Мир в прорези маски

— Да не любимец он мне — сама смотреть не могу без отвращения. Это мое домашнее задание на лето, — уже намного спокойнее призналась соседка, продолжая разглядывать висящее вниз головой существо. — Тем студентам, у кого есть Дар, на лето дают задание по специализации. Я маг-природник.

Я загипнотизированно следила за мерными покачиваниями ярко-красной животинки с безвольно висящими маленькими лапками.

— Понимаешь, в природе есть красные лягушки, но не рогатые. И есть рогатые, которые на самом деле зеленые. А эта красная и рогатая. Видишь? — с гордостью протараторила Люська и сунула мне жабу почти под нос.

Не могу сказать, что я до конца ее поняла, но согласно кивнула. А девушка продолжила:

— Мне ее через неделю сдавать. Только, боюсь, к тому времени она провоняет… Можно, наверное, как-то заморозить… или попробовать найти препода пораньше и отнести… — задумчиво искала выход из ситуации любительница несуществующих животных. — Почему ты не убила ее на неделю позже? Я бы и зачет получила, и не пришлось бы думать, что с ней дальше делать…

Люська подняла на меня глаза. Я чуть пожала плечами, глядя попеременно то на нее, то на висящее тельце, не зная, что еще добавить. В этот момент лягушка резко дернулась, издала судорожный всхлип и ква… нет, не квакнула, а натурально громко взвизгнула. Вместе с ней изящный мелодичный вопль издала и моя соседка, резко отбрасывая от себя неожиданно оживший трупик. Бедное животное пролетело через полкомнаты, сочно шмякнулось об стену, сползло на пол и снова перестало подавать признаки жизни… По крайней мере в этот раз убила ее не я…

Мы склонились над потерпевшей.

— А может, она снова оживет? — неуверенно начала я.

— Не знаю… — отозвалась девушка, подняла лягушку, сунула обратно в ящик и прикрыла крышкой. — Пусть полежит пока. Если не придет в себя, придется замораживать, наверное…

Пункт 2. Быть как все.

Этот пункт я добавила самостоятельно, обнаружив, как сильно привычное мне окружение Берты отличается от моих сверстников. Как именно я буду «не выделяться», изначально не придумала, справедливо решив, что стану присматриваться к повадкам абориг… студентов уже на месте.

Я тоскливо посмотрела на учиненный нами разгром и подумала, что вдохновенную речь лучше отложить на неопределенное время… Вместо этого достала небольшой сверточек и смущенно протянула соседке.

— Вот, возьми. Это я заранее приготовила. Хотела подарить новой подруге. А тут так неловко получилось.

— Да ладно, забыли, — махнула рукой та. — Придумаю как-нибудь, что с лягушкой делать. Да, может, и очухается еще…

Девушка развернула подарочную обертку, глаза расширились от удивления, и дрожащие руки достали легкий цветной платочек.

— О боги! Это же паутинный шелк! Всегда о таком мечтала! — с восторгом запищала Люська, а затем уставилась на меня. — Только он стоит как три мои стипендии. Неудобно принимать такие дорогие подарки.

Паутинный шелк? Хм… Я даже внимания не обратила, просто платок понравился.

— Я… это… — неуверенно выдохнула, судорожно пытаясь придумать отмазку, — на распродаже купила. С очень большой скидкой.

Люська подозрительно на меня покосилась.

— Ну если со скидкой… — И побежала к зеркалу мерить обновку. — Обязательно потом покажешь, где бывают такие распродажи.

Я невнятно промычала что-то в ответ, раздумывая над тем, сколько еще у меня может быть вещей из паутинного шелка или чего-то подобного. В итоге решила пересмотреть шмотки, когда соседки не будет в комнате. «Заодно и со свободным местом вопрос решится», — довольно подумала я.

— А это что?! — услышала я новое восклицание Люськи. — Не может быть! Это же почмаг!

Я недовольно поморщилась. Да, почмаг Гейши я взять с собой не могла, поэтому купила еще один… Только если платок стоил как три ее стипендии, то почмаг — как все двести. Даже среди детей аристократов, что здесь учатся, уверена, далеко не все смогли бы позволить себе подобную роскошь. И как я буду объяснять после этого, что живу на одну стипендию?..

— Это от родителей осталось, — снова принялась я врать. — Пока они были живы, мы в средствах не стеснялись. А сейчас уже все по-другому…

Я начала вспоминать, чего еще «эдакого» могла с собой притащить… Проблема заключалась в том, что я привыкла ко многим вещам и давно уже не задумывалась об их стоимости. Точно придется делать тайную ревизию.

— А-а-а, прости, — сочувствующе покачала головой девушка и тут же снова весело защебетала: — Почмаг — это же здорово! Можно, я тоже пользоваться буду? В Академии за отправку писем ужас сколько дерут, а обычная почта в нашу глушь по месяцу добирается. — И небрежно пояснила: — Я из Тарлиска.

В самом деле глушь. Ну хоть с соседкой отношения налаживаются, с облегчением вздохнула я.

Пункт 3. Веселые студенческие попойки.

Этот пункт меня, признаться, несколько смущал. Я не привыкла пить часто, много, да еще и что попало… Однако из книг явственно следовало: студенты зависают по кабакам едва ли не каждый день. А отрываться от всех мне не хотелось.

Через три дня я сидела на первой в своей жизни лекции… Профессор Фальк, да-да, тот самый председатель вступительной комиссии, ныне преподающий ментальную магию, оказался редким занудой и уже полчаса скучнейшим образом вещал о неоценимой значимости его предмета. Поэтому я с куда большим интересом сосредоточилась на чтении надписей на парте.

«Не храпи на лекции — соседа разбудишь».

«Сорби, ты душка!»

«Пиво есть — ума не надо!»

«Мне холодно, голодно и спать хочется».

— Слушай, Даш, а это нормально вот так столы портить? — спросила я рядом сидящего парня, знакомого еще с экзамена.

— Ну, может, и не очень нормально, но все так делают, — тихо отозвался тот.

Все? Ну раз так делают все, значит, и мне надо.

К сожалению, я не смогла придумать ничего столь же остроумного, как у моих предшественников, поэтому решила написать просто: «Здравствуй, новая жизнь!»

Вот так — кратко, лаконично и вполне достойно. Взялась за ручку и с усердием приступила к художественному выцарапыванию слов, чувствуя себя самой настоящей студенткой.

В процессе Даш попытался несколько раз ткнуть меня локтем и даже прошипеть что-то в ухо, но я лишь досадливо отмахнулась — лекция сильно уступала моему нынешнему занятию. Я оказалась не права. Потому что, когда подняла глаза, обнаружила, что все молча смотрят на меня, а рядом возвышается пожилой маг и с интересом наблюдает за моей работой. И лишь одиноко жужжащая муха слегка нарушает тишину в аудитории.

— Ой, — прозвучало единственное слово, что мне удалось из себя выдавить.

До самого вечера Даш меня успокаивал, мол, с каждым случается. Случается, возможно, и с каждым, но не на первой же лекции. Теперь я была свято уверена, что профессор Фальк меня со свету сживет.

— Кто? Фальк? — рассмеялась Люська. — Да он тебя завтра и не вспомнит. Вот про кого бы я в последнюю очередь беспокоилась. Собирайся лучше, пойдем отметим первый учебный день и знакомство заодно. Приятеля своего тоже тащи, — кивнула она на Даша, — больше народу — веселее.

Я заметно оживилась. Студенческая вечеринка! Такой пунктик в моем плане тоже имелся. Я аккуратно открыла шкаф, стараясь лишний раз не светить содержимым, нашла что-то в меру неброское и подходящее для кабака и через пять минут была готова. Зря спешила — Люське бы и получаса на сборы не хватило.

— Понимаешь, я Верса все лето не видела. Надо произвести сногсшибательное впечатление! — бросила она, вертясь перед зеркалом и пытаясь хитрым узлом завязать подаренный платок.

— Верса? Верса Тальди?.. — Так это и есть та самая ревнивая девчонка, от которой мы в прошлом году прятались? А не похожа…

— А ты его откуда знаешь? — Люська развернулась ко мне, и глаза опасно прищурились. М-да… вот теперь можно поверить.

— Мы с ним соседи, на одной улице жили, — просто пояснила я.

— Да? Ну ладно, — странным тоном ответила девушка, еще пару раз подозрительно зыркнув.

Оказалось, что моя новая подруга, будучи весьма симпатичной особой, тем не менее жутко комплексовала из-за своего чрезмерно высокого роста. Даже Верс, вроде как не самый низкий представитель сильного пола, на полголовы до нее не дотягивал. Потому Люська и жила в постоянном страхе, что какая-нибудь маленькая и хрупкая мерзавка переманит слабого духом мужчину.

Выйти мы смогли только через час. Кроме знакомых мне Даша и Верса к нам присоединился Ладас — молодой человек из нашей группы, и Крис, сосед Верса, со своей девушкой.

Кабачок неподалеку от общежитий носил вполне справедливое название «Пьяный студент» — именно последние составляли подавляющее большинство местных завсегдатаев. Внутри заведение ничем особым не отличалось — простые деревянные столы, пропитавшиеся за годы службы пивом и соусами так, что их можно было грызть как закуску, длинные лавки, отполированные сотнями студенческих седалищ. Впрочем, хозяева даже попытались сделать трактир более-менее уютным — на окнах колыхались тоненькие занавесочки веселенькой расцветки, которыми время от времени кто-то втихаря вытирал руки, а по стенам висели огромные засушенные венки из обычных летних сорняков.

«В целом здесь миленько, — решила я, — хоть и накурено».

Пришли мы поздновато. Жаждущих праздника в этот знаменательный день оказалось более чем достаточно. Только те, кто поумнее, успели прийти заранее и занять все стратегически важные места. Нам пришлось довольствоваться столом недалеко от двери, практически в проходе, где вечно сновали то посетители, то трактирщик с помощниками.

Несмотря на обилие народа, пиво нам принесли довольно быстро. Мы выпили за знакомство, потом за начало учебы, потом за девушек, потом почему-то за розовых слоников… Я расслабилась, затем мне стало хорошо и весело.

«Пора прекращать», — машинально отметил мозг. Но «прекращать» не получалось. Все пили, и отказываться было неудобно. Опустевший бокал как по волшебству тут же становился полным. Пошел тост за объединение студентов во всем мире, за пиво вместо лекций, за повышение стипендии…

«А почему, собственно, пора прекращать? — снова включилось сознание. — Я пока не пьяная. Я же совсем не пьяная!»

— Я не пьяная! — громко и уверенно лично для себя повторила я.

— Конечно, не пьяная, — раздался рядом невнятный голос Ладаса. Странно, он вроде раньше не заикался. А бокал снова стал полным.

За что мы пили дальше, я плохо запомнила. Все вокруг выглядели такими милыми, добрыми и улыбчивыми, хоть и невежливо двоились и расплывались перед глазами: одно слово — маги. Вот они — настоящие друзья-студенты, настоящая студенческая жизнь, настоящая студенческая вечеринка…

А-а-а… Боги, как же голова болит. А во рту… словно я дохлую Люськину жабу съела… Так вот что такое похмелье. Где я нахожусь? С трудом заставила себя разлепить один глаз — кажется, это моя комната. Мне тут же под нос сунули какую-то кружку.

— Выпей, страдалица, полегчает.

Выпила. Полегчало. Головная боль слегка улеглась. Да, так и есть — я в своей комнате и даже в своей вчерашней одежде. Только ботинки сняты и валяются рядом.

— Как ты? — участливо спросила соседка, заглядывая мне в глаза. — Подожди-подожди. Пока не вставай, пусть лекарство полностью подействует. И в зеркало тоже пока не смотри…

Ну раз можно еще полежать… Я с удовольствием откинулась на подушки. В мозгу мелькали обрывочные воспоминания о приятно проведенном вечере.

— Люсь, я вчера ничего не натворила?

— Э-э-э… если не считать памятного броска, когда ты метнула нож в группу старшекурсников и тот на пол-лезвия ушел в дерево в паре сантиметров от головы одного из них, то ничего.

Я тихо застонала — уж не выделилась так не выделилась…

— И как меня за это не прибили…

— Ты была очень убедительна, заявляя, что не любишь насмешек. И что никогда не промахиваешься. Поэтому если они пошутят еще раз, то ты тоже найдешь еще один нож. Кстати, не расскажешь, где ты так научилась?

М-да… Я только махнула рукой, мол, в другой раз — для придумывания очередной «правды» нужны были хоть какие-то мозги.

— А как я домой попала? — разглядывая потолок, меланхолично спросила я.

— Сорби принес.

— ЧТО?! — Я моментально подскочила и села на кровати. — Сорби?

Подруга только плечами пожала, мол, что такого.

— И как я теперь ему в глаза смотреть буду?

— Как-как. Как все, — весело подмигнула Люська и присела рядом со мной. — Мне тоже есть что вспомнить про первую пьянку. Я тогда сорвала с окна занавеску, сделала из нее плащ, а потом залезла на перила второго этажа, где жилые комнаты, и, махая «крыльями», собралась прыгать вниз в общий зал с воплями: «Я — великая белка-летяга». Кстати, могла бы и сигануть по пьяни. И покалечиться. Меня тоже Сорби спасал — мягко слевитировал на землю. А позже доставил в комнату некантовабельное тело. А что ему? Рукой махнул, портал открыл, и все. Он, кстати, в первый месяц после начала занятий старается не отказываться от приглашений на «бокальчик пивка», в частности зная, что обязательно кто-нибудь из первокурсников с непривычки перепьет и чего-то начудит. Так что не волнуйся — не ты первая, не ты последняя. Тут каждый второй про себя подобные истории услышать может.

Не могу сказать, что меня это сильно успокоило… Не буду больше столько пить.

Пункт 4. Слава и популярность.

Еще одно новшество, ранее мне незнакомое. Для меня, как для Тени, всегда было очевидным, что чем меньше людей тебя знают в лицо, тем лучше и дольше живется. Однако другое общество — другие законы. Все героини романов страх как стремились стать известными и популярными.

После вчерашней вечеринки я чувствовала себя как побитая собака. К счастью, от головной боли Люськино лекарство помогло, но, кажется, проблема была не только с головой. Я мечтала забить на все занятия, лечь и спокойно умереть. И в то же время не хотелось с первых дней нарушать данное себе обещание прилежно учиться, тем более что сейчас снова ментальная магия, а я и так вчера засветилась. Поэтому собрала тетрадки и поплелась в лекционный зал.

С трудом доковыляв до нужной аудитории, рухнула на сиденье, постаравшись сползти как можно ниже, чтобы не попасться на глаза преподавателю. Вдруг повезет, меня тут не заметят, и можно будет немного подремать.

— Доброе утро! — раздался бодрый баритон, совершенно не похожий на голос профессора Фалька.

Я приоткрыла один глаз: за кафедрой стоял Джек Сорби собственной персоной. Я застонала. Если в мире существовал кто-то, кого мне хотелось видеть еще меньше, чем Фалька, то это был именно он.

— К сожалению, профессор приболел, поэтому я его сегодня заменяю.

По залу прокатилась волна смешков.

— Фальк спиртным злоупотребляет, потому и «болеет» регулярно. Это все знают, — прошептал мне в ухо Даш, на удивление свеженький, будто вчера весь вечер только кефир пил.

Я завистливо посмотрела на приятеля. Что же, причина смеха прояснилась, не только мы вчера отмечали начало учебного года. Кто бы и меня сегодня заменил на лекции, а?

Я выползла из-под стола и села нормально. На преподавателя старалась не смотреть — в глубине души пышно расцветал банальный стыд за вчерашнее.

— Сегодня мы с вами разберем одно из простейших и в то же время одно из важнейших заклинаний ментальной магии — чтение ауры, — сообщил голос с кафедры, и аудитория заметно оживилась.

Это несложное заклинание в самом деле являлось базовым, и справиться с ним мог и начинающий. И в то же время легкость и виртуозность во владении сканированием показывали настоящий уровень мага: одно дело — когда чтение проходит незаметно, и другое — если тебе в голову ломиком стучат.

— С помощью его вы сможете просмотреть любую незащищенную ауру, — продолжал рассказывать профессор, прогуливаясь вдоль первого ряда.

— Что значит незащищенную? — донеслось откуда-то сзади.

— Вот то и значит. По ауре можно многое узнать о человеке — в частности, здоров ли он, имеет ли магический потенциал, нередко можно увидеть косвенные признаки Дара и многое другое. Подробнее о толковании вам расскажут на следующей лекции. Вполне логично, что многие люди не желают показывать свою ауру первому встречному. Для этого существует защита, ее изучают на втором и третьем курсах. На собственную ауру накладывается блокирующее заклинание, или просто «блок». Это первый уровень защиты. Второй, «макияж», наводится поверх блока. В этом случае заклинание, что мы сегодня разберем, покажет этот самый макияж как собственную ауру человека.

— А как взламывать защиту? — снова донеслось с задних рядов.

Сорби взъерошил рукой волосы и негромко рассмеялся:

— Вы и обычную ауру еще смотреть не научились, а уже про взлом думаете. Могу только сказать, что это нетривиально. Взломать блок может исключительно маг более сильный, чем тот, кто его накладывал. Это раз. Во-вторых, это почти невозможно сделать незаметно. А теперь давайте перейдем к теме занятия.

Преподаватель подошел к доске, написал формулу, объяснил, какие пассы руками можно делать, чтобы заклинание прошло легче, и наконец перешел к практической части. Все это время я едва улавливала, о чем он говорил, — мозги жили собственной жизнью и со мной не советовались. Я на автомате переписала заклинание с доски, одним глазом косясь в тетрадь, а вторым пытаясь подремать. Неожиданно почувствовала пристальный, слегка подозрительный взгляд.

Я встрепенулась.

— Корни Грейс. — Голос Джека окончательно вырвал меня из небытия. — Начнем с вас. Берите тетрадь и выходите сюда.

Вдруг все встало на свои места. Похоже, Фальку «помогли» заболеть. Сорби хочет знать, кто его сканировал на экзамене. Идея не лишена смысла, почерк мага зачастую узнать несложно. А поскольку я — личность подозрительная, по словам самого Джека, то почему бы с меня и не начать. Но раньше я сканировала свойством Дара, не имеющего к магии ни малейшего отношения, а заклинание первый раз вижу.

Взяла тетрадь с записями и, как зомби, пошла к преподавателю.

— С вами все в порядке? — очень тихо поинтересовался Джек.