Ламии. Во тьме

ЮЛИЯ МАГАРЦЕВА

Ламии. Во тьме

___ предисловие ___

Одиночество, дикая боль и тоска…

Очень трудно, но по-другому нельзя.

Или всё же отдаться тьме?

Забыть свой обет, тех людей забыть мне, которых люблю…

Забыть обо всём, обо всех и пропасть.

Стать монстром, позволить дьяволу душу забрать…

Потерять свой лик и, наконец, забыться…

Вдоволь крови людской напиться!

Нет сил больше, ждать, наблюдать и желать… всё отпущу,

Перестану любить и в ночи горевать.

От автора. Спасибо

__________________________________________________________

Яростно изображая отрешенность, я сижу с закрытыми глазами на замшевом диване цвета слоновой кости. Я хочу забыться… Мне это просто панически необходимо. Мне нужно ослепнуть и оглохнуть, хотя бы на оставшиеся пять часов…

Меня зовут Анна. Анна Ангелова. Возраст не определён, не определенны занятия, а также социальное положение. Жизненный смысл утратил для меня свою ценность и теперь заключается лишь в одном… кровь.

Я ненавижу три вещи: враньё, неизвестность и синий ледяной цвет, который ещё семь лет назад был моим самым любимым.

Моё спокойное существование в этом мире было разбито о мокрый грязный асфальт и разорвано в клочья… после чего размеренная жизнь перевернулась с ног на голову, и мне пришлось сменить место своего обитания, оставить своих любимых и свою жизнь в целом. Пришлось, потому что я стала чудовищем, и весь мой мир, где светило золотое солнце на синем небе, где улыбалась мне моя любимая мама… где было все, что должно быть у обычной нормальной двадцатилетней девушки, все это испарилось в один миг, в миг нестерпимой боли и агонии, которая, не дав мне ни единого шанса, изменила меня, обратив в Ламию - совершенного вампира.

1.

Тогда.

- Где ты? Куда, вот ты мне скажи, ты направилась? - сразу же, как я поднесла телефон к уху, запричитала Ева.

- Не важно! Просто домой пойду… - ответила я.

- Время два часа ночи! Куда домой? - воскликнула пьяненькая подруга. - Не буди во мне зверя, Аня! Ты же оставила меня здесь совершенно одну!

- Не преувеличивай, пожалуйста! Тебе по барабану было, что я делаю! - разозлилась я. - Тебе только твой Кирилл важен сегодня, а Антон… он просто идиот! Я не вернусь!

На пустой остановке я плюхнулась на грубо выкрашенную в белый цвет деревянную лавочку, с ледяным металлическим каркасом, который тут же обжог мои ноги через тонкие капроновые колготки. Не далеко от меня в ночной темноте поблескивали рельсы трамвая.

- Да ладно тебе, дорогая! Ты что это серьезно? - Ева притихла. Ей явно было хорошо от выпитого мартини, а с новым бой-френдом было сегодня не до меня - лучшей, но скучающей подруги. Что бы я делала на её месте, встретив на вечеринке классного парня?

- Я не обижаюсь на тебя… - сдалась я - Антон бесит меня… и настроение ни к черту. Ты всего лишь небольшое дополнение. - я вздохнула и огляделась вокруг, ни единой души…

Одинокая остановка напротив меня на той стороне улицы была намного комфортнее, с навесом и у неё была одна целая стенка из четырех. Я невольно улыбнулась, наш город не славился ухоженностью и комфортом для горожан. Власти, конечно, мостят тротуары красивой плиткой, устанавливают красивые кованные высокие фонари вдоль дорог, но плитка быстро трескается от некачественной укладки, а на фонарях разбиты или просто не горят лампы.

- Ева? - позвала я вполголоса прямо в динамик - До сколько у нас ходят трамваи?

- Блин, нашла, о чем спросить. - вяло ответила она.

- А газели или автобусы, может какие? Сейчас по нашему городу вообще ещё ходят автобусы?

- Отстань ты от меня, я не знаю! Мы же… мы все время на такси ездим… - подружка чем-то зашуршала - Я тут в туалете закрылась… там так шумно…

Я прыснула, зажав рот свободной рукой, и глянула назад, уже на пустую чёрную улицу. Ни одного фонаря путём не горело. Над моей головой качался от слабого ветра скрипучий плафон. Надо бы науськать соседку бабу Клаву, чтобы она позвонила и поданимала ЖЕК. Она любит подобные вещи.

- Что делает Антон? - спросила я первое, что пришло на ум.

- Сейчас… - подруга с секунды две, молча, посопела в трубку, а потом фыркнула - Антон сидит один и пьёт пиво. Не понимаю, что ты на него злишься? - Евин голос заглушала знакомая композиция одной из любимых рок групп хозяина сегодняшнего сборища Ромки.

- Не говори только никому о том, что я ушла из-за него! - воскликнула я, представив себе подругу, притаившуюся в обшарпанной прихожей Ромы и выглядывающей из-за угла в гостиную комнату, где протекало все веселье.

Подул ветер, и плафон над моей головой закачало сильнее. Он мотался, постукивая о бетонное основание. Я поднялась с неудобной лавки и отошла на пару шагов в сторону.

- Ну а где же Иринка? Не с ним ли рядышком на диванчике? - съехидничала я.

- Нет. Наверное, она ушла, когда я пряталась в туалете. - предположила Ева.

- Ну и ладно. Мне уже всё равно… - я поёжилась, натянув до предела воротник своего пальто. Говорила мама, одевай шапку.

- Не верю! - твердо заявила девушка - Почему ты тогда так ведёшь себя? Сама в себе сначала разберись. То отталкиваешь его, то ревнуешь ко всем подряд.

- Он мне до сих пор нравиться, но мы не подходим друг другу! Это мое мнение и ты уж, пожалуйста, считайся с ним! - снова вспыхнула я - Сто раз говорила тебе об этом. Ты меня не слушаешь совсем?

- Ань, Киря идёт… - вдруг оборвала меня на полу слове подруга - Привет! - протянула она сладостно уже парню.

- Ну, понятно всё с тобой… - пробурчала я, расстроившись окончательно. В трубке послышались звонкие чмоки и возня.

- Это Аня, Кирилл, подожди… - проговорила Ева своей очередной пассии - Аня, ты ещё там? Как ты собираешься добираться до дома?

- Никак! - воскликнула я обиженно - Пешком пойду! - и, отняв телефон от покрасневшего от холода уха, нажала отбой.

Не стоило обижаться на Еву. Мы дружили с пятого класса и за ней всегда увивались самые классные парни. Она, конечно, вертела своим пушистым каштановым хвостиком, флиртовала направо и налево, но все отказывала им… выбирала. За все время нашей с ней дружбы у нее было всего два настоящих романа. Остальные нельзя было воспринимать всерьез.

Учась на третьем курсе педагогического университета, который был в девятистах пятидесяти километрах от нашего города, ей мало времени оставалось на подобного рода развлечения. Когда три года назад моя Ева поступила в Челябинский Педагогический Университет, её мама твердо решила сопровождать дочь в новый мир студенчества и, продав свою шикарную четырёхкомнатную квартиру, они всей семьей и своей собакой черным лабрадором Чарой уехали из нашего небольшого, но вполне приличного Новотроицка. Теперь, раза три в год, подруга приезжала к нам обратно, чтобы погостить у бабушки и оторваться со мной на полную катушку.

- Аа! - взвизгнув, я вздрогнула дико перепугавшись. В тишине, лишь изредка нарушаемой проезжавшим мимо автомобилем, что-то грохнулось прямо в голые ветви кустов обрезанных ещё летом.

Моё сердце гулко долбилось о ребра у меня в груди. Я мигом протрезвела и теперь даже уже забыла о ледяном ветре, прожигающем мое тело до самых костей. Страх сковал мои руки и ноги. Звук был противным, глухим и тяжёлым. Словно упало тело…

Человек? В моей глупой голове сразу замелькали страшные кровавые картинки, которые так часто показывают в передачах происшествий.

Кусты густо обрамляли длинный газон девятиэтажного дома. Такие дома стояли в ряд вдоль нашей главной улицы и, если на первом этаже не было какого-либо магазинчика или парикмахерской, то обязательно красовался декоративный газон, обрамлённый вышеупомянутым кустарником.

Дом зиял чёрными глазницами своих окон. Странно, всего начало третьего ночи, и ни одного засидевшегося перед телевизором обитателя девятиэтажки?

Я немного успокоилась. Прислушиваясь, мне много что мерещилось, но ничего похожего на стоны или шуршание пожухлой травы не было точно.

Нет, это не может произойти со мной. Я не хочу быть свидетелем домашних драк, разборок каких-нибудь парней или ещё хуже свидетелем самоубийства.

Нужно вернуться назад. Не идти же три остановки пешком, хоть они и не такие уж большие. Антон теперь сам по себе и ему решать с кем он будет строить свою жизнь, раз я с чего-то решила с ним порвать раз и навсегда. Пусть даже это будет Иринка, девушка, которой он явно нравился.

Какая же я дура… Я же влюбилась в него с первого взгляда! В засаленном дешёвом баре, где мы с Евкой отмечали восьмое марта, а они с мальчишками просто завалились выпить пиво. С тех пор я четыре года мучила его и себя, отказами и отнекиваниями. Я, балда, придумывала оправдания своим прилипаниям к нему по-пьяни, а он все ждал и терпел. Антон писал см-с и заходил то и дело ко мне на страничку в интернете, ставил лайки моим фото.

Антон говорил мне, что я не нагулялась и, когда я буду, наконец, готова к серьёзным отношениям, его возможно уже будет обнимать другая девушка.

Я играла с ним. Претворялась, что он просто парень из нашей компании. А выпив, не могла удержаться, чтобы не обнять его ненароком.

У меня, конечно же, было миллион причин не быть с ним… но, признаюсь, они просто смешны. Например, у Антона слишком длинный нос… На самом деле его носик довольно красивый, без горбинки и прямой. Ещё у него непонятного цвета глаза. А я с чего-то взяла, что мне нравятся парни с большими и однотонными. Однажды на пляже мой миф лопнул, как мыльный пузырь. Я не помнила почему, но он повернулся ко мне и мы стояли так близко друг к другу, что я, посмотрев в его глаза, просто замерла… В ярком свете солнца они были янтарного цвета, цвета сладкого мёда с зеленоватыми крапинками на радужке. Я вылупилась тогда на него, а он мне улыбнулся.

Главная же моя причина была в том, что я стыдилась своего дома. А парня принято пригласить и познакомить со своей мамой. И тихонечко обниматься потом в своей комнате в дождливую погоду, когда не единой минуты не можешь быть друг без друга.

Это я с ужасом поняла, когда после года знакомства с Антоном, четырнадцатого февраля, в день всех влюблённых сказала ему ДА. А спустя две мучительные недели, когда морозы не давали возможности видится с ним на нейтральной территории и прогуливаться по нашему слегка запущенному парку, я бросила его. То, что я чувствовала в тот день, стоя у покрытого изморозью окна своей спальни с допотопными обоями на стенах, не передать словами. Пустоту. Я ревела почти всю ночь. А он, казалось, принял все как есть и даже не сплетничал со своими друзьями обо мне.

Я не смогла переступить тогда через стыд и показать ему нашу квартиру. Даже не пустила в прихожую, когда приезжал ко мне на другой конец города увидеться.

Только сейчас, гулко стуча каблуками по замёрзшему асфальту, я осознаю то, что натворила.

Я не поняла что произошло. В одну секунду, удар в спину, отбросил меня на несколько метров с вымощенного тротуара в сторону дороги… Дом, и тусклый свет фонарей крутанулись перед моими глазами, затем последовал очередной сильный удар об асфальт. Моё тело почти сразу онемело, затылок пронзила острая боль… я не успела даже вскрикнуть, а попытавшись, услышала лишь хрип из своего горла.

Мыслей в моей голове не было совершенно. Казалось, клинок вогнали мне прямо в спинной мозг, и мучительный миг ожидания прекращения адской боли не давал подумать ни о чём другом. И тут, все прошло… остался только шум в ушах и чёрный фон беззвёздного неба передо мною…

Я ещё не видела его, но уже поняла, что это конец. У меня не пронеслась перед глазами вся моя прожитая жизнь, как обычно пишут в книгах и показывают в кино. Я только лишь подумала о маме.

Его глаза первое, что я увидела, когда сфокусировала свой взгляд… два переливающихся неоновыми бликами зелёных факела ослепляли. Я словно под гипнозом не видела даже их обладателя. Зверь или человек? Я не хотела думать об этом, хотела только заворожено смотреть.

Боли я уже не чувствовала. Моего тела, будто не существовало. Шум в ушах заглушал все звуки вокруг, и я не понимала, что глаза хотят от меня, говорят ли со мной. Они нависли надо мной, замерли, приглядываясь и щурясь, от чего вызывали новую всколыхнувшуюся волну зелёного яда с белыми вспышками. Но вдруг, исчезли, а я больше не могла дышать! Огонь охватил мои лёгкие от недостатка кислорода… это моё последнее ощущение… паника и ужас… Затем всё просто померкло, и я умерла.

18 октября 2005 года. Мне 20 лет.

2.

Сейчас.

В полумраке моего довольно большого дома царит фальшивая, не настоящая тишина. Даже сквозь закрытые веки я отчётливо вижу просторную гостиную, обустроенную в стиле хай тек, запомнив все её детали в мельчайших подробностях. Матовые светлые стены окружают зал, высокий белоснежный потолок со встроенным утопленным квадратом люстры ровно посередине. Сейчас свет не горит, мне он не к чему.

Широкий угловатый диван, на котором я сижу, расположен в центре комнаты. На полу, под ним, пушистый мягкий чёрный ковёр с длинным ворсом, мне нравиться ходить по нему босиком… это неописуемое ощущение… напротив дивана два высоких стеллажа из тёмного дуба, между, которыми низкая узкая тумба. Над ними в стену встроена большая жк панель… иногда я смотрю телевизор, при этой мысли мои губы растягиваются в лёгкой улыбке.

Сзади меня на полу стоят две серые пузатые вазы. Они пусты. На стене между ними в метр шириной висит картина. Я не знаю, кто автор и откуда она родом, но она великолепна. На картине, грубыми широкими мазками, написан причал. Тёмная вода, три белых парусника и почему-то один розовый среди остальных серых прибрежный домик. Именно розовый. Мне это кажется странным сейчас, но в особенности тогда, когда я впервые шесть лет назад увидела эту картину стоящей на полу грязного чердака в доме, куда меня ненароком занесло на ночь. Среди разнообразного хлама и серо- коричневого пейзажа чердака розовый дом точно сиял.

Справа от меня два больших тонированных окна из тёмного дерева. На широком подоконнике одного из них вытянувшись лежит мой кот и мой единственный друг по кличке Дым. Мы вместе пять лет. Нашла его ободранным котёнком в подвале одного из баров. Мне было плохо в ту ночь, я укусила придурка обдолбаного коксом… Не люблю когда они под кайфом, мой организм не воспринимает наркотики, но в ту ночь у меня не было выбора. Не так-то легко мне давалось пропитание в те начальные года моего обращения.

Дым тогда прильнул к моей ноге и долго смотрел мне в глаза. Удивлялся, наверное, какие они у меня. Я же в первые, не отвела свой взгляд… поняла, что он меня не боится. А прозвала я его так из-за его окраса, крупные серые и белые пятна на длинной взбитой пушистой шерсти… растянулся сейчас, пытаясь уловить хоть намёк на тёплый солнечный луч. И вдруг затарахтел. Этот звук вывел меня из транса.

- Прекрати… - словно со стороны услышала я собственный голос. Кот поднял голову и повёл ушами, перестав, при этом мурчать.

Спасибо, Дымон, теперь таращиться в стену оставшиеся пять часов до заката… и тут на меня словно волной накатили окружающие звуки! Возня моих стаффордов под окнами, гудение электронных часов на втором этаже, проносящиеся машины по трассе, что в нескольких километрах от дома и, конечно же, люди…

Я слышу их. Слышу всё. Слышу так, будто стою посреди небольшого посёлка, и они снуют вокруг меня, постоянно разговаривают обо всём, о чем только можно… кормят свою разнообразную скотину и птицу… едят свою вонючую еду и пьют алкоголь с тошнотворным запахом горелой древесины. Этот контраст с моим миром умиротворения сводит с ума и злит. Именно поэтому я выбрала этот дом, стоящий в степи среди недостроенных коттеджей, разбросанных на многие километры вдоль трассы. Вдали от города, но не достаточно далеко от Хабарного – маленькой деревушки за холмом.

Вот в такие моменты, которые происходят ежедневно, я тупо включаю музыку на своём оснащённым всем необходимым современном компьютере с плазмой вместо монитора или же пытаюсь себя чем-нибудь занять. Например, уборкой. Тру до блеска мебель и технику в доме… Эти мысли тоже вызывают мою улыбку… да, я сама мою полы! Хотя это у меня может занять всего несколько минут, а затем мне снова приходиться что-нибудь придумывать. Я часто смотрю фото из своей прошлой жизни, пересматриваю короткие минутные видеоролики, снятые на телефон, где мы бесимся с младшим братом.

Варю что-нибудь собакам, хотя чаще обхожусь сухим кормом. Стаффорды охраняют мой дом от незваных гостей. Дико лая и бросаясь на мой двухметровый с виду еле живой кованый забор, мои парни распугали всех любопытных деревенских в округе. Псов трое: мраморно-рыжий, шоколадный и кремовый. Все одного помета, выросли вместе, и совершенно не дрессированные, то, что мне нужно.

Я снова закрываю глаза. Бесполезно. Дети затеяли игру, возвращаясь из местной школы, весело крича, и бегая друг за другом. Дети умиляют, но шумят. На них я реагирую с грустью… немного чувства одиночества, и жалости к самой себе. Я никогда, уверенна, не смогу стать матерью… Вспомнила Его… Антон.

Открыла глаза и увидела собственное отражение в матовой поверхности полутораметрового экрана на стене. Два переливающихся синим светом блика на чётко выраженном чёрном силуэте. Эмоции заставляют светиться мои глаза. И я не всегда могу контролировать это.

Ненавижу это чувство! Чувство подавленности выжигало в моей груди дыру. На смену горести и потери приходит ярость и злость! Мне в такие моменты хочется бежать и искать! Искать ту тварь, что поступила так со мной! Хочется порвать её на куски!

Всколыхнувший тишину рокот вырывается из моего горла… Это отрезвило меня. Скоро закат, и я, наконец, увижу Антона снова. Нужно просто убить время…

Я приняла душ в одной из двух ванных комнат на втором этаже. Под тяжестью воды мои волосы выпрямились и теперь доставали мне почти до поясницы. Такими прямыми и, как мне казалось тогда, некрасивыми они были у меня раньше, еле-еле, совсем немножко, закручивались на кончиках. В один из пунктиков моего преображения вошло исправление этого недостатка. Теперь мои волосы стали блестящими, здоровыми. Их цвет изменился и напоминал теперь не мокрую кору дерева, а тёмный глянцевый шоколад. Они спадали на мои плечи лёгкими небрежными волнами, постепенно высыхая и завиваясь.

У меня сложилось особое мнение на этот счёт, даже своего рода теория. Я теперь хищник, а хищники приспосабливаются. Окрас их кожи, перьев и меха, чтобы слиться с окружающей их природой и стать незаметными подстерегая жертву. Их особые феромоны, зазывные обманные кличи, приманивающие её.

Я много прочла книг за семь лет моего вынужденного дневного плена. Много посетила библиотек и разных сайтов во всемирной паутине. Я искала лишь намёк на мой недуг… намёк на “вампиризм”, только этим единственным словом я могу описать моё состояние. Голод, удовлетворённый только человеческой кровью, невосприимчивость к солнечному свету, бледная и ненормально холодная кожа. Моя сила, не сравнимая ни с чем, и ни с чьей. Мои передвижения, в буквальном смысле незаметны для глаз человека. И, наконец, совершенство во всем…

Мои ещё семь лет назад округлые бедра и ягодицы, за несколько часов моего забытья, окрепли. Мой немного выпуклый живот стал плоским, с рельефно выделяющимися, косыми v-образными мышцами. Заостренная грудь заметно округлилась и соблазнительно подтянулась.

Моя кожа, без единого шрамика из моего раздольного детства, стала идеальна ровной и гладкой, бархатистой и белоснежной.

Волосы и ногти замерли на определённой длине. Мое лицо почти не изменилось, только скулы слегка заострились. Брови приняли красивую ровную форму, не слишком широкие, не слишком тонкие. Длинные ресницы, стали заметно пышнее.