Помоги проекту - поделись книгой:
– Это ещё что такое?
– Да в службе у Лебедя завёлся один идиот-летописец, – смутился Лопатинский. – Дневничок вёл с перечнем «услуг». Описал сотни полторы различных способов умерщвления жертв. Изъяли…
– Не смешно, – сплюнул Степан Андреевич.
Впрочем, подобными «фронтовыми сводками» он интересовался мало. Были дела поважнее. В соответствии с его «рекомендациями из Заксенхаузена» ОУН(б) находилась в поиске новых союзников. Пропагандисты без устали штамповали всевозможные обращения, составленные в духе Коминтерна:
«Армяне и другие народы Кавказа! Поднимайтесь на борьбу с Вашими поработителями – империалистами Берлина и Москвы! Кровожадные империалисты, ослабленные взаимным противостоянием, уже стоят у своего гроба! Для полного их уничтожения нужен ещё только один удар со стороны революционных масс! Этот удар будет им нанесён порабощёнными народами Европы и Азии. Сегодня все народы находятся перед задачей переустройства мира на национальных началах… Империализм будет уничтожен!
Народы Кавказа! В настоящий момент Вы должны поднять знамя борьбы за самостоятельные государства… Народы Кавказа! Вступайте в связь с УПА! Организовывайте свои национальные отряды для согласованных отношений с УПА… За самостоятельные государства кавказских народов! За самостоятельную Украину!»
Следующим адресатом стали представители других наций и народностей: «Узбеки, казахи, туркмены, таджики, башкиры, татары, народы Урала, Волги, Сибири, народы Азии!.. Империалистическая Москва веками отнимала у вас ваш хлеб, ваше железо, ваш уголь, ваш скот, ваш хлопок, а во время войны брала с вас дань кровью ваших сыновей и отцов на фронте. Вам же за это присылала своих чиновников, которые издевались над народом, презирали вашу культуру, насмехались над вашим языком… Входите в контакт с УПА! Переходите с оружием в руках на сторону повстанцев!..»
Очередным объектом внимания ОУН становятся «добровольцы при немецких воинских частях»:
«Немецкие поработители теряют под ногами почву… Все оккупированные народы Европы разворачивают священную борьбу за свои национальные самостоятельные государства… Сталинские империалисты используют эту ситуацию и ценой огромных жертв продвигаются в глубь Украины. Большевистские завоеватели вопиют, что они идут „освобождать” нашу землю. Но весь украинский народ хорошо знает, что московские поработители ничем не отличаются от немецких…
Добровольцы! Вы пошли вместе с немецкими войсками на фронт. Вы стремились к уничтожению империалистической Москвы, большевистских хищников… Но ваши надежды не оправдались. Гитлеровским тиранам нужна была только ваша кровь… Теперь немцы отступают. Какова же ваша судьба?.. Пойдёте в Германию – вас бросят в концентрационные лагеря, заморят голодом… Перейдёте к большевикам – вас ждёт неизбежный расстрел… Для вас есть один выход – продолжать вооружённую борьбу против большевистских палачей… УПА уже 10 месяцев героически сражается с немецкими и большевистскими тиранами. В УПА также есть национальные отряды из восточных народов. Таким образом растёт мощный антибольшевистский фронт… Переходите с оружием в руках к украинским повстанцам… В этой борьбе победа будет за нами… Слава украинским повстанцам – мстителям и борцам за волю Украины!»
Затем ОУН(б) попыталась найти подход даже к «товарищам русским красноармейцам и командирам»:
«Мы, украинские повстанцы, признаём ваш героизм в борьбе с немецкими оккупантами. Украинская Повстанческая Армия на оккупированных территориях Украины также вела жестокие бои с немецкими бандами, защищала народ от гитлеровского террора, отстаивала право Украины на свободную жизнь… Украинский народ считает большевиков не освободителями, а обыкновенными поработителями, которые только прикрываются лживыми фразами о „дружбе”, „свободе”, „счастье”.
Что украинскому народу дали большевики, кроме жесточайших репрессий и террора?.. Фактически Украиной управляют не украинцы, а кремлёвско-сталинские сатрапы – Хрущёвы и Ко. Всем известно, что богатства Украины поглощает всесоюзный большевизм, а украинский народ обречён на голодную смерть… Мы обращаемся к вам – поддержать нашу борьбу за независимую Украину… Не идите с оружием в руках против нас. Довольно крови! Не слушайте комиссаров, которые натравляют вас на украинских повстанцев!..»
«На протяжении почти всего 1943 года на Волыни действовало антинемецкое движение, народ восставал против немцев, – самокритично признавал командующий партизанской дивизией Пётр Вершигора. – Националисты возглавили и направили его в русло восстания антипольского… Виноваты ли они в том, что руководили восстанием не большевики, а националисты? Считаю, что виновен в этом не народ, а мы с вами, особенно Волынские и Ровенские партизанские князья-бездельники, которые сидели под носом у народа в ожидании восстания, но и пальцем не шевельнули, чтобы возглавить его. Середняк склонился в сторону кулака-националиста, и не без помощи советских партизан…»
С ним был солидарен генерал Бегма, который руководил партизанским движением на Ровенщине: «…B начале Отечественной войны разведывательное управление оставило небольшие специальные группы по сугубо разведывательным соображениям. С развитием партизанского движения на Украине эти группы начали быстро увеличиваться за счёт местного населения, беглецов из плена и пр. Эти группы превратились в большие отряды. Так, например, отряд полковника Брынского – дяди Пети – вырос до 300 человек, капитана Каплуна – до 400, майора Медведева – до 600. Таким образом, своей работой они переросли задачи спецгрупп, стали известны в области и превратились в обычные большие партизанские отряды, с той лишь разницей, что люди этих спецгрупп охраняли штабы, заготовливали продукты, однако более чем за год не провели ни одной боевой операции. В этих отрядах отсутствует институт комиссаров, нет ни комсомольских, ни партийных организаций. Вследствие такой бездеятельности, отсутствия контроля и воспитательной работы среди личного состава люди развращаются, имеется немало случаев самовольных расстрелов ни в чём не повинного населения, массовые пьянки, хулиганство и так далее…»
Бандеровцы настойчиво искали и находили среди местного населения людей, которые, мягко говоря, недружелюбно относились к «красным партизанам». Не к самой идее народного сопротивления оккупантам, а к тем, кто, называя себя партизанами, пользовался моментом и жил в своё удовольствие. Последних ненавидели, и «благодаря» им люди переносили свою злобу на всех, кто брал в руки оружие и сражался с фашистами.
Это признавали даже сами чекисты. Опытный командир диверсионного отряда Илья Старинов в шифровке на имя заместителя начальника Украинского штаба партизанского движения Тимофея Строкача 17 марта 1944 года сообщал: «В освобождённых районах Тернопольской области население прятало часть скота, свиней, создавая тайные склады для банд националистов, которые покуда ушли в подполье, леса, на территорию, занятую немцами… В четвёртой войне воюю, однако никогда не встречался с такой враждебной средой, как в освобождённых районах Тернопольской области…»По мере приближения фронта к границам Германии усиливалась роль так называемого «кляйнкрига» («малой войны»), предполагавшая активизацию диверсий и подрывных мероприятий в тылу советских войск. 12 февраля 1944 года в составе Главного управления имперской безопасности было создано 8-е управление, занимавшееся координацией деятельности пятой колонны.
Весной того же года в Тернополе прошли переговоры между представителем Провода ОУН Гриньохом (Гераси-мовским) с начальником полиции безопасности и СД дивизии «Галичина» оберштурмбаннфюрером СС Витиской и криминал-комиссаром Папе, представителем СД в Галицийском крае. В обмен на взаимное прекращение огня и помощь оружием украинской стороне ОУН-УПА обещали предоставлять немцам разведданные о советских и польских вооружённых частях. Позже Гриньох подтвердил эти договоренности и выразил готовность принимать участие в диверсионно-террористических акциях, выдвинув единственное условие – освобождение из концлагерей украинских узников, в первую очередь Степана Бандеры.
Через несколько дней командующий УПА-«Север» Дмитро Клячковский (Савур) через абверкоманду группы армий «Северная Украина» передал собранные агентурные сведения в обмен на 20 полевых и 10 зенитных пушек, 500 автоматов, 250 тысяч патронов и 10 тысяч гранат. Конечно, это был выгодный «товарообмен», повесомее тех самых упомянутых «тридцати сребреников»…
Одновременно Савур отдал приказ своим частям: «Борьбы с мадьярами, словаками и другими союзными войсками Гитлера не ведём…»
Командование вермахта высоко оценивало сотрудничество с бандеровцами. На совещании во Львове 19 апреля 1944 года командиры абверкоманд группы армий «Юг» не скупились на комплименты. Материалы, полученные от УПА, говорил подполковник Линдгард, «исключительно исчерпывающи и… годятся для применения армией в военном плане», подчёркивая, что без помощи повстанческой разведки агентурная деятельность немецких разведорганов «была бы вообще невозможна». Ему вторил подполковник Зелингер, утверждая, что подрывная работа за линией фронта «может осуществляться только с помощью УПА».
Ещё в Заксенхаузене Степан Бандера инструктировал Шухевича: «Под влиянием большевистской действительности наименее стойкие элементы, безусловно, в абсолютном большинстве перейдут на сторону советов. Они вдвойне опасны для нашей дальнейшей работы, и их возможный переход… подорвёт престиж ОУН и УПА, а их борьба, на которую они активно пойдут вместе с большевиками против ОУН, исключит любую возможность нашей подпольной работы… А потому необходимо немедленно и как можно секретнее, во имя великого национального дела, ликвидировать вышеназванные элементы двумя путями…»
Первый, указывал Проводник, – это открытый бой, в котором найдут свою смерть и правые и виноватые. Второй – уничтожение предателей с помощью известных методов работы службы безопасности ОУН.
Отступая, гитлеровцы проявляли трогательную заботу о материально-техническом обеспечении будущего подполья на оставляемой ими Западной Украине и активном использовании военно-организационных и разведывательно-подрывных возможностей частей УПА. Генерал-майор Бреннер в этой связи отдал особое распоряжение:
«Начатые в районе Деражино переговоры с руководством национальной Украинской повстанческой армии были успешно проведены также в районе Верба. Достигнуты договорённости. Немецкие части не подвергаются нападению со стороны УПА. УПА засылает лазутчиков, преимущественно девушек, в занятые врагом районы и сообщает результаты разведотделу боевой группы Притцмана. Пленные красноармейцы, а также советские партизаны препровождаются в разведывательные отделы для допроса; местные вражеские элементы используются боевой группой на работах. Чтобы не мешать этому необходимому взаимодействию, приказываю:
1. Агентам УПА, которые имеют удостоверения за подписью „капитан Феликс”, или тем, кто выдает себя за членов УПА, разрешать беспрепятственный проход; оружие оставлять при них. По требованию агента предоставлять им быстрейший доступ в разведотдел.
2. Члены частей УПА при встрече с немецкими частями для опознавания поднимают левую руку с раздвинутыми пальцами к лицу; таковых не задерживать, – это означает их взаимопонимание.
3. Со стороны УПА имеются нарекания на то, что немецкие регулярные части производят самовольные реквизиции, особенно домашней птицы. В связи с этим согласно приказу от 2 февраля 1944 г. командиры частей привлекаются за эти самовольные реквизиции, чтобы таковые прекратить».
Со своей стороны, оуновцы выдвигали единственное условие – хранить в секрете факт их взаимовыгодного сотрудничества. Обращаясь к германскому командованию, Гриньох предлагал: «Доставка оружия и диверсионных средств с немецкой стороны через линию фронта для подразделений УПА должна проводиться по всем правилам конспирации, чтобы не дать большевикам в руки никаких доказательств относительно украинцев – союзников немцев, которые остались за линией фронта. Поэтому ОУН просит, чтобы переговоры… шли от центра и чтобы партнёрами с немецкой стороны была, по возможности, полиция безопасности, так как она знакома с правилами конспирации».
Но всё же с отступлением немецких частей на запад бандеровцев всё чаще посещают пораженческие настроения. Даже беззаветно преданный идее Роман Шухевич, предчувствуя грядущие «чёрные дни», признавал: «Об украинских массах говорить поздно. Мы их плохо воспитали, мало убивали, вешали. Теперь следует думать о том, как сохранить Организацию…»
По призванию и врождённым качествам бойцы УПА были превосходными конспираторами. Подпольные территориальные структуры действовали в большинстве населённых пунктов Галичины. В каждом селе, хуторе сооружались уникальные тайные схроны, так называемые крыивки (укрытия), в которых находили убежище боевики. При выборе и способах обустройства лежбищ проявлялись чудеса изобретательности и находчивости, нередко ставившие в тупик бывалых смершевцев.
Крыивки, как правило, сооружались на сельском или городском подворье при согласии и активной помощи хозяев. Схроны рыли ночами, вёдрами или мешками выносили грунт подальше от дворов и там рассеивали по земле или ссыпали в речку или пруд. На Ивано-Франковщине крыивки часто копали параллельно с шурфом действующего колодца, сверху перекрывали и плотно утрамбовывали слоем земли. Вход-люк вырезали в деревянной стенке колодца-криницы на двухметровой глубине от верхнего сруба, и сверху заметить его было невозможно. Стоило в селе грянуть облаве, как подпольщики мгновенно ныряли в колодец, спускались по цепи, к которой крепилось ведро, открывали лаз и закрывались изнутри.
В схронах боевики могли находиться по нескольку дней, пока не минует угроза ареста. Но и там они не сидели сложа руки – сочиняли листовки и обращения, врачевали раны, приводили в порядок оружие. Еду им готовила и тайком передавала хозяйка: обычно в пустое ведро она ставила горшок с варёной картошкой и мясом, какими-то овощами, а потом тихонько, даже не сторонясь соседей, направлялась с ним к колодцу – как бы за водой. Там опускала ведро до уровня тайного люка и подавала условный сигнал. Сидельцы забирали провиант, а ведро опускали ниже. Зачерпнув воды, женщина возвращалась в хату. При такой конспирации крыивку не могли обнаружить чужаки, хоть сутками сидевшие в засаде в кустах за соседским забором.
Тяжелее приходилось зимой – в стужу крыивка могла обернуться для боевиков могильным склепом. Не случайно первыми, кого брали на заметку чекисты, были люди, страдающие радикулитом или ревматизмом, – верная примета того, что человек долгое время провёл в подземном бункере.
Спасаясь от холодов и сырости, тоже пускались на хитрости. Неким умельцам удалось соорудить схрон с входом прямо под кухонной печью, накрыв его толстым листом металла. При малейшей опасности боевики спускались в убежище и закрывали за собой лаз. А хозяйка при этом поджигала заранее приготовленные дрова и ставила на огонь бак с водой…
Кроме малогабаритных крыивок, предназначенных для временного пребывания, подальше от населённых пунктов и дорог, в гористой местности устраивали целые подземные поселения с автономной системой жизнеобеспечения, которая позволяла прятаться в них неделями, а то и месяцами. Чаще здесь применяли уже не шахтный, а открытый способ. Труднодоступные, они надёжно функционировали аж до середины 1950-х годов. Скажем, в Городенсковском районе на Ивано-Франковщине, возле села Копачинцы, до осени 1956 года функционировала «трёхкомнатная» крыивка, где «с удобствами» проживало семь боевиков, в том числе и три женщины. Место для схрона – в лесу над рекой – боевики выбрали так, что к нему незаметно подкрасться было невозможно. В подземелье по тайному ходу, прикрытому досками, на которых рос куст лесного ореха, «домочадцы» проникали, спускаясь по лесенке. Интересным в инженерном плане был дымоход: над печкой архитекторы-любители приладили широкую трубу с тонкими трубочками, по которым дым струился на поверхность, сразу равеиваясь. Маскировал дымоход густой кустарник. Для удаления мусора и нечистот сидельцы даже проложили некое подобие канализации.С провиантом тоже проблем почти не было. Овощи и фрукты они добывали на колхозных полях и в садах. В лесах собирали грибы, ягоды, орехи, травы. Мёдом, молоком и салом их снабжали местные жители.
Именно для прижимистых селян оуновские финансисты в послевоенные годы придумали так называемые облигации боевого фонда (бофоны) УПА. Бофоны являлись как бы денежными обязательствами бандеровцев за предоставляемые им услуги и товары. Кстати, выпускали бандеровцы свои бофоны по эскизам проверенного живописца Нила Хаевича. Поначалу бофоны пошли нарасхват.
– Ты мне сегодня хрюшку, а я тебе – облигацию.
– Сколько?
– Да хоть на тыщу карбованцев… Скоро миллионером станешь!..
Одна беда – в крыивках боевиков одолевали хвори: кроме неизбежных радикулита и ревматизма подстерегали ещё и туберкулез, цинга, потеря зрения.
Порой схроны красным поисковикам всё же удавалось найти. Чаще зимой, когда заметнее были струйки тёплого воздуха, выходившие из примитивного «вентиляционного» люка. Когда чекисты стали применять в своих поисках собак, совсем стало туго. Обнаруженные боевики, прекрасно понимая, что их ждёт на земле, как правило, подрывали себя, стрелялись…
5 апреля 1944 года заместитель наркома внутренних дел СССР, комиссар госбезопасности 3-го ранга Серов утвердил инструкцию о порядке ссылки членов семей оуновцев и активных повстанцев в отдалённые районы Союза ССР:
«Раздел 1
Ссылке подлежат все совершеннолетние члены семей оуновцев и активных повстанцев, как арестованных, так и убитых при столкновении, а их имущество – конфискации в соответствии с приказом НКВД СССР № 001552 от 10 декабря 1940 года.
Кроме этой категории, подлежат также ссылке семьи актива и руководящего состава ОУН – УПА, скрывающихся и находящихся в данное время на нелегальном положении, как то: коменданты, помощники комендантов и сотрудники СБ; районные и надрайонные проводники ОУН; сотенные; станичные; коменданты ОУН; куренные; господарчие; шефы и референты связи; активные участники банд.
Несовершеннолетние члены семей следуют вместе со своими родными. Имущество ссыльных подлежит конфискации.
Ссылку производить в отдалённые районы Красноярского края, Омской, Новосибирской и Иркутской областей.
Раздел 2
Установить следующий порядок оформления документов (материалов) о выселении…
а) начальники городских и районных отделов НКВД– НКГБ на основании имеющихся документальных данных о практической бандитской деятельности оуновцев и повстанцев составляют списки семей, подлежащих ссылке по каждому району в отдельности по прилагаемой форме, и мотивированные заключения о выселении на каждую семью отдельно…
Направление в ссылку… производить после утверждения наркомом внутренних дел УССР, не дожидаясь решений ОСО.
Раздел 3
Для выселения… в каждый район выделяется группа оперативных работников, которая совместно с представителями местных органов власти (исполкома) является в дом (квартиру) ссылаемых, объявляет членам семьи решение о ссылке и предлагает собрать вещи, которые им разрешается брать с собой; производит опись имущества, подлежащего конфискации, и передаёт это имущество по акту представителю местных органов власти и под конвоем направляет всех членов семьи, подлежащих ссылке, вместе с вещами на намеченную железнодорожную станцию для погрузки в вагоны…
Раздел 4
Ссыльным разрешается брать с собой:
а) одежду, бельё, обувь, постельные принадлежности;
б) посуду столовую, чайную, кухонную (ложки, ножи, вилки, вёдра и т. д.);
в) мелкий хозяйственный инвентарь, бытовой инструмент и орудия мелкого кустарного или ремесленного производства (топор, пила, лопата, коса, грабли, вилы, молоток, швейная машинка и т. д.);
г) продовольствие из расчёта не менее месячного запаса на семью (разрешать брать продукты неограниченно);
д) сундук или ящик для упаковки вещей.
Общий вес указанных вещей не должен превышать 500 кг на каждую семью.
Обратить особое внимание, чтобы выселяемые семьи брали с собой как можно больше одежды, обуви и продуктов питания, деньги без ограничения суммы и бытовые ценности (кольца, часы, серьги, браслеты, портсигары и т. д.).
Раздел 5
Конфискации подлежат все принадлежащие ссыльным постройки, сельскохозяйственный инвентарь (за исключением разрешённого к вывозу мелкого инвентаря) и домашний скот…
Раздел 6
Порядок конвоирования ссылаемых в пути следования до железнодорожной станции назначения определяется уставом конвойной службы…»Уловив панические настроения галичан, ушлые пропагандисты из ведомства Геббельса тут же сочинили свой, вполне правдоподобный «приказ Жукова о выселении украинцев в Сибирь»:
«Совершенно секретно
Приказ № 0078/42
22 июня 1944 года г. Москва
ПО НАРОДНОМУ КОМИССАРИАТУ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР
И НАРОДНОМУ КОМИССАРИАТУ
ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
Содержание:
О ликвидации саботажа на Украине и о контроле над командирами и красноармейцами, мобилизованными из освобождённых областей Украины.
Агентурной разведкой установлено: за последнее время на Украине, особенно в Киевской, Полтавской, Винницкой, Ровенской и других областях, наблюдается явно враждебное настроение украинского населения к Красной Армии и органам Советской власти. В отдельных районах и областях украинское население сопротивляется выполнению мероприятий партии и правительства по восстановлению колхозов и сдаче хлеба для нужд Красной Армии. Для того чтобы сорвать колхозное строительство, хищнически забивают скот. Чтобы сорвать снабжение продовольствием Красной Армии, хлеб закапывают в ямы. Во многих районах враждебные украинские элементы, преимущественно из лиц, уклоняющихся от мобилизации в Красную Армию, организовали в лесах зелёные банды, которые не только взрывают воинские эшелоны, но и нападают на небольшие воинские части, а также убивают местных представителей власти. Отдельные красноармейцы и командиры, попав под влияние полуфашистского украинского населения и мобилизованных красноармейцев из освобождённых областей
Украины, стали разлагаться и переходить на сторону врага. Из вышеизложенного видно, что украинское население стало на путь явного саботажа Красной Армии и Советской власти и стремится к возврату немецких оккупантов. Поэтому в целях ликвидации и контроля над мобилизованными красноармейцами и командирами освобождённых областей Украины приказываю:
1. Выслать в отдалённые края Союза ССР всех украинцев, проживавших под властью оккупантов.
2. Выселение производить: а) в первую очередь украинцев, которые работали и служили у немцев; б) во вторую очередь выселять всех остальных украинцев, которые знакомы с жизнью во время немецкой оккупации; в) выселение начать после того, как будет собран урожай и сдан государству для нужд Красной Армии; г) выселение производить только ночью и внезапно, чтобы не позволить скрыться и не дать знать членам его семьи, которые находятся в Красной Армии.
3. Над красноармейцами и командирами из оккупированных областей установить следующий контроль: а) завести в особых отделах специальные дела на каждого;
б) все письма проверять не через цензуру, а через особый отдел; в) прикрепить одного секретного сотрудника на 5 человек командиров и красноармейцев.
4. Для борьбы с антисоветскими бандами перебросить 12-ю и 25-ю карательные дивизии НКВД.
Приказ объявить до командира полка включительно.
Народный комиссар внутренних дел Союза ССР
Зам. народного комиссара обороны Союза ССР
Верно: начальник 4-го отделения полковник
Ну и что с того, что подобного рода «документ» по элементарным канонам бюрократической канцелярии никак не могли подписать Берия вместе с Жуковым? Главное – посеять страх, а истину утопим. Тем более что депортация «членов семей оуновцев – украинских националистов, бандитов и бандпособников» чекистами проводилась практически по этой схеме ускоренными темпами.
«В нашей работе имеется одна ошибка, – излагал свои соображения командир 88-го пограничного отряда НКВД. – Мы убиваем повстанцев, мы видим мёртвого повстанца, но за каждым повстанцем остаётся жена, брат, сестра и так далее», то есть члены семьи, чьё общее чувство преследуемых порождает будущее сопротивление. Когда же начнём наказывать семьи?..
Призыв был поддержан. На совместном совещании партактива и руководства МГБ 14 февраля 1946 года секретарь Дрогобычского обкома Олексенко обратился непосредственно к первому секретарю Хрущёву: «Я прошу Вас, Никита Сергеевич. Дайте нам эшелоны, чтобы мы могли выслать семейства повстанцев. Это имеет большое значение и поможет нам достичь [нашей цели]. Мы готовы провести массовые высылки…»
Спустя год на подобном же совещании во Львове с участием товарищей Кагановича и Хрущёва секретарь Станиславского обкома Слонь требовал: «Мы должны репрессировать членов семей как предателей нации. Мы должны выслать семейства мятежников как опасную угрозу безопасности государства…»
Под особым присмотром находились молодые галичане, призванные в ряды Красной армии. 23 марта 1944 года вышла директива ГлавПУРа (Главного политуправления) «О работе с призванными из освобождённых районов западных областей Украинской ССР». В соответствии с ней первоначальная проверка должна была проходить уже во время мобилизации, в которой принимали участие офицеры местных или фронтовых органов НКВД. Подозреваемых в сотрудничестве с немцами отправляли в тыл для дальнейшей проверки или в штрафные батальоны, где им предстояло «искупить кровью свою вину перед Родиной за то, что активно не выступали против немцев». Всех прочих – в маршевые роты или запасные полки. Там уже плотное «шефство» над ними брали смершевцы.У руководства ОУН – УПА были свои счёты с теми, кто не воспротивился возвращению советской власти на Западную Украину: «Действовать так, чтобы все, кто её поддерживает, уничтожались… Не запугивать, а физически уничтожать… Пусть из украинского населения останется половина – ничего страшного нет. Мы должны уничтожать всех, кого заподозрили в связях с Советской властью. А семьи их будут вырезаться до третьего колена…»
«Приговор.
19 октября 1944 г. суд военного трибунала, рассмотрев дело против Мирончук Татьяны, признал её виновной в сотрудничестве с НКВД. На основании её признания суд приговаривает Мирончук Татьяну к смерти.
Приговор приведён в исполнение 19.X. 1944 г. в 5 часов утра. Слава Украине! Героям слава!
Ком. пол.Таков был стандартный текст универсального смертного приговора, разработанного службой безопасности УПА. Менялись лишь даты, имена подсудимых и псевдонимы исполнителей.
Особую ненависть подпольной службы безопасности вызывали «москальки» – молодые украинки, уличённые в связях с «советскими оккупантами», попросту говоря «красноармейские шлюхи».
В июне 1948 года уборщица Львовского университета, наводя порядок в конюшне, в земляном полу случайно наткнулась на останки человеческих тел. В ходе расследования и раскопок были найдены 18 обнажённых и изуродованных трупов – 17 женщин и 1 подростка.
«С ноября 1947 г. мы систематически убивали лояльно настроенных к советскому режиму жителей близ расположенных к городу Львову районов, – показывал на следствии один из убийц. – С этой целью встречали намеченных к ликвидации на вокзале или городском базаре, заманивали их под разными предлогами в конюшню университета. Там мы убивали их ударами тупого предмета по голове, после чего закапывали в землю».
Составлялись проскрипционные списки «греховодниц». В конце 1944 года такой список был обнаружен в селе Розваж Золочивского района. В нём значились фамилии восьми местных жительниц, которых соседи подозревали в измене:
«…Морцам Юлия, украинка, в 1941 году была членом Коммунистического союза молодёжи и информатором НКВД. Когда в 1944 г. вернулись Советы, она начала работать ещё более активно… Она информировала обо всём НКВД и руководителя района… Каждый день она гуляет с НКВД и кричит „Долой бандеровцев!”…
…Михайлюк Юлия, по национальности русская, была связана с поляками и советскими партизанами, а теперь стала главным информатором НКВД… Она доносит НКВД и местному партийному секретарю обо всём, что случилось в селе. Она (было подслушано) говорит: „Долой бандеровцев! Теперь пришло время, чтобы начать жить жизнью, которую мы все ждали. К чёрту вас и ваших бандеровцев!”
…Литарчук Фима, по национальности украинка… Доносит о тех, кто скрывается… Имеет очень тесную связь с председателем сельсовета и секретарём местной партячейки. Много раз её заставали с НКВД и представителем райкома партии… Она (было подслушано) кричит: „Долой бандеровцев! Мы достаточно долго ждали свободу. Теперь время, чтобы жить!”
…Подписано:Каратели СБ ОУН наказывали «грешниц» за малейшую провинность: семнадцатилетнюю Марину Мойсин – за то, что два её двоюродных брата служили в Красной армии, а сама она систематически носила для продажи молоко в дом, где жили сотрудники МВД – МГБ. Пятнадцатилетнюю Машу Буяновскую за то, что её брат служил в Красной армии, а сама она, будучи угнанной в Германию, четыре года работала на жирного бюргера… В смертном приговоре СБ относительно двадцатитрехлетней Марии Мирон значилось: «Лояльно расположена к советскому режиму. Аккуратно выполняла все обязательства перед государством».
В вину молодым людям вменялось даже место рождения. В сводке МГБ от 4 августа 1948 года значилось: «Были захвачены и зверски замучены работавшие на территории Станиславской области геологи Балашова Наталья, 1921 года рождения, уроженка и жительница города Москвы, член ВКП(б), и Рыбкин Леонид, 1925 года рождения, уроженец и житель города Москвы, член ВЛКСМ…»
Уповец Ленив по кличке Резунчик откровенничал: «С моим участием было уничтожено до 200 человек, которые были заподозрены в связях с органами МГБ, либо членов ОУН и в измене… В августе – сентябре 1946 года, когда наша бандбоёвка СБ дислоцировалась в селе Топильск Станиславской области, руководителем её Омелько была заподозрена в связях с органами МГБ курьер Пергинского районного провода ОУН – девушка по кличке Чаривна. После допросов, сопровождавшихся различными изуверствами, Чаривна не дала показаний о своей связи с органами МГБ, однако комендант бандбоёвки Омелько приказал повесить её…»
По данным канадского историка Виктора Полищука, в 1943–1944 годах жертвами бандеровского террора стало по меньшей мере 120 тысяч невинных поляков и около 80 тысяч украинцев. Его киевский коллега профессор Анатолий Чайковский считает, что общее число жертв, погибших от рук ОУН-УПА, превысило 300 тысяч человек. По оценкам других исследователей – француза А. Герена, американца К. Симпсона, итальянца Д. Боофа и других по своей жестокости и цинизму преступления бандеровцев против человечества не уступают нацистским, а в ряде случаев превосходят их.
«Епископ Феофан, служивший в старинном Мукачевском монастыре, в своих проповедях осуждал кровавые выходки бандеровцев, – сообщал руководитель местного управления МГБ. – Однажды он получил письмо с изображением трезубца: это было последним предупреждением бандитского подполья. Но Феофан продолжал своё святое дело. Вскоре его нашли мёртвым, причём не где-нибудь, а в келье… Епископа не просто убили, а умерщвили средневековым зверским способом: обмотали его голову проволокой, подоткнули под неё палку и начали её медленно вращать до тех пор, пока не треснул череп…»
Впрочем, «методы работы» МВД и МГБ мало чем отличались от профессиональных навыков палачей-оуновцев. В обзоре 1946 года контрольной комиссии ВКП(б) значилось: «Начальник Глинянского райотдела МВД Львовской области Матюхин П. E., допрашивая Михальскую Е. Г., изнасиловал и жестоко избил её. Просидев под арестом с 27 января по 18 февраля с. г., Михальская из-под стражи была освобождена… Матюхиным также было изнасиловано по крайней мере четыре других девушки незаконно арестованных: Пастернак, Костив, Покира и Степанова… Они были освобождены после учинённого над ними насилия и издевательства…»; «Начальник Богородчанского райотдела МВД Станиславской области Беспалов М. Д. и его заместитель Борисов И. 3. в феврале незаконно арестовали гражданок Снытько Марию и Фанегу Прасковью. Во время допроса их избивали, а затем посадили в холодную камеру. После освобождения из-под ареста от перенесённых побоев Снытько умерла…».
В силу определённых обстоятельств партизанская война со временем всё больше начинала напоминать разбой и бандитизм, направленный против своих же односельчан или жителей ближайшего хутора. Мёрзнувшие в лесных схронах мужики не только желали крови ненавистных «коммуняк» и славы Украине, но и каждый день хотели жрать. Рано или поздно (чаще как раз поздно – в ночную пору) они совершали набеги на соседние сёла. Борцов с Советами сердобольные крестьяне, конечно, кормили чем бог послал. Гости приходили снова, в следующую ночь, особенно к тем, кто не выказывал гостеприимства, а значит, втихаря подгавкивал красным. При этом уже не просили – требовали хоть последнюю овцу или корову и шарили по амбарам, выгребая всё, что попадалось на глаза. Стоит ли так поступать с земляками? Очередной ночью хозяева встречали «гостей» уже увесистой дубиной. Кого-то избивали до крови или даже до смерти. Карпатские хлопцы умеют грудью постоять за своё добро – с вилами против автоматов пойдут, один чёрт, против каких – москальских ППШ или немецких «шмайссеров».
Из «Донесения секретаря Березовского РК КП(б)У Коржа секретарю Каменец-Подольского обкома КП(б)У тов. Петрову № 51 6 апреля 1944 г. о случаях нападения бандеровских отрядов и вооружённой банды» [19] : «4.IV.44 г. Вооружённый бандеровский отряд около 40 человек в 2 часа ночи сделал налёт на с. Киликиев нашего района… Отряд в смешанной форме… арестовал истребка охраняющий с/совет, затем под угрозой оружия заставил стучать в окно к председателю с/совета тов. Рогань. При открытии квартиры в дом вошло половину отряда, отобрав у последнего автомат, а затем также под силой оружия заставили стучаться в квартиру по всему активу села и военнослужащих, расквартированных в селе. Таким образом отряд обезоружил: председателя с/совета, истребка, счетовода колхоза, председателя колхоза, одного лётчика, двух часовых, охранявших аварийный самолёт, шофёра и лейтенанта. Затем отряд снял с аварийного самолета „ИЛ-2” два крупнокалиберных пулемёта, побив приборы на самолёте, и ушёл. Все арестованы и обезоружены были невредимы отпущены с предупреждением: „говорять энкеведисты, что мы убиваем людей… неверно. Мы убиваем именно энкеведистов, а вы идите спать. Придёт время вы сами к нам прийдете”…»В свободном поиске
Во второй половине 1944 года в Заксенхаузен пожаловал сам шеф СС Генрих Гиммлер. Навестив Степана Андреевича, высокий гость сообщил многолетнему сидельцу: «Необходимость вашего вынужденного пребывания под мнимым арестом, вызванная обстоятельствами, временем и интересами дела, отпала. Отныне начинается новый этап сотрудничества, наша победа обеспечит и ваше будущее».
После отступления немцев с Украины держать Бандеру в лагере стало бессмысленно. 25 сентября 1944 года Бандера и другие видные оуновцы, в том числе Андрей Мельник, были освобождены.
Однако возвращаться на Украину Степан Андреевич не спешил. За просто так подставлять свою голову под «карающий меч революции» он не собирался. Какой смысл? Он же не самоубийца. Близкий к руководству Организации Иво Полулач отмечал, что Бандеру «нельзя было переспорить, он не слушал никакие доводы. Всегда оставался при своём мнении. И одним из его минусов было то, что он фактичеки не знал, что творится на Украине, где он не был со времён первого ареста, с 1934 года. Он мыслил революционными фразами…»
Конечно, его впереди ждали большие дела. Необходимо было не мешкая заниматься внутренними проблемами Организации, руководство которой стройными колоннами перебиралось в Германию.
Сам Степан Андреевич, воспользовавшись гостеприимным «приглашением» оберштурмбаннфюрера Вольфа, нашёл приют под Берлином, на даче отдела 4Д гестапо. После непродолжительного отдыха и акклиматизации Проводника в январе 1945 года его командировали в Краков в расположение абверкоманды-202. Ему предстояло провести инструктаж и напутствовать готовившегося к заброске в тыл Красной армии старого знакомого Юрия Лопатинского с группой. По случаю приезда Бандеры командир абверкоманды капитан Кирн устроил маленький банкет на вилле на Гратенштрассе.
Праздники быстро сменились буднями. Подзадержавшемуся в Кракове Бандере нужно было спешно уносить ноги, иначе он рисковал угодить в лапы Смерша, чьи лазутчики уже рыскали по городу. Спасение Проводника было поручено главному диверсанту рейха, любимцу самого Гитлера Отто Скорцени, имевшему немалый опыт в проведении подобных операций.
«Это был трудный рейс, – скупо вспоминал те дни верный «солдат фюрера», избегая лишних подробностей. – Я вёл Бандеру по радиомаякам, оставленным в Чехословакии и Австрии, в тылу советских войск. Бандера был нам нужен. Мы ему верили. Гитлер приказал мне спасти его, доставив в рейх для продолжения работы. Я выполнил это задание».
После благополучного возвращения в Германию Бандера был привлечён к созданию Украинского национального комитета (УНК), о котором гитлеровцы, правда, вспомнили только тогда, когда сам рейх уже находился на грани катастрофы. Накануне решительного штурма Берлина частями маршала Жукова немцы приказали подвернувшемуся под горячую руку Бандере наскоро сколотить боевые отряды из уцелевших оуновцев и бросить их под гусеницы советских танков. Степан Андреевич приказ выполнил, а сам от греха подальше покинул пылающий Берлин и укрылся в Веймаре.
Уже после мая 1945 года Бандера, говоря о причинах, которые побудили немцев освободить его из концлагеря, туманно намекал, что они, дескать, старались расположить его к себе, но от сотрудничества он решительно отказался и бежал из-под полицейского надзора в самом начале 1945 года. Как всегда, Степан Андреевич искренне верил в каждое произнесённое им слово.
Оказавшиеся в американской и английской зонах оккупации бандеровцы, вопреки всем опасениям и ожиданиям, преследованиям не подвергались. Только в Баварии насчитывалось более трёх десятков лагерей, в которых на какое-то время укрылись вчерашние каратели и кадровые вояки УПА. 31 октября 1945 года в Ашаффенбурге с согласия Главного штаба американской армии было создано Центральное представительство украинской эмиграции в Германии, которое успешно контактировало с украинскими националистическими организациями в США и Канаде.
Первое время после войны Бандера был вынужден скитаться, перебираясь с места на место – Веймар сменяли трущобы берлинских предместий, разрушенных артиллерией союзников, затем следовали уютные тирольские курорты – Инсбрук, Зеенфельд, потом Хильдесхайме в Нижней Саксонии… Для охраны вождя главнокомандующий УПА Роман Шухевич отправил в Германию старшин службы безопасности, которые, кроме выполнения своих непосредственных обязанностей, занимались решением чисто житейских проблем Бандеры. Его личный охранник Василий Шушко вспоминал, что, перемещаясь по Австрии и Германии, они со Степаном Андреевичем лишь однажды позволили себе остановиться в какой-то захудалой гостинице. В основном же довольствовались ночлегом в палатке, которая постоянно находилась в багажнике автомобиля. И конспиративно, и экономно.
Над семьёй Бандеры тем временем сгущались тучи. С чужими документами они сначала ютились в лагере для беженцев вблизи Миттенвальда. Потом им подыскали уединённый лесной домик под Штарнбергом, правда без тепла, света и элементарных бытовых удобств. Малолетней Наталке приходилось ежедневно проходить по 6 километров, чтобы добраться до школы.
«Семья недоедала, дети росли болезненными, – повзрослев, рассказывала она. – Мы жили без нашего отца. Отец лишь несколько раз навещал нас. Я вспоминаю, как однажды, тяжело болея воспалением среднего уха, я спрашивала маму, кто этот чужой пан, который склонился ко мне и гладит. Я совершенно забыла своего отца… Потом мы жили в маленьком селе Брайтбрун над Аммерзее, и мой отец посещал нас уже чаще, а потом бывал дома почти каждый день. Но моя мама постоянно боялась за жизнь отца, на которого охотились большевики: её преследовала мысль, что он может погибнуть при несчастном случае во время поездки домой. И всё-таки эти годы были для нас самыми спокойными и самыми счастливыми в жизни моей матери, которая хорошо себя чувствовала среди жителей села и сдружилась с ними… Все эти годы мы были полностью оторваны от украинцев, а это угрожало нам, детям, полным отчуждением от украинства. Но мой отец, несмотря на свою ответственную и изнурительную работу, находил ещё время для того, чтобы учить меня украинской истории, географии и литературе, заставлял меня читать украинские книжки… В то время я не знала, кем был мой отец. И я не могла себе объяснить, почему мы сменили нашу фамилию…»
Но более всего в послевоенный период Степана Андреевича, безусловно, тревожила неопределённость своего положения в родной Организации. Во время «почётной ссылки» в Заксенхаузене обязанности «правящего Проводника» исполнял Мыкола Лебедь. Затем участники III чрезвычайного Большого собрания ОУН в 1943 году решили вообще отказаться от института Проводника. Вместо этого было создано бюро Провода в составе Романа Шухевича, Ростислава Волошина и Дмитра Маевского.
Но самые стойкие последователи Бандеры считали, что его ещё в 1940 году в Кракове избрали пожизненным Проводником. Выйдя из лагеря, Степан Андреевич потребовал подтверждения своих властных полномочий.
А как иначе, если некоторые командиры УПА, к примеру Тарас Бульба-Боровец, уже поднимали головы и высказывали откровенное недовольство методами «борьбы за независимость», которые применяли бойцы, прикрывавшиеся именем Проводника:
«Пошли в ход топоры и верёвки. Вырубаются и вешаются целые семьи. Топорники вырубают и вешают… беззащитных женщин и детей… Может ли революционер-государственник подчиняться проводу партии, которая начинает построение своего государства с вырезания национальных меньшинств? При ваших методах отстрела украинцев в Красной Армии, бывших украинских коммунистов, комсомольцев и уничтожения украинского актива, как это было на Житомирщине, удушения лучших людей, вы не сумеете мобилизовать вашей армии… За что вы боретесь? За Украину или за вашу ОУН? За Украинское государство или за диктатуру в этом государстве? За украинский народ или только за свою партию?.. Существовала ли когда-то на Украине такая революционная организация, которой украинский народ боялся больше, чем самого лютого врага, а её членов называл не иначе как вешателями и топорниками?..
Что общего имеют с освобождением Украины бандеровские попытки теперь подчинить украинские народные массы своей партийной диктатуре и фашистской идеологии, которая отвратительна украинскому народу… А сколько жертв террора, запугиваний или позорно замученных председателей сельских советов, бульбовцев, мельниковцев, радикалов, старых петлюровцев, комсомольцев, беспартийных честных и сознательных украинцев, которые погибли только потому, что у них были другие убеждения, что они осуждали преступную бандеровскую деятельность!.. Кровь павших и раненных от вашей руки революционеров и слёзы уже сегодня угнетённого вашей „властью” населения станут вечным позором ОУН Бандеры…»
В феврале 1945 года конференция ОУН избрала новое бюро в составе Бандера – Шухевич – Стецько. Степан Андреевич был определён Проводником всей ОУН, а Роман Шухевич его заместителем и руководителем Провода на украинских землях. Однако проблемы оставались.
Зимой 1946 года создаётся Зарубежная часть (34) ОУН, что позволило раскольникам утверждать, дескать, в послевоенные годы Бандера утратил полномочия Проводника всей Организации, подчиняя себе лишь эмигрантские силы.
История повторялась. С той лишь разницей, что если в 1940 году Степан Андреевич обвинял Мельника, что тот, находясь за рубежом, оторвался от реальной жизни на Украине, то теперь уже ретивые супруги Ребет, Зенон Матла и некоторые другие влиятельные члены ОУН выдвигали аналогичные претензии к «пожизненному вождю».
В ближайшем окружении Бандеры полагали, что смутьяны играли на руку врагу, словно умышленно выжидая подходящий политический момент. Именно в эти дни на первой сессии Организации Объединённых Наций Москва устами «письмэнника» Мыколы Бажана потребовала от мировой общественности привлечь к ответственности украинских националистов во главе со Степаном Бандерой как военных преступников.
Отвечая своим оппонентам, Проводник (под псевдонимом С. А. Серый) предпринял ловкий ход. В своей программной статье «К основам нашей освободительной политики» он, излагая идеи и ценности, «определяющие содержание и форму жизни и развития народа и личности на всех участках, их созидательную роль…», в очередной раз подтвердил свою приверженность идеям свободы, самобытности и свободного развития народов, социальной справедливости, равенства и братства всех людей и народов. И тут же впервые заговорил о «толерантности в отношении к иным, различным культурным и социальным ценностям», о свободе религии, сознания, мысли и слова.
При этом позволил себе неожиданный пассаж:
«По политико-мировоззренческой сущности ОУН – монопартийная система в государственной жизни и не может отвечать потребностям полного и здорового национального развития. В государственной организации народа должно быть место для политической дифференциации, кристаллизации и свободного развития политических групп, и для здорового творческого состязания между ними. Государственные же органы в исполнении своих функций должны стоять на позициях внепартийности: прежде всего, заботиться о единстве, защищать интересы всех позитивных составных частей… Мы отбрасываем тоталитарно-механистические методы…
Словом, панове, ОУН – открытая трибуна, я принимаю любую критику, мы уважаем любое мнение, лишь бы оно служило достижению великой цели – построению Украинской Независимой Соборной Державы».
И тут же Проводник обращает «Слово к украинским националистам-революционерам за границей», своим соратникам:
«Главнейшим принципом всей украинской политики является и должно быть восстановление Украинского Самостоятельного Соборного Государства путём ликвидации большевистской оккупации и расчленения Российской империи на самостоятельные национальные государства. Только тогда может иметь место объединение этих самостоятельных национальных государств в блоки или союзы по принципу геополитических, хозяйственных, оборонных и культурных интересов… Концепции эволюционной перестройки (!) или превращения СССР в союз свободных государств (!), но так же объединённых, в том же составе, с преимущественным или центральным положением России – такие концепции противоречат идее освобождения Украины, их надо до конца изъять из украинской политики (!).
Самостоятельного государства украинский народ сумеет добиться только путём борьбы и труда. Благоприятное развитие международной ситуации может значительно способствовать расширению и успеху нашей освободительной борьбы, но оно может сыграть только вспомогательную, хотя и очень полезную роль. Без активного сопротивления борьбы украинского народа даже самая благоприятная ситуация никогда не предоставит нам государственной независимости, а только заменит одно рабство другим. Россия со своим глубоко укоренившимся, а ныне ещё более усилившимся захватническим империализмом, всеми силами, ожесточённо будет бороться за Украину, чтобы удержать её в составе своей империи или заново поработить. Как освобождение, так и защита самостоятельности Украины может опираться только на собственные украинские силы, на собственную борьбу и постоянную готовность к самозащите».
Политическая стратегия Бандеры не блистала новизной. Дмитрий Донцов ещё в начале XX века твердил о том, что нет и быть не может никаких реальных предпосылок для общего пути украинского и российского народов и что россияне всегда будут стремиться держать Украину на коротком поводке, Донцов был уверен, что «светлое будущее Украины и украинского народа будет решаться не в сотрудничестве с Россией, а в борьбе с ней».
Вслед за учителем Бандера повторял: «Борьба за государственную независимость Украины – это борьба против России, не только против большевизма, но против захватнического российского империализма, который присущ российскому народу, как в прошлом, так и ныне. Если завтра на смену большевизму придёт другая форма российского империализма, то это тоже обернётся, прежде всего, против самостоятельности Украины… В них живёт крайняя враждебность к идее государственной самостоятельности, суверенности Украины. Стало быть, борьба Украины за свою свободу, за государственную независимость – это, прежде всего, борьба против наступления империалистической Москвы».
Этим он оправдывал свою приязнь к гитлеровскому рейху: «Когда Германия пошла войной на Россию, нашего врага, то Украина не могла этого не одобрить… Поэтому наша линия поведения была чёткой: готовность к дружескому сотрудничеству и общей войне против большевистской России».
Однако падение Третьего рейха вынудило Степана Бандеру радикально изменить свои ориентиры во внешней политике.
«Всюду расширяется братство между украинцами и союзниками. Это имеет серьёзное политическое значение и приносит хорошие плоды, – подсказывал он Роману Шухевичу. – Поляки выдвигали свою концепцию общего союза государств между Балтикой, Чёрным и Адриатическим морями (без народов Кавказа и далее на Востоке)… Теперь выступили с предложениями договориться с нами… Мы будем отстаивать те же позиции, что и в предыдущих переговорах. Всё-таки необходимо договариваться с ними. Трудности будут те же самые, что и раньше, – по поводу спорных территорий. Возможно, было бы целесообразно вместо этнографического принципа согласиться на свободное самоопределение с проведением частичного переселения народов, которое обязаны будут провести оккупационные державы. У некоторых наших людей есть опасения, что это вызовет негативную реакцию. Но по-моему, такая формула, по сути, ничего не меняет, поскольку наша территория самоопределяется на Украине. Полякам трудно будет возражать…
Одно ясно, что сегодня налицо политико-диплома-тический конфликт между СССР, с одной стороны, и союзниками – с другой. Союзники представляют себе дело так, что время работает на большевиков, требуют сделать всё, чтобы заставить их отступить на границы 1939 года.
Непоколебимая позиция большевиков может привести к войне».
Осознавая, что в одиночку вести борьбу против Советского Союза бессмысленно и даже гибельно для всего движения, Бандера в том же 1946 году прилагает все силы для создания Антибольшевистского блока народов. При этом бразды правления АБН он вручает своему верному оруженосцу Ярославу Стецько, несостоявшемуся премьеру Украины.
Причины самоустранения были очевидны. Некоторые ветераны движения высказывали недовольство возможным присоединением инородцев к ОУН и последующим «разжижением» великой национальной идеи. При этом в адрес Проводника выдвигались совершенно несуразные обвинения, будто бы Бандера стремится превратить ОУН в некую неокоммунистическую организацию по образцу и подобию Коммунистического интернационала.
Увы, но путь к свободе пролегал через Польшу. Низовые отряды УПА получили приказ: «Среди польского населения проводить организованные рейды, распространять литературу, вести мощную пропаганду на предмет общего освобождения всех порабощённых и угнетаемых большевистско-московским империализмом народов».
Заместитель проводника ОУН Василь Галаса по поручению Бандеры уточнил некоторые нюансы пропагандистской работы: «Поднять на максимальный уровень антибольшевистские настроения в польской среде и подтолкнуть к активизации бескомпромиссной революционной борьбы против Москвы и её варшавской агентуры в самых масштабных размерах. Проводить идеи польско-украинского взаимопонимания на антибольшевистской платформе и общего отстаивания суверенитета народов, с одновременной пропагандой идей Антибольшевистского Блока Народов».
Каждый боец должен был уяснить прежде всего сам, а затем уже внушить полякам следующее: «Мы, Украинские Повстанцы, приходим к Вам как друзья и союзники. Целью нашего прибытия является широкое ознакомление польского населения с фактами угнетения Москвой подневольных народов, поделиться с ними опытом борьбы с большевизмом… Обращаемся ко всем полякам, чтобы помогли нам информацией и всем, что будет необходимым для нас. Ибо мы воюем против Вашего врага – Москвы и являемся воинами антибольшевистского фронта, который решает также и судьбу Вашего отечества».
Всё было понятно. Разве что тезис «Помогли всем, что будет необходимым для нас…» вызывал некоторые опасения и вопросы у местного населения.
Каждому поляку уповцы вручали обращение «Наш ответ»: «Польская пресса, подчиняясь инструкциям и приказам большевистской пропаганды, часто публикует статьи и информации, переполненные наветами на УПА и в целом на украинское освободительное движение… Будто бы украинское освободительное движение является „фашистивским”, будто бы оно было сориентировано на гитлеровскую Германию и на сотрудничество с ней, будто бы нынешними военными операциями УПА руководят немецкие старшины, будто бы украинцы помогали душить варшавское восстание, будто бы украинские повстанцы убивают поляков, сжигают польские деревни, угнетают польское гражданское население…»
Это не так, возражали авторы «Ответа» и проводили «ликбез»:
«1. Украинское освободительное движение не является и никогда не было движением фашистивского типа. Оно по своей идеологии, политической и социальной структуре, в своей деятельности есть национально-освободительное, социально-прогрессивное, антиимпериалистическое, антидиктаторское, и потому – антибольшевистское.
2. Украинское освободительное движение никогда не ориентировалось на гитлеровскую Германию. С самого начала немецкой оккупации Украины оно боролось против гитлеризма. Уже 30 июня 1941 г. украинское освободительное движение продекларировало возрождение Украинского Независимого Государства и создало правительство с г. Я. Стецько во главе. Это был явный анти-немецкий акт, который положил начало трёхлетней героической борьбы украинского народа против немецкой оккупации… Немецкие оккупанты, в свою очередь, преследовали украинское освободительное движение. Самого выдающегося его руководителя С. Бандеру заключили немцы в концлагерь, а двух его братьев замучили в немецком концлагере Освенцим, они расстреляли десятки тысяч украинских патриотов…
<…>
4. Не соответствуют действительности и сообщения большевистской пропаганды, что якобы немецкие старшины руководят ныне частями УПА. Ни один немецкий офицер не был и не является командиром какого-либо подразделения УПА. Большевистским, как и некоторым польским, руководителям стыдно, что в боях против УПА они терпят бесславные поражения; потому и пытаются оправдать свои неудачи надуманным присутствием хорошо обученных немецких офицеров в рядах УПА.
5. Версия о фиктивном участии украинских подразделений в удушении варшавского восстания не отвечает реальным фактам и не опирается на конкретные доказательства… Никому из украинских политических деятелей не известно о каком-либо участии украинцев в этой позорной акции… В августе и сентябре 1944 г., когда Варшава была залита кровью участников восстания (целью которого было нанесение политического удара советской оккупации), УПА почти целиком уже боролась против своего нового, теперь уже красного оккупанта. Место подлинных патриотов было там, на своей земле, среди борцов за свободу родного края. А не в Варшаве или где-то на немецкой службе.
6. Самая распространённая большевистская ложь есть сообщения советской пропаганды, будто бы украинские повстанцы жгут польские деревни, убивают гражданское население, даже женщин и детей… В этом нет ни крохи правды. УПА, хотя и является формацией повстанческого характера, стремится соблюдать все правила цивилизованного ведения войны как с вражескими вооружёнными силами, так и в отношении гражданского населения. Поэтому УПА освобождает всех пленных воинов Красной Армии и Войска Польского, которых не обвиняет в совершении актов насилия или убийств. УПА прежде всего борется с большевистской партией и её террористическими полицейскими формированиями… Что же до гражданского населения, то УПА придерживается принципов максимальной толерантности и гуманизма, если даже в некоторых случаях оно относится враждебно к УПА.
Таким образом, все обвинения большевистской пропаганды являются безосновательными и фальшивыми.
Нет сомнений, что во время боёв с большевиками, красной милицией иногда и гражданское население, как польское, так и украинское, несёт потери. Это неумышленные, но неизбежные последствия борьбы, которые невозможно избежать. Бывали случаи, когда наши подразделения наказывают некоторых лиц за бандитизм, грабежи или убийства украинского населения. В некоторых посёлках польское население помогало красным разорять и убивать украинцев. В таких случаях применялись защитные меры, и после предупреждений и исчерпывающих способов избежания противоукрайнского террора виновных наказывали. Однако это были единичные случаи…
Между украинским и польским народами были в прошлом многочисленные недоразумения, шла нелёгкая борьба с захватнической политикой Польши против Украины. Сегодня перед лицом общего врага, московского империализма в его крайней большевистской форме, польско-украинский конфликт должен отойти на второй план, а после и вовсе исчезнуть…
С группами власовцев украинское освободительное движение не имело и не имеет ничего общего. Власовцы являются российским освободительным движением, которое сотрудничало с немцами и до сих пор не проявило своего положительного отношения к вопросу о самостоятельности Украины и других порабощённых Москвой народов.
Никогда и нигде украинские повстанцы не принимали участия в антижидовских акциях. В украинской подпольной прессе… нет ни слова, направленного против жидов. Народ, который ведёт освободительную борьбу, не может включать в свою идеологию безумные гитлеровские расистские теории. Общеизвестен факт, что во время немецкой оккупации в рядах УПА боролись рядом украинцы и жиды, в большинстве врачи.
Враг, против которого мы боремся сегодня, – это террористическая большевистская клика… Мы боремся за прогрессивные идеалы гуманности, за свободу для всех народов и каждого человека».
Только напрасно оуновцы пытались установить добрососедские отношения с поляками. Население встречало «рейдовиков» недоверчиво и с опаской. Штабисты Войска польского немало потрудились, разрабатывая «Тактику борьбы с бандами» для особых партизанских отрядов.
Отряды состояли в основном из партийных активистов, рабочих, солдат и офицеров, но непременно переодетых в цивильные одежды. На бандеровский террор они должны были немедленно реагировать по специальной методике:
а) материальное наказание (конфискация имущества);
б) массовые аресты; в) переселение жителей сёл в западные территории; г) немедленный расстрел на месте пойманных с оружием; <…> е) в крайних случаях при коллективном сопротивлении деревень – сожжение их.
«Распоряжение № 001 штаба оперативной группы войскового округа № 5 по вопросу создания разведывательных подразделений польской армии, действующих под видом солдат УПА. Жешув. 1 августа 1947 года.
Совершенно секретно.
…Остатки боевых подразделений УПА блуждают до сих пор в районе Жешувского воеводства в небольших количествах, избегая столкновений с армией и действуя мелкими группами от 2 до 4 человек в основном с целью добычи продуктов питания… Для полной ликвидации остатков банд и районной управы УПА командир оперативной группы 5-го военного округа приказывает командирам дивизий и бригад сформировать:
1. В каждой дивизии по 5 и в каждой бригаде по 3 разведывательных подразделения в составе от 20 до 30 человек. Вооружение и организационные указания в прилагаемой инструкции.
2. Среди личного состава разведывательных подразделений выбрать в каждой дивизии по 2 и в каждой бригаде по 1 разведподразделению, которые следует переодеть в бандеровскую форму, внешне уподобив их членам банд. Действовать они будут партизанским методом, стараясь вступить в самый близкий контакт с бандой, выдавая себя за бандеровские подразделения с целью максимально быстрой и наиболее успешной ликвидации бандитских групп.
3. Каждому из разведподразделений выделить особый, чётко очерченный район деятельности, по которому имеются точные данные, что в нём действуют банды.
4. На период деятельности подразделений освободить районы от присутствия других военных подразделений, отрядов гражданской милиции, добровольного резерва гражданской милиции, а также обратить особое внимание на организацию связи, которая бы исключала всякую возможность взаимных недоразумений и огневого контакта между разведподразделениями и другими войсковыми частями и милицией.
5. Руководство подразделениями централизовать.
6. Разведподразделения должны всегда находиться на своей строго очерченной территории.
7. Связь с вышестоящим руководством разведподразделения должны поддерживать исключительно при помощи шифровки.Начальник разведотдела опергруппы
5-го военного округа подполковник
Позже тот же подполковник разработал особую инструкцию по организации и методам деятельности разведывательных подразделений оперативной группы:
«Разведывательные подразделения сформировать из наилучших представителей частей дивизии. Обеспечить самыми лучшими унтер-офицерскими и офицерскими кадрами с целью интенсивного обучения. В кратчайший срок подразделения должны начать разведдеятельность на территории.
Вооружить каждое подразделение двумя-тремя ручными пулемётами, 70 % автоматами, 30 % карабинами, гранатами. По возможности обеспечить подразделение радиостанциями короткого радиуса действия. Промежуточные пункты снабжения содержать в строгом секрете. Подразделения обеспечить сухим пайком.
Методы деятельности в разведывательной акции: всеми имеющимися и возможными средствами организовать сотрудничество с органами безопасности и милицией, а также со своими „соседями”. По мере возможности использовать собак, которых с этой целью необходимо получить в гражданской милиции.
Любое встреченное подозрительное или вооружённое лицо должно считаться бандитом. Необходимо в первую очередь попытаться взять его живым, а при отсутствии такой возможности – уничтожить».
Напряжённость в Польше усилилась после убийства боевиками-повстанцами легендарного генерала Кароля Сверчевского 28 марта 1947 года. «Сверчевский погиб от руки „украинского фашиста”, – тут же откликнулась на смерть героя газета „Жиче Варашва”. – Мы знаем эту руку. Это рука дивизии СС „Галичина” и первой бригады Каминского. Это рука, которая уничтожила 200 тысяч поляков на Волыни, которая убила детей и женщин во время Варшавского восстания…»
Гибель Сверчевского стала катализатором вспышки ненависти к УПА и окончательного разрешения «украинского вопроса». В конце апреля 1947 года была начата операция под кодовым названием «Висла», которая стала финалом трагической широкомасштабной депортации украинцев из Лемковщины, Холмщины и других этнических украинских земель, которые после войны отошли к Польше. Перекрыв границы на востоке и юге Польши, украинские сёла там заблокировались, жителям давалось два часа на сборы, а затем всех строем гнали к железке, откуда переправляли в Освенцим на «фильтрацию».
Потом основную часть подлежащих переселению отправляли на «историческую родину» – в Галичину и на Волынь, а подозреваемых в симпатиях к УПА, священников-униатов, представителей интеллигенции – в лагерь Явошно под Краковом, который при немцах являлся филиалом Освенцима.
– А выселяли нас так, – вспоминал своё детство «польский украинец» Чеслав Поленик. – Село окружили 500–600 жолнёров [20] . Но нас о выселении успели предупредить… Поэтому те, кто не хотел переселяться, убежали в лес… Расскажу анекдот… Как-то советские солдаты пришли к одному деду и говорят: «Езжай на Украину, ты ведь украинец». А дед: «Пойду старуху спрошу». Возвращается из хаты: «Я остаюсь в Польше». – «Почему?» – «В Польше теплее». – «Почему теплее, на Украине климат точно такой же». А дед отвечает: «Нет, с Украины к Сибири ближе»… Мы не хотели ехать на Украину, так как боялись колхозов, Сибири и советского режима… В общем, окружили наше село жолнёры и прежде всего принялись бить…
Всего за три месяца операции «Висла» из западных и северных воеводств Польши совместными усилиями было выселено около 150 тысяч этнических украинцев.Говоря о «соседях», начальник разведотдела подполковник Евченко имел в виду конкретных «старших товарищей», коллег из Смерша. Вот уж у кого польским контрразведчикам было чему поучиться!
По подсчётам исследователей, зачисткой освобождённых от фашистов западноукраинских районов занималось около 585 тысяч военнослужащих, преимущественно приписанных к НКВД.
Чрезвычайными полномочиями были наделены особые истребительные отряды – «ястребки», группы содействия им и так называемые отряды самообороны, которые формировались из бывших партизан, молодёжи призывного возраста, смышлёных селян, обиженных прежними бандитскими разбоями, и, собственно, самих экс-бандеровцев. Задумка чекистов – уничтожать бандеровцев силами «ястребков», прекрасно ориентировавшихся на местности, знающих повадки боевиков УПА, – оказалась весьма плодотворной.
Нарком внутренних дел НКВД УССР Рясный в спец-донесении на имя Л. П. Берии от 26 июля 1945 года под № 8/156451 «Об организации и результатах работы специальных групп для борьбы с оуновским бандитизмом в западных областях Украины» докладывал о первых успехах:
На созванном в Москве экстренном совещании с участием руководства Украинского НКВД союзный министр госбезопасности Виктор Абакумов объявил о начале операции «Берлога», цель которой было полное искоренение бандеровского подполья на западе Украины. Кроме регулярных армейских частей ключевую роль в её проведении должны были сыграть небольшие мобильные группы, каждой из которых придавалось подразделение внутренних войск по 50–70 бойцов. С помощью агентуры эти опергруппы предварительно отслеживали конкретного главаря подпольного отряда, находили его схрон и превращали личную крыивку в могилу.
– У нас нет ни времени, ни желания, ни сил на всякие судебные проволочки, – инструктировал командиров министр. – Живыми врагов не брать. Ну и самим бойцам в плен бандеровцам лучше не попадаться. Ясно?
– Так точно.
Так начался планомерный и безжалостный отстрел главарей бандеровского подполья.
12 февраля 1945 года оперативно-разыскная группа Клеванского райотдела МГБ и 233-й бригады внутренних войск возле хутора Оржив обнаружила на снегу свежие следы и пепелище недавнего костра. Через 5 километров преследователи наткнулись на трёх бандеровцев. Один из них (как оказалось впоследствии – Клячковский (Клим Савур), один из основателей УПА) сразу кинулся бежать, а его «подельники» залегли и прикрыли его огнём. Но в завязавшейся перестрелке они были уничтожены, а командиру группы – молоденькому сержанту удалось снайперским выстрелом из карабина завалить самого Савура.
В декабре того же года советские и чехословацкие спецслужбы выследили и пленили на территории Чехии заместителя Шухевича – Дмитра Грицая (Перебейниса). После короткого допроса его профессионально удавили в пражской тюрьме. Другой заместитель командующего УПА Олекса Гасин (Лыцарь) в январе 1949 года во Львове, недалеко от здания почтамта напоролся на засаду чекистов и был наповал сражён автоматной очередью.
В Подмосковье было организовано несколько баз подготовки кадров для борьбы с западноукраинскими «лесными братьями». По линии территориальных органов МГБ создавалась разветвлённая агентурная сеть. Выдавая себя за дезертиров, мирных жителей, «пострадавших от чекистов и сочувствующих идеям национализма», в редеющие отряды ОУН успешно внедрялись вчерашние курсанты. Они же под видом боевиков-бандеровцев, совершающих рейды и уходящих от преследований пограничников, вступали в контакт с формированиями УПА и становились «настоящими казаками». Затем, в зависимости от оперативной обстановки, пытались склонить боевиков к прекращению сопротивления, выходу из леса и явкам с повинной. Если это не удавалось, отряд полностью уничтожался.
Мало было физически истребить бандеровцев, не менее важной представлялась задача по дискредитации националистического движения в целом. Мудрецы из агитпропа ЦК ВКП(б) придумали универсальное клеймо для всех членов ОУН – «украинско-немецкие националисты». Первым применил это определение член политбюро ЦК компартии Украины Дмитрий Мануильский. Выступая в начале 1945 года перед учителями освобождённых областей, он перечислил кровных врагов Советской Украины: «наглые тевтонцы, алчные мадьяры, чванливая польская шляхта, татарские орды и турецкие янычары, украинско-немецкие националисты».
Успешно обезглавив подполье, эмгэбэшники почувствовали себя абсолютными хозяевами положения, в полной мере подтвердив наблюдение классика, что любая власть развращает, а абсолютная развращает абсолютно.
В своей докладной записке 15 февраля 1949 года на имя первого секретаря ЦК ВКБ(б)У товарища Н. С. Хрущёва военный прокурор войск МВД Украинского округа полковник Кошарский вынужден был указать на «факты грубого нарушения советской законности в деятельности т. н. спецгрупп МГБ»:
«Министерством госбезопасности Украинской ССР и его управлениями в западных областях Украины в целях выявления вражеского, украинско-националистического подполья широко применяются т. н. спецгруппы, действующие под видом бандитов УПА. Этот весьма острый метод оперативной работы, если бы он применялся умело, по-настоящему конспиративно и чекистски подготовленными людьми, несомненно, способствовал бы скорейшему выкорчёвыванию остатков бандитского подполья. Однако, как показывают факты, грубо-провокационная и неумная работа ряда спецгрупп и допускамые их участниками произвол и насилие над местным населением не только не облегчают борьбу, но, наоборот, усложняют её, подрывают авторитет советской законности и, бесспорно, наносят вред делу социалистического строительства в западных областях Украины.
Например:
– В марте 1948 г. спецгруппа, возглавляемая агентом МГБ Крылатым, дважды посещала дом жителя с. Грицки Дубровицкого р-на Ровенской обл. Паламарчука Гордея Сергеевича, 62 лет, и, выдавая себя за бандитов УПА, жестоко истязали Паламарчука Г. С. и его дочерей Паламарчук А. Г. и Паламарчук 3. Г., обвиняя их в том, что якобы они „выдавали органам МГБ украинских людей”… Подвешивали, вливали им воду в нос и тяжко избивали… На основании полученных таким провокационным путём „материалов” 18 июля 1948 г. Дубровицким РО МГБ Паламарчук 3. Г. и Паламарчук А. Г. были арестованы, причём, как заявили арестованные, сотрудники отдела МГБ во время допросов их также избивали и требовали, чтобы они дали показания о связи с бандитами…
– В ночь на 22 июля 1948 г. спецгруппой МГБ из с. Подвысоцкое Козинского р-на Ровенской области был уведён в лес местный житель Котловский Фёдор Леонтьевич, которого участники спецгруппы подвергали пыткам, обвиняя его в том, что у него в доме часто останавливаются работники из числа совпартактива и что он якобы выдавал органам Советской власти бандитов. В результате истязаний Котловский находился на излечении в больнице…
– В ночь на 23 июля 1948 г. этой же спецгруппой из с. Подвысоцкое была уведена в лес гр-ка Репницкая Нина Яковлевна, рожд. 1931 г. В лесу Репницкая была подвергнута пыткам. Допрашивая Репницкую, участники спецгруппы тяжко её избивали, подвешивали вверх ногами, вводили в половой орган палку, а потом поочередно изнасиловали. В беспомощном состоянии Репницкая была брошена в лесу, где её нашёл муж и доставил в больницу…
– 10 октября 1948 года Здолбуновским райотделом МГБ Ровенской области был арестован за пособничество бандитам житель хутора Загребля Здолбуновского района Дембицкий Пётр Устинович. Дембицкий обвинялся в том, что по заданию ОУН собирал для них зерно. Расследованием установлено, что в сентябре 1948 года к нему в дом явились вооружённые бандиты и потребовали, чтобы он среди жителей хутора собрал для них 30 центнеров зерна. Боясь репрессий за невыполнение этих требований, Дембицкий обратился к некоторым жителям хутора с просьбой собрать зерно, но в этом ему граждане отказали.
Спустя несколько дней к Дембицкому вновь явилось несколько вооружённых человек и, дав ему время один час, приказали собрать зерно и доставить его в указанное место. Боясь неизвестных, Дембицкий запряг свою лошадь, погрузил на повозку 3 мешка лично ему принадлежащего зерна и повёз их в указанное неизвестными место. Однако неизвестные, как оказалось, участники спецгруппы МГБ, доставили Дембицкого в райотдел МГБ… После ареста Дембицкого в Военную Прокуратуру явилась его жена, которая среди посетителей вела разговоры о том, что под видом бандитов действовали сотрудники МГБ, запугавшие и спровоцировавшие её мужа…
Не располагая достаточными материалами, т. н. спецгруппы МГБ действуют вслепую, в результате чего жертвой их произвола часто являются лица, непричастные к украинскому бандитскому националистическому подполью… Этот метод работы органов МГБ хорошо известен оуновскому подполью… Не являются также секретом подобные „операционные комбинации” и для тех лиц, над которыми участники спецгрупп чинили насилие… Подобные факты из деятельности спецгрупп МГБ, к сожалению, далеко не единичны… Выступая в роли бандитов УПА, участники спецбоёвок МГБ занимаются антисоветской пропагандой и агитацией, идут по линии искусственного провокационного создания антисоветского националистического подполья… Грабежи, как и другие нарушения советской законности, оправдываются также оперативными соображениями и не только рядовыми работниками МГБ и самим министром тов. Савченко, который в беседе со мной заявил: „Нельзя боёвки посылать в лес с консервами. Их сразу же расшифруют”. Таким образом, грабежи местного населения спецбоевиками рассматривают как неизбежное зло, и политические последствия подобных эксцессов явно недооцениваются. Насилия и грабежи, даже сам факт появления в населённом пункте спецбоёвок, действующих под видом банды, как и любое бандитское проявление, действуют на жителей устрашающе и, несомненно, мешают делу социалистического строительства в Западных областях УССР, создают у некоторой части населения ложное мнение о том, что бандитское подполье ещё сильно, что его следует бояться и т. п.
…Примеры из деятельности спецгрупп, повлёкших преступные результаты, можно бы было продолжить, но материалы, которыми располагает Военная прокуратура, конечно, не исчерпывают всех случаев нарушения советской законности, допускаемых спецгруппами… Не каждый случай нарушения советской законности находит своё отражение в следственных делах и расследуется. Мне кажется, что большинство фактов именно не расследуется. Больше того, если Военная прокуратура и ставит перед МГБ УССР вопросы о наказании преступников… то со стороны МГБ… выискиваются не столько доказательства преступной деятельности лиц, грубо нарушивших закон, сколько различные поводы для того, чтобы „опровергнуть” факты… и заволокитить следствие…
Органы МГБ под руководством партии проводят огромную работу по искоренению остатков украинско-националистического бандитского подполья, в борьбе с которым хороши все средства и нужны хитрость и изворотливость. Но нарушения партийных и советских законов недопустимо, на что Вы, Никита Сергеевич, неоднократно указывали. Поэтому, как коммунист, для которого партийные решения являются незыблемым законом жизни, я считаю своим долгом о приведённых выше фактах доложить Вам».Впрочем, уже через год после обращения окружного военного прокурора к Хрущёву, в марте 1950 года, союзный министр внутренних дел Круглов браво рапортовал заместителю председателя Совета министров СССР Л. П. Берии о достигнутых успехах, а также излагал свои соображения на перспективу:
«…По решению правительства СССР с 1944 года органами МВД и МГБ проводится выселение из западных областей Украины в отдалённые районы страны… Направление на спецпереселение оуновцев проводилось в 1944–1946 гг. по решению Особого Совещания при НКВД СССР сроком на 5 лет, а в 1947–1949 гг. – по решению Особого Совещания при МГБ СССР сроком на 8—10 лет и на бессрочное поселение. По состоянию на 1.01.1949 г. всего на спецпоселении находится 112 633 чел. членов семей активных оуновцев, из них выселенных в 1944–1946 гг. сроком на 5 лет 24 730 чел., выселенных в 1947–1949 гг. сроком на 8—10 лет и на бессрочное поселение 87 903 чел. Некоторым из указанных лиц, выселенным в 1944–1945 гг., срок поселения окончится в конце 1949 г. или истекает в 1950 г.
Министерство внутренних дел СССР, исходя из нецелесообразности возвращения их к месту прежнего жительства и в целях укрепления режима в местах поселения членов семей оуновцев, считает необходимым: отменить сроки выселения членов семей украинских националистов, бандитов и бандпособников и установить, что они переселены в отдалённые районы СССР навечно и возвращению в места прежнего жительства не подлежат; распространить на этих лиц действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 ноября 1948 г. „Об уголовной ответственности за побег из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдалённые районы Советского Союза в период Отечественной войны”. За самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения виновных привлекать к уголовной ответственности и определить меру наказания за это преступление 20 лет каторжных работ.
Проект постановления СМ прилагаю».
«Победоносное шествие советской власти» в этих краях всё же шло со скрипом. 23 мая 1953 года Президиум ЦК КПСС (уже возглавляемый Н. С. Хрущёвым) в своём постановлении «О политическом и хозяйственном состоянии западных областей Украинской ССР» признавал перегибы и недоработки:
«Из 311 руководящих работников областных, городских и районных партийных органов западных областей Украины только 18 человек из западноукраинского населения.
Особенно болезненно воспринимается населением Западной Украины огульное недоверие к местным кадрам из числа интеллигенции. Например: из 1718 профессоров и преподавателей 12 высших учебных заведений города Львова к числу западноукраинской интеллигенции принадлежат только 320 человек, в числе директоров этих высших учебных заведений нет ни одного уроженца Западной Украины, а в числе 25 заместителей директоров только один является западным украинцем.
Нужно признать ненормальным явлением преподавание подавляющего большинства дисциплин в высших учебных заведениях Западной Украины на русском языке. Например, во Львовском торгово-экономическом институте все 56 дисциплин преподаются на русском языке, а в лесотехническом институте из 41 дисциплины на украинском языке преподаются только 4. Аналогичное положение имеет место в сельскохозяйственном, педагогическом и полиграфическом институтах г. Львова. Это говорит о том, что ЦК КП Украины и обкомы партии западных областей не понимают всей важности сохранения и использования кадров западноукраинской интеллигенции. Фактически перевод преподавания в западноукраинских вузах на русский язык широко используют враждебные элементы, называя это мероприятие политикой русификации…»С весны 1947 года УПА – «армия без державы» – начинает совершать регулярные рейды на Чехословакию. Вчерашние повстанцы стремились напомнить о себе, продемонстрировать Западной Европе, что в Советском Союзе по-прежнему жива и действует вооружённая, хорошо организованная оппозиция. С помощью вооружённых стычек, мирных массовых акций, лавины листовок «вояки» заставили писать об «украинском вопросе» мировую прессу.
Для участников таких походов была разработана особая тактика, благодаря которой рейдовые бригады умело обводили вокруг пальца армии трёх государств. По бандеровским подразделениям рассылались «Краткие указания идущим в рейд на Словакию».
В них уточнялись мельчайшие детали, начиная от обмундирования и кончая снаряжением, которые должны быть «по возможности как можно более презентабельными». Оптимальная численность бойцов подобных «бригад» не должна была превышать сорока человек. Им легче будет перемещаться по территории, занятой противником, избегая кровопролитных боёв, а при необходимости – раствориться и «лечь на дно». Ежедневные переходы не должны были превышать 15 километров, но порой обстоятельства вынуждали увеличивать эти расстояния и до полусотни километров в день.
Рекомендовались к применению различные военные хитрости и уловки.
– Группа сотника Владимира Щигельского намеренно оставляла такие следы, как будто бы шло всего три человека, – рассказывал чешский контрразведчик Вацлав Славик. – Ночью, босые, они проскальзывали сквозь наше расположение группой длинной змеёй, держась за руки и при необходимости поворачиваясь вправо или влево или двигаясь назад, извиваясь, как гадюка. Если боя всё же не удавалось избежать, подразделение УПА внезапно нападало на противника, не позволяя ему занять более выгодную позицию. При этом схватка длилась всего несколько минут… Затем повстанцы собирали трофеи и быстро отходили. Сталкиваясь с противником, превосходящим их по численности, боевики занимали круговую оборону, усиливая фланги пулемётами, что обеспечивало условия постепенного отхода. Стреляли мощными залпами, сопровождая пальбу дикими криками, что нередко превращалось в психическую атаку.
Врываясь в словацкие сёла, уповцы мгновенно выставляли на околицах боевое охранение. Главу местного народного собрания вежливо заставляли созвать народ на площадь выслушать повстанческих ораторов. Согласно «Кратким указаниям», «массовая разъяснительная акция (листовки, корреспонденция, митинги, индивидуальные беседы и т. д.)… должна проводиться в соответствии с жёсткой директивой: приходим к Вам не как враги, а как гости и приятели для таких и таких-то целей…»
Рейдовики «работали» в сёлах, как правило, с пяти вечера до часу ночи. Успевали многое – и митинг провести, и харчи собрать, и отправить «разъяснительные» письма влиятельным зарубежным государственным чиновникам и частным лицам.
Одно из них, например, было адресовано президенту Чехословакии Эдварду Бенешу:«Сообщаем Вам, Пан Президент, что мы, украинские повстанцы, пришли на Ваши земли. Пришли не как враги, но как гости. Несём Вашему народу и населению Вашего государства слова правды.
Вас, Пан Президент, уже наверняка информировали о нашем приходе, но те сообщения, вероятно, не были правдивыми. Знайте, что нас изображают в самых тёмных красках. Мы с нашим народом боремся только за нашу свободу. При этом не претендуем на чужие земли. Общечеловеческие моральные принципы гласят: каждый народ, который борется за своё освобождение из-под чужого ярма, поступает честно, благородно и в соответствии с правом. История не осуждает и не проклинает народы, которые боролись за своё освобождение, а, наоборот, воздаёт им должное за эти благородные деяния… УПА является сегодня не только самой большой партизанской армией в Европе, но, прежде всего, революционно-освободительной армией антибольшевистского фронта, который борется и за волю украинского народа, и за свободу всех народов и всего человечества, угнетаемого и заражённого большевизмом.
УПА – это армия, которая становится знаменем освободительной борьбы всех угнетённых большевиками народов. Нас – украинских повстанцев и весь наш народ не останавливает то, что война в мировых масштабах окончилась и враг все свои силы бросил против нас. За свои святые права и правду будем бороться до последнего вздоха. Не откажемся от борьбы даже в том случае, если против нас восстанет целый мир. С сочувствием относимся к народам, одурманенным большевизмом. Эта действительность укрепляет веру в нас, что наши идеалы святы и наш путь и методы нашей борьбы единственно верны и являются залогом нашей победы.
Верим, что Вы, Пан Президент, принадлежите к тем политическим деятелям, которые правильно оценивают политическую ситуацию. Надеемся, что Вы, Пан Президент, и Ваш народ должным образом отнесётесь к нашему освободительному фронту.
Позвольте, Пан Президент, передать Вам наши приветствия.
С глубоким уважением –Предлагать жителям пригласить рейдовиков подзаправиться чем Бог послал было излишним, а вот следовать «указаниям» о необходимости «петь наши революционные песни» пропагандисты считали обязательным напомнить. После хоровых песнопений рейдовые бригады могли следовать по своему маршруту. Им рекомендовалось «появляться, как метеор, выполнять задачу и исчезать».
Надо признать, что в Словакии участники рейдов пользовались симпатией. Доходило до курьёзов: сотник Громенко даже вынужден был отказывать местным жителям, которые пожелали присоединиться к его отряду. Но в Чехии его отряд напоролся на открытый отпор. От преследователей бойцам Громенко всё же удалось оторваться и через австрийскую границу проникнуть на германскую территорию, которая контролировалась американцами.
11 сентября в 8.30 сотня торжественно сложила оружие в расположении 8-го констабулярного корпуса оккупационных войск США, став первым повстанческим отрядом, которому удалось пробиться за железный занавес.В ожидании «чумы»
В 1947 году командующий УПА Шухевич передал западной прессе заявление, в котором он обрушился с резкой критикой на несознательную часть украинской эмиграции:
«Эмигрантские круги, используя внепартийность УПА, пытаются отрицать ту огромную организующую роль ОУН, руководимую Степаном Бандерой…
В связи с этим главное командование УПА заявляет:
Украинская Повстанческая Армия возникла из боевых групп ОУН (руководимых С. Бандерой) в условиях ожесточённой борьбы украинского народа против гитлеровских захватчиков… УПА стала показательной общенациональной вооружённой силой… УПА внепартийна. В ней сражаются все, кому дорого дело Независимой Украинской Державы… Но одновременно с этим УПА целиком признаёт огромный вклад, который внесла ОУН, руководимая Степаном Бандерой, в создание, укрепление и развитие УПА. ОУН заложила основы УПА, она укрепила её своими высокоидейными кадрами (члены ОУН составляют 50 % всего состава УПА), она отстояла её политически от нападок как со стороны оппортунистического лагеря, так и со стороны национальных врагов Украины, она приложила наибольшие усилия для успешного развития УПА и прилагает сегодня в рамках Украинской Главной Освободительной Рады…»
На руинах поверженной Германии лидерам ОУН пришлось слёзно каяться в своей политической слепоте, признавать, что совершили роковую ошибку, связавшись с гитлеровцами как политическими банкротами, вместо того чтобы ориентироваться на более серьёзные силы.
Ещё в 1945 году Мыкола Лебедь, находясь в Италии, вошёл в контакт с представителями американской разведки. Параллельно велись переговоры с американцами в швейцарском Цюрихе. В июле 1945 года представители ОУН дважды побывали на приёме у командующего оккупационными войсками в Западной Германии Дуайта Эйзенхауэра.
Лебедь рассказывал о некоторых нюансах «тайной дипломатии»: «Уповцам обещали поддержку, намекали на грядущую войну американцев и англичан против СССР, предлагали продолжать партизанскую войну на Украине, которую англо-американский альянс поддержит. Так и произошло. Забрасывались десанты подготовленной молодёжи для участия в диверсионных акциях и действиях против советской армии… Но, к сожалению, эти диверсионные группы в основном приземлялись прямо в ловушки энкаведистов, потому что известный советский агент в английской разведке Ким Филби точно информировал их о намерениях националистических украинских групп. Англия и США хотели ослабить Сталина и поэтому поддерживали украинских партизан, но на войну не отважились, хотя вроде бы и собирались…»
Сам Филби в своих мемуарах «Моя тихая война» осторожно вспоминал:
«Разногласия относительно Украины были… давними и такими же непримиримыми. Ещё до войны СИС поддерживала контакт со Степаном Бандерой… После войны это сотрудничество получило дальнейшее развитие. Но беда заключалась в том, что, хотя Бандера и был заметной фигурой в эмиграции, его утверждения о наличии множества сторонников в Советском Союзе никогда серьёзно не проверялись, разве что в негативном смысле, поскольку от них ничего не поступало. Первая группа агентов, которую англичане снабдили радиопередатчиком и другими тайными средствами связи, была направлена на Украину в 1949 году и… исчезла. В следующем году послали ещё две группы, но о них также не было ни слуху ни духу. Тем временем американцы начали серьёзно сомневаться относительно полезности Бандеры Западу, а провал засланных англичанами групп, естественно, не рассеивал их сомнений… Правда, ЦРУ заявляло, что зимой 1949/50 года оно приняло несколько курьеров с Украины… В 1951 году ЦРУ всё ещё надеялось послать на Украину своего „политического” представителя с тремя помощниками для установления контакта с „движением сопротивления”…
Стремясь к преодолению англо-американских разногласий по поводу Украины, ЦРУ настаивало на проведении широкой конференции с СИС в апреле 1951 года. К моему удивлению, английская сторона заняла твёрдую позицию и наотрез отказалась выбрасывать Бандеру за борт… В течение месяца англичане забросили 3 группы по 6 человек. Самолёты отправлялись с аэродрома на Кипре. Одна группа была сброшена на полпути между Львовом и Тернополем, другая – неподалеку от верховий Прута, вблизи Коломыи, и третья – в пределах Польши, около истоков Сяна. Чтобы избежать дублирования и перекрытия районов, англичане и американцы обменивались точной информацией относительно времени и географических координат своих операций. Не знаю, что случилось с этими группами…»
Англичане же помогали Бандере в техническом обеспечении пропагандистской работы. Труды Проводника, размножаемые прежде на примитивном ротапринте в Праге, с конца 1940-х годов стали печататься на современном полиграфическом оборудовании в одной из лондонских типографий.
В ожидании «чумы» (так именовалась в документах ОУН неминуемая война Соединённых Штатов против СССР) стратеги Организации дни и ночи проводили, разрабатывая грандиозные планы грядущих сражений. При этом даже их нередко ставили в тупик и изумляли некоторые фантастические предложения Бандеры. Кадровый офицер Пётр Николаенко (Байда) вспоминал, как Степан Андреевич на полном серьёзе поручил ему заняться рекогносцировкой и оснащением украинского партизанского отряда в баварских лесах на случай столкновений армии США с частями советской армии. «Как могло случиться, что человек, имя которого стало знаменем освободительной борьбы последнего времени, – недоумевал и возмущался Николаенко, – не понимал того, что „партизанка” возможна только среди родного народа, который помогает и сотрудничает в вооруженной борьбе?!»
Без интриг Степану Андреевичу было трудно. В апреле 1948 года, изображая безмерную усталость от пустопорожних дискуссий, свар и нападок в свой адрес, Бандера объявил о том, что подаёт в отставку и собирается вернуться на Украину, чтобы лично возглавить подпольную освободительную борьбу. Бразды правления ОУН он предложил передать своему верному оруженосцу Мыколе Лебедю. Последний, посовещавшись, сказал решительное «нет», на чём и строился расчёт Бандеры. Уже летом того же года в Миттенвальде участники чрезвычайной конференции 34 ОУН единогласно голосуют против того, чтобы Проводник оставлял свой пост и уж тем более отправлялся на Украину. Степан Андреевич дисциплинированно подчинился решению большинства.
Одновременно по его предложению вносят коррективы в тактику сопротивления на Украине. Отныне боевики, уходя от прямых столкновений с крупными частями внутренних войск и пограничниками, в основном должны были сосредоточиться на диверсионно-террористических акциях:
«1…а) сельскую администрацию из русских (с востока) – председателей сельсоветов, секретарей и т. д., председателей колхозов – расстреливать; б) сельскую администрацию из украинцев (с востока) – после предупреждения с требованием убраться за двое суток, в случае непослушания – расстреливать.
2. В ответ на высылку семей в Сибирь организовать следующие акции: а) расстреливать русских из районной администрации, партийцев, комсомольцев – невзирая на национальность; б) выгонять из сёл учителей, врачей (с востока). Украинцев изгонять после предупреждения, чтобы в течение 48 часов выбрались. Не исполнят – расстреливать; в) не допустить, чтобы на места вывезенных в Сибирь семей селились москали, если всё-таки осядут – сжигать хаты, а москалей – расстреливать; г) подрывать курьерские поезда.
Эти акции (п. 1 и 2) начать 5 августа, а закончить как можно быстрее».
Прилежный ученик Бандеры Петро Полтава тогда же разработал «Заповеди подпольной газеты»:
«Я, Твой доверенный друг, который в условиях сталинско-большевистской действительности приходит к Тебе сказать слово правды, рассказать об Украине, посоветовать, что тебе необходимо делать и как лучше бороться за лучшую долю. Не бойся меня, потому что я о Тебе никому не скажу, но помни:
за издание и распространение меня Твои друзья кладут свои головы, и поэтому береги меня как зеницу ока;
Поделиться книгой: