Стражи дорог

И мог на латыни сказать: «Дас ист шайзе!»*

— Слышь ты, шутник, это ты на кого сейчас намекаешь? — главный столкнул с колен девушку, и она с ловкостью кошки постаралась отползти от стола как можно дальше. Ползла она в направление стойки, и наткнулась спиной на ноги повернувшегося и смотрящего с задумчивым любопытством Снегиря. Тот покосился на нее, увидел лишь стриженный затылок, вздохнул, подхватил за локти и поднял. Девушка вздрогнула, но поднять себя позволила. Бросив взгляд на парня, который наблюдал на происходящим и совершенно не смотрел на нее, она покосилась на хозяина бара, который уже хотел было выйти в зал, чтобы разобраться, но передумал, и остался стоять за стойкой, скрестив руки на груди, и смотрящий, как новичок будет выкручиваться.

— Это ты мне? — Грубер сделал такое удивленное лицо, что даже Михалыч ему почти поверил. Грубер между тем ткнул себя пальцем в грудь и внимательно огляделся вокруг, словно искал, к кому мог еще обращаться главный с оригинальным прозвищем Онегин.

— Ну а кому еще? Ты еще такого же мудака рядом видишь?

— Кроме тебя? Нет, не вижу, — спокойно ответил Грубер и уже хотел было пройти мимо, но тут Онегин вскочил на ноги и перегородил ему дорогу.

— Ты вообще в курсе, что за слова надо отвечать?

— За какие именно? — насмешливо ответил вопросом на вопрос Грубер.

— За мудака, например, — Онегин плохо понимал, что стоящий перед ним высокий парень просто-напросто издевается над ним. Он только что пришел из рейда, в котором удалось отхватить неплохой хабар, был в меру пьян, и теперь ему решительно не хватало хорошей драки, а потом горячей бабенки, чтобы полностью снять стресс и убрать из памяти образ элитника, которого они увидели издалека, когда уже уезжали на всех парах из только что перезагрузившегося кластера. И это парень по всему видимо, что новичок, потому что кроме старого кинжала и фляжки с живчиком на поясе при нем ничего больше не было, подходил для одной из фаз расслабления на все сто.

— Э нет, приятель, это ты сам так себя назвал, не нужно на меня лишнего наговаривать, — все еще миролюбиво ответил Грубер.

— Тогда за песенку твою идиотскую.

— Она, не моя, но, не суть. Что конкретно тебе не понравилось? То, что в песенке поется про Евгения? А разве Онегина не так зовут? Неужели я ошибся? — Грубер уже откровенно издевался и даже не скрывал этого. — Или ты что-то имеешь против того, что в песенке говориться, что Евгений был страстным любителем женских прелестей? Так ты против что ли? Извини, чувак, я не знал, что ты из этих… ну, сам понимаешь. Так ты девчонку щупал у всех на виду для отвода глаз? Хороший ход, только, чувак, ты же прямо сейчас палишься…

Грубер видел летящий в него кулак, и он мог бы даже отклониться, вот только он не стал этого делать. Возбуждение, которое не покидало его с той самой секунды, как они вошли в этот стаб, требовало выхода и в обычной трактирной драке он этот самый выход и увидел. В последний момент Грубер отклонился, и кулак прошелся по скуле, вскользь, хотя Онегин явно хотел попасть в переносицу. Второй раз ударить себя Грубер не позволил. Его удар был более удачным, и бил Грубер под челюсть, чтобы уж наверняка. Онегин лязгнул зубами и начал заваливаться на пол. А Грубер внезапно испытал жуткое разочарование, схватив Онегина за шиворот, не давая тому свалиться на пол, он повернулся к сидящем за столом приятелям этого неудачника, который даже драку нормальную выдержать не сумел, и заорал.

— Ну что сидите? Что, совсем никто не настучать мне по башне, чтобы со мной за это чучело рассчитаться? — и он швырнул уплывшего Онегина на лавку перед столом.

Двое из сидевшей пятерки вскочили, Михалыч покачал головой и все-таки начал выбираться из-за стойки, дверь в бар распахнулась, и в зал вошла девушка, словно сошедшая с обложки романа конца девятнадцатого века: огромные голубые глаза на кукольном личике, длинная прямая юбка, под горло застегнутая белая блуза и выбивающиеся из-под шляпки белокурые волосы. Все это произошло одновременно, и невольные зрители не знали, куда им смотреть, потому что каждое зрелище привлекало внимание. Тем временем картинки начали соединяться, потому что девушка, остановившись на мгновение, направилась прямо к Груберу, так же, как и вышедший наконец из-за стойки Михалыч.

— Так, побаловались и будет, — кваз грозным взглядом осмотрел всех участников конфликта. — Онегин, еще раз затеешь бучу в моем баре, больше сюда не войдешь, понял? А теперь встали все дружно и бегом на выход, — команда рейдеров непонимающе смотрела на хозяина и не могла понять, что же они такого сделали, что так разозлило обычно спокойного как удав кваза. — Быстро съе…! — рявкнул Михалыч, и тут раздался мелодичный, но, как показалось многим, бедный на эмоции женский голос.

— Во что вы вляпались? Не смотри на меня бараньими глазами, Снегирь, лучше отвечай по-хорошему. Что вообще на Грубера нашло? А ты почему такой пьяный?

Снегирь попытался сконцентрировать взгляд на стоящей перед ним блондинке.

— О, явилась. А мы… хрен знает. Может в этих пещерах грибы забористее тех, что наверху. А еще я тень не отбрасывал, представляешь?

— Нет, не представляю, — Зина нахмурилась и сложила руки на гуди. — Вы догадались комнату снять? Отлично, тогда пошли туда и будем думать, — и она, подойдя к столу, где все еще стоял Грубер, явно пребывающий на взводе, схватила его за шиворот и не слишком напрягаясь потащила в ту сторону, куда ей указал кваз, бросивший ключ с номером, который она ловко поймала незанятой Груьером рукой. Снегирь поплелся за ними, и даже не заметил, как следом, всхлипнув, поплелась вырванная Грубером из лап Онегина девушка.

Как только они скрылись на лестнице, ведущей к комнатам, команда Онегина убралась восвояси, негромко матерясь и грозя отомстить новичкам, так радикально прервавшим их отдых, Михалыч вернулся за стойку, снова грохнула музыка и бар вернулся в свое естественное состояние в котором он пребывал каждый вечер вот уже на протяжение трех лет.

* Тимур Шаов

Глава 4

Комнатка, которую им выделил Михалыч была небольшой и вряд ли подходила для проживания трех человек. Кроватей во всяком случае было всего две, и, если попытаться воткнуть сюда третью — места для прохода не останется совсем. Как только дверь закрылась за Снегирем и идущей за ним по пятам девушкой, на которую почему-то никто не обращал ни малейшего внимания, Зина набросилась на Грубера.

— Что с тобой? Мало того, что ты полез в драку, так еще и совершенно идиотским образом!

— Я не знаю, — Грубер сел на одну из кроватей и сжал голову руками. — Я ничего не понимаю. Это место… Оно как-то странно на меня влияет. И не только на меня, вон посмотри на Снегиря, он вообще перепил и со ста граммов ушел в астрал. А ведь мы живчик постоянно глотаем, который, как всем известно не на воде настоен.

Зина посмотрела на стоящего посредине комнаты и пошатывающегося Снегиря, перевела взгляд на все еще сидящего с руками на голове Грубера, а затем посмотрела на протиснувшуюся за ними в комнату девушку и нахмурилась.

— Так, а ты кто такая? — резко спросила она. Девушка вздрогнула и испуганно вжала голову в плечи. Зина внимательно разглядывала ее с минуту, затем удивленно приподняла брови и проговорила. — Не может быть, этого просто не может быть, — и она бросила быстрый взгляд на Снегиря, который в этот момент понял, что устал, и ему нужно прилечь. Вот только прилечь он решил по всей видимости прямо на пол. Зина неодобрительно покачала головой, шагнула к нему, схватила за рукав и подтащила к кровати, на которую просто толкнула еле стоящее на ногах тело, которое всхрапнуло уже в процессе полета. — Ну что молчишь? Кто ты? И почему потащилась за нами? — повторила она вопрос, не глядя в этот момент на девушку, потому что устраивала Снегиря поудобнее.

— Я Анна, — девушка несколько раз моргнула. — Просто они были ко мне добры. Никто никогда за меня не вступался… — тихо добавила она.

— Да? Сочувствую, — без тени сочувствия ответила Зина. — Помоги стащить ботинки с этой свиньи, — она кивнула на похрапывающего Снегиря и покосилась на остающегося все в той же позе Грубера. Когда Анна приблизилась и ухватилась за ботинок Снегиря, Зина хлопнула себя по лбу. — Так, стоп. Анна? Что значит, Анна? Это такое прозвище оригинальное, ну там, вроде сокращенного от Анна Каренина?

— Нет, — девушке удалось стянуть ботинок со свисающей с кровати ноги, и она поморщилась, почувствовав волшебный аромат носка, все-таки ботинки не снимали почти сутки, в них долго ходили, и ноги на той жаре, что стояла на улице, сильно потели. — У меня нет прозвища, меня зовут так.

— Но, так же не принято? — Зина стащил второй ботинок, бросила его под кровать и пинком закинула ноги Снегиря на матрас и развернулась к Анне. — Почему тебе не дали прозвища? Ну, например, Заноза?

— Да не хочу я прозвища никакого, — Анна вспыхнула, но тут же взяла себя в руки. — Почему каждый встречный и поперечный пытается навязать мне какие-то собачьи клички? И почему именно Заноза?

— Просто… да, ладно, вон он проспится и объяснит, почему Заноза. Лучше скажи, что у вас здесь творится? Вот у этих двоих иногда случались приступы героизма, но все всегда было в меру. Здесь же я увидела картину, совсем не характерную, особенно, если учесть тот факт, что тебя они толком не рассматривали. Такое чувство, что ты всего лишь предлогом была для Грубера, чтобы подраться, — Зина подошла к Груберу и присела перед ним на корточки. В длинной юбке такая поза совершенно не выглянула вульгарной, скорее она отдавала эталонной женственностью и беззащитностью, и если бы Анна не видела, как эта на вид хрупкая тургеневская девушка тащила высокого, хорошо сложенного мужчину, который сейчас сидел на кровати, слегка покачиваясь, то именно так и подумала бы, увидь она ее в этот момент впервые. Анна не хотела уходить из комнаты, только не сейчас. Она пошла за этими рейдерами и красоткой в странной для Стикса одежде, только для того, чтобы о ней ненадолго забыли в зале. У нее совсем закончились спораны и живчика оставалось на пару глотков, и она надеялась, что сумеет упросить Михалыча дать ей какую-нибудь работу, чтобы свести концы с концами. Он ее иногда жалел и подкидывал работенку на кухне, но постоянно работать в баре Анна сама отказывалась, слишком уж часто ей приходилось отбиваться от лапающих ее мужиков. Она находилась на Стиксе полгода и все эти полгода ей удавалось каким-то невероятным образом избегать насилия. Она выжила среди хлынувших в ее родной кластер измененных, рейдеров всех мастей и муров. Ей удалось добраться до этого стаба, где у нее появилась собственная комнатенка в общественном доме, в которой она сидела одна днями напролет, лишь изредка выбираясь на улицу, чтобы пополнить запасы продуктов, споранов и живчика. Чтобы было чем заняться и не сойти с ума от одиночества, Анна старательно пыталась развить проснувшийся в ней дар Улья — она оказалась ксером. Правда, развивать дар без гороха и достаточного запаса споранов было невероятно сложно, да и материалов у нее было не слишком много, чтобы тренироваться. К тому же, больше всего Анна боялась, что кто-нибудь узнает про ее дар. Что с ней будет тогда, не находило точного ответа в ее развитом воображении, которое выдавало, что самое малое из того, что с ней сделают — это запрут где-нибудь, и заставят воспроизводить необходимые им вещи. Кто были эти таинственные «они», Анна не знала, а воображение кроме картинок ее нелегкой судьбы ничего больше не выдавало, поэтому девушка решила не рисковать. А вот сегодня вышло как-то не слишком хорошо. Она почти с порога угодила в лапы Онегина с его бандой, и кто знает, чем бы закончилась ее вылазка в бар, если бы не эти двое мужчин фактически спасших ее.

Девушка, которой Анна помогала разувать невысокого симпатичного парня, между тем, казалось, совсем забыла про нее. Она обхватила узкие ладони с длинными сильными пальцами сидящего перед ней Грубера, если Анна правильно расслышала его имя, и отвела их от склоненной головы, заставляя посмотреть на себя.

— Грубер, вытяни руки, — Зина произнесла это очень ласково, словно разговаривала с ребенком. Он удивленно посмотрел на нее, нахмурился, затем лицо его медленно разгладилось.

— Ты думаешь, что это… — он не договорил, просто выпрямился и вытянул вперед сначала одну руку, затем другую. Руки были жилистые, сильные, очень мужские. Они вместе уставились на кисти, и через полминуты Грубер опустил их и в упор посмотрел на Зину. — Вот это точно странно и ненормально. Если учитывать, что все это один стаб, то… Сколько времени мы сначала на поверхности лазили, потом по этим подземным катакомбам, да лотерейщик тоже не за секунды был переведен в категорию грибницы. То, что я как танк попер на тех уродов могло быть начальным проявлением трясучки, вот только — это явно не она. А собственно почему? Почему я не ощущаю все прелести стаба, кроме какой-то бешенной агрессии и желания свернуть кому-нибудь шею?

— Здесь многие ощущают агрессию и желание свернуть друг другу шеи, — тихо ответила Анна, а Грубер резко повернулся в ее сторону, словно и не подозревал, что они с Зиной в комнате не одни. Хотя, если судить по выражению его лица, именно что не подозревал. Он смотрел на нее с таким удивлением, что Анна на мгновение ощутила потребность посмотреть на себя в зеркале, чтобы убедиться, что у нее не отросло пары рогов, или хвоста. Грубер тем временем медленно поднялся и подошел к ней. Он был очень высоким, и в маленьком пространстве комнаты создавалось ощущение, что он еще массивнее, чем был на самом деле. Анна смотрела на него снизу-вверх, как кролик на удава, пока он разглядывал ее лицо. Наконец он сделал шаг назад, и девушка смогла выдохнуть. Оказывается, она затаила дыхание, в то время, когда он буквально сканировал ее пристальным взглядом. Грубер же подошел к своей кровати, снова сел на нее, и взлохматил волосы.

— М-да, а Снегирь заметил? Или пребывал в стране грез и вполне мог принять ее за материальный глюк? — он задал эти вопросе Зине, но девчонка, которая стояла у дверей и пялилась на него испуганным взглядом пойманного в сети кролика, внезапно вскинулась и решительно шагнула вперед.

— Да что вы во мне такого разглядели?

— Ты про мультиверсум знаешь? — ответил ей вопросом на вопрос Грубер.

— Я… — она запнулась, затем продолжила. — Я слышала об этом.

— Ну раз слышала, то должна знать, что где-то в Улье вполне могут оказаться твои двойники из параллельных вселенных. Я вот со своим нос к носу однажды столкнулся, прямо после того, как мой кластер перезагрузился. Надо сказать, не самое лучшее время тогда было, м-да, — снова глубокомысленно произнес Грубер и лег, заложив руки за голову. Зина в это время поднялась с пола и подошла к Анне. — А вы, девочки, я вижу уже познакомились?

— Пока нет, Зина, — она повернулась к Анне и протянула руку, широко улыбаясь при этом. — Вот теперь познакомились. Девочку зовут Анна. — Добавила она, энергично тряся протянутую руку.

— Не переборщи с эмоциями, — лениво посоветовал Грубер, оставляя Анну гадать, что же он имел в виду. — И что, просто Анна?

— Да, просто Анна, — девушка вздохнула. — Я так понимаю, что я двойник вашей хорошей знакомой? — она бросила взгляд на спящего с блаженной улыбкой идиота Снегиря. — И это ее зовут Заноза, и она девушка вот его? — и она кивнула на пьяное тело.

— Была, — поправил ее Грубер. — Она была, и да, звалась Занозой. А были ли между ними отношения? Черт их знает, вроде нет, но это не значит, что Снегирь не старался.

— Она погибла? — тихо задала следующий вопрос Анна.

— Ну подумай сама, если ее больше нет, а при благоприятных обстоятельствах мы можем в теории жить вечно, то, наверное, она погибла, — в голосе Грубера появилась язвительность.

— Я гляжу, ты полностью пришел в себя, — прервала его Зина. — В таком случае, мы сейчас с Анной пойдем и попросим у милейшего хозяина ключ от соседней комнаты, где мило побеседуем и отдохнем.

— За-зачем? — Анна невольно придвинулась ближе к Груберу, чем вызвала смешок последнего.

— Ничего не меняется в этом стремном мире, девушки всегда будут искать у меня защиты, даже, если при этом боятся до полусмерти.

— Хочешь сказать, меня боятся больше? — Зина сложила руки на груди.

— Возможно. Понимаешь, девушки чувствуют, что ты не совсем человек, поэтому стараются обходить стороной.

— В Улье нет стопроцентных людей, даже сразу после перезагрузки, — Зина ханжески поджала губы, и повернулась к Анне. — Я не причиню тебе вреда, это не входит в круг моих интересов.

— А что же тогда входит в круг твоих интересов? — Анна закусила губу. Она не могла представить себе подобную ситуацию. Честно говоря, она рассчитывала на то, что очухвшийся хозяин комнаты просто вышвырнет ее, и она пойдет просить Михалыча работу. Почему-то ей даже в голову не могло прийти, что она может чем-то заинтересовать мужчин: Снегирь был слишком пьяным, его, как говориться, самого можно было раскладывать, он бы даже ничего не почувствовал, а у Грубера была Зина. И на фоне утонченной блондинки сама Анна не котировалась. Она не завидовала, а просто осознавала этот факт, и он ее почему-то не слишком-то и трогал. И вот теперь, оказывается, что она зачем-то понадобилась именно этой утонченной блондинке.

— В основном в круг ее интересов входит мой мозг, — Грубер широко улыбнулся и дотронулся кончиком пальца до виска. — А в остальном, наша Зинуля как ребенок, познает мир. Но я догадываюсь, о чем она хочет с тобой поговорить, так что не бойся и смело иди за ней. Она тебя еще и покормит и живчика набодяжит, правда, радость моя?

— Грубер, не нарывайся, — процедила красавица, вздернула подбородок и вышла из комнаты.

— А можно уточнить, о чем она хочет со мной поговорить? — Анна покраснела. Она покосилась на развалившегося на кровати Грубера, который не сводил с нее пристального взгляда. То, с какой легкостью он ее прочитал, пугало.

— О том, о сем, в основном об этом стабе: чем живет, кто главный, кто не слишком главный, но значимый, откуда здесь электричество, и самое главное, почему предметы, находящиеся под фонарями, не отбрасывают тени.

— Но я почти ничего не знаю, — растерянно проговорила девушка. — Я стараюсь не выходить из дома и почти ничего не знаю, правда.

— Я тебе верю, — кивнул Грубер, — но что-то ты на самом деле знаешь. И Зина попытается это из тебя достать. Она не сделает тебе ничего плохого не переживай, пытки действительно не входят в зону ее интересов.

— А почему я не могу остаться здесь и не ответить на все вопросы тебе?

— Потому что я буду к тебе приставать, — пожав плечами ответил Грубер. — У меня давно никого не было, и чем дольше я на тебя смотрю, тем привлекательнее в постельном плане нахожу. А единственный человек, который мог бы меня остановить, сейчас спит сном законченного алкаша, — и он кивнул в сторону в очередной раз всхрапнувшего Снегиря.

— Но у тебя же есть Зина, — Анна невольно обернулась на дверь за которой скрылась блондинка.

— Зина? Я тебя умоляю, — Грубер расхохотался. — Нет, малыш, Зина — это последняя женщина на всех версиях мультиверсума, на которую я бы залез. Вот если бы создатель всего вдруг явился бы передо мной и заявил: «Грубер-дружище, так получилось, что произошла пандемия, в общем, кроме Зины баб больше не осталось, так что, извини», — вот тогда, я бы, возможно, посмотрел бы в ее сторону, и то, далеко не факт. Но пока Улей топчут сотни других женских ножек, пускай на красоту этой гарпии в изящной упаковке заглядывается кто-нибудь другой.

Дверь в этот момент отворилась и на пороге появился предмет их обсуждения.

— О чем вы так мило беседуете? — она продемонстрировала ключ и пакет, в котором лежало явно что-то съедобное: до Анны долетел сногсшибательный аромат, и она почувствовала, как у нее закружилась голова.

— О тебе, дорогая, о самой красивой женщине мультиверсума, — Грубер прижал обе руки к сердцу. Зина же, увидев этот жест скривилась.

— Понятно, — она повернулась к Анне. — Пошли, я тут с Михалычем порой слов перекинулась, он сказал, что ты время от времени подрабатываешь у него, за еду. Так что, считай, я тебя наняла в качестве своей компаньонки на этот вечер. Да, Грубер, спустись вниз, будь душкой, у хозяина есть к тебе пара ласковых.

С этими словами она вышла. Анна несколько раз оглянувшись последовала за ней. Грубер же задумчиво смотрел на закрывшуюся за ними дверь. Его никогда не привлекала Заноза, но к этому ее двойнику его определенно тянуло, и ему была интересна причина. Внезапно перед глазами встала сжавшаяся от страха Радистка, и он усмехнулся, вот оно что: ему нравятся женщины пока они беззащитные и нуждаются в его помощи и опеке. Как только они перестают в ней нуждаться, ему становится не интересно. Именно поэтому его никогда не привлекала Зина, что бы там Снегирь не думал о нем. Покосившись на Снегиря, Грубер рывком поднялся с постели. Надо и правда сходить узнать, что ему хочет сказать Михалыч, а то они вроде бы работать к нему подвизались, и сразу же так неудачно с этим Онегиным, который даже не Евгений, получилось.

Спустившись вниз, он остановился посреди пустого зала. Без людей и громкой музыки здесь было странно тихо и как-то пусто — непривычно. Михалыч переворачивал стулья, ставя их сиденьями на столы, чтобы освободить пол для уборщиков, которые должны будут прийти с утра. На Грубера он не смотрел, хотя сам Грубер прекрасно осознавал, что его заметили. Постояв в тишине с минуту, бывший рейдер шагнул к ближайшему стулу, ухватил его за спинку, и поставил на стол, ловко перевернув. В молчании они работали еще пару минут, когда наконец кваз остановился, и повернулся к Груберу.

— Я вот одного не понимаю, зачем ты вообще влез? Я же сказал, что разберусь, — Михалыч сложил руки на груди и грозно посмотрел на задумчивого работничка. — Я понимаю, что ты почти что новичок, но это Стикс, детка, тут можно приключений на ровном месте словить.

— Я знаю, — Грубер поморщился. — И поверь, обычно я не веду себя настолько… безрассудно, — наконец подобрал он слово.

— Как последний мудак, ты хотел сказать? — хмыкнул кваз.

— Ну да, не без этого, — Грубер схватил очередной стул и перевернул его. — Ваши местные грибы очень забористые оказались. Снегирь вон вообще отрубился, я… ну, понятно, словно в шестнадцатилетний пубертат окунулся, и принялся с первым встречным мудилой письками мериться, чтобы на девчонку впечатление произвести. Сейчас уже все прошло, не переживай.

— То есть, сейчас ты в норме? — Михалыч посверлил его взглядом еще немного и принялся переворачивать стулья у последнего столика.

— Сейчас, да. — Грубер прислонился к стене и прикрыл глаза. — Ты хотел поговорить?

— Да. Завтра нужно будет поехать к кластеру. Он перезагрузится в полдень, так что времени с утра будет в запасе.

— Хорошо, покажешь, как выезжать, куда двигаться, — Грубер встрепенулся, когда речь зашла о работе. — Мы стартанем часиков в семь. На месте оглядеться нужно, я же говорил, что на пролом пру только в исключительных случаях.

— Договорились. Тогда в шесть спуститесь, и все решим и обговорим. Да, Грубер, ты бы осторожнее с Анной был, мутная она, на самом деле.

— Разберемся.

— Да и еще. Онегин с гнильцой парень, так что аккуратнее будь, этот крысеныш и в спину ударит — не дорого возьмет, и подставить может, бывали уже прецеденты.

— И с этим разберемся. Тоже прецеденты… хм… случались, — Грубер так хищно улыбнулся, что Михалыч, который внимательно следил за новичком, внезапно подумал о том, а что если все они ошиблись и эти забредшие к ним парни совсем не новички? Но тут же отмахнулся от этой мысли. Их же ментат на воротах смотрел, а кто может обмануть ментата? Правильно, никто, так что и нечего голову чем попало забивать, нужно карту приготовить, да зилок заправить, чтобы парням хоть на это отвлекаться не пришлось. Да, не забыть им намекнуть, что, вроде бы в тех местах элиту видели, а то будет для них сюрприз, а он без спиртного останется, которого вообще мало уже, только то, что на полках стоит, и на вечер не хватит. С такими мыслями кваз направился в свою контору: прибыль в сейф запереть и к завтрашнему утру начать готовиться.

Глава 5

Снегирь проснулся первым и долго лежал, тупо глядя в потолок. Лишь когда на соседней кровати зашевелился Грубер, он повернул голову в его сторону и тихо проговорил.

— Грубер, ты спишь?

— Да, — Грубер сунул голову под подушку, но Снегирь, услышав его голос, заложил руки за голову и решил поговорить. При этом он продолжал разглядывать потолок.

— Что я пропустил?

— Драку, явление Зины народу, водворение нас в комнату, — начал перечислять Грубер, не вынимая головы из-под подушки. — Ах, да, еще этот опездал Онегин обещал сделать со мной что-то страшное.

— Ну, это он погорячился, — философски отметил Снегирь. — Но все равно нужно быть поосторожней. Вдруг и правда решится на какую-нибудь пакость?

— Так, поспать ты мне больше не дашь, тогда встаем, и идем получать задание у хозяина, Грубер отбросил подушку и поднялся на ноги. — Я в сортир, а ты приходи уже в себя. Или похмелье встать не дает?

— А ты знаешь, нет. — прислушавшись к ощущениям, заявил Снегирь. — Я вообще не чувствую похмелья. Но что-то вчера произошло, это точно. Ну не мог я от двух глотков водки в такое пике уйти. Будь это так, я бы каждый раз, когда живчик глотаю, начинал бы рукава жевать.

— Я тоже так подумал, — донесся приглушенный голос Грубера, а затем резкий звук открытия смывного бочка. — Что-то там было, какой-то импульс, после которого ты окосел, а я пошел нарываться на драку с мудаком, который мне просто не понравился. — Хлопнула дверь и в комнатке появился Грубер. — Ты идешь? — он кивнул на комнатку, из которой только что вышел. — Или так пойдем задание принимать?

— Иду, — подумав, принял решение Снегирь и скрылся за той же дверью, откуда только что появился Грубер. Несколько минут его не было, а когда он снова появился в комнате, Грубер уже стоял возле входной двери и протягивал ему ботинки. Пожав плечами, Снегирь быстро обулся, хотя абсолютно не помнил, как снимал ботинки, и вышел вслед за другом. Ключ торчал в замке снаружи, а самого Грубера уже не было видно. Снегирь запер дверь, положил ключ в карман и, быстро сориентировавшись, направился в сторону лестницы, ведущей на первый этаж.

Спустившись, он обнаружил и Грубера, который стоял у стойки и деловито собирал разобранный калаш, и кваза, который внимательно наблюдал за действиями рейдера, одобрительно кивая. Увидев подходившего к стойке Снегиря, Михалыч указал на лежащее перед ним оружие — пару автоматов, несколько ружей и даже парочку обрезов, все это Снегирь разглядел, когда приблизился к стойке.

— Мне вчера показалось, что вы, ребята, стеснены в средствах, даже странно, что вы до нашего стаба добрались с одними ножичками, — пробасил хозяин бара и снова ткнул пальцем в лежащие перед ним стволы. — Давай, выбирай, не скромничай, все-таки за пределами стабов без оружия делать особо нечего, если только на корм быстрее пойти, но это так себе затея.

— У нас было оружие, — Снегирь сам не ожидал от себя, что включится в подобную беседу. — Мы его, считай, что потеряли.

— Как вы могли потерять оружие? — Михалыч только головой покачал. У него в голове не укладывалось, что можно где-то потерять то, что позволяет тебе оставаться в живых.

— Да вот так получилось, — Грубер передернул затвор и щелкнул спуском, вслушиваясь в сухой щелчок сработавшего механизма. — Хозяин того транспорта, который привез нас в эту часть Улья, просто выкинул, не вдаваясь в подробности, недалеко отсюда, даже вещи не дал собрать, мудило. Я вот этот возьму, — и он аккуратно положил собранный автомат на стойку. — Давай, пока Снегирь выбирает себе ствол, посвящай нас в самые интимные подробности предстоящего дела.

Михалыч только хмыкнул и принялся жестом фокусника доставать откуда-то и выкладывать на стойку вещи. Первыми возле Грубера оказались ключи от автомобиля.