Маг для бастарда

Следующий месяц был наполнен робким еще солнечным светом, почти праздничным покоем и мелкими открытиями, которые делал маленький Вакринт, в этом году впервые задавшийся важными вопросами, куда падает вечером солнце и что думает ночью трава.

И я уже почти поверил, что мне суждено жить здесь все пять оговоренных контрактом лет, как вдруг однажды вечером, сидя у распахнутого окна лаборатории и проверяя, как выкристаллизовался из сложного раствора нужный мне ингредиент, получил очередное послание.

Событие не столь уж редкое, обычно я получал их каждую неделю, а вместе с ними какие- либо поручения. То нужно было, чтоб гувернантка прислала мерки со своей подопечной, где- то далеко бастарде шились по ним новые наряды. То прислали кристаллы с тремя языками, на которых говорят уроженцы южных государств, граничащих с нашим королевством, и предложили научить Мэлин этим языкам.

Верный выбранному методу общения с воспитанницей, я отнес девчонке и приказ, и кристаллы, и коротко спросил, желает она учиться, или мне отослать кристаллы назад. Она пожелала, и потом мы с Ренгиусом три дня снимали ей головную боль, зато Мэлин сумела прочесть в подлиннике поэму великого шисхтского поэта позапрошлого века. Хотя я очень сомневался, много ли она поняла. У нас на плато до сих пор спорят, мудрец он был или хулиган, любивший играть созвучными словами и подменять здравый смысл искаженными представлениями об извечных истинах.

И вот теперь на подоконнике, придавленное для надежности томиком с рецептами, лежало новое послание, а я неторопливо сливал через ситечко раствор, чтобы достать полученные в результате почти недельного процесса драгоценные кристаллики, которые следовало хранить в фиале темного стекла, но ни в коем случае не металлическом.

Лишь закончив работу и полюбовавшись на мирно гаснущий закат, я вскрыл письмо, прочел раз, потом второй… И торопливо пробормотал себе под нос заклинание невозмутимости, которым не пользовался вот уже второй месяц.

Королева снова нанесла мне удар, и не только мне. И снова я не имел ни малейшего выбора — в последнем, столь выгодном контракте, было маленькое уточнение. Не помню дословно, но смысл такой: выполнять свои обязанности я должен не только в этой крепости, но и там, куда переедет Мэлин в случае необходимости. Я тогда еще втайне понадеялся, что возможно королева призовет ее ко двору, чтобы познакомить с молодыми знатными господами, и, как водится, глубоко ошибался.

Нам предстояло через два дня отправиться морем на юг, королевская яхта уже идет в Тушер, самый большой из портов, расположенных на берегу Хизарского залива. Завтра утром мы должны выехать в карете в сторону моря и ждать в доме коменданта порта.

— Ганик! — рявкнул я, пряча приказ в карманы, а фиал в шкаф. — Ты где, мошенник?

— Здесь, господин Иридос, — заглянул рыжий сноп в приоткрытую дверь, — ходил помогать садовнику окапывать яблони, нам уже меньше половины осталось.

— Вам, господин Ганимед, — едко ответил я, скептически рассматривая его рожицу, расцветшую на солнце веснушками, а на хороших харчах и свежем воздухе — ярким румянцем, — больше не нужно ничего копать. Собирай багаж, мы уезжаем.

— Куда?

— Куда повезут.

Выйдя из лаборатории, запер дверь и отправился в сторону комнаты отдыха, где после прогулки должны были сидеть дети и дежурные воспитатели, мы снова занимались с бастардами по графику. Собрать свои вещи еще успею, сначала нужно предупредить Мэлин.

Комендант и Ренгиус встретились мне на половине дороги, настороженно вгляделись в лицо.

— Ты уже получил приказ? — последнее время сородич все чаще обращался ко мне попросту.

— Да, — так же коротко кивнул я. — Мэлин уже в курсе?

— Да, мы отправили ее помогать Косилле отбирать самые нужные вещи, на яхте ее ждет новый гардероб. Поужинать ей тоже лучше в своих покоях, вам рано вставать. — Коллега смотрел на меня как- то встревоженно, и я про себя порадовался собственной предусмотрительности.

Почему- то сразу сообразил, что они будут реагировать именно так.

— Я в курсе, Ганик уже собирает багаж, — вежливо ответил им. И небрежно спросил: — Тогда я тоже поужинаю у себя, мне еще складывать зелья и приборы. Простимся утром?

— Конечно, — кивнул маглор как- то обреченно, но в присутствии коменданта я не стал его ни о чем расспрашивать.

Просто повернулся и направился назад, решать важный вопрос — забирать или нет доставшиеся мне в наследство мантии.

Раннее утро мы с Гаником встретили во всеоружии. То есть полностью готовыми к путешествию. В этот раз я упаковывал багаж не торопясь, аккуратно и вдумчиво, и у меня получилось его даже несколько меньше, чем по прибытии. Хотя я пополнил свои запасы ингредиентов и после некоторого раздумья взял в лаборатории один из небольших котелков. Судя по направлению нашего путешествия, в степные районы мы прибудем в разгар цветения разнотравья, и не попить свежих отваров собственного приготовления просто грех. Несомненно, сыграла роль и маглорская хозяйственность, и заявление Ренгиуса, что большинство находящихся в лаборатории химикатов и оборудования оставил один из первых воспитателей Мэлин, сбежавший под прикрытием личины, после того как она высмеяла его при всех.

Мы уже слегка перекусили, Ганик перетаскал наши сундуки и мешки, а я стоял с саквояжем в руках в ожидании воспитанницы, и тут в сопровождении главного повара появился слуга с продуктовой корзиной.

— Господин маглор, — почтительно обратился ко мне бог кухни, — тут все свежее и пирожки еще горячие. Возьмите, не погнушайтесь. А то Ганику мы даже предлагать не стали, знаем, что не возьмет. Такой послушный мальчик.

Я едва сдержался, чтобы не подавиться невольным хохотом, мы явно знали двух разных Гаников. Но корзину все же решил взять, память о страданиях по чесночному супу еще жила в моей душе. Поблагодарив повара, забрал корзину, и едва успел всучить ее парнишке, как на площадке лестницы появились Мэлин с гувернанткой. За ними слуги несли багаж, но смотрели мы не на них. Впервые за последние два месяца Мэлин была одета в женскую одежду. Вернее, в строгий светло- серый дорожный костюм из расклешенной к полу юбки и надетого поверх темно- синей блузки длинного приталенного жакета. Вечно растрепанные непослушные волосы были стянуты на затылке под сеточку, а на лбу заправлены под небольшую шляпку с довольно густой вуалью.

Ренгиус чуть нахмурился, окидывая стройную фигурку неузнаваемо изменившейся ведьмочки испытующим взглядом, я же только еле заметно ухмыльнулся. Все до единой мои сторожки, порядочно укрепившиеся за прошедшее время, были на месте, и сейчас я мог дать любую клятву, что перед нами — моя воспитанница.

— Пора отправляться, — скомандовал комендант, указывая слугам на багаж, и все толпой двинулись к дверям.

Ренгиус как- то отчаянно прищурился, и моя правая нога внезапно сделалась чужой и непослушной. Всего на мгновение, но я чуть замешкался и оказался позади всех. Нельзя было не сообразить, что заклинание, брошенное сородичем, это не случайность, а знак, и он намерен сообщить мне нечто секретное. Теплая рука коснулась моей ладони лишь на краткий миг, и Ренгиус тут же протиснулся вперед, а я с величайшей предосторожностью спрятал в надежный карман обычный желудь.

На вид обычный.

Но открывать его можно будет только тогда, когда я буду уверен, что никто за мной не подсматривает. А такой момент, по моим расчетам, наступит не раньше чем через два- три часа, именно тогда, когда командир сопровождающих нас охранников решит, что пора остановиться на привал.

В карету я влезал последним, Мэлин и гувернантка уже сидели там, оставив мне место рядом с воспитанницей. Ганик ехал рядом с кучером, и это его, как мне показалось, неимоверно удручало. Ведь корзинку с пирогами пришлось поставить в карету под скамейку.

— Косилла, может, пересядете, — вежливо предложил я гувернантке, но непонятно за что обожавшая меня женщина наотрез отказалась.

— Я попозже прилягу, немного посплю, привычка, — пояснила она, и я больше не стал настаивать.

Пока устроился поудобнее, оказалось, что мы уже катим вниз по довольно приличной дороге, мимо покрытых молодой зеленью кустов. Несмотря на таинственное предупреждение коллеги и внезапность отъезда, не полюбоваться природой я не мог. Чем- то похожи были эти скалы и кусты на горы и леса, окружающие с трех сторон плато магов. С юга, куда ушла волна великого разлома, уходила далеко вниз почти отвесная стена, гигантским ножом отрезавшая мир магов от мира людей.

— Если захотите перекусить, под скамейкой корзина с провизией — предупредил я спутниц, но гувернантка вежливо отказалась, пояснив, что они успели позавтракать.

Я тоже пока не хотел, бездумно пялился в окно, пытаясь угадать, что мог написать маглор в записке, и прикидывая, успеем ли мы доехать до порта засветло. Напрямик тут было не так и далеко, всего лиг двадцать, но кто же видел в горах прямые дороги?

Мне вспомнилось, что как- то в разговоре Айсора помянула про семнадцать или восемнадцать мостов, и успел слегка пожалеть, что не взял точную карту, но потом решил, что расспрошу стражников на привале, и вернулся к своим размышлениям.

Часа через четыре, когда очередной мост перевел дорогу на левый берег довольно бурной речки, карета остановилась. Я выглянул в окно и понял, почему мы так упорно ехали именно сюда — в небольшой долине раскинулся крошечный поселок, всего шесть домиков, постоялый двор, да лавка.

— Маглор Иридос, — заглянул в распахнутую мной дверцу командир нашего маленького отряда стражников, — господин комендант советовал перекусить на этом постоялом дворе.

— Раз советовал, значит, так и сделаем, — подтвердил я, и позвал свою воспитанницу: — Вылезайте, Мэлин, я сниму для нас одну комнату с умывальней. Вы будете умываться первыми, и поторопитесь. Я хочу до ночи добраться до залива.

И решительно направился в довольно длинное одноэтажное здание, намереваясь в точности исполнить свое обещание.

К моей досаде, в первой, небольшой комнате, служившей хозяину чем- то вроде поста наблюдения за приезжающими, сидел за конторкой совсем юный парнишка, не старше Ганика, только смуглый и темноволосый. Разумеется, я даже на миг не надеялся, что он сумеет мне помочь, но решил на всякий случай попытать счастья.

— Добрый день, как мне снять комнату? — собрав все свое терпение, учтиво поинтересовался я, приготовившись к тому, что придется ждать.

— Комнат нет, — коротко отрезал мальчишка, даже не подняв головы.

— А если я заплачу двойную цену, на время обеда найдется? — Святая пентаграмма, как не хочется снова пользоваться заклинанием невозмутимости!

— Все заняты. Утром пришел корабль из Устира, гости будут ночевать.

— А попросить их нельзя? — осторожно бросая в него очарование, осведомился я, но парень на магию не отреагировал.

А жаль. Значит, на нем амулет. Хотелось бы проверить, какого уровня.

— Они легли отдыхать. Поезжайте к следующему мосту, там живет семья охотника, они пускают умыться и отдохнуть. Тут меньше мили.

Говорить спасибо я не стал, не за что. Да и некстати появившиеся посетители мне очень не понравились. Потому я молча бросил мелкую монету и направился к своему отряду.

— Тут нужник есть на улице, — с сомнением поглядывая на выбравшихся из кареты дам, тихонько пояснил мне стражник, Сагон. — Пусть идут, мы покараулим, а поесть можно и у обочины. Мы припасы взяли, и у вас корзинка есть.

— По нужде тоже можно сходить у обочины, — поразмыслив минуту, постановил я. — Поехали, остановимся немного подальше, где кусты погуще.

Спутницы спорить не стали, торопливо влезли в карету, и мы поехали дальше. Но одну мелкую пакость я все же сделал. Наслал на всех постояльцев расстройство желудка, пусть теперь выясняют, чем таким хозяин их накормил.

Глава 9

На привал мы остановились минут через пятнадцать и, едва выпрыгнув из кареты, я с удовлетворением убедился, что Сагон опытный путешественник и выбирать места для стоянок умеет. Здесь присутствовало все, что требовалось для привала, было и где умыться, и на что присесть, чтобы перекусить. Неглубокое ущелье уходило вбок, поворачивая за крутую скалу, и по его дну торопливо бежал ручеек, а по склонам росли густые кусты облепихи и дикой сирени.

Стражник предусмотрительно так развернул карету на свободном пятачке между кустами, чтобы она не загораживала встречным путешественникам дорогу и не прогревалась на солнце, а после привала смогла бы свободно двинуться в прежнем направлении.

Бросив на Мэлин с гувернанткой простенькую защиту от насекомых и змей, я отправил их вглубь ущелья и направился к ближайшим кустам. Мне не терпелось прочесть послание Ренгиуса.

Желудь мгновенно раскрылся от стандартного заклинания, извлеченный из него туго свернутый комок записки я разматывал чуть дольше. А читал несколько мелко написанных строк еще продолжительнее. И не оттого, что ничего не уяснил сразу, нужно быть откровенным тупицей, чтобы не понять такой простой информации.

Но вот устоять перед обрушившейся на меня лавиной угнетающих чувств оказалось совсем непросто. Слишком много всего разом свалилось на мою бедную, наивно- самоуверенную и оттого особенно ранимую натуру. И переосмысление происшедшего в новом свете, и отчаяние от прошлой слепоты, и сложное чувство из смеси благодарности и обиды, испытываемых к сородичу.

Хотя обижался я, конечно, зря, он же написал, что окончательные детали узнал в последний момент. Ну а про то, что королева воспитывает бастарду вовсе не из человеколюбия или в память о покойном муже, я отлично знал и раньше. И прекрасно понимал, что замуж своенравную девчонку выдадут за того, кто будет более выгоден политическим планам королевы, а вовсе не по любви. И ничуть не удивлялся такому положению вещей и не возмущался. А чего зря тратить силы, если у людей все это в порядке вещей? Да у них испокон веков в обычае, что большая часть женихов и невест даже не видят друг друга до свадьбы, все за них решают родственники и главы домов.

И ничего, живут себе припеваючи, рожают детей и категорично заявляют в старости, что прожили жизнь в любви и согласии.

Машинально сунув в карман желудь, авось пригодится, я развеял письмо и злобно ухмыльнулся. Ну и кого я обманываю такими рассуждениями?

Причем здесь люди и вообще человеческие законы, если королева собралась выдать девчонку замуж за одного из племянников повелителя дроу?

И не тех дроу, прекрасных сыновей теневой половины эльфов, как поется в старинных балладах. Лгут менестрели и лицедеи, скоморохи и комедьянты. Нет у эльфов никаких таких братьев. Да их и самих, тех, кто хранит тайны светлой долины Эмаельгейл, после разлома в нашем мире наберется несколько десятков, не более.

А вот прозвищем «дроу» после разлома называют потомков тех народностей, что попали под обратную волну, и после этого стали неуклонно меняться, с каждым поколением все меньше походя на чистокровных людей, и все более — на неизвестные прежде виды нечисти. И потому живут на протяжении долгого времени очень обособленно и замкнуто, напрочь отвергая всякие попытки остальных рас подружиться с ними и незыблемо храня в тайне собственные порядки и обычаи.

Лишь с нашими старейшинами правители дроу поддерживают строго официальные отношения, и то потому, что и они, и мы являемся детищами одного явления. Да вот теперь королеве как- то удалось с ними договориться… И в другое время я сказал бы, что она молодчина, и честь ей и хвала, потому что мирные отношения это то, за что ратуем мы. И за что терпим мерзкий закон, названный по имени того, кто вывел формулу зависимости, правилом Хангерса.

Но представить, что за этот мир будет расплачиваться хотя и вредная, но ничем не обязанная королеве ведьмочка, было крайне неприятно. Просто противно. Тем более что именно я приложил все свои способности, чтобы затянуть петлю на ее шейке.

Но особенно тяжко мне было сознавать, что я ее осыпал укорами и поливал презрением в тот миг, когда девчонка пыталась всеми доступными ей методами доказать окружающим, а через нас и королеве, что никак не достойна такой чести.

Следовательно, она было осведомлена о планах королевы загодя — внезапно с убийственной четкостью сообразил я, — и значит, знал еще кто- то из начальства крепости. Но кто это был, меня пока не волновало. Сразу понятно стало другое: он поделился этими сведениями с остальными. Несомненно, не со всеми, но я и те, кто ничего не знал, определенно были в меньшинстве. Потому они и удивлялись так искренне, что Мэлин прекратила всякое сопротивление. Не понимая, с чего это она решила принести себя в жертву, и недоумевая, как именно я сумел ее уговорить.

Святая пентаграмма, как же мерзко… Нет, решено. Не хочу ни степеней, ни званий, ни места в академии. Заканчиваю это дело. Не потому, что обязан, а потому, что кроме меня некому обеспечить им в пути безопасность, и возвращаюсь домой. И пусть потом те, кто пройдут испытание, смотрят свысока, этот путь каждый волен выбрать для себя сам.

Я вернулся к камню, на котором была разложена еда, и возле которого уже жизнерадостно двигались челюсти наших стражников и Ганика, нехотя взял пирожок и оглянулся на Мэлин, задумчиво рассматривающую из- под вуали прекрасный вид, открывающийся с этого поворота дороги.

— Если ты не будешь сейчас есть, то к концу путешествия заболеешь, — по обыкновению сухо выговорили мои губы, и я вмиг разозлился на себя за этот тон.

Но она привычно подавила вздох, взяла пирожок и начала жевать, постепенно входя во вкус и со все большим аппетитом. Значит, мне не стоит подавать виду, что я в курсе ее тайн — пришло неожиданное осознание, иначе меня захлестнут волны упреков, раскаяния, жалости… Нет уж.

Спаси святая пентаграмма.

Пусть все идет так, как и шло, помочь ей я все равно не смогу. Да и не стану, настрого запрещено это нашими законами, вмешательство во внутренние и политические дела королевства. У нас с ними чисто деловое сотрудничество, и этим все сказано.

После еды вставать с камня, прогретого солнцем, вовсе не хотелось, и я в последний раз оглядел окрестности, пытаясь отвлечься от мрачных дум на красоты расцветающей природы. Возникшее в воздухе темное пятно, похожее на дым или низко опустившееся облачко, привлекло мое внимание, и секунду я изумленно пытался понять, что бы это могло быть.

А затем не выдержал и окликнул ожидавшего моей команды командира:

— Сагон, ты не знаешь, что бы это могло быть… вон там, впереди?

— Где? — Он недоумевал всего миг, потом до нас докатился грохот, и мы одновременно сообразили, что это такое.

Обвал. И поскольку снег давно сошел, а камни на склонах просохли, произвольным он быть никак не может.

Стало быть, кто- то обрушил часть склона. Ничего невозможного, если подложить под слегка нависающим участком пару магических камней, которые применяются на строительстве горных дорог и тоннелей. Разумеется, проверить это просто — их привозят с плато магов и после их применения в радиусе полусотни шагов всегда повышенный магический фон.

В душе при этой мысли мгновенно возникло такое знакомое и полузабытое ощущение свежести от струящегося сквозь тело потока магии. И страстное желание окунуться в него хоть на секунду, пополнить находящийся на голодном пайке резерв захлестнуло мой разум.

— Коня!

Я произнес это так властно, что Сагон даже не подумал спорить или отказать, подвел ко мне одно их тех животных, что стояло наготове, и ничего не спросил, когда я привычно, одним махом, взлетел в человеческое седло.

— Догоняйте! — сжав коленями бока животного, я с места послал его вскачь, презрительно посматривая на тяжелую, с цепочками и коваными кольцами кожаную упряжь.

На моем родном плато мы почти не ездим на конях, а если и катаемся, то используем совершенно другую сбрую. Хотя и учимся управляться с вот такой, чтобы не оказаться во время практики в невыгодном положении или опасности из- за небрежения к человеческим привычкам. Но уродующие лошадей железки ненавидим просто до глубины души. Наши дайги намного изящнее и выносливее, с детства приучаются слушать команды и управляются голосом и прикосновением руки.

Проскакав через мост, я выехал на ровную дорогу, ведущую, как сказал тот парень, к дому охотника, и погнал коня по самой середине, сообразив, что теперь могу не бояться встречных карет. Да и всадников тоже, по логике, неподалеку могли оставаться только те негодяи, что устроили обвал.

И мне заранее не было их жаль.

За то, что они решились на такой подлый поступок, за то, что судят о силе маглоров по их затрапезному виду и тощим кошелькам, полагалось хорошенько проучить бандитов, и у меня просто руки чесались от предвкушения. Жаль было лишь свой потраченный на наказание подлецов резерв, и огорчала необходимость потом отчитываться перед наблюдателями.

Не доезжая нескольких шагов до первых камней преградившего дорогу завала, я резко остановил коня и коснулся своей шапочки мага, включая сразу все следилки и всю защиту.

Мои сигналки не нашли никого поблизости, но магия, как я и предполагал, просто светилась немного выше по склону, там, где темнели и чуть поблескивали на камнях пятна свежих сколов. Спрыгнув с коня, я немедленно вскарабкался как можно ближе к этому месту, торопливо открыл все пути и достал подаренную Ренгиусом коробочку, где в специальных гнездах лежали накопители. Такие делают только магистры на плато, и магии они собирают в несколько раз больше, чем самые чистые и безукоризненные кристаллы, попадающиеся в природных месторождениях. И потому каждый контейнер надежно защищен от потери и воров.

Несколько минут я судорожно собирал все, что мог собрать, и, как последний скряга, сливал в накопители, а когда понял, что остаточный поток магии иссякает с каждой секундой, с неохотой закрыл контейнер и с этой секунды тянул всю энергию только в себя.

За эти минуты я успел прикинуть приблизительный план, каким нас пытались поймать в ловушку или даже убить неизвестные бандиты, и почти искренне пожалел, что слишком себя люблю. Иначе отвесил бы себе такую же смачную оплеуху, как когда- то отвешивала Мэлин.

Почему я не насторожился и ничего не заподозрил, когда понял, что мое заклинание никак не подействовало на того наглого парнишку, который сидел на месте хозяина?

Ну да, в тот момент я просто был занят другими проблемами, зато теперь отчетливо понимаю, что он был вовсе не из числа родственников или слуг. Потому что хозяева таких мест, если и покупают мощные амулеты для защиты от мошенников и воров, то только для себя лично, а никак не для каждого слуги. Все что делается на плато и привозится в королевство, стоит дорого, и в этом заложен особый смысл.

Но мне сейчас вовсе не до торговой политики. Если исходить из того, что моя версия верна, загонщики только потому не догоняют нас сейчас, что разозлили одного хорошо знакомого мне маглора.

А те, что устроили завал, бегут или скачут куда подальше, поскольку я не нахожу поблизости никаких следов. И тогда возникает закономерный вопрос: а почему они удрали? Если должны были сидеть и ждать нас. А потом вместе с подоспевшими дружками начинать убивать или брать в плен.

— Маглор Иридос, — позвал снизу осторожный голос командира, — что там?