Маг для бастарда

— Я Этераер, преподаю музыку, — представился последний из господ, высокий и унылый. — Сегодня слежу за Азиртом.

Мальчишка лет десяти, которого назвали Азиртом, при этих словах пренебрежительно ухмыльнулся, но меня он мало интересовал, я изучал Мэлин. Она явилась на ужин в платье — довольно миленьком, сиреневом в редкий цветочек и с пышными оборками. И мне почему- то показалось, что этот наряд вызвал у воспитателей шок. Они старательно отводили глаза, словно увидели нечто неприличное.

— Очень приятно, — приподнял я шапочку и слегка склонил в учтивом поклоне голову, как бы благодаря за ознакомление, но на самом деле жадно вслушиваясь в их эмоции.

И сразу понял, что не ошибся. Они были изумлены, удивлены, озадачены и насторожены. Все, кроме пятилетнего Вакринта, заинтересованно поглядывающего на стол. Значит — опуская головной убор на место, сообразил я, — до этого момента она упорно ходила в мужских штанах? И мое замечание, что так даже лучше, сподвигло ее совершить подвиг, надеть платье? Как замечательно! Пусть всегда делает все наоборот, с этим я как- нибудь примирюсь.

— Раз мы собрались, — скомандовала госпожа Нувилия, — давайте приступим к ужину, воспитанники отправляются спать в девять часов.

— Я хотел бы получить более подробный распорядок дня, — произнес я, наблюдая, как они усаживаются за длинным столом.

Одна лишь Нувилия села рядом с малышом, наставник Степоса, прыщеватого и меланхоличного подростка лет четырнадцати, сел напротив воспитанника, а музыкант — напротив бойкого Азирта. Следуя их примеру, я сел напротив Мэлин, посмотрел, как она кисло наблюдает за разливающим куриный суп лакеем, и небрежно заметил:

— Мне всегда казалось, что девушки не должны есть много мясного. От супов и жареного мяса они толстеют.

— Два половника, — тут же скомандовала бастарда добравшемуся до нее лакею, — и побольше фрикаделек.

Я лишь снисходительно пожал плечами, дескать, мое дело предупредить, и зачерпнул ложкой свой суп. Маленький зеленый лягушонок, выловленный мною из тарелки, смотрел слишком ехидно, чтобы я поверил в его реальность. И слишком аппетитно пахло супом, чтобы эта маленькая иллюзия могла испортить мой аппетит. Я невозмутимо поднес ложку ко рту, и развеял иллюзию лишь в тот краткий миг, когда загородил ее рукой от посторонних взоров.

Так что те, кто мог за мной наблюдать, никак не могли видеть, что в рот мне попала не обитательница болота, а кругленькая, сочная фрикаделька, которую я и разжевал с самым благодушным видом. И тут же убедился, что наблюдающие были: Степос сморщился и резко отодвинул суп, Азирт схватил стакан с соком и начал, захлебываясь, пить, торопясь задавить подступающую дурноту. Ну как всегда, снисходительно ухмыльнулся я, сначала копают яму ближнему, или тому, кого считают слабее себя, а потом, когда сами в нее упадут, начинают обижаться. Но поразмыслив с минуту, с огорчением признал: если сейчас дети дружно побегут из- за стола, может начаться разбирательство, а мне это пока очень невыгодно. И с превеликим сожалением убрал у мальчишек и все нелицеприятные воспоминания об увиденном, и тошноту.

Мэлин, искоса пренебрежительно наблюдавшая за ними, разочарованно поджала губки и уныло принялась за суп. Я тоже спокойно ел, не опасаясь, что дрянная девчонка выкинет что- либо еще, резерв у нее и так был крохотный, а после этой демонстрации умений вообще стал почти незаметен. И это несколько огорчало, потому что до меня наконец начало доходить, зачем ей искали в наставники именно мага. Значит, придется учить управлять своими силами, сдерживать спонтанные приступы агрессии и отчаяния, тренировать усидчивость и терпеливость. Но порадовало другое: она уже самостоятельно достигла во владении иллюзией, истинно женской магии, заметного успеха, и это при ее- то крошечном даре. Стало быть, есть желание заниматься и упорство, и это половина успеха. А еще радовало понимание того простого факта, что мне не нужно с ней особенно миндальничать. Она первая объявила войну, и теперь может не ждать снисхождения.

Я подставил лакею тарелку под второе, получил увесистый ломоть румяной и сочной свинины, запеченной с грибной подливой, картофелем и луком, посмотреть на которую и то подарок, и понял, что сражен наповал. После куска студня из коровьих ног с черствым хлебом, из чего состоял мой обычный ужин, я просто не смогу вернуться в столицу. Отрезав ломтик, я неторопливо положил его в рот, прожевал и удовлетворенно кивнул сам себе. Это и есть то, за что мне стоит бороться. И, следовательно, я принимаю вызов.

Больше ничего особенного во время ужина не произошло, а когда настенные часы коротко пробили три четверти девятого, воспитанники нехотя поднялись, буркнули что- то про спокойную ночь и поплелись к двери. Я провожал их внимательным взглядом, мне было чрезвычайно интересно — сами они расходятся по спальням или есть кто- то, кто следит за ними ночью. Лично я, если бы пришлось организовывать их быт, никогда бы не оставил бастардов без присмотра.

За широко распахнувшейся дверью обнаружилась четверка слуг в одежде одинакового голубого цвета — двое мужчин и две немолодые женщины, и я почти с умилением осознал, что в некоторых вопросах мы с ее величеством рассуждаем идентично.

— Уф, — едва дверь захлопнулась, сообщил музыкант и кивнул лакею, — подай бутылку вина, сегодня у нас счастливый день.

Я сполна оценил его юмор, но не пошевелил в ответ и бровью, потому что он был прав, и пока даже не подозревал, насколько.

Вино оказалось полусладким и некрепким, и невозмутимо сделав глоток, я уставился на Этераера, подозревая, что меня хотят просветить насчет сюрпризов, каких следует ожидать от моей воспитанницы, но первым разговор начал Траниг.

— У нас есть традиция, — отпустив лакея, сообщил он, — как только приезжает новый наставник для Мэлин, мы заключаем пари.

Я только усмехнулся про себя. Господа наставники желают предупредить меня, чтобы не строил радужных планов? И что раз до сих пор никто не смог справиться с девчонкой, шансов, что мне повезет больше других, практически ноль.

— Да, — так и не дождавшись ответа, он сделал глоток, посмаковал его и насмешливо уставился на меня. — Вы не желаете, маглор Иридос, сделать свою ставку?

— Благодарю вас, — учтиво кивнул я, — но мои принципы… В общем, нет.

— Вы не поняли, Иридос, — кисло вздохнула госпожа Нувилия, — они, наоборот, ставят на вас. Вот сегодня в казне уже лежит три с половиной серебрушки, мы ставим по половинке в день. Если бы вы начали колотить в двери и требовать экипаж еще до ужина, эти деньги получили бы маглор Ренгиус и госпожа Айсора, они уверены, что все самые стойкие маги тут уже побывали.

— Отлично понял, — равнодушно пожал плечами я, — но играть с судьбой не имею желания.

— То есть вы сдались, еще не приступив к работе? — попытался подначить меня Траниг, чем вызвал приступ моего внутреннего хохота.

Я уже приступил, но могу себя похвалить за то, что никому этого не показал. И еще правильнее сделал, что обновил заклинание. Ну не одни же ошибки мне делать, сегодняшний день и так побил все рекорды в моей жизни по совершению глупостей.

— Я бы с удовольствием послушал, — не отвечая на подначку, вежливо сообщил я, делая еще глоток, — какими методами воспитывали Мэлин мои предшественники.

— А нечего слушать, — печально призналась Нувилия, — она ухитрялась выставить их, прежде чем кто- то из магов успевал применить какую- нибудь тактику. Причем она не повторяется, так что наши предупреждения вам не помогут.

— И все же, просто ради интереса? — продолжал настаивать я, понимая, что зря не согласился на пари, тогда хотя бы знал, кто желает моего выигрыша.

— Она изводила магов очень изощренно: наливала в кувшин в гостиной старый рыбий жир, и обвиняла, что ее заставляют это пить, подстраивала собственное соблазнение, имитировала избиение, отрезала волосы и свалила это на наставника… Что же еще?

— Подожгла комнату, когда наставник запер ее в наказание за грубость, и выпрыгнула в окно, — подсказал Этераер. — Поэтому долго вам тут не удержаться.

Еще как удержаться! — саркастично пробормотал я про себя, только теперь в полной мере осознавая, почему в моем контракте такие странные условия увольнения по собственной воле. Ее величество прекрасно знала все подробности этих происшествий, и больше не желала идти на поводу у строптивой девчонки.

Некоторое время присутствующие просвещали меня насчет предстоящих каверз и пытались склонить к игре, поставив на самого себя, но я не люблю так резко менять свои решения… без серьезных на то оснований. И потому упорно отказывался, составив о себе твердое мнение, что я непробиваемо самонадеянный и самоуверенный человек. Догадаться, что я просто загнан в ловушку контрактом, обстоятельствами и дурацким законом, по которому должен отработать тут двадцать лет, не сумел ни один из них. И, в конце концов, они отступили и разъяснили мне распорядок жизни в крепости. Незыблемый и неуклонный, в чем- то простой, а в некоторых деталях странный. Ночью воспитатели за детей не отвечали, но если случалась особая ситуация, должны были немедленно бежать на помощь ночным няням.

Впрочем, няня была только у младшего бастарда. У всех остальных были камердинеры. У Мэлин, понятно, была камеристка. Все немолодые, хорошо обученные и немногословные. Днем слуги были предоставлены сами себе, обедали и ужинали в своих комнатах, когда пожелают, а ночью заступали на дежурство. Покои всех четверых бастардов выходили в один зал, и вот в нем камердинеры и сидели, время от времени проверяя своих подопечных.

Утром они будили детей, проверяли, как те умываются и одеваются, и ровно в половине девятого вели в столовую. Едва дети оказывались в столовой, их работа кончалась и начиналась вахта воспитателей.

Воспитателей, вместе с маглором Ренгиусом, положено было восемь, но поскольку место воспитателя Мэлин часто бывало свободным, они ввели график, по которому ходили в столовую и проводили занятия.

— Первую неделю мы вас включать в график не будем, — жалостливо вздохнув, объяснила Нувилия, — а то мы уже приспособились, потом снова разбираться. Просто приходите обедать и ужинать сюда, а завтрак можете просить в покои. У нас утром у старших детей четыре обязательных совместных урока, так что все равно все приходим сюда, а потом идем в комнаты для занятий. Чтоб было удобнее, уроки ведем по двое, а остальные сидят в комнате отдыха и присматривают за Вакринтом.

Меня все это отлично устраивало, и потому я не стал проявлять никому ненужное благородство и отказываться. Тем более намеревался прямо с утра заняться созданием универсальной сторожки, ни минуту не сомневаясь, что несносная девчонка сейчас не спит, а изобретает особо пакостный метод моего выдворения из этого чудесного места.

Глава 4

В свою башню я отправился после того, как выяснил, где кто живет. Оказалось, что все мы обитали в одном крыле, на всех входах в остальные помещения стояли решетки. На первом этаже располагались комнаты слуг, поваров, коменданта с домоправительницей и зал для тренировок — старших мальчиков дополнительно обучали владению мечом.

На втором — покои детей, комнаты для занятий и отдыха, столовая, покои воспитателей и две башни. Ренгиус занимал ту, что выходила окнами на парадное крыльцо и во двор, мне досталась дальняя, с видом на парк и на тренировочный дворик. Ближе всех к моей башне были покои Шангора, историка и воспитателя младшего бастарда. Как мне пояснили, он в свободное время писал какой- то труд по любимому предмету и потому не пришел со мной знакомиться.

Почему не пришли другие, объяснять никто не стал, а я и не собирался интересоваться. И так понятно: неинтересно знакомиться с человеком, который приезжает всего на полдня или на одну ночь.

Потому- то, расставшись с новыми коллегами, я и подходил к башне в полнейшем одиночестве, размышляя над проблемами, свалившимися на мою, несомненно, не бездарную, но несколько неосторожную голову. И заметил сначала сработавшую сторожку, а уже потом попавшую в нее добычу.

Разумеется, это была Мэлин, кто бы сомневался! Стояла в центре ментальной липучки, злая, как дикий кот, и метала в меня ненавидящие взгляды.

— Добрый вечер, госпожа Мэлин, — вежливо произнес я, предусмотрительно не подходя ближе. — Я очень опечален, что вы нарушили расписание ради того, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Поэтому сейчас вы заведете руки за спину, как преступник, и пойдете прямо в свою комнату, не отклоняясь с середины коридора ни на шаг.

К тому моменту, как договорил эти слова, я как раз успел закончить распутывание липучки и часть ее бросил на бастарду, а конец нити прикрепил себе к руке. Это очень удобная ловушка, магии берет немного и может использоваться неоднократно.

— Гад, — процедила она, но я дернул свой конец нити, и девчонке пришлось шагать в указанном направлении — липучка колется, как крапива.

— Советую не обзываться, — мирно вещал я, следуя в пяти шагах за ней, — потому что молчать я не намерен, и тоже буду говорить вам, госпожа Мэлин, все, что о вас думаю.

Судя по злобному сопению, слушать мои советы она была вовсе не намерена, но пока молчала, явно обмозговывая следующий выпад. Обдумывал его и я, все четче начиная подозревать, что у нее, в отличие от меня, слишком большой выбор хитростей и уловок. И как бы я сейчас ни напрягал свою изобретательность, переиграть эту интриганку мне не светит. И остается только самый простой, грубый и неэтичный, но действенный метод.

Я безнадежно вздохнул, снял на несколько секунд свою шапочку и наслал на девчонку легкое внушение. Всего- то пятой степени, чтоб хватило лишь на ближайшие полчаса. Затем аккуратно размотал липучку, спрятал на место, в шапочку, и, рассмотрев бегущие навстречу фигуры в голубых формах, строго произнес:

— Сейчас ты не скажешь ни слова, не сделаешь ни одного движения, а пойдешь прямо в свои покои.

— Мэлин! — возмущенно выкрикнула растрепанная дама лет сорока пяти, бросаясь к бастарде, и вдруг заметила меня.

Замерла, быстро переводя взгляд с бастарды на меня, очевидно решая, нужно со мной здороваться или пора уже прощаться. За это время Мэлин так же размеренно прошагала мимо нее, а за нею я, все на том же расстоянии.

Так мы прошли мимо двух других гувернеров, и мимо неизвестно откуда взявшегося мага, невысокого, темноволосого и горбоносого, наблюдавшего за мной со спокойным интересом.

— Сейчас ты пойдешь в свою спальню, — нарочито ледяным голосом приказал я, — ляжешь в кровать и сразу уснешь.

Мэлин так же молча подошла к одной из дверей и скрылась за ней. Гувернантка ринулась следом, торопливо шепнув «спасибо».

— Спокойной ночи, — вежливо поклонился я присутствующим, и с чувством выполненного долга направился назад.

— И как вы ее поймали? — негромко спросил вслед маглор.

— На липучку, — честно ответил я, догадываясь, что спрашивает он вовсе не из праздного любопытства.

Ему ведь наверняка тоже нужно отчет писать. Хотя я и сам не стану молчать… нет, это было бы верхом глупости.

— Второй раз она не попадется, — предупредил он вдогонку.

— Догадываюсь, — не оглядываясь, бросил я, просчитывая свои действия на ближайшее время.

Сначала, едва приду в башню, сразу опишу все выпады воспитанницы, до мельчайших подробностей. Пусть королеву и не начнет мучить совесть, на такое чудо даже я со всей своей наивностью не могу рассчитывать, но хотя бы прибавить мне жалованье она может?

А дописав отчет, немедленно начну делать то, что планировал на завтрашнее утро — защищать свое временное жилище.

Закрывать все мыслимые и немыслимые места возможного проникновения шустрой бастарды я закончил далеко за полночь, ведь не такое это простое дело — сделать ловушку не на всех подряд, а на конкретного человека. И даже не одного. Увы.

Едва я приступил к работе, мне припомнились заинтересованные рожицы ее братиков, следивших за ужином, как я глотаю лягушонка, и я без колебаний включил в расчеты и их обоих, и даже малыша. Дети доверчивы, а Мэлин так пронырлива, что вполне может прислать его с каким- нибудь невинным поручением. В том, что ей ничего не стоит на пару минут отвлечь на себя внимание всех воспитателей разом, я не сомневался ни секунды.

Попутно я поставил постоянную следилку на Ганика, отлично понимая, что в этой фатальной битве за место в уютном замке он самое слабое мое место. И невероятно пожалел, что не успел сдать его напрокат, как намеревался, службе мэра. Сейчас он чистил бы по утрам снежок, по вечерам портил нервы не мне, а своей ушлой матушке, и не нужно было бы тратить на него драгоценный резерв.

Покончив с намеченной работой, я отправился в лабораторию и внимательно осмотрел свои профессиональные владения. Посредине комнаты стоял большой удобный рабочий стол, именно такой, какой нужен магу. У стен три шкафа, в одном набор утвари для зельеварения, во втором — каталоги лекарственных препаратов, флаконы и горшочки со стандартными ингредиентами. В третьем, пустующем, я аккуратно разложил свои магические принадлежности, убрал вниз саквояж и наложил на все шкафы самую тщательную и строгую защиту, позволяющую прикасаться к самим шкафам, ключам и замкам только мне.

Ну да, параноик, согласен. И ничуть не стыжусь, наоборот. Те маги, кто не страдает этим недугом, долго не живут. По крайней мере, в человечьих землях.

После этого я зачаровал очаг, расположенный в одном свободном углу, и умывальник, приютившийся в другом, порадовался, что окно, возле которого стояло два обитых кожей кресла и чайный столик, закрывает кованая решетка, и чисто из паранойи бросил на нее сигналку и липучку. Тщательно запер лабораторию, защитил дверь и замок, и отправился в спальню.

Но даже лежа в постели, не переставал думать, каким бы еще способом я сам мог бы попытаться меня разозлить, скомпрометировать, унизить, оскорбить или вывести из себя. То есть сделать что- нибудь, после чего ни один уважающий себя маглор не видит другого выхода, как убить врага и уйти на родное плато. Либо просто отказаться от контракта, невзирая на размер неустойки.

И, вспоминая, заносил эти способы в мысленный список, для удобства разделенный на лист «а», где были наиболее вероятные варианты, и лист «б», диверсии из которого мог бы совершить лишь маг со степенью магистра, фея или привидение.

Заснул я где- то на пятнадцатом пункте из второго списка. И во сне за мной гонялись гигантские лягушки на шести лапах, из стен лезли стальные уховертки, а под потолком раскачивалась на невидимых качелях злая, как упырь, Мэлин, и злобно кричала, что отправит меня в столицу пешком и не выдаст даже старых сапог.

Утром внутренний будильник разбудил меня за полчаса до звона колокола. Это непростое для меня решение — отказаться от предоставленной коллегами поблажки и отправиться на завтрак вместе со всеми — пришлось принять под гнетом непреложных обстоятельств. Поскольку вчера вечером я своими глазами убедился, что гувернантка не в силах совладать со своей подопечной, мне придется отныне следить за врагиней и днем и ночью. И это не такая уж большая жертва с моей стороны, если припомнить щелястые окна и прожорливый очаг столичной башни.

Умывшись и одевшись с особым тщанием, я направился к выходу, но на нижней ступеньке лестницы передумал и заглянул сначала в комнату Ганика. Еще ночью я заметил, что он не отнес остатки ужина, и решил проверить, верны ли внезапно посетившие меня предположения. Оказалось, что интуиция мага это безошибочная вещь, хотя бы в этом случае. Босой и нечесаный Ганик сидел на кровати в одних подштанниках и сноровисто вычерпывал из тарелки кашу с мясом, оставшуюся от вечерней трапезы.

— Доброе утро, — сказал я ему так ласково, что паршивец сразу забеспокоился, вытаращил глаза и, спешно проглотив кусок, закивал в ответ.

— Доброе утро… это… маглор.

— Тебе нравится, как здесь кормят? — еще приторнее поинтересовался я.

— Ага…

— Я вижу. И приносят столько, что даже ты не можешь доесть. Да и работы немного — печи топит истопник, кроме того отопления, что греет воздух, полы моет служанка, а обед готовит повар. На рынок ходить и мести дорожки тоже не нужно. Ну и насчет обустройства тоже все лучше некуда. Постель удобная, в комнате ты один, нужник не на улице… Я ничего не забыл?

— Не- а…

— Тогда вопрос: как ты думаешь, сколько ловких и послушных слуг я найду на твое место, если помещу объявление на стене биржи?

— Много… — уныло буркнул он, несказанно радуя меня редким приступом сообразительности.

— Вот именно. Но я решил повременить. Дать тебе последний шанс исправиться. И условий будет всего три. Думаю, даже тебе несложно запомнить. Первое — ни по каким вопросам или случаям не разговаривать с королевскими бастардами. Уточняю: даже если скажут доброе утро, или спросят, где маглор Иридос, ты молчишь, как немой. Для тебя они невидимы и неслышимы. Второе правило. Ты не должен поднимать в этом замке с пола даже пуговицу. Тут люди живут по многу лет и у каждой пуговицы есть хозяин. И раз она лежит на полу, значит, там и должна лежать. И третье — отныне завтракать, обедать и ужинать ты ходишь в столовую для слуг, и ешь только там. То, что положено к чаю, я сам поставлю в буфет. Никаких пирожков и пряников, даже хлеба ты не должен сюда приносить. Все понял? Повтори.

Он повторил довольно- таки связно и, как ни странно, ни разу не ошибся. Ведь может, когда прижмет! — восхитился я. Подождал, пока мальчишка оденется, и сам отвел его в столовую для слуг, строго- настрого дав слугам приказ насчет свертков и пообещав, что за нарушение наказывать буду не их, а Ганика.

Когда я выходил, на меня смотрело несколько пар неприязненных глаз, но я уже обновил заклинание невозмутимости и никак не отреагировал на их мнение. С унынием констатируя, что употребление заклинания грозит перейти в привычку. Очень скверную привычку, маглор должен беспрестанно тренироваться в управлении своим настроением, а заклинание расслабляет и сводит на нет результаты тренировок.

— Доброе утро, — учтиво и суховато поздоровался я, входя в столовую. Обвел взглядом присутствующих и, обнаружив незнакомые лица, представился: — Я - маглор Иридос.

Незнакомые коллеги встретили меня со значительно более живым интересом, чем вчера, а вот госпожа Нувилия смотрела с откровенным недоумением.

— Доброе утро, маглор Иридос! А почему вы так рано? Мы ведь вас освободили от завтраков, — заявила она, после того как представились ее двое коллег — пухленькая и живая госпожа Айсора, преподающая географию и рисование, и господин Шангор, седой и спокойный наставник Вакринта.

Маглор Ренгиус знакомиться не стал, только коротко кивнул. Значит, в курсе, что мне известно его имя.

Освободили они! — желчно ухмыльнулся я про себя, шагая к столу. Добрячки! Они от завтрака, а пронырливая бастарда тем временем освободит и от обеда с ужином… Нет уж. Пока я сам себя не освобожу, никто мной распоряжаться не будет.

— Я отлично отдохнул, — усаживаясь на вчерашнее место, откуда хорошо видна дверь, вежливо отвечаю даме, — и хочу посмотреть, как у вас проходят утренние занятия.

— А вы знаете про пари? — бойкие карие глаза географички смотрели на меня с надеждой.

— Да.

— Не желаете участвовать?

— Нет, спасибо.

— Как жаль, ведь вы имеете шанс сорвать банк.