Рожденная блистать, или Мужчины в моей жизни не задерживаются

– Да, и про них тоже. Мы контролируем подпольные профессиональные боксёрские бои. Также бои тайских боксёров. Они проходят тоже без перчаток. Тактический рисунок боёв в реальном исполнении очень далёк от спортивных поединков, высок травматизм. Но люди выходят на ринг даже со сломанными рёбрами, потому что мы платим хороший процент со ставок. Всё без обмана. Я не смог бы кинуть бойцов, которые посвятили свою жизнь такому непростому бизнесу, но бывали исключения. Попадалось несколько паршивых овец, которые требовали не процент, а весь приз от боя. С такими, как правило, разбираются быстро. Схема отработана не один десяток лет.

– И как разбираются?

– Таким ломаем для начала пальцы рук молотком. Один или два пальца. Восстановление рук – где-то год. Если не понимают, ломаем деревянным молотком все пальцы на обеих руках. После такого могут вообще не восстановиться. Поверь, это очень действенный метод. Остальные смутьяны становятся шёлковыми. Весной две тысячи десятого года произошёл форс-мажорный инцидент. Один перспективный боец решил сделать хитрый ход и уйти под дагестанскую группировку, приняв ислам. Таким образом пытался нарушить наши интересы. Причём тренировался он последние пять лет и готовился к боям за наш счёт. Понятно, что такое не прощают. В ближнем Подмосковье мы встречались с представителем дагестанской группы. Разговор пошёл на повышенных тонах. Мы предъявили дагестанцам кидок. Их предводитель заявил, что в таких вопросах кидки не предъявляются и, самое главное, что тот боец – их брат по вере. Что Аллах един, а вера – это всё. Ну и в таком же духе. В принципе могло дойти до серьёзного вооружённого столкновения. Но они тоже не дураки, учли наш силовой авторитет, а также наши связи среди силовиков и федеральных чиновников. Предложили нам двадцать процентов с каждого боя Виталика. Я отказался. Вопрос повис в воздухе. Договорились встретиться через три месяца и плотно обсудить ситуацию. Но ты представляешь, судьба… В марте на выходе из бойцовского клуба в Тимирязевском парке его расстреляли из «макарова».

– Сознайся, это сделали твои ребята? – прищурилась.

– Можешь не верить, но мы тут ни при чём. Не скрою, такие мысли у меня были, руки чесались проучить крысу. Но я думаю, это сделали сами дагестанцы.

– Зачем? Им же невыгодно…

– Не поделили процент. Они таких раскладов вообще не понимают. А взорвавшийся паренёк делиться явно ни с кем не хотел. Меня вообще стала удивлять эта провинциальная молодёжь. Приезжают из глухой тмутаракани, готовы нассать в любой чужой компот, а точнее, залезть в любой бизнес ради сладкого куска. Они хотят всего и сразу. Так не бывает.

– Действительно, так не бывает, – заметила я и дала понять, что совещание закончено.

Глава 15

Этим вечером Стас жарил в беседке шашлыки, запекал картошку и баловал меня разными вкусностями.

– Я даже рад, что тебя сейчас не будет в городе. Впереди столько разборок и крови… Тебе нужно отсидеться и дождаться, пока мы со всем разберёмся. Кстати, какой выкуп эта певичка хочет с Белого?

– Посмотрим завтра утром, в какую сумму она себя оценит. Что-то у нас действительно куча дел, голова идёт кругом.

– У меня есть к тебе предложение… создать профсоюз ликвидаторов.

– Профсоюз ликвидаторов?! – Я изумилась. – Думаешь, что говоришь?

– Я думаю об этом уже несколько лет, – как всегда, шёл напролом Стас. – Создаём не просто профсоюз, а небольшую школу с хорошими инструкторами, имеющими реальный боевой опыт: Афганистан и Чечня. Таких людей можно найти через Интернет. По моим прикидкам, в одной Москве их от ста до пятисот человек. Как правило, профильные работы по военному ремеслу сейчас найти невозможно. Создав группу из десяти ликвидаторов, мы сможем забрать под себя весь рынок. Ты знаешь, что меня интересует больше всего? Создание нашего индивидуального почерка по «заказам».

– При чём тут профсоюз, если ты хочешь создать школу ликвидаторов? Я бы не хотела возводить эту деятельность в ранг профессии.

– Это не профессия, это ремесло. Ну не профсоюз, так не профсоюз, спорить не буду. Ну я объясню, почему хочу, чтобы у наших людей был собственный почерк. Тогда слава и страх впереди нас пойдут. А страх – самый ходовой товар. Терпилы готовы башлять за смерть так же хорошо, как за жизнь.

– Глубокая мысль, но что такое почерк, не понимаю.

– Приведу несколько примеров, и ты поймёшь. «Чёрная кошка». Банда оставляла на стенах выпотрошенных магазинов и сберегательных касс известный всей стране рисунок. Дескать, где чёрная кошка, там лапки вверх и не чирикать. Другой достойный пример: несколько лет в Ростове-на-Дону работала группа братьев Толстопятовых. Знаешь, что самое интересное: вооружены они были самодельным автоматическим оружием. Мертвяков за ними немерено. Так вот, приводя в исполнение приговор, они стреляли жертве в глаза. Вот такой фирменный страшный почерк. Тем же известна группа налётчиков Грачей. Расстреливали свои жертвы в рот. Разговоров после их налёта по всему краю было огромное количество. А знаешь, никакая ментовская цензура людям рты не заткнёт. С этой темы мы можем поднять неплохой дивиденд. В России настоящие заказные убийства не раскрываются. Всё, что лепят менты в телевизоре, это так, раскрашенная бытовуха. Не хочу теребить твою память и причинять боль, но заказчика твоего мужа до сих пор не нашли. И не найдут. Тому, что заказные убийства не раскрываются, есть причина. Жертвами серьёзных заказов являются люди, так или иначе связанные с преступностью или её косвенными проявлениями, включая высокопоставленных силовиков и чиновников. Ты помнишь, в девяностых было много разговоров о так называемой «Белой стреле», особой группе сотрудников ФСБ, которая вела отстрел криминальных авторитетов. Думаю, это туфта, никакой «Белой стрелы» не существовало. Это всё пугалки для стариков и малолетних детей. Братки просто перегрызли друг друга. Это нынешние высокие чиновники в погонах рассказывают о том, как они сумели накинуть ошейник на организованную преступность. Всё это хрень для обывателей. Понятно, что все циничные разговоры вынужденные. Ты понимаешь, нынешним силовикам запрещено трогать финансовую номенклатуру, они в этих вопросах несостоятельны. Но делюга там идёт большая, они готовы вцепиться в глотку друг другу. Мы им предложим наши услуги. Будем ликвидировать и нанимателя, и заказанного. В том числе есть классная мысль по невыполнению заказа.

– Интересно.

– Берём у заказчика деньги, а затем сдаём его жертве. Если делать тихо и аккуратно, включая всё это в наши оперативные мероприятия, они просто загрызут друг друга. Будем считать это проявлением своеобразного патриотизма. В любом случае от этих действий каждая сторона только выиграет. Эти оборзевшие шакалы, как клопы, пьют кровь России. Если карательные службы их не трогают, почему бы нам с этого не поиметь выгоду?

– В принципе мне всё понятно. Только что касается школы для ликвидаторов и собственного почерка, мне кажется, здесь больше проблем, чем выгоды. Ликвидатор – тот же нежелательный свидетель, и тебе лучше меня известно, что многих ликвидаторов самих ликвидируют сразу после исполнения заказа.

– Возможны разные варианты. Но собственная школа и оригинальный почерк – настоящий, серьёзный бизнес. Если ты с чем-то не согласна, детали можно додумать. Но в стране после нескольких спокойных лет начинает подниматься большая муть. Этого не видит только слепой. Вот посмотришь: пройдёт год, и исполнители будут так же востребованы, как и в начале девяностых. Тут очень важен системный солидный подход. Я хочу в этой школе готовить не только исполнителей, стрелков и подрывников, но и так называемых натуралистов.

– А кто это?

– Очень редкий и специфический вид деятельности наёмного убийцы. Разреши на этой теме остановиться подробнее.

– Рассказывай.

– Каждого человека на жизненном пути подстерегает масса непонятных и часто роковых случайностей и драматических событий. При переходе через проезжую часть любого может запросто сбить машина. Таким образом, за последние годы погибли десятки тысяч человек по всей стране. Если пешеход аккуратно ходит по тротуарам, то летом ему на голову может упасть кирпич с крыши, а зимой – огромная сосулька или плохо закреплённый велосипед с балкона. Либо пьяный дурак выбросит с балкона пудовую гирю. Но люди продолжают ходить по тротуарам и дорогам, так как у них просто нет другого выхода. Стоя на автобусной остановке, людей, как смертельной косой, может смести тяжеленный «КамАЗ», пьяный водитель которого уснул за рулём. Перемещаясь в метро, люди дышат одним воздухом с туберкулёзными больными. В туалете ресторана человек может случайно поскользнуться и стукнуться о туалетный бочок или кран умывальника. Ванны вообще очень опасны. Ляжет в неё человек, выпив перед этим немного водки, захлебнётся, утонет, или у спящего остановится сердце. Куда бы человек ни пошёл: в лес на природу либо искупаться в озере – его может укусить клещ либо водяная гадюка. К чему всё так подробно объясняю: есть люди, у которых талант искусственно воссоздавать такие, казалось бы, нелепые случайности. Это убийцы самой высокой квалификации. Их называют «механиками» и используют только когда убийству нужно придать видимость случайной смерти. Не всякий заказ на убийство должен быть устрашающе демонстративным. Понятно, что такие ликвидаторы есть в спецслужбах каждого государства. Если мы с тобой пытаемся создать криминальную империю, хотя бы один такой человек нам просто необходим.

– Тогда ищи такого самородка, а если найдёшь, не жадничай. Предложи хорошие деньги за работу.

– С финансированием проблем не будет.

– И как мы решим финансовую проблему?

– Я имею железную наколку на структуру под названием «Фонд финансирования малого бизнеса». Небольшой неприметный офис в центре, но бабла там в подвалах кучи. Главная сложность не во внешней охране, а в том, что огромные суммы наличных денег хранятся в помещении, откуда искусственно выкачан весь кислород, и нахождение в хранилище людей просто невозможно.

– А как же в хранилище заходят сотрудники, если в нём нет кислорода?

– Лифт, ведущий в подвал, включается только при наборе определённого кода. Этот же код включает два огромных мотора, которые нагоняют в помещение воздух. Но мы на этом заморачиваться не будем. Лифт опускается только на один этаж. Взорвём кабину гранатами и через шахту попадём в хранилище. Двери взорвём пластитом. Для нахождения в помещении используем кислородные баллоны и маски со складов МЧС.

– Подожди, ты не торопишь события? А как же внешняя охрана?

– Мы с ребятами на месте осматривали фасад офиса. Они прекрасно понимают, как важен для них антураж. Мы пытались разобраться, кому принадлежит эта незаметная контора. Всё четко, концы хорошо спрятаны. За директора там какая-то мутная тётка. Но одно очевидно: коммерсантов они крышуют и держат у себя их бабло за хороший процент. Скорее всего, это «чёрный нал», который в официальный банк не положишь. Теперь детали. Офис занимает два этажа плюс подвал. Интерьер богатый: дорогие светильники, диваны и кресла. Всё очень солидно, на грани роскоши. В крутящихся стеклянных, явно ударостойких дверях постоянно маячит охранник. На первом этаже двое сидят за мониторами внешнего вида. На втором постоянно дежурит «тревожная» тройка бойцов. Вооружены помповыми ружьями.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Я сам там был на предварительном осмотре, изображая солидного заводчика, естественно, в гриме. Подъехал ближе к вечеру, когда стемнело, на шикарном «мерседесе», в пятисотом кузове серебристого цвета. Волосы до плеч, небольшая бородка, длинное пальто. Ты знаешь, меня держали у двери минут пять: видимо, оценивающе осматривали в мониторы. Наверняка «смотрели» не только меня, но и картинку моего прибытия в целом. Ничего, кроме того, что я хотел им показать, то есть себя и свой автомобиль, они увидеть не могли. Когда двери открылись, меня провели через два металлодетектора. Навстречу вышла приятная женщина и спросила о цели визита. Я ей выдал заготовленную сказочку про то, что мой хороший знакомый в своё время хранил у них деньги и что я тоже хотел бы положить в их хранилище всего лишь один миллион долларов, о котором никто, включая моих компаньонов, знать не должен. Кстати, процент за хранение они берут волчий.

– Срабатывает чистое любопытство, почему люди думают, что не будет кидка, что они могут в любое время приехать в хранилище и забрать свои деньги?

– Не заморачивайся. А как наши люди верят банкам, в которые несут сбережения? Это то же самое… Всего лишь вопрос рекламы. Ну ладно, мы отвлеклись. Тётка дала мне подписать какие-то туфтовые бумажки, и на следующий день я должен был привезти деньги.

– Конечно же ты ничего не привёз.

– Понятное дело, нет. Но в данной операции я бы хотел принять участие сам.

– Будь осторожен.

– Ты за меня хоть немного переживаешь?

– Переживаю и даже чуть больше, чем «немного».

Эту ночь я вновь провела в жарких объятиях Стаса…

Глава 16

Утром мы подобрали Маринку в центре и отправились в Тверскую область к её тётке.

– Ты уверена, что муж про твою тётю не знает? – на всякий случай спросила я ещё раз Маринку.

– Он про неё даже не слышал. Сегодня утром уехал по делам, а я под предлогом, что нужно в студию на запись песни, ускользнула из дома.

Выехав за город, мы остановили машину, и Стас набрал с «левой» сим-карты номер Белого. Изменив голос, сообщил, что его жена похищена и если он хочет видеть её живой и невредимой, то должен заплатить пятьсот тысяч долларов. Для достоверности Маринка покричала в трубку. Стас заявил, что время и место передачи денег сообщит дополнительно, а пока пусть муженёк срочно собирает деньги для выкупа.

– А мы не мало запросили? – подала голос Маринка, когда машина вновь тронулась.

– Думаешь, он бы дал за тебя больше?

– Чёрт его знает.

– С него эти бы деньги выбить…

Тётя Маринки жила в деревенском доме на краю озера. Стас проверил дом, заверил меня, что он всегда на телефоне, и поехал в город по делам.

– Он твой любовник? – поинтересовалась Маринка.

– С чего ты взяла?

– Думаешь, не вижу, как он на тебя смотрит?! Роскошный мужик.

Вечером Маринка уставилась в телевизор, поедая тётушкины запасы яблок и груш, а я отправилась искупаться на озеро. На берегу сидел задумчивый мужчина, довольно симпатичный. Заметив меня, он тут же поздоровался и предупредил, что вода уже очень холодная. Передумав купаться, я присела рядом с ним на лавочку. Мы разговорилась. Оказалось, его зовут Игорь, он работает директором школы в соседнем районном центре.

– Такой интересный мужчина, и директор школы, – не могла я скрыть изумления.

– Кто-то же должен детей учить. Приехал сюда, влюбился в эти места и остался.

– А откуда приехали?

– Из Москвы.

– Вы сознательно уехали из Москвы? Променяли её на деревню?

– Ну да. Там жизнь жестокая, люди другие… А вы чем занимаетесь?

– Бизнесом, – тут же ответила я. – Решила отдохнуть от городской суеты. Приехала с подругой.

– А хотите, я вам завтра наши места покажу?

– Хочу, – не раздумывая, ответила я и с удивлением отметила про себя, что испытываю влечение к этому мужчине.

На следующий день мы гуляли с ним в берёзовой роще, любовались природой и неожиданно… поцеловались. Я смутилась, да и Игорь тоже.

– Прости. Ничего, что я на «ты»?

– Ничего.

– Хочешь, завтра я на природе сварю тебе вкусную уху? Ребята рыбы наловят.

– Хочу.

Игорь проводил меня до калитки и, нежно поцеловав руку, растворился в темноте.

– Ты что, решила пофлиртовать с директором школы? – засмеялась Маринка, которая уже вовсю налегла на самогон.

– Марин, ты опять пьёшь?

– Нервы сдают. Меня не каждый раз похищают. Интересно, мой козёл даст деньги?

– Завтра Стас приедет – узнаем.

– Знаешь, а этот директор школы ничего. Тётя говорит, в него влюблены все деревенские бабы. Холостой, очень умный. Для деревенского романа тебе сгодится.

Утром приехал Стас и сообщил, что Белый не выходит на переговоры и не берёт трубку.

– Он что, не хочет меня выкупать? – заистерила Маринка.

– Рано делать выводы. Нужно ждать.

Мы со Стасом вышли на улицу и сели в беседке.

– Как ты здесь?

– Дышу воздухом, радуюсь природе.

– Умница, тебе это на пользу. А теперь о делах. Ликвидация депутата прошла успешно. Провернули также операцию по фонду финансирования малого бизнеса.

– Как прошла операция? Расскажи.

– Расклад был такой же, как накануне. Я приехал в том же гриме и на той же машине. Во внутреннем кармане пальто у меня лежал пистолет ТТ. Проходя через металлодетектор, я выхватил из пальто ТТ и начал стрелять в охранников, находящихся около дверей. Затем подбежал к посту охраны и нажал кнопку автоматического открывания внешней двери. Ребята давно ждали в припаркованном неподалеку микроавтобусе. Старший, увидев открывающуюся дверь, дал команду на движение, и пятеро наших бойцов цепочкой с автоматами наперевес ворвались внутрь, они пронесли дыхательные баллоны и маски, быстро зачистили весь периметр здания, подавляя попытки сопротивлениях охраны шквальным огнём из автоматов. Мы побежали к дверям лифта. Как и планировали, закидали лифт гранатами. В масках и с кислородными баллонами прошли внутрь хранилища. Ты знаешь какой улов? Почти пять миллиардов рублей и четыре миллиона в валюте. Вот что значит качественно спланированная операция! На все действия, включая бой, ушло чуть больше десяти минут. Я сам засекал по своему карманному секундомеру. Вообще, эту практику отсчёта времени мы должны вводить во все операции. Среди нашей молодёжи много неопытных ребят, которые не понимают значения времени в бою.

– Объясни.

– В особо значимой ситуации, особенно в бою в упор, в голове человека в связи с выбросом большого адреналина в кровь время начинает течь гораздо медленнее, чем в реальности. Бой длится несколько минут, а боец думает, что прошёл не один час. Каждый из наших ребят должен научиться включать внутренний счётчик и про себя отсчитывать минуты. Так повышается фактор выживаемости. В этот раз у нас всё сложилось отлично, значит, удача на нашей стороне.

– Поздравляю.

– Хочу доложить тебе одну интересную вещь, – не унимался Стас. Он мог говорить о делах сутками. – Я неделю назад посадил наблюдателя в неприметном доме напротив роскошного отеля в центре Москвы, который принадлежит этническим албанцам. Так вот, наблюдатель докладывает: каждое утро в восемь часов подъезжает неброская «хонда». Из отеля выходит молодой албанец в сопровождении двух мужчин. В руках у албанца один и тот же небольшой саквояж. Они садятся в автомобиль и убывают по одному и тому же маршруту в сторону одного и того же банка. Я посадил к этим ребятам «хвост». Время в пути порядка пятнадцати минут. В банке албанец находится не больше десяти минут, затем все трое возвращаются обратно. Меня очень заинтересовал саквояж. Судя по объёму, там очень приличные деньги. Как разовая акция – вполне приемлемый вариант. Да и этнические албанцы последний год ведут себя в столице очень нагло. Предлагаю следующий план. Маршрут автомобиля, в котором они едут, проходит по центру города. В движении напасть очень сложно. Мы сделаем всё просто. У входа в банк организуем второстепенную позицию снайпера в нескольких стоящих припаркованных машинах и тупо расстреляем из двух автоматов всю троицу.

– Мы ликвидируем трёх человек и получаем кота в мешке. Мы даже приблизительно не знаем, сколько денег может находиться в саквояже.

– В принципе это неважно. Конечная цель акции – не сам куш, а дать понять албанцам, что в Москве им делать нечего. Тут и так тесно. Пусть убираются в горы и грызут горло туркам.

– Как наши люди заберут саквояж?

– Сработаем по принципу рывка. Во время паники, поднятой стрельбой, саквояж подхватит бегущий мимо подросток. Через сто метров передаст другому и так далее, до ближайшего переулка, где его подберёт наша машина. Хочу сразу успокоить: албанцы никаких заявлений в ментуру подавать не будут и никакого кипеша не предвидится. Они деловые люди, а вот при случае посчитаются с нами сами. Ну я тебе уже говорил, риск – благородное дело.

– Тогда играй.

– Кстати, Крюк тоже предложил достаточно интересную тему.

– Говори.

– Ты знаешь, сколько на сегодняшний день в Москве гомосексуалистов?