Генштабом уже сделано, а с остальными канцелярскими делами мы как-нибудь справимся и без вас, а когда вы будете необходимы здесь как начальник Генерального штаба при решении новых задач, то не беспокойтесь, мы вас не забудем и пригласим. Если же у Генерального штаба в процессе его работы встанут какие-либо серьезные затруднения и появится необходимость помочь ему, то думаю, что вы сможете это сделать и находясь на фронте. А в основном сейчас не вы должны помогать Генштабу, а Генштаб вам.
Сталин в то время не придавал должного значения роли Генштаба в планировании и руководстве вооруженной борьбой, считая, что он занимается обыденной канцелярщиной. Осознание своей ошибки придет к Верховному Главнокомандующему позже, когда Генштаб под руководством генерала Василевского докажет, что является полноценным рабочим органом Ставки ВГК. Однако надо отдать должное настойчивости Василевского, который сумел убедить вождя в необходимости назначения генерала Антонова в Генштаб. Такое назначение состоялось 11 декабря 1942 г., несмотря на то что Сталин лично его не знал.
В исторических исследованиях последнего времени, в том числе в труде «Генеральный штаб Российской армии: история и современность», в разработке которого участвовал и автор данной книги, дана развернутая характеристика деятельности Генштаба в годы войны. Поэтому мы остановимся лишь на отдельных вопросах, наиболее ярко характеризующих роль начальника Генштаба А. М. Василевского.
Одной из наиболее важных и сложных задач Генштаба и его начальника являлось планирование военных кампаний. За два-три месяца до начала новой кампании в Генштабе, исходя из военнополитической цели и задач вооруженной борьбы, определенных политическим руководством, и с учетом складывавшейся стратегической обстановки на всем советско-германском фронте, разрабатывались предложения и осуществлялись предварительные расчеты для Ставки ВГК относительно ее общего стратегического замысла, материально-технического обеспечения войск, подготовки необходимого количества стратегических резервов и их использования и по многим другим вопросам.[187] В общем стратегическом замысле находили отражение способ действий вооруженных сил, направления сосредоточения основных усилий, распределение сил и средств по стратегическим направлениям, состав и порядок создания на них стратегических группировок войск, их возможные задачи, очередность и время применения, основы взаимодействия и др. Предложения с необходимыми обоснованиями и расчетами обычно докладывались начальником Генштаба на совещаниях в Ставке с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б) и ГКО. После обсуждения и принятия Ставкой ВГК решения в Генштабе с привлечением (в части касавшейся) представителей главных и центральных управлений Наркомата обороны, наркоматов промышленности и других центральных органов осуществлялось окончательное планирование. При этом детально разрабатывались только планы начальных (исходных) операций, а последующие операции намечались в общих чертах. Они планировались в ходе военных действий в зависимости от результатов исходных операций. В зависимости от развития обстановки Генштаб вносил коррективы в ранее разработанные планы и создавал новые группировки войск для проведения новых операций. В этой связи большинство кампаний подразделялось на этапы.[188]
Планирование военных действий в оборонительных кампаниях имело свою специфику. Летом 1942 г. переход Красной Армии к стратегической обороне был вынужденным. Ставка ВГК и Генштаб могли лишь наметить общую цель и способ действий вооруженных сил: в упорных оборонительных сражениях, сочетаемых на ряде направлений с частными наступательными операциями и контрударами, измотать, обескровить противника, остановить его продвижение и создать условия для перехода в наступление (контрнаступление). После принятия решения на ведение стратегической обороны Генштаб совместно со Ставкой разрабатывал и реализовывал мероприятия, вытекавшие из определенного замысла. К ним относились: строительство оборонительных рубежей с заблаговременным занятием ряда из них войсками; подготовка стратегических резервов и их использование для восстановления прорванного фронта, усиления группировок на важнейших направлениях; согласование усилий этих группировок и фронтов (армий) внутри них, видов вооруженных сил и родов войск с целью отражения ударов противника и его разгрома. Для того чтобы истощить и остановить мощные ударные группировки вермахта на каждом стратегическом направлении готовились и проводились несколько последовательных по глубине стратегических оборонительных операций. В ходе оборонительных кампаний стратегическая оборона непрерывно совершенствовалась: увеличивались глубина построения оборонительных группировок, их состав и эшелонирование, росло искусство инженерного оборудования местности, повышалась эффективность противотанковой и противовоздушной обороны. Стратегическая оборона становилась все более активной и устойчивой.
Планирование военных действий в наступательных кампаниях зависело от различных целей и конкретно складывавшейся обстановки, соотношения сил и средств в те или иные периоды войны. Все это накладывало отпечаток на характер стратегического планирования кампаний. Так, зимняя кампания 1942/43 г., связанная с борьбой за захват стратегической инициативы, началась с контрнаступления на решающем направлении советско-германского фронта (сталинградском — в ноябре 1942 г.). В последующем, по мере выявления результатов контрнаступления, планировались и организовывались новые наступательные операции, но уже на более широком фронте и на значительную глубину (общее стратегическое наступление).
Для достижения целей кампаний Ставка ВГК и Генеральный штаб создавали, как правило, несколько стратегических группировок, основу которых составляли фронтовые объединения. Каждая такая группировка обычно включала от 2 до 4 фронтов, усиливалась объединениями и соединениями других видов вооруженных сил. Наиболее крупные группировки предназначались для проведения главных операций.
Основным содержанием военной кампании являлись стратегические операции, планирование и подготовка которых занимали центральное место в деятельности Генштаба и его начальника. Всего в ходе войны было подготовлено и проведено более 50 таких операций, замыслы и планы которых разрабатывались, как правило, по решению Ставки ВГК. В ряде случаев инициатором проведения стратегических операций являлся Генеральный штаб.
В годы войны благодаря усилиям и профессионализму начальника Генштаба А. М. Василевского сложилась определенная, достаточно эффективная система планирования стратегических операций. В связи с тем, что в 1942 г. переход войск Красной Армии к обороне был вынужденным, стратегические оборонительные операции, как и в целом кампании, заранее не планировались. Их организация осуществлялась в основном в условиях крайнего дефицита времени, одновременно с отражением ударов превосходящих сил противника, обладавшего к тому же господством в воздухе. При этом приходилось решать широкий круг проблем, в том числе вскрытие замысла противника и состава группировок его войск, создание своей оборонительной группировки и выбор наиболее целесообразного ее оперативно-стратегического построения, инженерное оборудование местности и др. После этого Ставка ВГК определяла стратегическую цель и общий замысел операции, на основе которых Генштаб разрабатывал общую и частные директивы. Такой метод планирования наиболее четко проявился уже в летне-осенней кампании 1942 г.
Основным способом ведения стратегических оборонительных операций являлось сочетание позиционных форм с высокой активностью войск. Последняя находила свое выражение в широком маневре силами и средствами, в проведении контрударов и частных наступательных операций, в нанесении массированных ударов артиллерией и авиацией по главной вражеской группировке и др. Это позволило Красной Армии в ряде стратегических операций, правда, ценой утраты значительной территории, больших людских и материальных потерь, сорвать наступательные замыслы противника, нанести ему существенный урон и удержать важнейшие военно-политические и административные центры страны (операции на сталинградском и других направлениях), а в некоторых — и создать выгодные условия для перехода в контрнаступление (Сталинградская операция).
Особое место в ряду стратегических оборонительных операций занимает операция под Курском в июле 1943 г. Она, в отличие от других, готовилась не вынужденно, а преднамеренно. В последующем (осенью 1943 и в 1944 г.) оперативная и стратегическая оборона организовывалась только на отдельных направлениях, причем на короткое время. Она была призвана обеспечить ведение решительных наступательных операций там, где определялась судьба войны.
Особенностью стратегических оборонительных операций 1941–1943 гг. являлось то, что они имели не только значительный пространственный размах, но и в них участвовало значительное количество сил и средств. Большинство оборонительных операций проводилось на фронте 450–650 км, при глубине отхода советских войск до 300–600 км и более.[189] Состав войск в ходе операций менялся. Как правило, на первом этапе операций, в связи с потерями, он резко сокращался, но затем, по мере подхода резервов, возрастал.
Методы планирования стратегических наступательных операций складывались в ходе военных действий. С 1942 г. подготовка исходных стратегических наступательных операций той или иной кампании проводилась, как правило, в период стратегических пауз, продолжавшихся от двух до четырех месяцев. Это позволяло своевременно пополнить части и соединения людьми, боевой техникой, накопить материальные запасы, подготовить войска и штабы к предстоящим действиям, оборудовать исходные районы для наступления, всесторонне спланировать операцию и отработать все вопросы взаимодействия. К разработке планов таких операций Генштаб в соответствии с указаниями Ставки ВГК приступал обычно за 2–2,5 месяца до начала наступления.[190] Исходя из этого, Генштаб определял цель и замысел операций, способы их ведения, намечал этапы той или иной операции, задачи фронтов и т. д. Затем ориентировал командующих войсками о замысле стратегической операции и задачах, которые им предстояло в ней решать. В соответствии с этой ориентировкой командующие фронтами представляли в Генштаб свои соображения по наиболее эффективному, с их точки зрения, использованию своих войск, которые учитывались при окончательной отработке ее плана. Нередко в Ставке ВГК проводились совещания с участием командующих войсками фронтов, где обсуждались планы предстоящих действий.
В окончательном виде оперативная часть плана обычно оформлялась в Генштабе на карте. В других планирующих документах находили отражение все вопросы, связанные с обеспечением фронтов резервами, вооружением, боевой техникой, транспортом, материальными средствами. Особое внимание уделялось вопросам планирования очередности подвоза фронтам всего необходимого для ведения операций. После завершения отработки планов в Генеральном штабе Ставка отдавала фронтам директивы (обычно за две-три недели до начала наступления). В директивах указывались: цель операции фронта; ближайшие и дальнейшие задачи войск и сроки их выполнения; количество, состав ударных группировок и направления их ударов; разграничительные линии между фронтами; в отдельных случаях — оперативное построение войск, порядок использования подвижных войск, плотность артиллерии и др. Одновременно ставились задачи дальней авиации, Войскам ПВО, а на приморских направлениях и флоту, организовывалось взаимодействие между фронтами и стратегическими группировками, действовавшими на разных направлениях. Вся остальная работа по планированию осуществлялась командованием и штабами фронтов.
Иногда Генштабом, особенно во второй половине Великой Отечественной войны, когда линия фронта стремительно отодвигалась на запад, а наступательные действия на различных его участках или подготовка к ним велись почти непрерывно, применялся и другой метод планирования стратегических операций. Суть его состояла в том, что командующим фронтами предписывалось представить в Генштаб письменные соображения о планах операций (нередко военные советы фронтов представляли свои соображения о планах дальнейших действий и без предварительного указания Ставки). Эти планы тщательно изучались в Генштабе, докладывались Ставке, и если та была в принципе согласна с ними, то план корректировался, после чего Генеральный штаб распорядительным порядком «увязывал» действия фронтов и готовил для каждого из них соответствующие директивы.
Целью большинства стратегических наступательных операций, проведенных в первом и втором периодах войны, обычно являлся разгром крупных стратегических группировок противника (от 30–40 до 60–80 дивизий), овладение важными в политическом, экономическом и стратегическом отношениях районами (Северным Кавказом, Донбассом, Крымом) или стратегическими рубежами (по рекам Десна, Днепр, Висла, государственной границе), освобождение административных территорий (Прибалтика, Белоруссия, Молдавия). В третьем периоде войны целями операций являлись освобождение оккупированных противником стран (Польша, Чехословакия, Югославия), последовательный вывод из войны на стороне Германии ее союзников (Румыния, Финляндия, Венгрия), завершение ее разгрома. Для достижения этих целей проводились несколько операций разного масштаба.
Для достижения целей стратегических операций Ставка ВГК и Генштаб создавали крупные группировки войск. В их состав, как уже отмечалось, входило от двух до четырех фронтов (100–200 расчетных дивизий), объединения и соединения дальней авиации и Войск ПВО страны, а на приморских направлениях и реках (озерах) — силы флотов и речных (озерных) флотилий. Количество сил и средств в стратегических группировках в годы войны имело тенденцию к возрастанию. В операциях третьего периода оно составляло до 1,5–2,5 млн человек, от 20 до 40 тыс. орудий и минометов, от 3 до 6 тыс. танков и САУ, от 2 до 7,5 тыс. самолетов.[191] Некоторые стратегические наступательные операции (Киевская в 1943 г., Львовско-Сандомирская и Петсамо-Киркенесская в 1944 г.) проводились силами одного фронта. В Петсамо-Киркенесской операции участвовали также силы Северного флота.
Формы и способы разгрома противника в стратегических наступательных операциях отличались большим разнообразием. К ним относились: окружение и уничтожение его крупных группировок; рассечение сил противника мощным ударом на большую глубину и разгром их по частям; дробление противостоявшей стратегической группировки рядом мощных ударов на нескольких направлениях с развитием успеха в глубину и в стороны флангов. Во многих операциях эти способы сочетались. Способ разгрома противника выбирался с учетом конкретной обстановки, соотношения сил, характера театра военных действий, начертания линии фронта, положения и возможностей своих войск и противника. Поэтому каждая новая наступательная операция, как правило, отличалась от предыдущей.
Особое внимание при подготовке и в ходе стратегических операций уделялось внезапности, являвшейся одним из главных факторов успеха. Это позволяло в более короткие сроки добиваться значительных результатов, вынуждая противника допускать крупные просчеты. С целью достижения внезапности проводились следующие мероприятия: сосредоточение и неожиданный для противника ввод в сражение крупных резервов; нанесение первых ударов большей силы, чем ожидал противник; использование на главных направлениях мощных танковых группировок; ведение глубоких наступательных операций в высоких темпах; быстрый перенос усилий с одного стратегического направления на другое; наращивание последовательных ударов в оперативной и стратегической глубине и др.
Генштаб значительное внимание уделял обеспечению деятельности представителей Ставки ВГК, в том числе и Василевского. С этой целью формировалась оперативная группа из хорошо подготовленных генералов и офицеров, в том числе и из штабов родов войск, готовились соответствующие документы, выделялись необходимые средства связи, шифровальной службы и транспорта. Специалисты, входившие в состав оперативных групп, проводили в жизнь распоряжения представителя Ставки, оказывали помощь штабам в организации боевых действий. По свидетельству Василевского, большую помощь в деле руководства работой Генштаба во время его нахождения на фронте оказывали систематические приезды ответственных работников Генштаба. Они осуществлялись по их инициативе с разрешения Василевского или по его вызову, а иногда и по указаниям Сталина. Основными целями таких посещений являлись доклады Василевскому о разрабатываемых Генштабом проектах или указаниях, подлежащих утверждению Ставкой, или проектах руководящих директив или указаний, исходящих от Генштаба в войска, а также рассмотрение других вопросов работы Генштаба.
Большую помощь представителям Ставки ВГК оказывали работавшие при штабах фронтов, армий, отдельных корпусов, а иногда и дивизий постоянные представители (группа офицеров) Генштаба.[192] Они действовали на основании положения, утвержденного маршалом Шапошниковым. В телеграмме, направленной 23 марта 1942 г. начальнику штаба Ленинградского фронта начальником группы офицеров Генштаба генерал-майором Ф. М. Исаевым, разъяснялось, что группа офицеров Генштаба имеет следующие права: осуществлять непосредственную проверку выполнения штабами и войсками директив, приказом и распоряжений Верховного Главнокомандования, наркома обороны и Генштаба; обеспечивать Генштаб быстрой, непрерывной и точной информацией об обстановке, ходе боевых действий и состоянии войск.[193] Практика показала, что отдельные начальники штабов фронтов и армий не понимали или не хотели понимать роль офицеров Генштаба в обеспечении руководства боевыми действиями. Они отказывали им в ознакомлении с директивами Ставки и Генштаба и в средствах передвижения, запрещали отправлять шифровки на имя начальника Генштаба. Василевский, стремясь положить конец этому произволу, 4 июня вместе с военным комиссаром Генштаба Боковым подписал директиву № 155 450, адресованную начальникам штабов фронтов и армий.
К лету 1943 г. в деятельности офицеров Генштаба был выявлен ряд недостатков, отрицательно влиявших на выполнение поставленных перед ними задач. Руководящий состав группы офицеров Генштаба, не входя организационно в состав Оперативного управления, не мог осуществлять эффективное руководство деятельностью офицеров и в этом отношении являлся только передаточной инстанцией. Закрепление офицеров Генштаба за фронтом, армией, корпусом, приводило к их сращиванию с соответствующим штабом, а также к тому, что они, присмотревшись к недостаткам, переставали их замечать и в ряде случаев просто не доносили об этих недостатках из-за опасения испортить отношения с командованием. С целью устранения этих недостатков Василевский в качестве заместителя наркома обороны 22 июня подписал приказ, в котором говорилось:
«1. Весь личный состав офицеров передается в состав Оперативного управления для использования их из расчета по 5–10 человек на фронт (в зависимости от состава фронта) и 1–2 офицеров на каждую отдельную и воздушную армию. При Оперативном управлении иметь постоянный резерв офицеров в количестве 10–15 человек.
2. Закрепление офицеров за штабами армии и ниже не производить. Группа выделенных на тот или иной фронт офицеров возглавляется старшим офицером и, находясь при штабе фронта, руководствуется в своей работе планом, утвержденным начальником Оперативного управления, и выполняет отдельные его задания в зависимости от обстановки. Старшие офицеры подчиняются непосредственно начальникам соответствующих направлений Оперативного управления, которые и руководят их повседневной деятельностью.
3. Начальнику Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии пересмотреть соответствующее “Положение о группе офицеров Генерального штаба” и на его основе составить единое “Положение об офицерах Генерального штаба Красной Армии”. Проект Положения представить мне на утверждение к 30 июня 1943 г.
Реорганизацию закончить к 1 июля 1943 г. Список старших фронтовых офицеров представить мне на утверждение 25 июня 1943 г.
4. Личный состав группы офицеров, не использованный в пределах Генерального штаба, передать в распоряжение начальника Главного управления кадров Красной Армии»[195].
Вместе с представителями Ставки ВГК на фронты выезжали и представители от родов войск, назначаемые И. В. Сталиным. В тесном контакте с А. М. Василевским в большинстве случаев работали: от Военно-воздушных Сил — начальник штаба и заместитель Главкома ВВС Ф. Я. Фалалеев, заместитель командующего артиллерией Красной Армии М. Н. Чистяков, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Я. Н. Федоренко или его заместитель. И. В. Сталин требовал от представителей Ставки ВГК ежесуточно к 24 часам телеграфные отчеты о своей деятельности на фронте, обязывал их иметь с ним самую прочную и непрерывную связь. Для этого представители Ставки располагали специально созданным командным пунктом с мощным узлом связи. Кроме того, Василевский через узел связи Генштаба имел связь с фронтами, армиями и штабами военных округов. На рассмотрение, утверждение и для последующего доклада Ставке ВГК Василевскому направлялись наиболее важные документы, разрабатывавшиеся в Генштабе.
Кроме того, Василевский вел телефонные разговоры со Сталиным часто по нескольку раз в сутки. При этом обсуждались ход выполнения заданий Ставки на тех фронтах, на которых ее в данный момент представлял Василевский, а также ход военных действий на остальных фронтах, целесообразность подключения к проводимой операции соседних фронтов или организации новых мощных ударов по врагу на других стратегических направлениях. Наряду с этим рассматривались вопросы, касающиеся состояния и использования имеющихся резервов ВГК, боевого и материального обеспечения войск, назначения или перемещения руководящих кадров в вооруженных силах и др.
Представители Ставки, располагая всеми данными о возможностях, замысле и планах Верховного Главнокомандования, оказывали существенную помощь командующим фронтами в выработке и принятии наиболее правильных оперативных решений, вытекающих из общего плана стратегической операции. Большую работу они проводили по разрешению на месте сложных вопросов стратегического взаимодействия между фронтами, видами вооруженных сил и родами войск, исходя из общего замысла Ставки на операцию. Командующие войсками фронтов получали от представителей Ставки помощь в обеспечении войск всем необходимым для выполнения задач, так как многие вопросы касались компетенции Верховного Главнокомандующего и Наркомата обороны. Представители Ставки также обращались в Генштаб по таким вопросам, как ход боевых действий на соседних фронтах, обеспечение фронтов резервами, боевой техникой, боеприпасами и горючим. Все доклады представителей Ставки обязательно представлялись Сталину. В свою очередь, Генштаб оказывал представителям Ставки постоянную практическую помощь в их работе.
А. М. Василевский в своих мемуарах подробно рассказывает о докладах начальника Генштаба или его заместителя на рабочих заседаниях Ставки ВГК. При этом он подчеркивает, что, безусловно, будет правильным «говорить о них как о докладах Ставке, Политбюро ЦК партии и ГКО». Сам Василевский отмечал, что лично считал такие свои доклады, как доклады ЦК партии и Ставке. Обычно вечером, если Василевский находился в Москве, звонил Сталин (или его секретарь Поскребышев) и приглашал прибыть в Центральный Комитет часам к восьми-девяти. Повестка доклада предварительно не называлась. Необходимо было самому определять, какие вопросы кроме общей обстановки на фронтах будут интересовать Сталина и присутствующих у него членов Политбюро и ГКО. Иногда получалось так, что Сталина интересовал какой-то другой вопрос. Но в основном обсуждались положение на фронтах и вопросы материального обеспечения войск. Доклады приходилось делать очень быстро, освещая не только положение на фронтах, но и оценивая их действия, внося предложения и докладывая просьбы военных советов фронтов. Протоколы заседаний не велись. По обсуждаемым вопросам при необходимости тут же готовились решения, которые в зависимости от содержания рассматриваемого вопроса оформлялись постановлением ЦК ВКП(б) или ГКО, директивами Ставки ВГК.
А. М. Василевский особо подчеркивает, что Генштаб повседневно держал связь с Политбюро ЦК ВКП(б). При этом вопросы, требующие санкции ЦК ВКП(б), решались при участии специально прикрепленного к Генштабу члена Политбюро. С ним Василевский повседневно держал связь, обращался к нему за помощью при решении тех вопросов, которые не мог решить сам, а также тех, которые не требовали внимания и без того чрезмерно перегруженного Сталина.
В данном случае Василевский не погрешил против истины. В последнее время в исторических трудах стараются обходить стороной вопрос о роли партийных органов в решении вопросов, хотя она была неоднозначной. Конечно, главным была не тесная связь с ЦК, а постоянное общение со Сталиным, ибо только он в действительности держал все бразды правления в своих руках. Василевский не сомневался в том, что назначение Сталина Верховным Главнокомандующим было оправданно.
Последний пассаж сделан явно для того, чтобы показать роль коллективного руководства вооруженной борьбой, которая в действительности была пагубной в условиях войны. Но проследим за рассуждениями Василевского. Он отмечает:
«По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным и личного обаяния. И. В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комитета Обороны и при постоянной работе в Ставке. Он неторопливо, чуть сутулясь, прохаживается, внимательно слушает выступающих, иногда задает вопросы, подает реплики. А когда кончится обсуждение, четко сформулирует выводы, подведет итог. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений ЦК партии или ГКО, а также директив или приказов Верховного Главнокомандующего. Но бывало, что кто-то по указанию Сталина прямо на заседании готовит проект. Сталин подойдет, прочитает написанное, иногда внесет поправки, а если проект не удовлетворяет, сам продиктует его новый вариант»[199].
А. М. Василевский не скрывает того факта, что в первые месяцы войны сказывалась недостаточность оперативно-стратегической подготовки Сталина. Он мало советовался тогда с работниками Генштаба и командующими фронтами, часто лично принимал решения, причем не всегда правильные. По мнению Василевского, поворотной вехой глубокой перестройки Сталина как Верховного Главнокомандующего стал сентябрь 1942 г., когда сложилась очень трудная обстановка и требовалось более гибкое и квалифицированное руководство военными действиями. Именно в это время Сталин стал по-иному относиться к аппарату Генштаба, командующим фронтами, вынужден был постоянно опираться на коллективный опыт военачальников. Прежде чем принять решение по тому или иному важному вопросу ведения вооруженной борьбы, Сталин советовался со своим заместителем Жуковым, начальником Генштаба, руководящими работниками Генштаба, главных управлений Наркомата обороны, командующими фронтами, а также с наркомами, ведающими оборонной промышленностью.
А. М. Василевский уделял большое внимание вопросам обеспечения устойчивого и непрерывного управления войсками с учетом накопленного опыта. В 1942 г. была издана директива, определявшая строгий порядок устройства основных и запасных пунктов управления фронтов и армий и организации работы на них. Работа Генштаба не могла быть эффективной без получения постоянной достоверной информации от войск. Вначале сроки и порядок представления сводок и донесений от фронтов и армий устанавливались отдельными распоряжениями Генштаба. Для упорядочения этого процесса с 1 августа 1943 г. был введен в действие Табель срочных донесений, четко определивший необходимый перечень оперативных и отчетно-информационных документов, которые надлежало направлять в Генштаб, штабы (управления) видов вооруженных сил и родов войск, сроки и способы их представления.
Особое внимание А. М. Василевский обращал на соблюдение режима секретности в войсках. В первой половине января 1942 г. в этом деле был выявлен ряд нарушений со стороны штабов Юго-Западного направления, Юго-Западного и Южного фронтов. В частности, начальник штаба Юго-Западного фронта генерал-лейтенант П. И. Бодин допустил печатание машинисткой общего плана зимних операций армий Юго-Западного направления, представленного на утверждение Ставки ВГК. В разряд виновных попали и начальники оперативной группы штаба Юго-Западного направления генерал-лейтенант И. Х. Баграмян и начальник штаба Южного фронта генерал-лейтенант А. И. Антонов. Об этом генерал Василевский доложил Сталину, который приказал ему подготовить директиву, в которой обратить внимание Баграмяна, Бодина и Антонова на недопустимость нарушения требований к сохранению секретности оперативных планов. В директиве № 170 018, подписанной 16 января Василевским, категорически запрещались: печатание оперативных планов на машинке, за исключением лично ответственных исполнителей; издание и рассылка общих оперативных директив фронтов, применяя только частные боевые приказы и распоряжения, касающиеся отдельных армий (соединений); передача по телеграфу (шифром) оперативных планов.[200]
Кроме вышеуказанных нарушений, имели место многочисленные случаи прямого разглашения военной тайны, особенно при размещении штабов в населенных пунктах. Поэтому Василевский и военный комиссар Генштаба Боков 27 февраля 1942 г. направляют начальникам штабов фронтов, военных округов, 7-й отдельной армии и ВВС директиву № 153 135 о немедленном наведении порядка в работе штабов. От старших начальников требовалось все действия командиров и начальников, повлекших за собой разглашение военной тайны, рассматривать как нарушение воинской присяги, с вытекающими отсюда последствиями.[201] Прошло восемь месяцев, и снова Василевский в директиве № 157 609 от 19 октября вынужден был обратить внимание начальников штабов фронтов и 7-й отдельной армии на случаи нарушения режима секретности.[202]
Генеральный штаб принимал активное участие в подготовке и формировании стратегических резервов. В первом периоде войны, когда войскам Красной Армии пришлось дважды вести стратегическую оборону, основным источником образования стратегических резервов являлась мобилизация новых контингентов военнообязанных. Резервы создавались главным образом за счет образования новых формирований в тылу страны (85 %) и частично путем вывода войск из состава действующих фронтов на доукомплектование (15 %).[203] Такой способ создания резервов диктовался тем, что в условиях утраты стратегической инициативы и ведения вынужденной обороны Ставка ВГК имела ограниченные возможности для вывода войск в резерв из состава действующих фронтов. К тому же иногда требовались свежие силы для стабилизации фронта там, где противнику удавалось его прорвать.
Во втором периоде войны условия для создания стратегических резервов значительно изменились. Было ликвидировано количественное превосходство противника в боевой технике и вооружении. Военная промышленность не только в достатке вооружила боевой техникой и оружием войска на фронте, но и обеспечила создание стратегических резервов. С переходом стратегической инициативы в руки советского командования создались лучшие возможности для вывода войск из действующих фронтов в резерв для доукомплектования, обучения и последующего их применения на нужных направлениях. Поэтому в данный период войны 70 % стратегических резервов составили войска, выведенные из действующих фронтов, и только 30 % — новые формирования. В общей сложности из состава действующих фронтов было выведено 565 объединений, соединений и частей, а вновь сформировано лишь 231.[204] Всего в ходе Великой Отечественной войны Ставкой ВГК и Генштабом было образовано (восстановлено) более 100 управлений общевойсковых и 17 танковых армий, сформировано (доукомплектовано) 112 танковых, механизированных и артиллерийских корпусов, около 1000 стрелковых, кавалерийских и артиллерийских дивизий, почти 2 тыс. отдельных бригад и полков родов войск.[205] Одновременно по разнарядкам Генштаба в действующие войска было направлено 11,5 млн человек обученного маршевого пополнения, большое количество вооружения и военной техники.
В Генштабе рассчитывались потребности действующей армии в пополнении новыми объединениями, соединениями, частями, в количестве резервов, определялись порядок и сроки их формирования (доукомплектования) и выдвижения в назначенные районы, разрабатывались соответствующие директивы, контролировалось их выполнение, организовывались связь, маскировка и прикрытие с воздуха, материальное обеспечение.
Основная нагрузка в решении перечисленных выше вопросов лежала на Организационном управлении Генерального штаба. Кроме того, часть из них находилась в ведении Организационноштатного управления Главупраформа, что порождало параллелизм и создавало затруднения в деятельности не только обоих этих органов — Генштаба и Главупраформа, но и в целом центрального аппарата наркомата обороны. С целью устранения данного недостатка 4 мая 1943 г. приказом № 0325 наркома обороны Организационное управление Генштаба было реорганизовано в Главное организационное управление Генштаба. В его состав были включены Организационно-учетное управление и Управление по оперативно-организационным мероприятиям. На Главное организационное управление Генштаба возлагались: разработка соображений и директив по проведению организационных мероприятий в Красной Армии на основе указаний наркома обороны и Ставки ВГК; разработка организации штатов, а также учет количества и дислокации войсковых частей, соединений и учреждений Красной Армии; учет штатной, списочной численности и общий учет потерь Красной Армии; разработка планов и директив о выводе соединений и частей в резерв Ставки; отдача указаний главным управлениям Наркомата обороны об очередности и порядке доукомплектования и дообеспечения частей и соединений резерва Ставки и контроль за проведением этих мероприятий; разработка директив, порядка и сроков осуществления межфронтовых перегруппировок и сосредоточений, проводимых решением Ставки; организация и контроль за оперативными перегруппировками войск, производимыми по железной дороге, автотранспортом и походом.[206]
С созданием Главного организационного управления все вопросы, связанные с организацией войск и их штатами, стали решаться отныне только в Генеральном штабе, что подтверждалось и постановлением ГКО от 21 июня 1943 г., запрещавшим всем другим органам центрального военного управления «проводить формирования и переформирования, вносить изменения в штаты частей и учреждений, производить их передислокацию без соответствующего оформления директивами Генерального штаба».[207]
Большую работу Генштаб под руководством Василевского выполнил по планированию и организации железнодорожных перевозок, особенно оперативных, а также по осуществлению контролю за их ходом. Всего за годы войны по железной дороге были переброшены управления 6 фронтов, 97 общевойсковых и 20 танковых армий, около 250 управлений стрелковых корпусов, более 120 танковых и механизированных корпусов, свыше 1300 стрелковых и кавалерийских дивизий, 185 артиллерийских дивизий и бригад и много других соединений и частей. Общий объем воинских перевозок составил более 440 тыс. поездов (около 20 млн вагонов), из них 55,2 % оперативных.[208]
Поделиться книгой: