Помоги проекту - поделись книгой:
- Треклятая ось! – возница зло ударил по колесу и совершенно некстати чертыхнувшись, отошел в
сторону.
Меня колотил озноб, но я все же нашел в себе силы посмотреть на перевернутую повозку.
- Что! Что же нам теперь делать?
Возница наградил меня острым, как бритва, взглядом. Я осторожно подобрал с земли свои
дорожные сумки и виновато опустил голову.
- Ладно, - сжалился Филджи. – Давайте собирать вещи, господин штудиоз. Нечего нам делать в
этой дыре, если хотим остаться целы…
В ответ я бодро закивал головой, соглашаясь с тем, что оставаться на ночлег в этом богом
забытом месте, полное безумие.
Отвязав коней, мы быстро, а оттого и достаточно плохо, как это бывает в спешке, сгрузили на
них вещи и направились вдоль холма.
Трудно сказать какая неведомая сила вела вперед моего возницу не хуже запряженных лошадей,
но шли мы очень скоро.
Вскоре зарядил дождь. Я заметно сбавил шаг, постоянно спотыкаясь о коряги и заслоняясь от
хлестких холодных капель. Возница, то озирался, то косился на тянущиеся по правой стороне
могилы.
Признаюсь честно, я и помыслить не мог, что бывают столь огромные кладбища. Казалось,
здесь похоронили целый город со всем близлежащими деревушками, да и этого, наверное, было
маловато.
- Поспешайте, поспешайте, господин штудиоз! – подгонял меня голос возницы.
Его бледное лицо напоминало тесто – одутловатое и слишком уж белесое.
Я кое-как поспевал за ведущим, стараясь не выпустить из рук вожжи.
- Больше не могу! – в какой-то момент прохрипел я в ответ на очередной призыв Филджи
двигаться быстрее.
И собственно говоря, с какой такой стати я должен будто собачонка бежать за этим выжившим
из ума идиотом?! Тот странный незнакомец, наверняка не догонит нас, учитывая, какой мы
проделали путь на повозке, да и не проще ли разбить ночлег и дождаться утра!
И в подтверждение собственных мыслей, я зло прорычал:
- Все хватит! С места не сдвинусь!
Все тяготы и невзгоды дороги навалились на меня таким комом, что я рухнул на землю и будто
ребенок начал биться в истерике. Страх уже давно отступил на второй план. В конце концов,
сколько можно бояться собственной тени? Сбежали от спасительного костра, чуть не умерли -
разломав повозку, теперь вот сляжем с неизлечимой болезнью из-за таких вот ночных прогулок, а
что дальше…
- Хватит! Я сказал, хватит! Или ночлег! Или…
Не успев выдвинуть ультиматум полностью, я в один миг получил от возницы две, а может быть
даже три здоровенные затрещины.
- Вот что я тебе скажу, господин штудиоз! Ни за какие деньги и тому подобную шелуху, не
собираюсь еще раз встречаться с душеприказчиком! Поэтому тебе придется встать и идти за мной
следом, если не хочешь оказаться на этом кладбище не в качестве гостя!
Не знаю, отчего меня затрясло больше, от сказанных слов или полученных затрещин, но всю
серьезность происходящего я понял с первого раза.
***
Дождь уже не казался мне таким ледяным и мерзким, а ноги сами собой находили верную
дорогу, минуя изогнутые корни, торчащие из самой земли. Но сколько бы мы не шли, поднимаясь
вверх, а затем, спускаясь в темные лощины – кладбище продолжало сковывать нас плотным
кольцом могил.
Церковь мы заметили случайно. Она будто выросла среди покрытых мхом надгробных плит, и
казалась для нас единственным спасением. И мне почему-то отчаянно хотелось верить, что за ее
стенами безумный морок рассеется, и все угрозы исчезнут с первыми лучами солнца.
Прерывисто дыша, я привалился к тяжелой резной двери: ноги дрожали от усталости, руки сами
собой кинули на землю тяжелые сумки. Вокруг мрачно возвышались обломки деревянных
крестов и массивные пирамиды древних склепов.
Возница захлопнул за нами дверь и скрепя зубами задвинул проржавевший от времени засов.
- Кажется все, господин штудиоз! Спасены!
Я в ответ тяжело выдохнул. По лицу текли капли дождя, а тело наполнила усталость - ни страха,
ни злости.
Привязав лошадей, Филджи, по-моему, первый раз за эту бесконечную ночь улыбнулся:
- Переждем. Мученица Мария! Святые стены защитят нас! Все… Только не шумите, господин
штудиоз!
Пустые, холодные камни, украшенные выцветшими ликами святых отозвались звучным эхом,
заставив меня невольно вздрогнуть. Лошади в один голос заржали, и в церкви воцарилась
гробовая тишина: лишь деревянные фигуры украшенные ореолом звезд мрачно взирали на двух
испуганных путешественников, и монотонный звук дождя пробивался сквозь тонкую крышу.
Церковь была слишком большой и промерзлой, а перевернутые верх тормашками скамьи
создавали ощущение жуткого бардака, будто здесь прошелся огромный великан, разрушив часть
стен и крышу. Да и затхлый резкий запах видимо жил здесь не один год – а стало быть, люди уже
давно покинули эту святую обитель.
***
Трудно сказать, что пугало людей больше – ожившие мертвецы или живые трупы. Первые были
чем-то из области ночных страшилок, и редко кто видел их на самом деле, а вот вторые, к ним то,
как раз и относились душеприказчики. Люди отмеченные клятвенной печатью страшили
окружающих не хуже треклятой чумы. Что придет в голову умирающему старцу на смертном
одре? Чем он решит омрачить жизнь своего душеприказчика? Какие грехи придется отмолить
несчастному?
Я часто слышал, как толстопузые преподаватели пугали студентов историями о хитрых
душеприказчиках, которые передавали свои обязанности первому встречному, сваливая на голову
незнакомца тридцать три несчастья. Но и эта теория держалась лишь за счет многочисленных
слухов, переданных от одного любителя «почесать языком» его болтливым друзьям. Может быть
поэтому, душеприказчики и были сродни ужасным болезням - никто не знал откуда они берутся и
как от них избавиться. Потому и сторонились этих мрачных людей как прокаженных, только
завидев на их щеке огненную печать.
Вскоре меня перестало знобить, и я осторожно взял лист бумаги и попробовал рисовать.
Тревожные мысли окончательно покинули мою голову, и лишь неровные линии складывались в
образ маленького забавного зверька, который почему-то восседал на каменном изваянии какого-то
мифического чудовища, толи горгульи, толи огромного гренделя. Я с трепетом следил за
собственной рукой, какие еще фигуры, в обход моей воли, возникнут на девственно чистом листе.
Филджи задремал: на его лице читались детская безмятежность.
Мой взгляд на миг остановился на дальнем остове стены, где сквозь непроницаемую пелену
дождя и ночной мрак виднелось огромное надгробие, на котором властно словно король, восседал
огромный черный ворон.
Я зажмурился, а когда открыл глаза, птица уже исчезла. Да и была ли она на самом деле? Или это
мое измученное воображение сыграло со мной злую шутку?
Тем временем на листе бумаги появились несколько могил – одна большая и две поменьше. Что
Поделиться книгой: