Помоги проекту - поделись книгой:
С уважением (подпись) 06.01.05 г.
Господин полковник, я с детства люблю гадать: и на картах, и на кофейной гуще, и на кубике сахара-рафинада, и на остатках сожженной бумаги – в общем, на всём. Но больше всего мне нравятся гадания на колодезной воде, при свечах. Мама говорила, что гадать при свечах на живой колодезной воде можно только на Святки, в ночь на старый Новый год. А ещё дозволяется в Рождественскую ночь, после всенощной, когда младенец Иисус Христос только что родился и волхвы ещё не успели преподнести ему свои дары: ладан, миро и золото. (Тут нельзя ошибаться во времени.)
В общем, мой одноклассник Володя Буренков (пока мы пели тропари в андреевской церкви) вместе с Иннокентием Ивановичем Инютиным (старостой всего общества Спаса) наполнили водой из колодца пять шестиведёрных кадок. Шестую кадку оставили пустой.
Потом Володя прибежал в церковь, и дальше мой сон, который я рассказала всем на собрании, стал сбываться. А именно, как я говорила, в церковь вошёл аспирант Инютин, поинтересовался у Володи Буренкова здоровьем своего отца, а потом мы все гурьбой вместе с аспирантом и настоятелем церкви отцом Василием отправились к Инютиным. Там собрались и стар и млад.
Мы, молодёжь общества Спаса, пошли к его родителю, чтобы погадать на живой колодезной воде. О гаданиях давно меня просили, чтобы увидеть суженого или суженую.
Погода была классная – ни ветерка, ни дуновения. Да и плотная тесовая ограда способствовала (на неё установили свечи – по одной напротив каждой кадки). Только шестая кадка была на отшибе, стояла посреди двора. Однако только я увидела её, мне сразу сон припомнился. Ну, может быть, не сон, а впечатление, что я в этом дворе уже когда-то была. (Клятвенно заверяю, что никогда прежде я в нём не была.) Мне так муторно стало, а тут ещё наши старики и бабки вывалились из избы Иннокентия Ивановича с горящими свечечками, хотели узнать, насколько мы, молодёжь, продвинутые в чародействе. Я уже хотела отказаться от волхвования, но тут отец Василий всех выстроил в широкий полукруг возле бочек.
– Ребята и девчата, кто первым согласен узнать свою суженую или суженого?
Наши все смеяться стали. Друг на дружку показывать. Препираться (мол, она – первая, он – первый). Тут я и успокоилась, подхожу к кадке (меня словно кто-то подтолкнул сзади), а огонёк плещется, трепещет на воде, как золотая рыбка. И водичка кругами – раз, два. Чувствую, после третьего круга надо произносить имя того, кто вызывает суженую или суженого, а я даже не спросила имени желающего – растерялась. И тогда сама, по своему усмотрению, объявила:
– Суженая Владимира Буренкова, поднимись, повернись и очнись, но и дух твой, и ты – не покидайте кольца воды!
Объявила, и такая тишина образовалась – огонёк в центре кадки тоже застыл. Слышу, за спиной пение, хор голосов, как бы приближается и усиливается.
– Осанна в вышних! Осанна в вышних!
Вначале не поняла даже, что это наше общество Спаса поёт. Страх охватил – что происходит? Вся гусиной кожей покрылась. Как говаривала мама, «затрусыло мене, як быдлыночку», а внутренности в животе стали как бы зябнуть и исчезать. И тут только дошло – это же наши поют, выражают радость и ликование. И взмолилась я:
– Господи, Тебя призываю. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Застывший было в кадке огонёк заколебался. Так я подумала. На самом деле причина была не в нём. Заколебалась вода. И вдруг она взметнулась над кадкой, будто взорвалась. Мне показалось, что это торчмя вынырнуло бревно. Теряя сознание, подумала – мама была права, когда запрещала гадать в Рождественскую ночь. Больше ничего не помню.
Письмо подписано и передано сотруднику СОИС ст. лейтенанту Наумову Н.М. в присутствии двух понятых: № 1, № 2 (паспортные данные и адрес указаны). 10.01.05 г.
Господин полковник, я с детства люблю делать фокусы. И разгадывать их тоже люблю. В обществе Спаса я хотел научиться фокусам. Они умеют мыслью передвигать небольшие предметы по столу (например, пуговицы). Притягивать ладонью, точно магнитом, ложки, ножи, вилки, причём не обязательно железные (пластмассовые тоже). Кроме того, Татьяна Савчук умеет не только гадать и предсказывать, но и читать мысли. Однажды по осени она сказала мне:
– Володя, если ты действительно неравнодушен ко мне, записывайся в наше общество Спаса при андреевской церкви. Там такие фокусы увидишь, какие тебе и не снились. И ещё каждую среду будем вместе ходить в церковь и обратно.
И я записался. И уже умею, точно магнитом, грудью притягивать металлические предметы: утюги, ножи и ложки. Я думаю, что эту способность мне передала Таня. Как железный предмет намагничивается в присутствии магнита, так и я как бы «намагнитился» её способностями.
Что касается вопроса в отношении аспиранта Иннокентия Инютина – я с ним не знаком и до встречи в церкви никогда не видел. На меня он не произвёл никакого впечатления, какой-то чересчур скромный, даже напуганный. Для такого большого ростом – это неприлично. Просто не знаю, что Таня в нём нашла, когда посвятила своё гадание ему. Другое дело – его отец. Старик продвинутый и добрый. Когда носили воду из колодца, сказал:
– Если три человека разом пожелают чего-нибудь духовного или материального, которое для них уже стало духовным, то, как правило, желание исполняется.
И вот итог. Она объявила аспиранта. Выходит, родной сын роднее. А Таня до сих пор уверена, что объявила меня. Почему?!
На собрании общества не присутствовал, провожал Таню домой. Она очень переживала, что нарушила мамин запрет – не гадать в Рождественскую ночь. Что ей привиделось – не знаю. Лично я ничего не видел. Таня вдруг сделала шаг назад и, как показалось, поскользнулась. В самый последний момент я успел подхватить её. Вот всё.
Письмо подписано и передано сотруднику СОИС ст. лейтенанту Наумову Н.М. в присутствии понятых…
Господин полковник несмотря на то что я не был вызван на собеседование, всё же посчитал необходимым самолично искать встречи с Вами, чтобы разрешить следующий вопрос.
Имеет ли право в законном порядке функционировать общество Спаса? (Устав и задачи общества вам переданы через сотрудника СОИС МГУ ст. лейтенанта Наумова Н.М.)
Предположив, что такое право имеется согласно благословению владыки Климента (текст прилагается), считаю необходимым довести до Вашего сведения, что опрос и сбор письменных разъяснений по всем интересующим Вас вопросам без уведомления меня как настоятеля церкви, при которой функционирует общество (даже староста общества И.И. Инютин был обойдён), представляется мне некорректным. Поэтому ход писем других экзотериков общества мною приостановлен.
С уважением (подпись) 11.01.05 г.
Учитывая большинство вопросов, адресованных членам общества Спаса, а именно: о тайных возможностях преуспеяния в науках сверхчувственного (например, парапсихологии) отца и сына Инютиных, а отсюда распространяя вопросы и на всё общество в целом, вынужден пояснить, что мы кроме Закона Божия изыскуем и экзотерическое (в противоположность эзотерическому), то есть мы не скрываем своих мистических, религиозных исследований от непосвящённых, а напротив, они открыты для всех искренне интересующихся.
Чтобы облегчить понимание задач общества Спаса, приведу легенду соловецкого узника Димитрия (СУД) о несостоявшемся Конце света, которую довелось узнать из его посмертных записей. (Мы называем его мучеником Димитрием.)
Это было время доселе невиданного прогресса. Всевозможные летательные аппараты. Импульсное телевидение, дающее эффект личного присутствия в голографической картинке. Клонирование. Нанотехнологии, изменяющие структуру живого организма. Вживлённые в человеческую ткань чипы. Умные машины. Биологические роботы. В общем, всё то, что ныне даёт только первые всходы, тогда уже было повседневностью. Глобализация была практически завершена, планетой правили учёные мужи нескольких всемирных корпораций.
Естественно, прогресс человечества – не гладкая накатанная дорога, были издержки. Необоснованная жестокость, кровопролития, но люди не могли остановиться. Они строили новое общество так, словно возводили Вавилонскую башню. Те же грехи, те же упущения, но в отличие от древних знали, что рано или поздно время придёт – Бог либо рассеет их, либо уничтожит.
И время пришло. Но Архистратиг Михаил сообщил учёным мужам, что трагическая участь не неизбежна. Господь Бог может отменить гибель Земли (
Почему двух или трёх? Потому что в Евангелии сказано: «Ещё говорю вам: если двое из вас согласятся на земле просить о чем-либо, будет им от Отца Моего, Который на небесах. Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (От Матфея. 18:19, 20).
Покидая учёных мужей, Архистратиг Михаил оставил карту, очень похожую на одну из тех старинных, на которых маршрут обозначался картинками. Конечная точка на ней была отмечена крестиком в круге. То ли могила, то ли храм (Дом Бога?). Но именно здесь всё должно было разрешиться.
– Разворачивая карту, будьте поосторожней. Смотреть-то смотрите, но не касайтесь указательным перстом её рисунков. Чтобы не оказаться вам раньше времени посреди ледяной пустоши или в кипящем озере горящей серы, – сказал Архангел и растворился в воздухе.
Развернули учёные мужи рулончик, и страх их объял. Потому что развернулась перед ними живая действительность, на которую взглянули они как бы из поднебесья. Леса и долы, моря и горы. А среди них, через дымящиеся впадины и трещины, – живая ниточка маршрута. Которая, чуть привыкнут глаза, возникала цепью пульсирующих стрелок, то ныряющих в бездонную пропасть, похожую на тоннель ада, то восходящих через снежные горные лавины в заоблачные дали полярного сияния.
Среди прочих изображений учёных мужей заинтересовало асфальтовое море. Им показалось, что это известное Мёртвое море, расположенное в Израиле. Они даже стали делать его привязку к конкретной местности, полагая: если маршрут пролегает по земле, то достигнуть конечной точки, а стало быть, заполучить очередной шанс на выживание, – дело не такое уж и сложное. В общем, как водится, в радостном возбуждении один из учёных мужей постучал указательным пальцем по рисунку моря и вначале опешил (палец почернел, будто он обмакнул его в кипящий гудрон), а потом учёный муж заорал благим матом. Да и как было сдержаться, если гудронная чернота, брызгающая горящими капельками, стала охватывать всё тело, которое вдруг опрокинулось навзничь и вспыхнуло, как факел? Пламя было быстрым и поглощающим, но это так казалось, потому что пространство над картой объёмно раскрылось и горящее тело страдальца, падая в море, удалялось и уменьшалось. Наконец, в последний раз вспыхнуло, как бы ничтожной искоркой, и исчезло.
Тут только вспомнили учёные мужи о предостережении Архангела. Осторожно сфотографировали карту, размножили копии, а оригинал свернули в рулончик и упрятали в лёгком, но недоступном пенале, так сказать, за семью печатями.
Разъехались учёные мужи по всей планете, чтобы ознакомить нужные институты с картой, а главное, там, на месте, обдумать – как не упустить шанса на спасение человечества? Где взять духовно сильных людей, способных преодолеть кару небесную?
Долго ли, коротко, но такие люди были найдены, ни много ни мало – сто человек. А надо двух, от силы трёх. Решили между ними состязание провести, кросс по пересечённой местности в соответствии с маршрутом, обозначенным на карте, оставленной Архангелом, чтобы выявить наилучших. Впрочем, оповещать общественность о главной цели кросса не стали, чтобы не вызывать нежелательных волнений по поводу
Тут необходимо напомнить, что это было время невероятного технического прогресса. Люди могли отращивать себе крылья, словно птицы. Заменять свою костно-мышечную и опорно-двигательную систему на искусственную систему из всевозможных ферросплавов, керамики и пластмассы. Это были люди, которых в нашем понимании слова уже нельзя было называть людьми. Для поправки своего здоровья они ходили не в больницы, а в инженерно-энергетические салоны, в которых им меняли чипы, подзаряжали аккумуляторы, а на спецконвейерах заменяли все части тела, вплоть до черепной коробки, нашпигованной электроникой. Единственное, что их отличало от роботов, – они вели свою родословную от биологических родителей.
Проблема биологического человека для Земли была настолько серьёзной, что результатом её было несколько планетарных войн с роботами. В последней войне (и этот факт имел далекоидущие последствия в истории человека как биологического вида) люди стали победителями только благодаря искусственным людям. То есть тем, которые, чтобы продлить свою жизнь, воспользовались не омоложением органов, а технически совершенными заменителями из полимеров, ферросплавов, керамики и так далее.
Победа биологического вида человека только лишь ускорила размежевание. Биологический человек удалился от машинной цивилизации, обосновался в глухих резервациях на лоне природы. Его, потрясённого машинизацией ума, в которой искусственный человек ни в чём не уступал роботу и, подобно ему, не нуждался ни в чистоте воздушной атмосферы, ни в самой атмосфере, принудили ещё сильнее развивать в себе чувственные задатки.
Однако, когда вставал вопрос о продлении конкретной жизни, люди не удерживали собратьев, выбор которых уводил их в город. Да, они понимали, что вскоре собратья превратятся в роботов, во всяком случае, будут отличаться от них только родословной. Но они понимали и другое: там, в городе, они станут своего рода пятой колонной биологического человека, его форпостом в роботизированной цивилизации.
Единственная беда – в возрасте ста двадцати лет почти у всех искусственных людей ослабевал интерес к жизни. Они добровольно передавали свои родословные роботам, а сами организовывали клубы, в которых объединяющим культом для них служила идея суицида. Это получило настолько повсеместное распространение, что искусственного человека вскоре стали называть
Однако восстание почему-то откладывалось и откладывалось. А накануне появления Архангела машинную цивилизацию вдруг охватило поветрие: каждый робот считал за высокую честь быть собранным биологическим человеком. И хотя эти роботы были менее совершенными, они гордились недочётами сборки (так сказать, допустимым браком), возводили его в степень неприкосновенности, словно неоспоримое достоинство. А уж за какие бешеные деньги перекупались всевозможные инсталляции, подтверждающие, что тот или иной искусственный интеллект берёт своё начало от биологических родителей, и говорить нечего. Толпы роботов стояли на коленях возле резерваций. Для большинства из них теперь жизнь заключалась в признании, что они производные не от искусственного интеллекта, а от живой, пусть даже неосмысленной, материи. Всю свою жизнь они готовы были её осмысливать.
Никто не мог понять, в чём тут дело. Что лежит в основе кризиса машинной цивилизации? И только когда учёные мужи объявили кросс, появилась некоторая зацепка, хоть что-то разъясняющая. А именно – все претенденты вместо денег потребовали предоставить им в качестве награды код, матрицу биологического ребёнка до шести лет. Поначалу требование выглядело абсолютно абсурдным. Не только ничего не разъясняющим, а, наоборот, всё запутывающим и ставящим проблему с ног на голову.
Но потом в дело вмешались аналитики. Было выяснено, что в последнее время не только участились кражи биологических детей. Вся машинная цивилизация сделала крен в сторону ребёнка. На конвейерах роботы собирали не только маленьких роботов, они осуществляли сборку как бы маленьких детей до шести лет. Потом организовывали им ясли и детсадики с круглосуточной охраной, распорядком дня – ну, в общем, всё как в детсадиках-яслях для биологических детей. Биологический человек пребывал в ужасе, казалось, что машинная цивилизация износилась, постарела и впала в детство. То есть проиллюстрировала жизнь как бы одного среднестатистического человека. Что представлялось для некоторых аналитиков вполне нормальным, в особенности в применении к глобальной машинной цивилизации, в которой сам робот и всё вокруг него было серийным.
Однако вскоре зазвучали и другие голоса. Вспомнили о меморандуме, ограничивающем родительские права на ребёнка. О законе, запрещающем лечение детей (даже во время смертельной болезни) химическими препаратами или имплантантами длительного воздействия. Суть закона заключалась в том, чтобы дети биологического вида развивались до шести лет абсолютно «чистыми», без влияния цивилизации. Потому что, согласно последним открытиям науки, было доказано, что личность ребёнка полностью сформировывается к шести годам. Именно формирование личности стало камнем преткновения в развитии машинной цивилизации, её глобальным и быстротекущим кризисом.Требование кода ребёнка людьми (суицидентами), неотличимыми от роботов, и роботами, неотличимыми от суицидентов, вполне убедительно объясняло, почему многие искусственные люди по истечении ста двадцати лет теряли вкус к жизни. А роботы – вкус к служению им как личностям. Ведь в основе отличия тех от других не было ничего, кроме родословной, инсталлированной и введённой в электронный мозг. Учёным мужам корпорации вдруг открылось, что глобализация нивелировала не только страны, но и людей. И потерю личности никак нельзя возместить вечностью, зато яркая личность – это уже духовная вечность.
Учёные мужи согласились предоставить трём победителям кросса код развития (матрицу) среднестатистического биологического ребёнка до шести лет. И состязание началось.
Претендентам пришлось восходить на заоблачные вершины, карабкаясь по скалам, покрытым вечными снегами. Опускаться на невиданные глубины дна морского, где даже ничтожная искорка в безбрежной тьме ослепляла глаза подобно молнии. Им приходилось преодолевать не только топи болот, но и топи раскалённой лавы. Когда из ста претендентов осталось в живых пятеро и они один за другим вошли в жерло действующего вулкана, а из него выбрались только двое, учёные мужи прекратили состязание и этих двоих объявили победителями, призёрами, поделившими между собою первое и второе места.
Ими оказались роботизированные мужчина и женщина, то есть искусственные люди, сохранившие свой пол лишь в электронном мозгу. Распорядители праздника были несказанно удивлены, когда щитки и кольчуга на победителях вдруг превратились в нежные лепестки их одеяний. И они предстали взору окружающих как бы людьми из резервации. Мужчина и женщина были настолько стройны и красивы, что казалось, на подиум взошли не искусственные люди, а боги Древней Греции – Аполлон и Афродита. И всё же в гармонии их фигур был некий изгиб, требующий завершения. Наверное, поэтому гул голосов внезапно расширился и сжался, а потом в едином порыве выплеснулся требованием – предоставить победителям обещанного ребёнка. И он явился из воздуха, восседающим на вые мужчины, с лёгким круглым пеналом за спиной. Теперь в гармонии фигур преобладало совершенство.
– Адам, Адам, – стали скандировать окружающие, потому что имя ребёнка (охранный знак) воссияло над ним подобно нимбу.
Впрочем, радость была недолгой. Вслед за ребёнком явился и Архангел. Явился и указал учёным мужам, что время испытаний пришло. Вынул из пенала мальчика рулончик, развернул, и сразу в другую, страшную действительность окунулись и машины, и люди. Архангел вернул карту опять в пенал, но солнце уже остановилось, а земля разверзлась. Горы упали, и воды вышли из берегов. Огонь небес и прах земли смешались, всё объял смерч. Но прерывистая цепь стрелок, обозначающих маршрут, продолжала пульсировать, возжигаясь во тьме и чернея в огне хаоса.
Долго ли, коротко, никого не осталось, спаслись и выстояли лишь эти трое, да ещё стеклянный храм на холме среди роскошных зарослей дерев и цветов, как бы в глубине неприступных вод. И надо войти в него (стрелки, обозначающие маршрут, уже внутри, пульсируют за стеклом), но и сил нет, храм словно заколдован. Отчаялись недавние победители и затихли. А мальчик открыл пенал и, развернув рулончик, пальчиком постучал по крестику в круге, конечной точке маршрута, и в мгновение ока оказался в храме, среди роскошных дерев и цветов. Ни тебе смерча смертного, ни тебе чада чадящего, мягкий тропический климат – рай.
– Адам, Адам, ты уже здесь? – поинтересовался Бог.
– Да, я уже здесь, – ответил мальчик Адам.
– Что ты делаешь? – спросил Бог.
– Рассматриваю и нюхаю цветы.
– И какого они цвета?
– Индиго, синь. Как небо они, небесные.
– Небесные, а на земле растут, – весело удивился Бог.
– Потому и растут, что земля сделана из неба, – пояснил мальчик Адам.
– Во как! – восхитился Бог. – А помнишь, что ты делал до того, как начал рассматривать и нюхать цветы?
– Ничего не помню, – сделав паузу, сказал Адам и по-взрослому рассудил: – Наверное, потому ничего не помню, что ничего не делал.
Богу понравились ответы Адама, в них ощущалась чистота и непорочность веры в Высшую Справедливость. И Он сказал:
– Главное, чтобы ты всегда помнил эти деревья и цветы, это небо и этот свет, в котором сейчас пребываешь. А остальное пусть будет сном, кошмаром предостерегающим.
И Господь Бог вывел Адама из рая Эдемского и отпустил, но не в то время невиданного прогресса, из которого он явился, а в наше, дающее его первые всходы. В котором мать и отец Адама сбились с ног в поисках чада, а когда нашли (он сидел на крыльце храма – беседовал со священнослужителями), были настолько рады, что не заметили между ним и собою разницы в несколько веков. Воистину сказано – что для нас, грешных, тысяча лет, то для Всевышнего один день. Слава Богу,
Из легенды следует, что Бог любит жизнь человека в вечности мира, а не вечность мира как такового. Мы, люди, были и всегда будем его любимыми чадами. Но и в одной семье рождаются разные дети: и достойные сыны, и блудные.
Из легенды следует, что Бог любит людей, верящих в чистоту и искренность. Людей, не сомневающихся в том, что на этой вере как раз и стоит весь Божий мир.
Из легенды следует, что если Бог находит человека непорочного и праведного, то ради него одного Он прощает грехи всему человечеству.
Из легенды следует, что люди чистые и искренние, как правило, личности. Именно личность Бог одаривает талантом, потому что талант усиливает личность, а личностью как лучшим своим творением усиливается Он, Создатель.
Отсюда и главное – талант должен служить Богу. В этом мы усматриваем основное назначение общества Спаса.
С уважением (подпись) 10.01.05 г.
Господин полковник, мой сын, Князькин Борис Глебович, по болезни туберкулёза был раньше времени освобождён из тюрьмы. Совсем помирал Боря, постель мокрая, все полотенца запакостил кровью. Ох, как жалко! Пружины на кровати рвались от его кашля. Я умывалась слезами, а ему никто не давал инвалидности. Невестка внучку Таньку (исправлено – Татьяну) поднимает, она с ней живёт отдельно, в Зеленограде у них, слава Богу, однокомнатная, а мы с Борей на одну мою пенсию – не разбежишься (исправлено – живём). Какие уж тут лекарства? И тут по моей жалобе приходит к нам Иннокентий Иванович Инютин, а Боря говорит ему, когда помру, помоги по-соседски с гробом и вообще с похоронами, за это мамка по весне тебе огород посадит. Спрашивает – посадишь? Я киваю, сказать не могу. (Строки слов размыты.) Иннокентий Иванович в ответ очень сильно так посмотрел на Борю и спрашивает: «А жить-то хочешь?» «Хотелось бы, если бы был здоров, но “бы” мешает». «Не помешает», – сказал Иннокентий Иванович и предупредил Борю, что во сне будет приходить и лечить его. Пообещал, что через десять дней Боря будет здоров. Иконку Божией Матери поставил на тумбочку. И что ж вы думаете? Уже на следующий день Боря начал вставать, перестал захлёбываться кашлем, попросил поесть.
Через десять дней поехал в райбольницу, врачи консилиумом осмотрели – здоров. Его заподозрили, что он прикидывался больным. Он стал скандалить, доказывать, те вызвали милицию и посадили его в КПЗ как нетрезвого. Сказали, что упекут его туда, откуда пришёл. Через три дня выпустили, напился, Любу, невестку, стал гонять, внученьке тоже досталось. (Строки размыты.) Соседи с площадки жалуются, что, если он опять заявится среди ночи и устроит бесплатный концерт, они его не пожалеют, упекут. Тогда я опять попросила Иннокентия Ивановича, чтобы он своим гипнозом поставил ему запрет от алкоголя. Но он отказался. Сказал, что запреты делаются по согласию. Но и по согласию лучше без запретов. Даже благой запрет тянет за собой побочный, который человеку в определённое время жизни может стать петлёй на шее.
Я это понимаю. Ведь как член общества Спаса я тоже кое-что умею, например, выкатывать куриным яйцом испуг – пусть внученька подтвердит. (Подтверждаю.)
Иннокентий Иванович поведал (но чтобы я никому не рассказывала), что в малолетстве его Кеше (аспиранту) по благости чувств поставили какой-то запрет. И что же? Ему уже двадцать пять лет, а у него никаких любовных влечений, никакой тяги к девической красоте. При такой нейтральности Иннокентий Иванович опасается, что не дождётся внуков. А всему виной запрет в малолетстве. Казалось, когда-то благой запрет, а что же теперь остаётся ему в дальнейшей жизни? Он даже маленько всплакнул, отвернувшись. А потом ушёл, отказался ставить запрет. Он ушёл, а Боря-то остался. На Новый год с топором такое битьё окон устроил, что бедная Танька заикаться стала. (Размыты несколько строк.) Его увезли, а у меня ноги отнялись, только к Рождеству маленько оклемалась.
Господин полковник, пособите моему Боре, чтобы выпустили его. Люба была у него в СИЗО, говорит: «Он одумался».
Когда выпустят Борю, расскажу дополнительно то, что запретил батюшка Василий, а Вам интересно, – о гаданиях нашего общества Спаса в рождественское предутро. (Исправлено – в Рождественскую ночь.)
С уважением к Вам и низким поклоном – Полина Ревомировна Князькина (подпись).Написано письмо со слов бабушки ученицей 8-А класса 602-й гимназии г. Зеленограда Татьяной Князькиной 23.01.05 г.
Господин полковник, Таньки нет, пишу сама. Борю привезли, а щёки опять в румянце, стесняется, а подкашливает. Немножко выпил и заплакал. В СИЗО бетонный пол, а нар нет, привозили обмочившихся пьяных бомжей, а спали всем скопом, чтобы согреться. Остался ночевать у Любы. Таньку жалко, ей, бедной, от меня в школу далеко, а то бы вместе писали. Ой, что я – не будет она писать. Говорит, нехорошо ябедничать, а особенно на человека, который слова плохого не сказал. Всю жизнь делал нам только добро, а мы ему отплатили – кляузу накатали. Может, мои письма и кляузы, но я не хочу такого. Такого не надо. Он совестливый, болеет душой за каждого человека. Господь потому и наделил его талантами и поселил среди нас, чтобы мы не думали: Бог далеко – Бог рядом.
Спасибо Вам за Борю, теперь и помереть не жалко.
Иннокентий Иванович Инютин – большой души человек. Когда в калитку постучала молодёжь, выпорхнул из дома – Кеша приехал! И засветился весь, нам всем радостно стало, он умеет своей радостью делиться.
– Кеша, как хорошо, что ты приехал, – у нас гадания!
А я-то в курсе, понимаю, как ему должно быть трудно, зная о запрете, извещать – «на суженую». Почеломкались они, а время уже приспело, пора готовиться к гаданию. Зажгли свечи, отражаются огоньки, трепещут в кадках с водой. Наша заглавная гадалка – красавица, Дочь Совы, так она сама себя величает, – Татьяна Савчук выступила вперёд и объявляет, мол, пусть подойдёт к кадке и приготовится узнать свою суженую сын Иннокентия Ивановича – аспирант Иннокентий. Все застыли как вкопанные, на гадалку всё внимание, а я – на Кешу. Дрогнет запрет или устоит? Сознаюсь, хотела, чтобы дрогнул.
В общем, побледнел Кеша, сделал к кадке два шага и покачнулся. Однако толком не углядела, все разом как закричат, из бочки вынырнула русалка не русалка, а глазастая дева. В алмазной шапочке, волосы как лён, белые, волнистые. Я аж обмерла, подумала: моя внученька Танька. Однако вижу – нет, блазнится мне. Танька, но не моя – Дочь Совы. И опять обозналась, совсем другая красавица, с сумочкой через плечо. Я за Кешиным взглядом смотрела, изменялась она, а другие и того не увидели. Гадалка наша – в обморок. Все гурьбой в кучу – Господи помилуй, свят-свят-свят! А я стою, ноги приросли к земле. Кеша прыг в пустую бочку, которая рядом стояла, и исчез, испарился. Должно быть, взгляд мой отводил. У большинства людей неожиданностью взгляд отводится. Я уже бы и рада со всеми – в кучу, но не могу, ноги и всё тело деревянные. И тут из пустой бочки он вместе с нею выныривает, а с них вода – звучными ручьями. Голова закружилась, я глаза закрыла, сейчас упаду, но не упала – Кеша Инютин меня подхватил, усадил на ступеньку крыльца. Вот уж чудо так чудо получилось! И у всех по-разному, каждому своё привиделось. Некоторым поблазнился огромный детина в тёмно-синей милицейской плащ-накидке, который кувыркнулся и разделился на женщину и заросшего донельзя мужчину. Вначале они разбежались в разные стороны, а потом, будто спохватились, кинулись друг к дружке и окаменели, наподобие советской скульптуры «Рабочий и колхозница». В общем, кому ни попадя – всякая блажь.
Отец Василий отправил молодёжь по домам, а мы, старьё, задержались у Иннокентия Ивановича. В честь великого праздника Рождества Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа наливочку достали, празднуем, обсуждаем, кому что поблазнилось. Наливочка, однако, пьяненькая была. Я говорю:
– Иннокентий Иванович, ты как хошь, а я сейчас твоего Кешу вместе с суженой видела. Он в обнимку с ней из пустой кадки поднялся, а с неё вода льётся, как с русалки, – не поймёшь кто! Я даже подумала, что это с ним моя Танька, внученька.
Ну, тут все зашумели, подмигивают Кеше, хлопают по плечу, мол, скажи – намёк понял. А Иннокентий Иванович, хотя и догадался, что я о запрете сказала, сделал вид, что все мои слова от опьянения. Говорит батюшке Василию:
– Давайте ещё, святой отец, вместе со всеми по единой в честь приезда сына.
Ну, как водится, налили, тост произнесли, выпили. И тут батюшка, занюхивая стопочку, как бы осерчал:
– Эко мы какие недотёпы! Такую чудесную сладкую наливочку занюхиваем коркой хлеба. Скажу я вам, что это привычка, и эта привычка греховна, потому что такую наливку уж если занюхивать, то непременно хотя бы корочкой апельсина.
Все опять весело зашумели (не учли: апельсина – нету), придётся батюшке согрешить. Неожиданно встаёт Кеша (пальто его лежало на подоконнике, средняя пуговица вырвана с мясом), достаёт из кармана апельсин, перевязанный красной ниточкой крест-накрест, и подаёт отцу Василию.
– Вот, батюшка, оранжевое солнышко, только что сорванное с детсадовской ёлки.
В ответ Кешин отец Иннокентий Иванович как вскрикнет, будто раненый лебедь. Мне его вскрик до сердца достал, даже сейчас слышу. Тогда подумала, упаду – не откачают. Другие тоже замерли, Кеша подбежал к отцу, обнялись они, и заплакал Иннокентий Иванович навзрыд.
– Прости, сыночек, прости, я не хотел. Уж как горько быть одному.
Тут, понятно, и батюшка, и все мы успокаивать его стали. На наливочку подумали. Да и одному куковать, сама знаю, несладко. Да-да, несладко. Вскоре разошлись, а я задержалась, маленько помогла со стола убрать, посуду помыть. Он меня до калитки проводил, а напоследок пообещал поставить моему Боре запрет на алкоголь. Пообещал, но не поставил. Весь его талант врачевателя пропал, испарился. И не только у него одного, все стали жаловаться – как отрубило. Был талант – нету. Я сама забыла, какие молитвы шепчутся на качании от испуга. На Святое Богоявление собрались, пожаловались батюшке, а он:
– Бог дал, Бог взял – молитесь. Талант для служения Богу даётся. Может быть, всё, что нам надо, уже свершилось, мы никогда не узнаем всей правды – молитесь.
Полина Ревомировна хотела написать, что до неё дошли слухи, что в талантах чародейства за это время очень усилилась Татьяна Савчук. Но не написала, чтобы не пришлось потом писать и о своей Таньке, внученьке, которая, прибегая к ней, собирает яйца кур-несушек, а потом, не дотрагиваясь к ним, взглядом катает по столу. Вместо этого написала:
Заканчиваю целое сочинение, а легче не стало. Не дай Бог, опять Боря заболеет, не вынесу. И не надо нам никаких инвалидностей, никаких пенсий. Спасибо врачам райбольницы, и так помрём.Князькина Полина Ревомировна (подпись) 31.01.05 г.
Довожу до Вашего сведения, что, находясь в командировке с 24.01.05 г. по 04.03.05 г. (место пребывания ст. Крюково), встречался с задержанным Борисом Глебовичем Князькиным и содействовал его освобождению из крюковского СИЗО. Имел целенаправленные встречи со всеми членами общества Спаса и подтверждаю, что всё изложенное в письмах на Ваше имя имело место быть, включая и всякую ахинею.
Согласно моему расследованию, из пустой кадки вместе с Иннокентием Инютиным (аспирантом) являлась так называемая суженая, которая, согласно свидетельству очевидцев, видоизменяясь, предстала в трёх обличьях. А именно: ученицы 602-й гимназии г. Зеленограда Татьяны Савчук (кличка – Дочь Совы), ученицы той же гимназии Татьяны Князькиной и неустановленной третьей участницы, очень похожей на них. Предполагаю, это их совмещённый образ. По свидетельству очевидцев (лично подтверждаю), Дочь Совы и Татьяна Князькина схожи между собою, словно близняшки. Единственное, бросающееся в глаза различие – рост. Татьяна Савчук выше Князькиной едва ли не на голову.
Кроме того, считаю необходимым заметить, что, согласно утверждению членов общества Спаса, все они 26 декабря прошлого года почувствовали усиление своих экстрасенсорных способностей, которые после рождественского гадания либо вовсе исчезли, либо настолько ослабли, что их как бы не стало вовсе. Зато так называемые близняшки в своих талантах настолько укрепились, что их необыкновенные способности стали заметны даже для учителей. (С некоторых пор в 11-м и 8-м «А» классах 602-й гимназии все учащиеся без исключения, судя по классному журналу, аттестуются учителями только на «отлично».)
Отсюда следует, что в их совмещённом образе присутствует третья участница, обладающая выдающимися экстрасенсорными возможностями. Её следует найти и подвергнуть испытанию. И, как мне кажется, привести к ней может только один человек – аспирант Иннокентий Инютин. (В его присутствии из Савчук и Князькиной явилась некая третья особа.)
С вашего разрешения готов осуществить поиск и задержание этой неизвестной особы.
Что касается отца аспиранта Иннокентия Ивановича Инютина, то П.Р. Князькина абсолютно права – он утратил свои способности. Так что гипотеза Бреуса о том, что экстрасенсорные способности не являются врождёнными, а приобретаются тем или иным человеком в результате внезапного потрясения и в результате потрясения же теряются, опять оправдалась.
Поделиться книгой: