Помоги проекту - поделись книгой:
Луи Буссенар
«Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов»
Часть первая
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПАРИЖАНИНА В СТРАНЕ ЛЬВОВ
ГЛАВА I
За густой завесой листвы раздался ужасающий рев и прокатился под деревьями-великанами.
— Вот это да! Кажется, органная труба дала течь, — раздался насмешливый голос.
— Замолчи! — приказал другой.
— Хорошо, что не газовая.
— Перестанешь ты или нет? По твоей милости нас могут растерзать. Вновь раздалось рычание, да такое, что листья задрожали.
Эти чудовищные звуки прозвучали своеобразным сигналом со всех сторон из таинственных глубин тропического леса загудел оглушительный рев, разносясь далеко вокруг отчетливыми, резкими нотами, несмотря на то что воздух был густо насыщен сыростью.
— Теперь вступили большие барабаны, — не унимался неисправимый болтун.
— Нет, видимо, этого ты и добиваешься, — сказал собеседник, понизив голос.
— Чего именно, месье Андре?
— Чтобы нас растерзали или, по меньшей мере, чтобы мы вернулись ни с чем.
— Последнее было бы обиднее.
— Конечно, черт побери, проехать тысячу двести миль только затем, чтобы остаться с носом! А кто будет в этом виноват? Ты один.
— Довольно, капитан. Молчу… Ай да киска! Вот это я понимаю.
Непочтительное «киска» относилось к великолепной львице, которая выпрыгнула из чащи и замерла при виде троих охотников, стоявших посреди поляны.
Львица не столько испугалась, сколько изумилась, смотрела не со злобой, с любопытством и была похожа на великолепное изваяние.
До сих пор она видела людей только с черной кожей; теперь перед ней были люди с бледной кожей, одетые в белую одежду.
«Это кто еще такие?» — казалось, спрашивала красавица.
Опершись коленом о землю, они с необыкновенным хладнокровием людей бывалых и неустрашимых ждали, что будет дальше.
Нервы у них были, несомненно, крепкие. Впрочем, только с такими и можно идти на крупного зверя, вроде льва или тигра: охотника ежеминутно подстерегают неожиданности, малейшая оплошность грозит роковыми последствиями. В такой ситуации, перед лицом опасности, которую ты сам искал, решающей оказывается вовсе не храбрость, а крепкие нервы.
У нашей троицы по этой части все было безупречно. Ни один и глазом не моргнул, когда появилась львица. Только крепче сжали они тяжелые двустволки, дула которых не шелохнулись.
Главным в этой компании был мужчина лет тридцати двух — тридцати пяти во цвете сил — высокий, смуглый, могучего сложения. Болтун называл его месье Андре.
Сам болтун — юноша двадцати трех лет, на вид которому едва можно было дать восемнадцать. По произношению это был парижанин из предместья, парижский уличный мальчишка — гамен. Небольшого роста мускулистый крепыш, он смело смотрел на львицу серо-голубыми плутовскими глазами.
Третий, бесстрастный, как факир, выправкой напоминал старого солдата, коим, собственно, и был: испещренное шрамами костлявое лицо, густые брови дугой, нос крючком, длинные, концами вниз, усы, бородка в виде запятой, грудь колесом. Ему было не больше сорока пяти.
Закончив осмотр, львица глухо зарычала, скорее даже промурлыкала что-то, ударила себя хвостом по бокам, наморщила нос, прижала уши и подобралась, готовясь к прыжку.
Месье Андре, медленно поднимая винтовку, предостерегал товарищей:
— Главное — не стрелять! Ни в коем случае! Ты понял, Фрике? Вы слышали, Барбантон?
— Понял, — ответил молодой человек.
— Слышал, — сказал старый солдат.
Охотник прицелился. Он уже хотел спустить курок, не дав львице прыгнуть, как вдруг та — не то из каприза, не то из любопытства — распрямилась и медленно отвернулась от охотников, тем самым подставив себя под выстрел. Но месье Андре спокойно, будто перед ним какой-то кролик, опустил винтовку, вглядываясь туда, куда обернулась львица. Очевидно, он был абсолютно уверен в себе.
Львица вздрогнула, справа и слева раздался рев — точно гром прогремел.
Зашумели лианы и кусты, на поляну выскочили два огромных льва.
С первого взгляда они признали себя врагами. Хуже, чем врагами: соперниками.
Сверкая глазами, ощетинившись, грозно стояли друг напротив друга и рвали когтями траву. На охотников, находившихся от них шагах в тридцати, они не обратили ни малейшего внимания. Взглядом не удостоили.
Разом испустив короткий сдавленный рык, звери бросились друг на друга, подпрыгнув вверх метра на три. В воздухе они и сшиблись. Послышался хруст костей, звук разрываемого мяса — и оба тяжело рухнули на землю.
— Черт возьми! Недурно, — тихо сказал своему соседу, господину Андре, молодой человек, которого звали Фрике.
— Жаль, растерзают друг друга.
— Почему — жаль?
— Шкуры. Тебе не кажется, что три такие великолепные шкуры были бы недурным началом для нашей будущей коллекции?
— Согласен. Но помешать этим диким дуракам портить друг другу одежду мы можем только одним способом — немедленно застрелив их.
— И впрямь дураки! — вставил свое слово солдат. — Дерутся из-за самки!
— Не слишком-то вы галантны, дружище Барбантон, — возразил Фрике. — А мне так даже нравится эта борьба. Я видел львов в цирках Биделя, Пезона. В сравнении с этими экземплярами те — просто чучела набитые. Эти же — настоящие молодцы.
— Не спорю. Но это только доказывает, что можно быть молодцом и дураком одновременно. Не проще ли было им поделить свою мамзель, чем скусывать друг другу носы и рвать шкуры ей же на потеху? Взгляните: она же смеется над ними!
— Не беспокойтесь, служивый, месье Андре скоро положит этому конец. Все трое будут наши — и молодая особа, и ее воздыхатели.
Схватка тем временем продолжалась. Львица, присев на задние лапы, томно следила за ожесточенной дуэлью, прикрывая глаза и позевывая.
Андре снова поднял винтовку, прицелился, рассчитывая, что соперники хотя бы на секунду остановятся, замрут. Надежда не оправдалась. Львы продолжали поединок. Стрелять было нельзя.
Раздосадованный охотник обратился к Фрике:
— Говоришь, застрелить их. Чего, казалось бы, лучше, но боюсь, рана окажется несмертельной.
— Хотите, я заставлю их на минуту остановиться? Времени будет достаточно, чтобы уложить хотя бы одного.
— Что ж, давай.
— Идет. Вы готовы?
— Готов.
— Начинаю.
Молодой человек поднес к губам два пальца и с силой свистнул. Оказалось так похоже на свисток паровоза, что можно было подумать, будто недалеко идет поезд. Звери смутились и прервали бой.
— Вот бы сделать моментальный снимок! — воскликнул Фрике.
Его слова заглушил выстрел — месье Андре воспользовался короткой передышкой. Один из львов, получив пулю между глазом и ухом, подскочил на задних лапах, взмахнул в воздухе передними и упал бездыханный, даже не застонав.
Другой, не разбирая, откуда прогремел гром, сваливший противника, приписал победу себе и громко прорычал в знак своего торжества. Он гордо выпрямился над трупом врага и бросил на львицу победоносный взгляд.
— Ну и болван! — пробормотал Фрике.
Не дожидаясь, когда рассеется дым, охотник снова прицелился и выстрелил в «победителя», который в этот момент был прекрасной мишенью.
— Великолепный двойной выстрел! — с восторгом воскликнул парижанин.
— Чисто сделано, — похвалил Барбантон.
— Винтовку мне, — коротко произнес месье Андре, протягивая товарищам свое разряженное оружие.
Увидев убитым и второго поклонника, львица забеспокоилась.
Пока соперники дрались, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, она заметила две молнии сквозь клочок беловатого дыма. Слышала и выстрелы и, наконец, сообразила, что это дело рук людей, которые держались в стороне, не привлекая внимания.
Смутно чуя опасность, львица решилась идти ей навстречу. Уверенная в своей силе, смелая, ловкая хищница понимала, что лучший способ защиты — напасть самой и как можно скорее.
Решившись, прянула в сторону, делая вид, что хочет обратиться в бегство, потом сделала боковой прыжок и устремилась прямо на охотников.
Новичок был бы сбит с толку этим неожиданным фокусом, а дорого было каждое мгновение — львица находилась метрах в двадцати. Два-три прыжка, то есть семь-восемь секунд, и она навалилась бы на них. Но месье Андре не терял самообладания — выстрелил, когда она собралась прыгнуть.
Пуля попала в бедро и перешибла его. Львица упала в пятнадцати метрах от охотников. Прыгнуть уже не могла, но была еще очень опасна — могла ползти, перебирая передними лапами, и даже броситься на врагов.
Она громко рычала от боли и ярости. Охотник подпустил ее к себе на восемь шагов и разрядил винтовку зверю в пасть.
Тот упал с раздробленной головой. Но почему выстрел оказался столь сокрушительным, буквально раскрошив череп?
— Чем вы зарядили свою винтовку? — спросил месье Андре Барбантона.
Жандарм в первый раз засмеялся:
— Разрывной пулей, только и всего. Разве плохо?
— Напротив, прекрасно. Не знаю, удалось бы иначе мне справиться со львицей.
— Когда имеешь дело с самкой, нужна особая осторожность. Я чувствовал, что она наделает нам бед. Что поделаешь, женщина! Самцы погибли честно, благородно, безо всяких фокусов, а она и тут не могла обойтись без хитростей. Я знал это и принял меры. Берите с меня пример, месье Андре, никогда не доверяйте женскому полу. Не верьте ни человеческим самкам, ни самкам животных. Положитесь на мой опыт — опыт старого жандарма и обманутого мужа.
Молодой человек улыбнулся в ответ на эту речь и сказал, указывая на мертвых львов:
— За работу, друзья! Снимем шкуры, а тем временем подойдут наши негры и отнесут их в лагерь.
Охотники тотчас принялись за дело. Работа спорилась и не мешала оживленно болтать. Видно было, что они испытывали искреннюю приязнь друг к другу, несмотря на разницу в возрасте и общественном положении.
— Черт возьми! — говорил Фрике. — Недурно для начала! Как вы находите, месье Андре? Думаю, вы довольны.
— Я в восторге и чувствую себя счастливейшим из охотников.
— Вот вы и вознаграждены за неудачное открытие сезона охоты в Босе. Первого сентября вернуться в Париж с пустым ягдташем! Вот это был удар.
— Немудрено, когда на твоей земле потрудились браконьеры.
— Неужели браконьерство по-прежнему процветает?
— Теперь особенно, потому что жандармы им все спускают, только что не потворствуют. Слышите, Барбантон? Это камешек в ваш огород.
— Нет, месье Андре, не в мой! Я никогда не служил в жандармах на континенте, только в колониях, а там браконьерствуют канаки, дичь для них — люди. Им нужна еда, а не шкуры.
— Как же, мы помним! — засмеялся Фрике. — Нас двоих и еще доктора Ламперрьера вы стащили уже с вертела.
— Ну, это пустяки. Я только хотел сказать, что жандармы бывают разные и браконьеры не все одинаковы. Месье Андре, а в этой стране есть людоедство?
— Могу положительно утверждать, что здесь, в Сьерра-Леоне, в ста километрах от берега — нет. Здесь британские владения, а англичане очень суровы с нефами.
За беседой работа продвигалась быстро. Все трое работали усердно и старательно, несмотря на жару и духоту. Через час шкуры были искусно сняты, на зависть любому натуралисту, аккуратно свернуты, а носильщики-негры все не шли.
Господин Андре вновь прислушался к лесному гулу, среди которого различил вдали нестройные крики.
— Наконец-то! Идут.
На поляну выбежали человек двенадцать негров с копьями и ружьями. Они вопили, выли, махали руками, словно опившиеся пальмового вина обезьяны:
— Масса!.. Несчастье!..
Поделиться книгой: