Помоги проекту - поделись книгой:
Рэйна требовала ускорить свадьбу. Это я поняла до того, как вошла в кабинет, куда меня срочно вызвали по приказу Брендона. Что еще можно подумать, когда тебя будят чуть свет и сообщают, что «Сэр Брендон и Леди Ивер ждут вас»? Даже обычной нелепой мысли — ну что им от меня нужно? — не возникло. Зато возникла другая — а я-то что могу сделать? Хотя об этом надо было думать раньше, когда Брендон в нарушение протокола провел весь вечер не со своей законной невестой, а с тобой, особой неизвестного происхождения. И какой вечер! Понятно, почему Рэйна чувствует себя оскорбленной.
Ее лицо было покрыто красными пятнами, судя по всему, это были отголоски недавней жесткой истерики.
— Извини, что разбудил тебя, — мягко произнес Брендон. — Но мне необходим твой совет, взгляд со стороны. Леди Ивер настаивает на проведении свадебной церемонии в ближайшее время. Я же пытаюсь объяснить ей неразумность такого поступка.
Я лихорадочно соображала. Что я могу сказать, чтобы невеста Императора не вцепилась мне в лицо, и чтобы это прозвучало убедительно?..
— Брендон прав, — наконец заговорила я, тщательно взвешивая каждое слово. — Это нецелесообразно. Церемония связана с огромными затратами, которые вкупе с затратами на инаугурацию станут просто гигантскими.
Я мельком взглянула на Брендона. На его лице было написано плохо скрываемое облегчение. Кажется, пока все правильно. Я продолжила.
— Кроме того, ни к чему будоражить Империю непрерывной чередой торжеств, это создаст Брендону плохую репутацию, а она особенно важна в начале правления.
— На самом деле, Рэйна, ты хочешь, чтобы я прослыл мотом? — присоединился Брендон.
— Вы что, за идиотку меня принимаете?! — завопила Рэйна. Прекрасные смоляные волосы больше всего напоминали спутанную конскую гриву, бездонные глаза метали молнии. Если бы взглядом можно было испепелить, нам с Императором даже не понадобились бы услуги крематория. Я сильно ошиблась — истерика была в самом разгаре.
— Дорогая, наша свадьба — событие давно решенное, разницы, когда она произойдет, нет никакой.
Брендон взглянул на меня. Ясно, моя очередь.
— Леди Ивер, Император в трауре по отцу, устраивать свадьбу сейчас было бы кощунством, не говоря уже об экономии средств налогоплательщиков.
— Вы оба, вы издеваетесь надо мной?!
— Рэйна, перестань. Я женюсь на тебе через год. Это последнее слово. Или ты намерена приказывать Императору?
Она нерешительно молчала. Брендон кивнул, поднимаясь с кресла.
— Вот и отлично. Да, и еще. Я думаю, Леди Калли хочет осмотреть планету. Я лично намерен ее сопровождать.
— Ты не посмеешь, — прошипела Леди Ивер.
— Не волнуйся. С нами будут телохранители, я не желаю давать повода сплетням. Не советую тебе спорить, а то Леди Калли может пожелать осмотреть всю Империю. Как ты думаешь, смогу я отказать человеку, спасшему мне жизнь?
Пятна на лице Рэйны приобрели бурый окрас и поползли вниз, к груди. Она выскочила из кабинета, с размаху хлопнув дверью.
— Мне кажется, ты зря с ней так грубо, — сказала я.
Брендон пожал плечами.
— Мы же пытались поговорить по-хорошему. Тебе повезло, что она выдохлась, и тебе не пришлось выслушивать поток оскорблений, весьма малоприятных. Я принял их на себя. Не переживай, все уладится.
В этот момент он был похож на мальчишку, прогуливающего школьные занятия, чтобы погонять с приятелями мячик во дворе.
— А как же Империя? У тебя ведь наверняка масса дел поважнее осмотра достопримечательностей.
— Я работал всю неделю за двоих, чтобы выделить немного отдыха. От отца мне достался хорошо налаженный механизм, проблем возникнуть не должно, да и связь всегда будет. Пусть эта прогулка станет моими последними каникулами перед серьезной жизнью. Или ты против, Ирина?
Я покачала головой. Стоит проявить заботу и осмотрительность, сразу обвиняют в трусости. Я против? Какая чушь! В воздухе запахло приключениями!
Между мной и поездкой висело одно неотложное дело. Осуществить его мешала единственная досадная неприятность — страх. В итоге всю дорогу до спальни пришлось потратить на увещевания. Как ни странно, беседа с внутренним голосом помогла. Я села на кровать и вызвала зеркало, потом поймала тонкий ручеек Силы, скрутила его в спираль и направила на серебряную гладь. Спираль вспыхнула, разбилась на множество бликов и растворилась в зеркальной поверхности. Я смотрела прямо в глаза своему отражению. В зрачках растаяли две маленькие спиральки — это было последним, что я видела в этом мире.
Призрачное белесое полотенце болталось посреди какой-то пещеры. Я попробовала пошевелиться. Полотенце приподняло один краешек. Чудненько, сия жалкая субстанция и есть воспетая поэтами душа. Спокойно, Ирочка, не рефлексируй, может, это только ты такая уродилась, и у нормальных людей вполне приличные души, а не огрызки половой тряпки. Разочарование было сродни тому шоку, что я испытала в раннем детстве. Тогда маменькина подруга умилялась новому плюшевому коврику, приобретенному в эпоху нигде-ничего-нет. Я проплакала полночи, высчитывая, сколько же плюшевых мишек пришлось убить и ободрать ради этого коврика… Полотенце заколыхалось. Не дуйся, ладно? Я не со зла, просто не выспалась. Знаешь, я бы даже выпила с тобой за знакомство, но нечего и некогда. Нам пора. Полотенце вняло призыву и заструилось вперед по туннелю. Что ж, по крайней мере тепло, светло и мухи не кусают. Тем временем полотенце добралось до решетки с тяжелым амбарным замком. Ну и воображение у тебя, дорогая, вот ведь все не как у людей, кстати, надо бы еще сигнализацию подключить, а то ломятся всякие, ты и не замечаешь. Во мне заиграло любопытство — откуда чудо данное взялось. В принципе, решетка для бестелесной оболочки не проблема — просочилась и полетела себе дальше. Я поднапряглась и увидела монолитный кокон, установленный, видимо, для чужих, меня-то он пропустил. Куском мерцающей дымки я окуталась вокруг замка. Подобных крушений иллюзий не бывало со мною давно: как выяснилось, преграда в мой мозг образовалась года два назад по моему биологическому времени. Я тогда попала под машину, меня довольно сильно шандарахнуло об асфальт. Хорошо хоть, не в детстве три раза подкинули, два раза поймали. Какие еще сюрпризы готовит мой очаровашка-рассудок?
Полотенце продолжило свой полет. По дальней стене пещеры ползали гадостного вида змееподобные тварюшки. Говорят, у каждого свои тараканы, у меня такие вот слюнявые монстры с зелеными глазенками, длинными острыми зубками и раздвоенными языками. В их мутноватых взглядах плескалась ненависть. Вероятно, мой ненормальный рассудок такими аллегориями оформлял всяческие комплексы, самообманы и прочая… В общем, все то, что мешает мне жить. Надо было остановиться, побеседовать с монстрятами, но времени на глубокий самоанализ не хватило бы, пришлось отложить разговор… Если я еще раз рискну залезть в себя.
И я отправилась дальше, пока не уткнулась в простое прямоугольное отверстие. Я на секунду замешкалась, прочитала Гербертовскую литанию против страха: «Страх — это маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение»[3]. Потом устремилась вперед, в прошлое. Стремительно разворачивалась моя жизнь, только в обратном порядке. Я задержалась только на одном эпизоде — двадцать одна белая роза ранним утром в день рождения, нежность, тепло… Хорошо эта тряпка, моя душа, не может плакать.
Мгновение прошло, безумный полет продолжился сквозь работу, учебу, детство, лица друзей и родных, случайных знакомых и заклятых врагов. Закончился он внезапно, превратившись в равномерный стук сердца. Маленькое тельце в позе эмбриона плавало в мутной жидкости, какая-то трубка тянулась в неизвестность. И как это я пропустила собственное рождение? Задумалась, видимо… Неважно, комочек души и плоти не последний пункт назначения. Я собралась с силами и рванулась в пустоту.
Очнулась я не скоро. Энергии хватило лишь на то, чтобы маленечко приподнять веки, мысленно попросить зеркало принять горизонтальное положение и взглянуть на себя любимую. Мать моя женщина! Смотрело на меня что-то луноликое, глазки-щелочки, ну не дать, не взять — утро в китайской деревне. А женщина была явно не славянского происхождения…
Как же раскалывалась голова!.. Я попыталась сосредоточиться. Кажется, получилось. Две маленькие переливчатые спирали в моих зрачках свернулись в точки и исчезли. Теперь можно спокойно вздремнуть часок-другой.
Меня разбудила головная боль, адская и всепоглощающая. Она начиналась в правом виске и разносилась вплоть до основания черепа. Я застонала. Надо же быть такой дурой! Уснуть, не приведя в порядок организм. Не открывая глаз, я потянулась и слилась с летящим потоком энергии. Тело отнесло вверх. Боль отступала, но по-черепашьи неохотно.
Спрашивается, для чего мне вообще понадобилась эта странноватая мистическая прогулка? Ответ прост и лежит на поверхности: я решила ускорить процесс превращения куколки в бабочку. По утверждению практиков, глубокое погружение в значительной мере приближает момент «переступания черты», отделяющей мага от Творца Невозможностей. Довольствоваться малым, когда передо мною почти открыты двери к чудесам, мнилось мне неразумным.
Я легонько пошевелила пальцами. Из открывшегося окна дохнуло свежестью и свободой. Как приятно побыть нормальным человеком, просто расслабиться, послушать щебетание птиц… Я втянула в себя ароматную прохладу и спустилась на пол. Ноги дрожали, как ужеребенка, впервые поднимающегося над землей. С чувством глубокой самоиронии я заставила себя сделать шаг. Что, сложно перемещаться на своих двух? Привыкай, милая…
Босыми ступнями я ощутила вибрацию — кажется, к нам гости. Поднялась волна неясной тревоги.
Бесшумно отворилась дверная панель.
— Я рада вновь видеть вас, Леди Ивер, — вдохновенно солгала я и обернулась. Жаль было отрываться от созерцания сада, но учтивость превыше всего.
Если она и удивилась, то вида не показала.
— Я пришла предупредить вас, Леди Калли…
— Что игра на чужом поле опасна, особенно когда не знакома с правилами? — перебила я.
Рэйна вспыхнула.
— Приблизительно так.
— Напрасно. Я не играю в азартные игры.
Мне на секунду стало ее жаль. У нее ведь никогда не было серьезных противников: Брендон ее избегал, а все остальные боялись.
— Вы ведете себя непозволительно с особой…
— Королевской крови? — снова перебила я. — Это несмешная шутка. Что-то еще?
— Если ты собираешься занять мое место, — прошипела Рэйна, — можешь начинать сочинять эпитафию.
— Спасибо, что уделили мне немного своего драгоценного времени, Леди Ивер, — я улыбнулась. — Печально, что вы уже меня покидаете.
— Ты пожалеешь, — медленно выговорила она.
Зашелестело лиловое платье. Уходя, Рэйна оставила едкий запах злости, правда, в смеси с отличными духами.
Отчего-то визит Рэйны напомнил мне о давно поставленной и совершенно забытой цели — выяснить подробности о смерти Хорина Атира. За этим скрывалось нечто зловещее и крайне опасное. А только ли из ревности красавица пытается ускорить свадьбу?..
К моей спальне снова кто-то приближался. Нет, это уже навязчивость! Я направилась в гостиную, намереваясь наговорить Рэйне гадостей. И было раскрыла уже рот, когда навстречу мне рванулось чистое и светлое.
— Здравствуйте, Леди Калли! — радостно выпалил Тод. Не ребенок, а сплошное обаяние!
— Привет, малыш, — я обняла его, провела рукой по мягким золотистым волосам. — Как ты?
— Прекрасно. Меня Сэр Брендон послал. Сказал, что, если вы готовы, можно отправляться. Вы уезжаете? — в голосе Тода прозвенела печаль.
— Ненадолго. Сэр Брендон хочет показать мне планету. Скажи ему, что я уже иду.
— Но вы ведь вернетесь?
— Обязательно.
Тонкие ручки обвили мою шею. Даже и не знаю, чем заслужила любовь этого ангела, но взаимностью я ему отвечала точно…
— Консул I напоминает Терру, но это лишь благодаря многолетней работе. На многих планетах проводили подобные изменения, но нигде — так фундаментально.
По-моему, никогда раньше я не видела Брендона столь умиротворенным. Сейчас, записывая происходившее, я спрашиваю себя, почему все хорошее так быстро заканчивается?.. Отчего я занялась записью только теперь? Тогда как-то не до этого было…
— Капелла примерно в двенадцать раз больше Солнца, но за счет протяженной оболочки, это система двойной звезды. Предполагалось, что у такого типа звезд планет, пригодных для жизни человека, быть не может, как выяснилось, неверно. Консулом I занялись сразу после Катастрофы. Наверное, ностальгия и чувство долга заставили ученых сотворить памятник родине человечества.
— Как прекрасно!
Глупо, конечно, звучит, но ничего другого я ответить не смогла. Мы неторопливо летели над планетой в четырехместном флаэреле — аналога на русском я не нашла. От двух телохранителей-пилотов нас с Брендоном отделяла звукопроницаемая перегородка. Так что, можно сказать, мы были наедине с этим несказанно прекрасным миром. В сотне метров под нами раскинулся горный хребет. Могучее солнце высвечивало заснеженные вершины, окутанные эфемерным жемчужно-розовым сиянием. Блистали вековые ледяные поля.
— Горы Раута. Их первозданный вид сохранили. Впрочем, не только их, — прокомментировал Брендон. — Но все равно, они — единственные в своем роде.
Я согласилась с ним. С высоты птичьего полета горы потрясали своим величием. Монументальностью даже…
— Следующий пункт программы — Ривал. В дельте Ривала воспроизвели настоящие джунгли Амазонки. Фауна, правда, отличается немного, но все равно экзотично.
Я восторженно кивнула, не в силах произнести ни слова. Исполинские пики подо мной превращались в каменистое плато, покрытое карликовой растительностью. Отдельными группами возвышались серые глыбы, напоминавшие древние менгиры.
В таком месте не стыдно было бы обитать богу.
— Что? — встрепенулся Брендон.
Я рассмеялась, поняв, что произнесла вслух свою последнюю мысль. Я перевела.
—
Тут я задумалась. В языке Брендона не было аналога слову бог.
—
— Ты хотела сказать иначе.
Я пустилась в пространное объяснение о вере в первотворца и его власти над душами людей. За бортом флаэреля проносилась сказочная красота, но Брендон был так увлечен и озадачен, что я не стала уходить от ответа. Слишком многим я ему была обязана, хотя бы этой красотой вокруг, поэтому пришлось вкратце изложить основные постулаты христианства, а заодно и других религиозных течений.
— Странно, — произнес Брендон, когда я остановилась, чтобы перевести дух. — Ты говоришь, что бог, — он выговорил это по-русски, очень осторожно, будто пробуя на вкус. — Един. И тут же начинаешь говорить о других богах…
Радости он мне не добавил. Вздохнув, я продолжила свою эпопею о разночтениях и хитросплетениях верований. О различных конфессиях, сектах и еретизме. Итог моей путанной лекции подвел Брендон — довольно неожиданный итог.
— Наверное, запутавшись в богах, человечество отступилось ото всех разом.
Я вздрогнула, как от удара. Бог умер. Причем окончательно и бесповоротно. Хотя о чем я! Он был мертв уже в двадцатом веке, его мумифицированное чучело изредка выставляли на всеобщее обозрение, как кости динозавра. В мои дни число истинно верующих измерялось не слишком сложными числами; а мое время и Империю разделяют века…
— Взгляни, — вывел меня из тяжких раздумий Брендон. — Ривал.
Прямо под флаэрелем катился поток жидкого серебра. По обеим сторонам его обрамляли густо-зеленые заросли, река искрилась под солнечными лучами, многочисленные ее протоки терялись в джунглях, подобные ручейкам ртути. От воды веяло бесконечным покоем. Флаэрель повис над небольшой песчаной косой, и я попросила открыть боковую панель. В кабину ворвался влажный воздух с чуть горьковатым запахом. И тут меня ослепило.
— Мать… — успела выкрикнуть я, пока флаэрель стремительно рассекал воздух. И что я хотела этим сказать?..
Я пришла в себя от крика, причем мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что кричу я сама. Больше, в принципе, некому было. При падении флаэрель сильно искорежило, вся передняя часть превратилась в месиво из металла, пластика и человеческого мяса. В ноздри ударил запах свежей крови. Меня замутило. Брендон, боже мой, Брендон… На пепельно-сером лице отчетливо выделялась кроваво-фиолетовая ссадина, пересекающая лоб. Я прижала пальцы к его сонной артерии. Ну же, милый, давай! Словно в ответ на мой призыв под пальцами что-то дернулось. Еще раз, еще… Я перевела дух. По крайней мере, он жив. Пора придумывать план действий.
Хорошо, хоть флаэрель рухнул на песчаную косу, а не прямиком в джунгли. Там мне точно никакой план не понадобился бы, разве что как удачнее наложить на себя руки. Ладно, для начала надо выбраться из обломков. О стороне Брендона нечего и думать — еезасыпало песком, поднявшимся при падении. Придется с моей, правда, флаэрель сильно накренился. Неудобно, но другого выхода нет. Внутри становилось жарко, тошнота поднялась к самому горлу. Я ткнулась в панель. Черт, как же она открывается?! Похоже, из отсека пилота, но туда я под страхом смерти не полезу, да и вряд ли там что-нибудь уцелело. Я начала шарить руками по пластику, надеясь наткнуться на скрытый механизм. Отчаявшись, развернулась и саданула ногой по панели. Дверь заклинило намертво. Перед глазами начали плавать радужные круги, по телу прокатывались спазмы, болело левое плечо — как минимум, вывих — и я начала терять сознание. Перед тем, как отключиться, я уткнулась взглядом в лазер, прикрепленный к ремню Брендона. Слабость как рукой сняло. А можно им пользоваться в таких условиях?
Я замерла с оружием в руках. Имею ли я право рисковать жизнью Императора? Вот только мог ли современнейший флаэрель упасть сам по себе? Брендон так красочно описывал его безопасность… Сдается мне, та вспышка была не последствием взрыва, похоже, нас подстрелили. И как-то мне совсем не хочется встретиться с этим ворошиловским стрелком[4], будучи запертой в консервной банке.
Поделиться книгой: