Лягушка в сметане

Лицо молодого мужчины выглядело безмятежным, и Варя опять мельком подумала: не глуповат ли он? Если это так, значит, надо объяснить ему предстоящие действия подробно. Может, даже набросать их на бумаге. Впрочем, в последнем она сильно усомнилась. Эдак еще увидит кто-нибудь посторонний. Лучше не рисковать.

Она попробует объяснять медленно, втолковывая каждый пункт, — ее подруга работает учителем в классе коррекции, то есть с отстающими в развитии детьми. Она рассказывала Варе, как ведет занятия.

— Значит, так. Первое, что вам надо будет сделать, — это узнать, какой недвижимостью располагает в городе некто Борис Будилин, проживающий там-то. Вряд ли они знают, что он умер.

— А если знают?

— Ну и что же? Неужели это — государственная тайна? В крайнем случае заплатите. Честно говоря, я не знаю, дают такие справки всем или только близким родственникам.

— Вы хотите сказать, что деньги на такие вот расходы я должен брать из собственного кармана? — возмутился он.

— А вы думали, будто давать их вам буду я?.. Господи, как не приспособлены к жизни современные мужчины! Если у вас просто нет денег, так подработайте… Ну, я не знаю… Потаксуйте, что ли! Я же вам машину даю. Подвезете одного, другого, вот и деньги на справку есть. Я не говорю, что обязательно придется деньги давать. Купите конфеты. Улыбайтесь женщинам, они это любят… Говорите комплименты, целуйте ручки. Вспомните классика: ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как вежливость. Тем более что наши российские женщины мужской вежливостью вовсе не избалованы.

Интересная особа эта Варвара. Говорит о других женщинах, будто об инопланетянках. Будто сама не такая же женщина, а только его соратница, которой эта вежливость вовсе не нужна.

— Вот уж не думал, что между дамскими угодниками и частными сыщиками стоит знак равенства, — все же огрызнулся Вадим.

— При чем тут дамский угодник? — рассердилась она. — Это всего лишь прием. Подход к объекту. Не будете же вы пугать женщин — там, где выдают справки, сидят обычно женщины, — показывая им, как и мне, свой пистолет. Кстати, он ваш личный или служебный?

— Личный. Я купил его в магазине. Большинство граждан у нас почему-то считают, будто пистолет можно купить лишь из-под полы. На черном рынке.

— Это хорошо, — сказала Варвара. — Никто не придерется, ежели возникнет вопрос, откуда он у вас.

— Что вы имеете в виду под этим «возникнет вопрос»? — поинтересовался он; если Варвара думает, что Вадим ради нее… ради денег полезет в криминал, она жестоко ошибается.

— То и имею в виду, что от людей, которые строят дачи за семьдесят штук баксов, всего можно ожидать. И вы должны об этом помнить. Не расслабляться… В конце концов, кому больше нужны деньги: вам или мне? Да если бы вы ко мне не пришли, я бы и не стала их искать, потому что не узнала бы, что они вроде как есть… Хотя я и сейчас не знаю — есть ли? И вы, кстати, должны быть готовы к тому, что никакой дачи на самом деле просто нет.

— Ну, раз вам деньги не очень нужны, значит, в случае, если они найдутся, я могу взять их себе? — ехидно поинтересовался он.

Варвара слегка прикусила губу: смотри-ка, а с ним надо держать ухо востро.

— Хорошо, не будем ссориться, — примиряюще заговорила она. — Я всего лишь имела в виду, что для меня эти деньги — если, конечно, мы их найдем — просто свалятся с неба, в то время как для вас они имеют ценность, как скопленные непосильным трудом…

— Смеетесь? — набычился он.

— Ничего подобного, это всего лишь невинная шутка. Очень уж вы обидчивый!.. Давайте лучше о деле: итак, вам должны дать справку с адресом, если такая недвижимость есть. Любыми путями постарайтесь эту необходимую нам информацию раздобыть. В крайнем случае почитайте детективы. В них подробно описывают, как частные сыщики добывают сведения.

— Ну вы и советы даете, госпожа Будилина! Претворять в жизнь выдумки легкомысленных литераторов.

— Почему сразу — выдумки? И далеко не всегда — легкомысленных. История знает немало случаев, когда выдумки оказывались гениальным предвидением.

— Имеете в виду фантастику? А мне предстоит встретиться с вполне реальными людьми.

— Хорошо, поступайте как знаете.

— Вообще-то такую мелочь, как справка, вы могли бы взять и на себя.

— Могла бы, — согласилась она, — но я работаю пять дней в неделю с утра до вечера, а выходные у меня в субботу и воскресенье, когда все подобные конторы закрыты. Или я не права?

Он нехотя кивнул: тут и вправду ничего не поделаешь. Варвара про себя усмехнулась, в который раз удивляясь тому, как на самом деле легковерны мужчины, внешне недоверчивые или желающие таковыми казаться. Конечно, она бы могла достать такую справку. И с работы ее бы отпустили, но она хотела, чтобы Вадим сразу включился в осуществление ее плана, а не ждал, пока она сама все раскрутит.

— Но у частных сыщиков обычно имеется какой-нибудь документ.

Ему была не по нутру такая работа. Ходить, кланяться, кого-то соблазнять, заигрывать… Словом, делать то, чего он прежде не делал и к чему его никогда не тянуло.

— Вот и изготовьте себе этот документ! — нетерпеливо проговорила Варвара. — Неужели в наше время это так уж трудно?! Вон у мужа моей подруги есть красное с золотом удостоверение полковника Центрального разведывательного управления США. Он сам себе его смастерил. Для прикола. Правда, данные для него на английский язык перевела его жена. Она переводчик турфирмы. Но выглядит очень внушительно. Народ пугается. Понятное дело, тот, кто хоть немного знает английский.

— Ладно, я попробую, — нерешительно пробормотал он.

Варя поняла, что прежде ему не доводилось заниматься ничем, что походило бы на аферу или криминал. И предстоящая работа его не то чтобы пугает, скорее, настораживает. Вернее, если бы у него была возможность выбирать, он бы отказался. Ушел в сторону. Увы, жизнь в лице Варвары ему такой возможности не оставляла.

А вот сама плановик в какой-то момент усомнилась, на того ли человека сделала ставку. Сможет ли он осуществить ее задумку — вернуть им обоим то, что причитается. На мгновение мелькнула мысль: а может, не забивать себе голову, плюнуть на его расписку, тем более что ее теперь и нет, и жить как жила? Обходилась же она три года назад небольшим окладом. Вот и вспомнит, как это делается.

А Вадиму отдаст машину. Продаст гараж. Если нужной суммы все равно не наберется, что ж, пусть пишет письма мелким почерком. Не на большую же дорогу ей идти! Ради постороннего человека.

И в то же время что-то подсказывало Варе, что рискнуть стоит. Есть в этом какой-то смысл. И тот намек Бориса, что он, возможно, скоро разбогатеет. И забытые им в портфеле пятьсот долларов. И упоминание о даче…

Не будет она до срока гнать волну. Подождет, а там будет делать выводы… Хотя еще месяц назад в подобной ситуации Варя предпочла бы плыть по течению. «Не буди лихо, будет тихо», — прошелестело у нее в голове, но она легкомысленно отмахнулась.

Незаметно, но дотошно Варя оглядела Вадима. Фактура неплохая. Рост, плечи, стать, но сквозь это спортивное нечто проглядывает, если так можно выразиться, мешковатость мальчика из средней благополучной семьи. Не отличника, но и не двоечника. Особенно ничем в школе не выделявшегося. Такого привычно расслабленного и не торопящегося что-то делать. А все потому, что, как говорят в народе, жареный петух его не клевал…

Смотрите, как Варвара все развела! На себя бы посмотрела. Пара компаньонов из них получается еще та!

Интересно, что у Вадима по части образования? Максимум колледж, поскольку профучилище для него мелковато, а вуз… стал бы он с высшим образованием идти в сторожа! Пусть их и называют так громко: телохранители.

Вот такой он весь средний. И на квартиру не заработал, как некоторые шустряки: быстро, сразу, хапнули — и порядок. Он именно копил.

Понятно, почему он так разозлился, узнав о смерти Бориса. Копил, копил, и на тебе!.. Только и оставалось: наехать на бедную вдову.

Но бедная вдова, однако, не дала себя в обиду. Она «сразу почувствовала, что он пошел за ней. Спиной. А когда проходила мимо хозяйственного магазина, вспомнила, что папа уже месяц просит ее купить гвоздодер и плоскогубцы — не так давно кто-то как следует «пошарил» в его кладовке с инструментами.

Варя зашла в магазин, а заодно и убедилась, что этот чего-то там хранитель увязался за ней…

А как легко он попался в ее ловушку в гараже! Варя с понтом проверяла гвоздодер — попыталась вытащить гвоздь из валявшейся в гараже доски. Интересно, что он напридумывал, услышав такие звуки? Не иначе, что она тайник с деньгами нашла и открывает.

Теперь придется ей брать все в свои руки. Как говорится, стать мозговым центром операции. Ничего противоправного. Чужого не надо. Всего лишь вернуть то, что по-хорошему ей принадлежит. Ведь в противном случае ЭТИМ станет пользоваться кто-то другой. Не прячьте ваши денежки по каким-то там углам, как поют в известном детском фильме…

Уходя, Вадим поцеловал Варваре руку, и она вдруг подумала, что он вовсе не так уж и быковат, как показалось ей в кафе. И даже немного симпатичен. В общем-то самую малость. Хотя и недостаточную для того, чтобы ее мнение о телохранителях вообще изменилось в корне.

Он же покинул квартиру Варвары в состоянии некоторого обалдения. Второй раз за небольшой срок эта женщина его поразила. Такого с ним еще не случалось. Мало того, что Вадим был не самого высокого мнения о женщинах, он откровенно сторонился женщин энергичных, авторитарных или легковозбудимых. Они его прямо-таки пугали, потому что он не знал, как себя с ними вести.

Мужчине во время истерики — некоторые зря думают, будто с мужчинами они не случаются — можно отвесить затрещину, и все, как бабка пошептала. А как быть с женщиной? Он никогда бы не поднял руку даже на самую распоясавшуюся, самую скандальную, самую агрессивную. Это у него на генном уровне. Мужчин, которые бьют женщин, он считал последними подонками… Но в таком случае у него ничего не было в арсенале. А безоружный мужчина перед агрессией женщины, наверное, жалок.

Теперь он уже заводится при одной мысли о ней. Жалеет, что не может отвесить ей затрещину?

Какое странное действие оказала на него Варвара. Она вроде не выказала ни истерики, ни агрессии — если не считать, конечно, удара по голове. Он потрогал приличную шишку на затылке, которая тотчас отозвалась пульсирующей болью. Надо было бы приложить холод, а он уселся чай пить.

Вначале Вадим решил, что Варвара и думать забыла о его травме, сразу стала инструктировать, что да как. Она прямо-таки толкала Вадима вперед, чего никогда не делала даже его мать.

Он от обиды слушал ее вполуха, украдкой трогая ушибленную голову: надо же, как больно. Он из-за этой боли на мгновение полностью отвлекся, услышал только, как она хлопнула дверцей холодильника, и потом близко-близко ее участливые глаза. Как будто она заглянула ему прямо в душу.

— Приложите к голове, — сказала она, подавая ему полотенце, в которое были завернуты кусочки льда, — и вам сразу станет легче.

Значит, все-таки заметила, что последствия ее удара до сих пор сказываются. Возможно, она вовсе не такая уж сухая, бесчувственная мымра.

Вадима воспитывали демократично: если он чего-то не хотел, старались объяснить, что это нужно сделать, или пытались понять его точку зрения, почему того-то, по его мнению, сделать нельзя.

А Варвара… да она его просто загипнотизировала. Иначе почему он ей не возражал? Никак не сопротивлялся. И даже не раздумывал о насилии над его личностью.

И что странно, чем больше он вспоминал недавнюю беседу с ней, тем меньше протеста вызывали в нем предстоящие расследования. Вадим даже с некоторым удовольствием вдруг стал выслушивать ее инструкции, хотя и не показывал, что и у него по этому поводу есть кое-какие свои мысли. Пусть потешится. Он все равно будет действовать по обстановке.

На самом деле Варвара словно вдруг открыла некий клапан и выпустила на свободу энергию действия, которая до сего момента в нем благополучно дремала. Может, из-за этого Вадим по жизни никаких активных действий не предпринимал, а покорно плыл по течению?

Даже когда его вместе с остальными провинившимися парнями выперли из телохранителей, он ушел без возражений, хотя был виноват меньше всех. Разве что не попытался удержать своих коллег от глупости.

Потом он, за неимением лучшего, так же покорно пошел в охранники банка. Лишь подумал мимоходом: «Надо же, не повезло!»

Другие, собственно, поступили так же, кроме одного. Тот настырный, прорвался на прием к бывшему шефу. Доказал, что нарочно не взял в ресторан оружия. А если бы взял, то уж, будьте покойны, не стал бы его вынимать зазря.

И его, как ни странно, приняли обратно! Вадим такого бы сделать не смог. Он не привык себя отстаивать в тех случаях, когда его не оскорбляли действием. Вот если его пытались побить или просто ударить, тогда он шел напролом, как разъяренный медведь. Но много ли таких случаев было в его жизни?

В основном другие мужчины старались его не задевать, чувствуя скрытую мощь. Тут, пожалуй, следует уточнить: не скрытую, а спящую. Неразбуженную. Только совсем недавно он стал задумываться, что мог бы постоять за себя, если к нему просто были несправедливы. Без физического воздействия…

Вадим вышел из квартиры Варвары, но не стал ждать лифта, а быстро сбежал по лестнице, весь во власти только что окончившегося «военного» совета. Кто из них фельдмаршал? Понятное дело, не он!

Вадим распалил сам себя и рванул в сторону от дома Варвары на рысях — для бешеной собаки семь верст не крюк! И уже отошел на приличное расстояние, почти до троллейбусной остановки, когда наконец почувствовал, что до сих пор машинально сжимает в руке выданную Варей связку ключей.

Что же это получается — задумался и забыл, что у него теперь есть машина. Ну да, она так и стоит у подъезда хозяйки. Ему всего лишь надо было выйти, открыть ее, завести и поехать.

Он носил права с собой, потому что в банке охранникам частенько приходилось садиться за руль и самим везти по делам то бухгалтеров, то кого-то из руководства. Умение водить машину было непременным условием приема молодых людей на работу.

Вадим повернул обратно. Смешно, если она сейчас смотрит из окна во двор и недоумевает, чего это он не стал брать машину. А когда он опять появится у подъезда, подумает, что, ко всему прочему, он еще и «рассеянный с улицы Бассейной».

Вроде невзначай он поднял голову к ее окнам, но не увидел там Варвару и облегченно вздохнул. Ему отчего-то стало небезразлично, что она о нем думает.

Открыв салон, он сел на сиденье с каким-то новым чувством. У него теперь есть машина. То есть Вадим и так раз в три дня садился за руль, но это были служебные машины, а тут — своя.

Тщетно внутренний голос напоминал ему, что машина эта вовсе не Вадима, он медленно вырулил со двора с чувством приобретения крайне нужной вещи.

По-хозяйски оглядел «Жигули», взглянул на лобовое стекло — машину срочно нужно вымыть. Обязательно поменять масло, а сейчас — сейчас он поедет на заправку и зальет в нее бензин. Он был уверен, что бензина в баке совсем мало.

Что скажут родители? Наверняка спросят, откуда у него машина. Потому надо приготовиться заранее, придумать правдоподобную версию насчет того, что некоторым охранникам в банке выделили служебные машины, чтобы… К примеру, чтобы в любое время они могли подъехать туда, куда надо, чтобы отвезти босса…

Как же, станет босс ездить на «девятке»! На самом деле у него «вольво».

Как многого Вадим все-таки не умеет! Например, придумать, откуда у него эта машина взялась. Красиво соврать. Или просто пофантазировать. Врут с какой-нибудь корыстью, ему-то зачем?

А вот Варвара, тут он отчего-то не сомневался, могла бы с ходу выдать вполне правдивую историю…

Глава седьмая

Варвара переоделась в домашние джинсы и опять принялась наводить в квартире порядок.

Незадолго до гибели Бориса они купили прекрасный немецкий пылесос, и Варя иногда пользовалась им, но все же по-настоящему доверяла только влажной уборке. После чистки пылесосом проходилась по паласам тряпкой, смоченной средством для чистки ковров.

Они могли бы купить моющий пылесос, но здесь Варвара, наверное, была излишне консервативна и делала уборку так, как привыкла с детства в родительском доме. Причем мыла полы не шваброй, которую Варина мама называла «лентяйкой», а ползала по квартире, тщательно отмывая каждый угол.

И, как ни странно, думалось ей во время работы даже лучше, чем когда она сидела в кресле или на диване.

Судя по тому, что с тряпкой она лазала по квартире уже второй день, мыслей у нее было соответственно много.

До сих пор она все откладывала для обдумывания тему: интересно, если бы ее муж не умер, узнала бы она о том, какие деньги проходили через его руки? Тридцать тысяч долларов — это вам не кот начихал!

Откуда-то же он получал баксы. Занимая у Вадима доллары, он вряд ли собирался кинуть бедного телохранителя, а наоборот, обещал отдать их в самом ближайшем времени. И отдал бы, Варя отчего-то в этом не сомневалась. Просто в тот момент у него возник какой-то форс-мажор. Какой — она теперь не узнает.

Но ведь это вовсе не значит, что ей не стоит попытаться получить свое…

Кто-то, возможно, сказал бы, что она слишком напирает на это слово. А кто-то и добавит, что на чужой каравай рот не разевай.

Но Варя уверена, что именно свое, а чье же еще? Разве не являются собственностью обоих супругов все виды заработков одного из них? Значит, надо постараться и найти эти самые деньги! По крайней мере Варя — наследница всего, что имел ее муж, если он не обговорил что-то отдельно в завещании…

А ведь если бы он не прятался от нее, как много они могли бы вместе сделать. И мир посмотреть, и на той же шикарной даче пожить, приглашая в гости друзей и родных.

Как, наверное, приятно позвонить своим близким и сказать: приезжайте, в бассейне поплаваем. Или: приезжайте, в сауне попаримся. До сих пор о таком она даже не задумывалась, потому что считала, что им с Борисом это недоступно.

А если он и не собирался говорить ей о своей покупке? Считал, что хватит Варваре и тех десяти тысяч рублей, каковые он дает на хозяйственные расходы. Думал, она недостойна хорошей жизни. Как же покойный муж к ней-то относился? Женился на Варваре только как на производительнице? Но и детей он не хотел. По крайней мере в ближайшее время…

Однако, если это так, ей обидно. И даже зло берет! Он хотел жить красивой жизнью, но без нее. То есть она бы сидела по вечерам или там праздникам одна, а он под каким-нибудь надуманным предлогом вез своих приятелей и любовниц на ту самую шикарную дачу…

Варя не призналась в том своему неожиданному напарнику, но и сама вовсе не собиралась сидеть и ждать, когда он принесет ей в клюве какую-то информацию. Мужчины странно устроены: узнав, что женщина собирается участвовать в каком-то общем мероприятии, не важно в каком, они тут же самоустраняются, сваливая все дело на ее плечи.

Нет, если она и скажет о своих поисках Вадиму, то когда-нибудь потом. Когда они сложат добытую информацию. Подведут итоги.

Комната была чиста. И сейчас Варя домывала плитки в ванной, соображая, с какого конца начнет поиски она. И поняла: с женщин! Ей предстоит выяснить, с какими женщинами встречался Борис, насколько он мог им доверять и какие планы в отношении их строил на будущее.

Отчего-то она была уверена, что разводиться с ней Борис не собирался, а вот иметь место для встреч на стороне… Такое, чтобы женщины ахали и смотрели на него как на человека, очень обеспеченного. Такого, с которым нужно быть поласковее, а уж он отблагодарит!

Подобную информацию добывать не очень легко, и она будет кое-чего стоить. Вадим может на Варвару не обижаться. У него есть хотя бы машина, а у Вари — немного денег. Она вспомнила, что шеф Бориса на похоронах отдал ей в руки конверт — «кое-какую мелочь, что собрали сотрудники».

Она сунула конверт во внутренний карман пальто и забыла о нем. До того ли ей было. Надо же, вспомнить об этом только теперь!

Варя бросила в ванну тряпку и поспешила в коридор. Ей подумалось, что деньги она могла потерять. Она ведь ходила в пальто на встречу с Вадимом и при этом не ощущала в кармане никакой бумаги, Ничто не мешало двигаться, снимать пальто, надевать. Не шуршало…

Но конверт оказался на месте. Просто Варя не обращала на него внимания — ее занимали совсем другие впечатления.

Что там положила в конверт фирма? Четыре стодолларовые бумажки. Наверное, для них не очень большие деньги, ну а Варе — сойдет для начала.