Маска Вайла

Сцены насилия мелькнули в последний раз и прекратились, оставив Ольтанира одиноко стоять в круге света. Вокруг границы круга столпились гладкокожие, лупоглазые туземцы с непроницаемыми лицами и наблюдали за ним, и будто по волшебству их количество медленно, но неумолимо становилось все больше. Теперь казалось, что Ольтанир заключен в этом свете, что он заперт внутри сужающегося круга.

— Ку'изал увидел, что за конец их ждет, и что он уже неминуем. Дальновидный, как прежде, он первым все понял. Среди Оникса он испустил свой последний вздох, все вокруг окутав огнем и разрушением. Никто не оплакал его тщетную жертву. И проклял в конце он руины, которые создал.

Позади Ольтанира некая одинокая фигура прошла по коридору в чернильную тьму. Прежде чем она полностью исчезла из виду, позади нее возникла занавесь огня. Раздался хриплый надрывный вопль, а потом полностью исчез за грохотом камней и треском пламени. Над залом повисла тишина, Ольтанир, судя по виду, дышал с трудом. Мгновения растягивались в долгие секунды, пока, наконец, чей-то новый голос не побудил его продолжить историю. Это был веселый голос, как будто смеющийся над этим мрачным рассказом.

— Так значит, нужна тебе помощь? Ты хочешь друзей обрести? Так быстро в портал, устремимся туда, Где все это можно найти!

Ольтанир заморгал, увидев невысокую серую фигуру, которая протиснулась между гладкокожими аборигенами и вторглась в его маленький световой круг. Пестрый широко ухмыльнулся ему и поклонился, жестом приглашая последнего Йегару продолжить свое повествование. Ольтанир нервно облизнул губы и кивнул.

— Некогда Б'Кви заперла порталы, но с уходом Ку'изала засияли новые знамения. Никто не мог понять, что нужно делать, кроме меня. Медленная смерть и полное вымирание или вмешательство большей силы — я выбрал второе и тщательно собрал все свои знания. Я отправился в вечный город, чтобы продать свои секреты за желание моего сердца.

Ольтанир говорил с неубедительной бравадой, как будто он был героем в этом произведении. Однако позади последнего Йегары двигалось его карикатурное подобие — в данном случае искусно изображаемое Ло'тосом — и выдавало ложь в его словах посредством своих действий. Этот ложный Ольтанир крался вперед, как вор в ночи, подслушивая у замочных скважин, заглядывая в окна, роясь в кучах обломков в позабытых комнатах. В конце концов крадущаяся и пресмыкающаяся фигура превратилась в силуэт возле паутинного портала, а потом исчезла.

Зрителям теперь казалось, что они больше не в душном зале Гробницы Ветров. Горизонт отдалился и покрылся острыми как бритва шпилями и шипастыми башнями. Высоко над ними медленно проплывали полупрозрачные отравленные солнца, проливая мертвенный свет на темный ландшафт внизу. На заднем плане Ольтанир уже стоял на коленях перед собранием бледнокожих высокородных комморритов в черных доспехах. Йегара спрятал лицо в руках, поэтому Пестрый заговорил снова, ясным голосом, густо насыщенным иронией.

— Радости нету от этих друзей, И помощи даже не жди. Лишь раз ты слабость им показал — Они придут как враги.

Комморриты жестоко ухмылялись и с очевидным удовольствием угрожали дрожащему Йегаре. Они толкали и тянули его съежившееся тело между собой, временами перебраниваясь, словно стая стервятников, дерущихся из-за лакомого куска падали. Мало-помалу комморритам, похоже, надоело это развлечение, и они постепенно разошлись, пока не остался только один. У этого одинокого аристократа были острые, хищные черты, лик никого иного, как Лорда-Сорокопута — Вайла Меншаса.

Фон из шпилей беззвучно раскололся на куски на глазах у зрителей. Обломки разлетелись в стороны и собрались в новую сцену, в то время как фигуры Вайла и Ольтанира остались неподвижны. Теперь они стояли на изрезанном побережье Траурной Марки, а на заднем плане маршировали скрытые тенью ряды комморритских воинов. Пестрый заговорил снова:

— Не для помощи, не для защиты, Но чтоб слабым мирком завладеть, Лорд простер свои темные крылья. Марка пала, и с ним пришла смерть.

Ольтанир вскочил на ноги, его лицо налилось краской, а глаза заполнились слезами. Он дико озирался, как будто ища выход, чтобы сбежать, но ничего не видел. Внезапно сцена взорвалась какофонией причитающих, кричащих и умоляющих голосов. Говорящие были невидимы, но Ольтанир, очевидно, понял, кто они такие. Это был весь его клан, все его родственники до последнего, которых уничтожали палачи Лорда-Сорокопута. Ольтанир зажал уши руками, но голоса продолжали резонировать в его голове. Он совершенно забыл о представлении, об арлекинах и даже Вайле Меншасе. Пока последний Йегара пошатывался от ужаса, Пестрый быстро выступил вперед и продолжил говорить:

— От корней до веток Целый клан был выжжен. Лишь один наследник Не расстался с жизнью. Предал все, что знал он, Все, чем дорожил, Только чтоб остаться В бойне той живым.

Видение Траурной Марки и войск Вайла растаяло в воздухе. Остался только Ольтанир, который трясся посреди темноты, и долгое время никто ни говорил, ни шевелился. Потом сквозь стены ворвался жаркий ветер, принеся с собой запах горелого. Вдали разгорелось красное пламя, озарив тусклым светом отвратительную фигуру. Ольтанир сразу узнал в ней труп Ку'изала Йегары, каким его нашли после пожара в Ониксовом флигеле. Это было лишенное глаз, почерневшее тело, с обожженных костей которого свисали обуглившиеся лохмотья плоти. Ужасное наваждение обвиняюще указало пальцем на Ольтанира и нараспев проговорило сухим бесстрастным голосом:

— Последний из нас, последним умрешь. Ты проклят навеки и делом и словом, Сей приговор, никчемный ты пес, Себялюбцам да станет вечным уроком.

Может быть, разум Ольтанира раскололся именно в этот момент. Цилия уже заметила, что его рассудок был хрупок и держался лишь на самообмане и гордости. Последний член клана Йегара зашатался в круге света, бессвязно забормотал, а затем метнулся к выходу в Слияние, налетая на декорации и зрителей, как слепой. Отовсюду на него сердито кричали, пока он ощупью не выбрался из зала. Слуги старого клана Йегара теперь понимали, почему их жизни так легко оказались под владычеством Комморры, и ненавидели Ольтанира за предательство. Последнего Йегару проклинали и поносили, пока он не исчез из виду. Его вопли отчаяния, доносящиеся до зала, становились все тише и тише, пока вдруг не оборвались.

Светильники Янтарного зала медленно разгорались заново, и, наконец, зрители стали видеть достаточно, чтобы начать изумленно переглядываться. Кассаис повернулся к Вайлу и обнаружил, что чувствует необъяснимое облегчение от того, что Лорд-Сорокопут никуда не подевался. Все следы арлекинов, хора, танцоров, декораций и реквизита исчезли. Судя по всему, представление — или, по крайней мере, его первый акт — завершилось, и теперь, как после сновидения, казалось неясно, произошло ли оно вообще или нет.

— Верно ли они изобразили события? — спросил Кассаис. Вайл приподнял брови и поковырял какое-то блюдо, прежде чем соизволить ответить.

— То, как жаба явилась в Комморру? Да, пожалуй, до известной степени, — признал Лорд-Сорокопут. — Хотя мы не совсем так с ним обошлись. Вект должен был сказать последнее слово по поводу того, кто получит выгоду от нового доступного субцарства, а мне надо было просто доказать, что я самый верный и способный из архонтов, которым можно доверить контроль над ним.

— Я бы с удовольствием услышал, как тебе это удалось, — промурлыкал Кассаис. — Нашему возлюбленному Верховному Властелину, как известно, нелегко угодить.

— Ты можешь прожить несколько жизней и так и не причаститься к этой информации, — отрезал Вайл.

— Не пойму, то ли Йегара действительно сошел с ума, — вслух подумал Кассаис, — то ли это была просто часть представления?

Глава седьмая

Второй банкет

+Значит, провал.+

+Нет, успех. Теперь мы знаем, что Ольтанир Йегара — не тот, кого мы ищем.+

+Должны ли мы слепо продолжать, пока не наткнемся на ответ?+

+Возрадуйтесь! Мы будем просто заниматься своим искусством, и оно само по себе предаст злодея правосудию.+

+Вне зависимости от сопутствующего ущерба?+

+Случайное правосудие также может попутно падать на головы других виновных, это правда.+

+Не будем проливать по ним слезы. Я полагаю, в этом отношении мы служим некой высшей силе.+

+Ну, не так кисло! Ты что, не видишь юмора в этой ситуации?+

На следующее утро Кассаис нашел Вайла на крепостной стене. После вчерашней грозы ее старые камни были подметены ветром и мокры от дождя, но, посидев взаперти в пахнущем плесенью замке с его монохромными залами, Кассаис был рад найти здесь свежий воздух. Перспектива провести целую неделю в Гробнице Ветров уже начинала казаться некой неприятно опосредованной формой пытки.

Вайл стоял с длинноствольной осколочной винтовкой в руках и целился во что-то внизу, в лесу. Приближаясь, Кассаис услышал пронзительный треск выстрела, а затем Вайл выругался, шипя, словно джиринкс. Видимо, промахнулся.

— Не повезло, — дружески утешил его Кассаис. — Дашь мне попробовать?

Вайл повернулся и угрюмо посмотрел на него, но смягчился и с очевидным отвращением сунул ему осколочную винтовку.

— Вперед, — сказал Лорд-Сорокопут. — Посмотрим, в чем проблема — в винтовке или во мне.

Кассаис пожал плечами и принял винтовку. Это было прекрасное оружие явно комморритского производства. Тонкие желобки на стволе и микроскопическая филигранная обработка рукоятей напомнила Кассаису изделия с улицы Ножей. На самом деле ее мог изготовить любой из нескольких тысяч оружейников Комморры, которые служили высшим эшелонам города. Это была охотничья винтовка с удлиненным стволом, амортизированным прикладом и мультиспектральным оптическим прицелом. Кассаис отработанным движением приложил ее к плечу и начал всматриваться в кромку леса.

То, что он увидел, заставило его снова опустить оружие, чтобы убедиться собственными глазами. За подстриженной травой газона рядом с крепостью простирался лес, и его зеленые кроны покачивались на порывистом ветру. Вчера он казался древним и недвижимым, но теперь вся эта чертова масса как будто двигалась подобно медлительному зеленому морю.

Однако не это удивило Кассаиса. По всей кромке леса он видел большеглазые лица, которые таращились на него в ответ, и гладкие тела туземцев, рассевшихся группами между толстыми стволами деревьев. На виду было несколько сотен, а за пределами видимости, в лесу могла скрываться целая армия. Те, кого он видел, вели себя не агрессивно, даже более, они почти не шевелились. Все просто выжидающе и пристально глядели на крепость.

Кассаис поднял винтовку к плечу и навел ее на одну из морд под деревьями. Прицел отреагировал на движения крошечных глазных мышц и стал увеличивать изображение, пока отметка целеуказателя не остановилась точно между выпученными немигающими глазами существа. Каким бы токсином не были снаряжены боеприпасы к винтовке Вайла, они наверняка были достаточно смертоносны, чтобы убить, даже нанеся мельчайшую царапину, но Кассаис был фанатом точности, даже — или, скорее, особенно — когда она не была необходима. Он хотел попасть в голову.

Когда он убедился, что винтовка не может не попасть в назначенную цель, то прикоснулся к кнопке активации и почувствовал едва заметный толчок отдачи. В тот же самый миг абориген, сидевший вдалеке, необъяснимым образом пригнулся, исчезнув из виду. Сверхскоростной осколок, выпущенный винтовкой, долетел до назначенного места долей секунды позже. Кассаис выругался с той же злобой, что и Вайл незадолго до него.

— Проблема в винтовке, — с отвращением заключил Кассаис и бросил оружие обратно Вайлу. — Должно быть, центровка нарушена.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — холодно отозвался Лорд-Сорокопут.

— Что случилось с жабой? Я ожидал, что к этому времени он уже будет здесь, преданно лебезить перед тобой.

— Йегара исчез, — без интереса ответил Вайл, снова приложив винтовку к плечу и вглядываясь в кромку леса. — Мои стражники его ищут, уже нашли кровь, но я сомневаюсь, что они еще что-то обнаружат. Думаю, рабы Йегары уже убили его и избавились от тела.

Кассаис улыбнулся. В Комморре смерть от рук собственных рабов считалась признаком того, что убитый опустился на самое дно слабости и некомпетентности. Такое событие обыкновенно приветствовалось как долгожданное очищение генофонда. Этот исход был неудивителен, учитывая откровения на вчерашнем банкете, но от него можно было ожидать большего. Кассаис с нетерпением предвкушал, когда же наконец Вайл перестанет походя издеваться над Ольтаниром Йегарой и перейдет к каким-нибудь серьезным пыткам. В последнем Йегаре было нечто наивное и непорочное, что Кассаис страстно желал увидеть сломанным. Теперь ему отказали в этом удовольствии, и он чувствовал себя в какой-то мере обманутым.

— Надо согнать всех подозреваемых вместе и допросить их, — задумчиво сказал Кассаис. — И прихватить еще несколько этих пучеглазых снаружи — я уверен, они тут как-то замешаны.

— Я уверен, тебе бы это понравилось, Кассаис, — раздраженно ответил Вайл, — но мои ресурсы не бесконечны. Эти туземцы пялятся на нас именно для того, чтобы выманить нас из крепости. Они, определенно, достаточно хорошо знают наши склонности, чтобы ими пользоваться.

— Должен признать, мне начинает казаться, что гостить у тебя совсем невесело, — пожаловался Кассаис, когда Вайл снова всмотрелся в прицел. — Можно было хотя бы поднять сюда несколько орудий и поджечь лес…

То, как напрягся Лорд-Сорокопут, заставило Кассаиса быстро повернуться и с некоторой тревогой осмотреть деревья. От резкого движения в плече вспыхнула боль, напомнив Кассаису, что раны от встречи с ресзиксом еще не полностью зажили. Кассаис поглядел на лес и не увидел никаких перемен. Туземцы все еще сидели там, единственные неподвижные элементы на постоянно шевелящемся зеленом фоне. Деревья, трава, небо.

Когда он повернулся, чтобы спросить Вайла, что тот увидел, то уловил краем глаза слабое отдаленное мелькание чего-то белого. Он вовремя обернулся, чтобы увидеть, как бледная, подозрительно напоминающая кошку тень скользнула между двумя стволами.

— Он все еще там, — мрачно кивнул Вайл. — Теперь, когда он попробовал твоего мяса, ему наверняка хочется того, что осталось…

— О, очень смешно, — скривился Кассаис и потер шею. Ему захотелось побыстрее сменить тему на что-то менее неприятное. — Как ты думаешь, вернутся ли сегодня арлекины после того, как их в первый раз приняли столь безвкусным образом?

— Готов поспорить на твою жизнь, что вернутся, — проворчал Вайл. — Они предупредили Йегару об опасностях, и он все равно пошел. Что касается выступления, то арлекины, наверное, трактуют сумасшествие одного из участников как бурный успех. Они ведь, в конце концов, говорят, что цель представления — вызвать сильные эмоции. Наверное, тебе бы лучше отдохнуть и собраться с силами.

— Ну нет, Йегара был слаб, а я нет, — возразил Кассаис, следуя за Вайлом обратно внутрь. — Чтобы лишить меня рассудка, понадобится больше, чем постановочные призраки и провинциальная мелодрама.

— Не сомневаюсь, и я буду иметь это в виду на сегодняшнем банкете. Я до последнего мгновения не буду говорить, в каком зале мы будем пировать, чтобы эти негодяи не смогли снова подобрать костюмы под цвет стен. Пора им научиться адаптироваться.

Сидящие в кронах деревьев Ашантурус, Цилия, Ло'тос, Храдхири Ра и Пестрый наблюдали, как фигуры Кассаиса и Лорда-Сорокопута исчезают в нависающей вдали громаде крепости Гробница Ветров. Цилия тихо вздохнула, расслабляясь после того, как она, просчитав направление очередного выстрела, всякий раз побуждала намеченную жертву отклониться.

— Случайный выбор сцены может сделать все значительно труднее, — выразил мнение Пестрый. — Я сам большой любитель импровизации, но всегда приятно, когда можно положиться на готовый план.

— Разницы не будет, — равнодушно отрезал Ашантурус.

— Заставить Кассаиса, метафорически выражаясь, излить нам душу будет несложно, — прошептал Храдхири Ра. — Он воин и любит бахвалиться. А вот добраться до его души, в буквальном смысле, будет труднее.

— Пфф, чепуха и прочий нонсенс! — воскликнул Пестрый. — Я думаю, что могу сказать, не опускаясь до лести: я вполне уверен в том, что мы сможем это сделать.

— Ты слишком спешишь отвергнуть сомнения Храдхири, — напряженным голосом ответил Ашантурус. — Извлечь из разума Ольтанира Йегары историю всей его жизни, а потом интерпретировать ее, не дав ему это заметить — это был не трюк, с каким выступают в гостиных. Я уже утомлен и чувствую, что Цилия и Ло'тос устали еще больше, чем я.

— Не надо давать мне поблажек, — твердо сказала Цилия. — Видимо, меня не так легко затмить, как нашего Короля-Солнце.

Ло'тос наклонил голову и заскулил, а потом перекатился на спину, подставив Цилии живот. Когда та удостоила его щекотки, Мастер-мим живо подскочил и начал быстро скакать с ветки на ветку, цепляясь руками, словно тощий примат. Ашантуруса, судя по виду, не тронули эти проделки.

— Отважные слова, моя Королева-Луна, и все же я знаю тебя лучше, чем ты знаешь себя. Мы едва преодолели треть пути этого Маскарада, и я боюсь, что нашей труппе не хватит умения, чтобы его завершить.

— Но мы должны набраться отваги, Ашантурус. Все представления и Маскарады, которые мы устраиваем в иных обстоятельствах — просто репетиции для подобных случаев. Бывают времена, когда Цегорах действительно подвергает наше искусство испытаниям, потому что мы должны выступать, что бы ни случилось.

Если слова Провидицы Теней и убедили Ашантуруса, то он не подал виду. Высший Аватар обратил мрачный взгляд ухмыляющейся маски к крепости и стал молча ждать наступления ночи.

Глава восьмая

Апогей / Приснопамятная победа

Слияние было набито битком. Многих гостей Вайла оттеснили в вестибюль, дожидаться, пока он решит, где провести банкет этой ночью. Вайл Меншас стоял в центре восьмиугольного зала Слияния, очевидно, глубоко погруженный в раздумья. Его окружали ряды стражников и рабов с металлическими блюдами, узорчатыми подносами и толстобрюхими супницами, испускающими вкусно пахнущий пар. Они ждали уже больше часа.

Кассаис благоразумно держался в стороне, пытаясь понять, чего хочет его кузен. Это была одна из маленьких проверок, которые любил устраивать Вайл, и все присутствующие это знали. Кто будет достаточно безрассуден, чтобы попытаться подтолкнуть своего архонта к решению? Кассаис почти чувствовал, как все остальные безмолвно жаждут, чтобы он что-то сказал. Больше ни у кого не хватило бы на это духу. Линия плеч Лорда-Сорокопута и длинный меч с витым эфесом, висящий на его бедре, подразумевали определенный уровень опасности, который для Кассаиса был достаточен, чтобы придерживать язык и ждать вместе с остальными.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем Вайл наконец поднял глаза и обвел взглядом выжидающие лица вокруг себя. Тяжелый взор Лорда-Сорокопута упал на престарелого слугу, который был чуть лучше одет по сравнению с другими, с высоким воротников и длинными заостренными башмаками.

— Ты. Ты был у Йегар каким-нибудь мажордомом, камергером или еще какой ерундой, не так ли?

— Да, имел честь, милорд, — жалобным голосом ответил старец. — Я служил пяти поколениям клана, сначала как стражник, потом как писец и в конце концов как эконом. Если я могу предложить какую-либо помощь или поделиться знанием, которое пригодилось бы вашей светлости, то я готов выслушать ваши приказы.

— Ты можешь помочь мне тем, что заткнешься и умрешь, дряхлый болтун, — презрительно усмехнулся Вайл, медленно извлекая свой клинок. Старый эконом удивленно заморгал, а потом взвыл от страха, когда Лорд-Сорокопут, не говоря более ни слова, резанул его по груди. Ряды слуг позади эконома что есть сил ринулись в стороны, сопровождая бегство лязгом падающих подносов и звоном столовой утвари.

Вайл не обратил внимания на эту бесконечную какофонию: он преследовал старого прислужника, шагая по скользким кучам оброненной еды. Гости Вайла, находившиеся достаточно далеко, чтоб их не задело в схватке, улыбались и тянули шеи, чтобы с голодом в глазах понаблюдать за его жестокостью. Те, что были ближе, включая Кассаиса, вели себя осторожнее и старались не попасться под один из убийственных ударов Лорда-Сорокопута.

Вайл умело атаковал так, чтобы продлить агонию своей жертвы, нанося колющие и режущие удары в конечности, где не было крупных вен или артерий. Старик пытался уковылять то туда, то сюда, чтобы спастись от жалящей и пронзающей боли, но лорд продолжал безжалостно кружить вокруг обреченного. Наконец, эконом поскользнулся в собственной крови и упал на колени. Но милосердия он не дождался — Вайл рубил его снова и снова.

Задыхаясь, старик начал отползать к одному из входов в Слияние, повинуясь отчаянному, животному инстинкту бегства. Вайл следовал за ним неторопливым шагом, время от времени останавливаясь над распростертым телом и снова тыча в него клинком, когда его движения замедлялись, словно у изношенного часового механизма. В конце концов, эконом содрогнулся и перестал шевелиться. Через миг Вайл поднял взгляд на вход, который теперь возвышался перед ним. Его взгляду предстали высокие двери, инкрустированные изумрудом, хризолитом и нефритом. Он удовлетворенно кивнул.

— Будем есть здесь, — проговорил Лорд-Сорокопут, распахнул двери и вошел внутрь.

Кассаис быстро шагнул следом, чтобы догнать его, а стражники и слуги остались позади, чтобы разобраться с хаосом, созданным несвоевременным приступом кровожадности Вайла.

Зал за дверями был окрашен в тысячу различных оттенков зеленого цвета. Нефритовые камни, которыми был вымощен пол, имели вставки из оливина и зеленого агата, вдоль обеих стен рядами шли отполированные колонны из темно-зеленого обсидиана. Крышу пронизывали розетки из бледно-зеленоватого хрусталя, и на сквозняке, возникшем от открытых дверей, лениво закачались раздвоенные, как хвосты ласточек, знамена из изумрудного шелка.

— Забавный способ сделать выбор, — беззаботно заметил Кассаис, — хотя и немного неопрятный.

— Зубы демона, какая скукота, — проворчал Лорд-Сорокопут. — Мне сложно было представить, что это место может быть хуже, чем предыдущее. Но так оно и есть.

За ними внутрь потянулись вереницы рабов, несущих уцелевшее съестное. Послышались отдаленные вопли их менее удачливых собратьев которых кнутами загоняли обратно в кухни и кладовые под Слиянием, чтобы они взяли блюда на замену погибшим. В Изумрудном зале не было подходящего пиршественного стола, поэтому из соседних комнат принесли мебель и начали торопливо и беспорядочно расставлять ее по местам.

Внимание Вайла привлек трон на когтистых лапах из позеленевшей бронзы. Он заставил слуг соорудить импровизированный помост и водрузить на него трон, после чего угрюмо уселся туда. Кассаис завладел креслом с высокой спинкой и разместился поблизости. В зал следом за изможденными рабами входили все новые гости и стражники. Они настороженно озирались и старались занять места не слишком близко к своему хозяину и господину, но и не так далеко, чтоб это выглядело дерзостью. Кассаиса, с другой стороны, развлекали их ужимки. Он рассудил, что кровопролитие и продолжающийся хаос должны были несколько развеять мрачное настроение Лорда-Сорокопута, так что решился снова заговорить с ним.

— Почему бы просто не сжечь это место дотла, если оно так оскорбляет твои чувства? — невинно поинтересовался он.

— Есть сто дел куда важнее, чем дизайн интерьера, — фыркнул Вайл. — Именно из-за такой истерической чуши Йегары и утратили свое наследие.

Кассаис пожал плечами.

— Я просто хотел сказать, что если оно тебе не нравится, мы можем предложить быстрое решение этой проблемы.

Вайл наградил Кассаиса свирепой ухмылкой.

— Ты всегда готов насладиться насилием ради насилия, а, Кассаис? Посмотрим, как все сложится после этого вечера, и, может быть, твое желание исполнится.

Когда гости и стражники разошлись по залу, Кассаис увидел, что пророчество Вайла исполнилось. Разнообразные костюмы присутствующих хаотично контрастировали с обстановкой Изумрудного зала. Уже не было такого приглушенного единства, как прошлой ночью, скорее, эта разношерстная компания напоминала банду пиратов, оказавшихся на дне морском и рассевшихся на обломках кораблекрушения. Когда все заняли свои места, Вайл взял кубок и отпил, подав знак, что остальные тоже могут предаться пиршеству. Напряженная атмосфера слегка ослабела, и на заднем плане заиграла тихая музыка, чтобы прикрыть любые неловкие паузы в беседах гостей.

— Как ты думаешь, когда прибудут наши другие гости? — спросил Кассаис.

— А кто сказал, что их тут нет? — ответил ему в ухо веселый голос.

Кассаис повернулся, еще раз болезненно потянув раненое плечо, и увидел арлекина, которого называли Пестрым. Тот стоял так близко, что до него можно было дотронуться. Невысокая фигура в черно-белых ромбах и маске-домино нелепо опиралась на длинный золотой посох, который казался слишком большим для нее. Кассаис запоздало понял, что на вчерашнем представлении этот самый посох использовал Ашантурус.

— Где ваш предводитель? — резко спросил Вайл. — Я привык иметь дела с хозяевами, а не их миньонами.

Пестрый самодовольно усмехнулся и не стал сразу отвечать Лорду-Сорокопуту, вместо этого обратившись к Кассаису:

— Ты готов к сегодняшнему выступлению? Все еще хочешь принять участие? Все еще способен это сделать?