Фанфик Зайчонок

— Вон, гляди!

— Где?

— Вон там, в очках!

— Правда, он!

— И шрам, шрам, смотри!

— Видишь Поттера?

— Того самого Гарри Поттера?

— Видишь его шрам?

— Ой, девочки, какой милый...

— Да он угрюмый, как Снейп!

— А какие глаза!

— Видишь его?

— Смотри!

— Видишь?

— Он...

— Тот самый...

— Поттер...

— Поттер...

— Сам Гарри Поттер...

Гарри слышал восхищённые голоса отовсюду, пока продирался сквозь толпу. Нужно ли говорить, что из класса Трансфигурации он вылетел первым и бежал неведомо куда, пока не убедился, что за ним никто не гонится. Отправляясь в Хогвартс, он наивно надеялся, что игра под названием «Охота на Гарри» осталась позади. Как жестоко он ошибался! От профессора Снейпа он ждал утешения, но так и не получил его. В школе профессор никак не выделял его среди остальных, — понял Гарри, в полном одиночестве шагая по коридору. Он подозревал, что перемены небольшие, а значит, нужно быстро узнать расписание и добраться до нужного кабинета. Гарри вспомнил, что в холле возле доски с баллами висел ещё какой-то большой лист бумаги. Наверное, это и было расписание.

— Ой, смотри, сам Гарри Поттер! — раздалось справа от него, и мальчик затравленно оглянулся. В нише стояли две девушки-старшекурсницы и хихикали, глядя прямо на него. Гарри припустил быстрее и каким-то чудом выскочил на главную лестницу.

Лист бумаги, как он и подозревал, оказался расписанием.

— Ча-ры, — по складам прочитал он, щурясь: расписание висело слишком высоко. — Простите, а где находится кабинет Чар? — вежливо обратился он к какой-то девочке, которая подошла к расписанию одновременно с ним, и внезапно узнал в ней свою соседку по парте.

— Кабинет Чар находится на четвёртом этаже в северном крыле замка, — важно ответила та.

— Ух ты, — сказал Гарри, обрадовавшись, что пойдёт вместе с ней. — Здорово, что ты всё знаешь. И, это... спасибо за учебник.

— Не за что, — ответила девочка, чуть покраснев. Гарри чувствовал, что сам покраснел гораздо сильнее. — Это написано в «Истории Хогвартса», я прочитала её всю.

Гарри набрался храбрости. Раньше ему ещё не приходилось самому знакомиться с девочками, ведь все в маггловской школе шарахались от него, зная, что его ненавидит Дадли и его компания, а с ними-то уж никто не хотел связываться.

— А... а как тебя зовут? — робко спросил он. Странно, но о зайце он в этот момент не думал.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, — ответила девочка. — А ты — Гарри Поттер. О тебе в «Истории Хогвартса» тоже написано, только совсем чуть-чуть.

— Обо мне?! — поразился Гарри.

— Ну да, конечно, о тебе. Ведь ты самый молодой великий волшебник Великобритании, — говорила Гермиона, когда они поднимались по лестнице. Гарри отчаянно краснел, когда вслед ему долетали шепотки. Даже портреты перебегали с места на место, чтобы рассмотреть его поближе.

В класс Чар Гарри и Гермиона вошли вместе. Преподавателя ещё не было, поэтому в кабинете стоял шум и гам, который, однако, тут же затих, едва только вновьприбывшие переступили порог.

— Поттер, как ты можешь?! — завопил Малфой, делая вид, что его сейчас стошнит. Гарри и Гермиона в недоумении остановились на пороге.

— Ты слизеринец или нет? — басом сказала мопсоподобная девочка, фамилию которой Гарри пока что не запомнил.

— Слизеринец, а что? — спросил Гарри, для верности показывая на значок факультета у себя на мантии. Он начал подозревать, что опять нарушил какое-то негласное слизеринское правило.

— Тогда почему ты водишься с ЭТИМ?! — крикнуло сразу несколько голосов. Гарри заметил, что гриффиндорцы опять с ними, и, судя по выражениям лиц, готовы начать драку. День, определённо, был не просто ужасным, а сверхужасным.

— С чем? — спросил было Гарри, но потом понял. Гермиона стояла рядом с ним, красная, всклокоченная, прижимая учебники к груди.

— Вообще-то, это моё дело, с кем я вожусь! — громко объявил он, решив, что терять нечего. — Садись, Гермиона, — и он кивнул на свободную парту. Лица его одноклассников были изумлёнными, причём гриффиндорцы удивлялись не меньше слизеринцев.

В этот момент в кабинет вошёл преподаватель. Это был старичок весьма низкого роста и благообразного вида. Он взобрался на стул, на котором лежала ещё стопка книг, достал классный журнал и начал перекличку. Так как на учеников он смотрел периодически, то Малфой безостановочно корчил Гарри страшные рожи. Подумав, Гарри вытащил лист пергамента и написал на нём:

«Почему они так бесятся?» — и подвинул Гермионе, тут же устыдившись своего почерка. Конечно, он же не умел писать перьями...

«Потому что мои родители магглы», — вывела та почерком не лучше.

«И что? — искренне изумился Гарри. — Я тоже жил с магглами».

Тут же он вспомнил вчерашние рассуждения о родстве и всё понял. Он выхватил у Гермионы лист и дописал:

«По-моему, они идиоты».

«Согласна, — написала ему соседка. — Но у тебя могут быть неприятности. Я читала, что чистокровные очень верны своим традициям. И они не общаются с такими, как я. Просто средневековье какое-то».

Гарри вздохнул и стал смотреть, как профессор заставляет танцевать вещи у себя на столе, вызывая этим восхищённые ахи класса. Какие у него ещё могли быть неприятности, если всё страшное уже случилось?

Следующим уроком была Травология. По пути к теплицам Гермиона успела рассказать Гарри, что в Хогвартсе сто сорок две лестницы, причём они не всегда ведут в одно и то же место, так что нужно быть внимательным. А у некоторых даже могут проваливаться ступеньки! Заслушавшись, мальчик даже забыл о своём твёрдом намерении не возвращаться в гостиную. Неприятности словно отступили куда-то далеко. «Это потому, что Гермиона — девочка, — рассудил Гарри. — Рядом с ней я должен быть храбрым». Тут же ему пришло в голову, что его новая подруга заменяет ему зайца. От этой мысли он даже захихикал. Впрочем, Гермиона и в самом деле могла бы при желании напомнить зайца: у неё были большие передние зубы.

На Травологии можно было превосходно шептаться, когда профессор Стебль отворачивалась, и к концу урока Гермиона знала обо всём, что случилось утром. Гарри, правда, немного заикался, когда пересказывал ей всё это, — большей частью потому, что постоянно ловил на себе взгляд Малфоя, полный бешенства. Правда, стоял недруг достаточно далеко, чтобы не расслышать слов.

— Я говорю, Гарри, — шептала Гермиона, почти не разжимая губ и одновременно ухитряясь подстригать какое-то безобидное на вид растение. — У тебя могут быть неприятности. Ты ведёшь себя не как слизеринец. Это всем видно.

— Что же мне, не общаться с тобой? — прошипел Гарри в ответ, начиная злиться. Он искренне верил, что нашёл в школе друга, о чём мечтал уже давно, и то, что Гермиона училась на Гриффиндоре, было ему безразлично.

Растение изловчилось и стукнуло его веточкой по носу, едва не сбив очки.

— Нет, отчего же, Гарри, — девочка закусила губу, не отрывая взгляда от ножниц, которыми ловко щёлкала на всём протяжении разговора. — Но нужно что-нибудь придумать. Самое отвратительное, что неприятности могут быть и у меня. И это Гриффиндор называют оплотом справедливости! Начинаю подозревать, что ошиблась, согласившись здесь учиться. Такая идеология — и всё для того, чтобы жить как в Средневековье!

— Ты так сразу во всём разбираешься... — вздохнул Гарри, придерживая растение, чтобы ей было удобно стричь.

— Не сразу! Но это же очевидно! — тут растение вцепилось ей в волосы, и она заметила, что пытается откромсать главный стебель.

Гарри помог ей выпутаться и отряхнуться, но Гермиона неожиданно прислушалась:

— Что это? — подозрительно спросила она.

— Где? — удивился Гарри. В этот момент снова раздался заинтересовавший гриффиндорку звук. Гарри мучительно покраснел: этот звук шёл у него из живота.

— Ты же не завтракал! — всплеснула руками Гермиона. — Бедняга! Потерпи, после этого урока будет обед.

— Да ну что ты, — смущённо залепетал Гарри. — Я и не к такому привык...

Только тут он понял, что сболтнул лишнего.

— Не к такому? — нахмурилась Гермиона. — Ты хочешь сказать, что голодал и дольше?

Гарри замялся. Он вовсе не горел желанием рассказывать своей новой подруге о жизни у родственников.

Внезапно Гермиона с очень серьёзным видом отложила ножницы и наклонилась к самому его уху.

— Гарри, послушай меня, — прошептала она. — Если ты хочешь выжить в Слизерине, не будь таким открытым. Я заметила, что все слизеринцы тщательно контролируют свои эмоции. Теоретически, я для тебя враг и не должна была увидеть, что ты растерялся. Что бы ни было в твоём прошлом, я знаю, что ты не готов мне это рассказать. А потому сделай безразличное лицо! Ну! — она даже прикрикнула на него.

Гарри постарался выглядеть равнодушным.

— Пока плохо, — прошептала Гермиона. — Но у тебя должно получиться.

Ко второму человеку в своей жизни мальчик почувствовал чистую, ничем не замутнённую благодарность.

В Большом зале он сел на край стола и накинулся на еду, не обращая внимания ни на что вокруг. Но, случайно подняв голову, он обнаружил, что вокруг Гермионы, сидящей за столом напротив, образовалось пустое место в два стула в каждую сторону. У мальчика нехорошо ёкнуло сердце. Не хватало ещё, чтобы у неё были проблемы. Впрочем, она же предвидела, что такое возможно...

— О, кого я вижу! — раздался рядом противный голос Малфоя. — Не уделишь ли пару минут своему родственнику?

Гарри максимально спокойно отложил ложку, которой ел грибной суп, и заставил себя посмотреть на Драко.

— Пожалуйста, я тебя слушаю, — сказал он, постаравшись не обращать внимания на Крэбба и Гойла. Малфой сел на стул рядом с ним.

— Послушай, Потти, я ценю твои грандиозные планы, — вполголоса заговорил он. — Но, когда речь идёт о межфакультетской вражде, изволь просветить и остальных. Что тебе нужно от этой грязнокровки?

Гарри вспыхнул. Этот бледный слизняк говорил гадости о Гермионе! Мальчик кинул взгляд на соседний стол и увидел, что гриффиндорка не ест, а напряжённо прислушивается.

Он прикусил язык, и слова «Она мой друг!» остались непроизнесёнными.

— А тебе-то какое дело? — холодно спросил Гарри, опять копируя интонации Драко. — Что я хочу сделать — не твоя забота!

Малфой пошёл пятнами — Гарри понял, что это случалось с ним всякий раз, когда он не знал, что отвечать.

— У тебя есть ещё вопросы? — вежливо спросил мальчик.

— Нет, — буркнул Малфой и отошёл.

Только сейчас Гарри увидел, что на него смотрит не только Гермиона: он поймал от учительского стола пронзительный взгляд декана и поскорее опустил глаза в тарелку.

После обеда в расписании стояли две пары Защиты от Тёмных Сил — и опять сдвоенные с Гриффиндором. Гарри и Гермиона уселись на заднюю парту и разложили учебники — то есть, учебник, потому что Гарри смертельно боялся спускаться вниз и искать факультетскую гостиную.

— Преподавателя зовут профессор Квиррел, — шёпотом объясняла Гермиона. — Говорят, что он странный: встретил в Албании вампира и с тех пор боится Тёмных сил. Видишь, весь обвешан чесноком?

В этот момент в класс как раз входил преподаватель ЗОТС. Это был тот самый профессор в тюрбане, которого Гарри заметил ещё вчера вечером. На руках у него висели чётки, сделанные из зубочков чеснока; несколько связок его болтались и на поясе. Но сил удивляться у Гарри уже не было: после сытного обеда его нестерпимо тянуло в сон.

Так же, как и Флитвик, Квиррел открыл журнал и начал перекличку. Гарри едва не проспал свою фамилию, и точно не отозвался бы, если бы Гермиона не ткнула его локтём в бок.

— А, я! — встрепенулся Гарри так резко, что профессор в испуге отшатнулся. Малфой противно захихикал, ему вторила толстая девочка, фамилию которой Гарри опять не услышал. Хорошо, что он уяснил, что в его группе учатся всего две девочки. Вторая, худая брюнетка с короткой стрижкой и брезгливым выражением лица, сидела рядом с Блейзом и ни на что не обращала внимания.

Урок тянулся медленно, Гарри чиркал пером по тетради, плохо понимая, про что рассказывает профессор, Гермиона строчила с немыслимой скоростью, как вдруг Рону Уизли, который сидел за партой перед ними, пришла в голову замечательная мысль. Он вытащил из нагрудного кармана старую облезлую крысу и медленно обернулся...

Гарри вскинулся от испуганного вскрика Гермионы.

— Вампир! Он здесь! — закричал профессор Квиррел и, взмахнув полами мантии, скрылся в подсобке. Было слышно, как повернулся в замке ключ.

— Убери свою крысу! — потребовала Гермиона, стараясь держаться подальше от зверька, который шёл по её пергаменту. Весь класс смотрел на них. Какая-то блондинка с Гриффиндора перевесилась через парту, чтобы было лучше видно.

— Как бы не так! — Уизли расплылся в гадкой улыбке.

«Слизерин, — вспомнил Гарри. — Я слизеринец». Уж кого-кого, а крыс он не боялся. Он сам не знал, откуда взялась эта храбрость. Видимо, Шляпа о ней и говорила на распределении. Раз — и крыса Рона болтается в воздухе, подхваченная за хвост. Два — и Гарри оказывается возле окна. Три — и трещит, открываясь рама, а крыса извивается у мальчика в руке.

В глазах Рона застыл ужас.

— Отпусти Коросту! — взвыл он. — Там же высоко!

— Отпущу, — хладнокровно пообещал Гарри, пьянея от свежего воздуха, собственной смелости и от того, что на него смотрели все. Даже Малфой ничего не говорил.

— Отпущу, если ты сейчас же извинишься перед Гермионой, — закончил Гарри. — И быстрее, я едва держу.

— Извини, Гермиона, — пролепетал рыжий, становясь всецело морковного цвета. — Я пошутил...

Девочка потрясённо кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и Гарри небрежно бросил крысу на ближайший к нему стол. По случайному стечению обстоятельств именно за этим столом сидела толстая слизеринка. Её визг оглушил весь класс, но Гарри уже сидел за своей партой, зажимая уши. Внезапно визг прекратился, и Гермиона снова толкнула друга в бок. Мальчик поднял голову и обомлел от внезапного ужаса. Дверь была открыта. На пороге стоял профессор Снейп.

Мгновенно воцарилась гробовая тишина, только было слышно, как всхлипывает в подсобке преподаватель ЗОТС, да шуршит крыса по тетрадке толстой девочки.

— Что здесь происходит? — спросил слизеринский декан.

— Это... это моё... — побелевший Рон схватил крысу с парты слизеринки и прижал её к груди.

— Мистер Уизли, как ваша крыса оказалась на парте мисс Буллстроуд?