Альда

Не говоря ни слова, офицер быстро встал и ушел в сторону кухни, откуда через минуту вернулся в сопровождении слуги.

— Что желает госпожа? — спросил слуга, опасливо косясь на девушку.

— Как обычно, мясо с овощами. И еще молоко.

— Сию минуту будет исполнено.

Через минуту она действительно получила заказ и, с наслаждением выпив молоко, с жадностью набросилась на еду, стараясь, однако, жевать как можно тише.

— Видно, что вы проголодались, — усмехнулся Арден, когда Альда утолила первый голод и уже без прежнего энтузиазма доедала овощи. — Может быть, теперь, когда вы не так голодны, вы все же представитесь? Хочется, знаете ли, познакомиться с такой храброй и решительной девушкой. Это немного против приличий, но в дороге обычно на такое внимание не обращают.

— Альда Буше, — назвала себя девушка, решив, что вреда от такого не будет.

— Ну вот и познакомились, — улыбнулся ей Арден. — Вы надолго в этом городе?

— Такие вопросы решает отец, — дипломатично ушла от ответа Альда. — Нам сегодня надо посетить магистрат. А там будет видно.

— Если у вас тут больше нет дел, я бы посоветовал вам скорее уехать. Если у тех, кто к вам приходил, есть сообщники, оставаться в городе опасно.

— Благодарю, наверное, мы так и сделаем. А что делаете здесь вы вдали от армии?

— Боевые действия закончены, так что некоторым офицерам дали время на улаживание личных дел.

— А что стало с захваченными в плен?

— А почему вас это интересует?

— Там мог быть мой старший брат, — со вздохом призналась Альда.

— Не могу вам сообщить ничего обнадеживающего. Потери среди мятежников очень большие, причем, в основном среди благородного сословия. Многих павших дворян вообще не смогли опознать. А те, кто попал в плен в последнем бою, вообще под амнистию не попадают. Их судьбу будет решать королевский суд.

— Да я уже, собственно, смирилась со смертью брата. Жаль, что он не стал слушать отца. И дело даже не в баронстве, просто мы его любим.

— Альда, ты уже поела? — спросил незаметно для нее спустившийся отец. — Тогда сейчас поем я, и сразу же съездим в магистрат. Если не будет проволочек, может быть, еще успеем сегодня уехать. Ты мне не представишь своего кавалера?

— Это офицер герцога, — смутилась дочь.

— Зря смущаешься, хотя тебе идет. Значит, офицер герцога?

— Арден Грехт, лейтенант арбалетчиков, — представился юноша.

— Вот как! — сказал отец и, отдав слуге заказ, спросил. — А что означает слово лейтенант?

— Это одна из низших офицерских должностей в армии герцога. Примерно соответствует сотнику.

— Ну при вашем возрасте у вас еще все впереди, — отец принял заказ и перед тем, как приступить к трапезе добавил. — Если раньше не убьют. Я шевалье Рон Буше, а мою дочь вы, наверное, уже знаете.

Он принялся за еду, а Альда, чтобы скоротать время задала вопрос лейтенанту, который остался с ними за столиком, допивая свое вино.

— Вы так и не ответили, что делаете в городе?

— Я приехал по делам наследства. Три декады назад умер мой дядя, у которого не осталось других наследников, кроме меня. Он был очень уважаемым в городе человеком и известным в провинции врачом. Собственно, почти все дела я уже закончил. Сегодня только должен решить вопрос с продажей дома и можно возвращаться.

— А куда вы поедете после того, как закончите свои дела?

— В армию, куда же еще? — немного удивился вопросу Арден. — Герцог затеял строительство небольшого города, где для всех офицеров будут строить дома. А пока приходится жить в лагере.

Отец покончил с завтраком, и они распрощались.

В магистрате, куда Буше приехали в экипаже, вопреки опасениям отца, все решилось очень быстро. У них попросили подорожную, на которой сделали отметку о содействии обладателей этой бумаги магистрату города Колина и вернули все оружие.

— Мы вас больше не задерживаем, шевалье, — сказал отцу начальник стражи. — Вы нам здорово помогли, но должен предупредить, что у убитых вами грабителей остались подельники. Так что, если вас в нашем городе ничего не держит, мой вам совет — уехать как можно быстрей. Тем более что у вас с собой дочь, и не факт, что в следующий раз вам повезет так же, как вчера.

Отец с дочерью на обратном пути прикупили в дорогу недостающие мелочи, забрали с собой с кухни пару караваев хлеба и копченый окорок и съехали с постоялого двора, направив коней к южным воротам города.

— Пока нам везет с погодой, этим надо пользоваться, — сказал отец, когда они покинули город. — Скоро зачастят дожди, и путешествие превратится в сущее мучение. Дорога раскиснет, и уже не слишком-то поскачешь. Да и путешествие под дождем — удовольствие еще то. А нам с тобой еще ехать и ехать. Как попа, не болит?

— Все прошло. Ты не беспокойся, отец, я выдержу.

— Вот в кого надо было вкладывать силы и душу, — пробормотал Рон Буше. — А не в этого спесивого болвана Рамона.

Два следующих дня прошли в почти непрерывной скачке с небольшим отдыхом на обед и ночевках в придорожных постоялых дворах. Близился сезон дождей, и количество проезжающих по тракту сократилось. А на третий день они вляпались в неприятности по самые уши. Погода начала портиться, тучи затянули солнце, подул ветер, и заметно похолодало. Поэтому отец решил не ограничиться перекусом на обочине, а остановиться на обед в трактире. Они отдали лошадей слугам и, прихватив с собой как всегда самое ценное, зашли в трапезный зал. Зал был почти пуст, лишь за одним столом веселилась компания молодых, богато одетых людей, и поодаль сидело несколько воинов в легкой броне, которые не спеша цедили вино из больших глиняных кружек.

— Смотрите, какая цыпочка! — радостно воскликнул один из парней, показывая пальцем на Альду. — И с таким старым кавалером! Иди к нам, мы подойдем тебе гораздо больше!

— Не обращай на них внимания, — сквозь зубы процедил отец. — Иди рядом со мной и не отставай.

— Она нами пренебрегает, — огорченно заметил второй, и по голосу Альда поняла, что он так же пьян, как и первый.

— Это ничего, — успокоил его первый. — В первый раз нам, что ли, обламывать несговорчивых девиц? Сама же потом будет благодарна!

— Кто эти щенки? — негромко спросил отец у трактирщика, опасливо прислушивающегося к разговору молодежи.

— Вы бы поосторожнее с ними, господин. Это сынок графа Рабека, которому принадлежит город, который вы, должно быть, недавно проехали, а так же сыновья окрестных шевалье и молодой барон Роден. Они пьют уже пару часов и изрядно набрались. А воинов к ним приставил господин граф, чтобы ничего не случилось.

— Предусмотрительный отец. Лучше бы он сам выпорол свое чадо. Часто буянят?

— И не говорите. Учиняют безобразия и портят девиц, а граф потом за все платит.

— Ну от меня он деньгами не отделается. У вас есть комната, где можно было бы пообедать и отдохнуть? Боюсь, что если мы будем это делать в зале, то у графа станет на одного сына меньше.

— Как не быть. Только уезжали бы вы, господин, от греха подальше, честное слово.

— Поздно, — ответил отец, бросив взгляд через плечо: все шестеро молодых выпивох уже выбрались из-за стола и загородили выход.

Глава 3

Трактирщик тяжело вздохнул и повел Буше на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. По пути он отдал распоряжение слуге принести обед. С полчаса все было спокойно, и они даже успели хорошо пообедать, когда послышались пьяные голоса, и на дверь обрушились удары кулаков и ног.

— Кому там нечего делать? — спокойно спросил отец, повысив голос, чтобы его услышали.

— Отдай нам свою девку, старик и можешь проваливать! — заорал кто-то за дверью, и остальные поддержали его нестройными пьяными воплями.

— Отойди в сторону, дочь, и на всякий случай приготовь лук, — сказал отец Альде и добавил для пьяниц. — Это не девка, а благородная девушка, и вам здесь ничего не обломится. Так что шли бы вы отсюда, пока просят добром.

На минуту шум смолк, но потом тот же голос предложил:

— Благородная, говоришь? Так это даже лучше. Мы тут все сами благородные. Надоели грязные крестьянки, а с благородной мы и сами по-благородному. Точно тебе говорю, довольна будет. Тебе ее от нас силой забирать придется!

За дверью заржали в несколько голосов.

— Плохо! — сказал отец. — Эти добром не уймутся, а убьешь кого, так потом хоть из герцогства уезжай. Сейчас я открою окно и спущу тебя вниз. Тут невысоко, одеяла хватит. А я им надаю плюх и тоже к лошадям.

Он подошел к окну и выругался: под окнами, положив руки на рукоятки мечей, стояли двое воинов из тех, которые были в зале.

— Так они не только защищают этих оболтусов, но еще и загонщиками подрабатывают! — разозлился отец. — Мне это надоело. Идешь за мной и стреляй в любого, кто покажется опасным. По возможности постарайся никого не убивать.

Отец сбросил засов и изо всех сил навалился на дверь. Та распахнулась, снеся с ног троицу насильников. Остальные трое, громко крича, бросились на Буше. Он шагнул навстречу пьяницам и несколькими сильными ударами уложил их всех на пол.

— Можем идти, — сказал отец, из коридора. — Поспеши.

Альда, не убирая стрелы с тетивы, вышла из комнаты следом за ним, наступив на что-то мягкое. Под ногами кто-то застонал, и она ускорила шаг, почти бежала.

Дорогу к лестнице перегородили трое воинов уже с обнаженными мечами в руках.

— Шли бы вы ребята отсюда, — посоветовал бывший барон, доставая свой меч. — Пока обошлось без смертоубийства, но если вы вынудите меня драться всерьез, я ведь буду вынужден вас всех здесь положить. А потом еще вернуться назад и прирезать ваш молодняк. Как вы думаете, если кто из вас останется в живых, граф вам будет благодарен?

— А кишка не тонка ли? — хриплым голосом спросил один из воинов, делая шаг вперед.

— С ними говорить бесполезно, — бросил дочери Буше. — Они тоже порядком набрались. Так что, если мне будет трудно пробиться, вали всех! И надо действовать быстрее, пока не подошли еще двое, или те наверху не очухались. А то ведь действительно придется всех резать.

Биться одному против троих, пусть и не очень трезвых противников, без доспехов очень тяжело. Поэтому, когда отец начал с ними рубиться, Альда, не теряя времени, отбежала в сторону и всадила стрелу в шею одному из противников отца. Тот упал, скатившись вниз по лестнице, и после короткой агонии замер. Отец усилил натиск и вскоре ранил одного из противников в бедро. Второй, отчаянно отбиваясь, отступил вниз по лестнице. В открытую дверь вбежали еще двое, один из которых сразу же рухнул со стрелой в глазу. Оставшиеся воины напали на отца, стараясь держаться так, чтобы он прикрывал их от стрел. Альда сбежала вниз по лестнице к отцу мимо раненого, который тщетно пытался схватить ее за ногу и, пригнувшись, снизу вверх вогнала очередную стрелу под челюсть тому, кто был справа. С оставшимся противником отец разделался несколькими ударами.

— Ходу, дочка! — приказал отец. — Нам надо постараться уйти как можно дальше. Проклятье на этих молокососов! Граф несомненно объявит нас в розыск. Так что по тракту нам ехать дня два, не больше. А потом только по объездным дорогам, до дождей теперь точно не успеем. И за трактиры придется забыть. Запомни, если доберешься без меня, непременно проси правосудия у герцога. Это пока граф тут правит самолично, он может творить все, что пожелает. А если сюда пожалуют дознаватели герцога, то ему многое припомнят! Иначе рано или поздно люди графа могут тебя достать. Сейчас надо быстрее добраться до ближайшего города и затариться продовольствием. Охотиться нам с тобой будет некогда. Жаль, что не взяли с собой того офицера. В его присутствии в трактире такого бы не произошло.

Закрепив на лошадях сумки и оружие, они галопом понеслись по тракту прочь от злосчастного трактира. В первом же городе они набрали круп, лепешек, вяленого мяса и пару копченых окороков, а так же купили чугунный котелок и парусиновую палатку. В скотных рядах отец взял крепкую невысокую лошадку, на которую и навьючили весь груз. Передвижение заметно замедлилось, но теперь они могли таким темпом ехать дольше и при необходимости в любой момент съехать с тракта. В очередном небольшом городке, к которому подъехали уже в сумерках, последний раз заночевали на постоялом дворе.

— Все, дочка, — сказал отец поутру, когда они отъехали достаточно далеко от города. — Больше рисковать мы не можем. Мы с тобой уже проделали половину пути, как-нибудь проедем и вторую половину без особых удобств. Только бы теплая погода продержалась подольше.

Пока им везло, и в дороге их застал только один сильный, но короткий и по-осеннему холодный дождь. Вода быстро впиталась в сухую землю и не замедлила продвижения. К вечеру отец стал искать место для ночлега. Поскольку было еще относительно тепло, а дождя ночью не ожидали, разбирать палатку не стали, расположившись под огромной елью, большущие лапы которой образовали настоящий шалаш. Отцу только пришлось, морщась от такого применения оружия, обрубить самые нижние ветви мечом, которые пошли на растопку небольшого костерка, разожженного в отдалении от дерева, давшего им кров. Чтобы не рисковать лошадьми, их привязали тут же, но Альде пришлось несколько раз сбегать на ближайший луг, где она кинжалом нарезала траву в большие вязанки и таскала к дереву. Трава понравилась лошадям, а остатки постелили на хвою и, завернувшись в одеяла, заснули.

Три следующих дня прошли без изменений. Они старались двигаться параллельно тракту, выбирая проселочные дороги или лесом, если он был достаточно редким и не имел подлеска. По прикидкам отца скорость движения упала раза в три, хотя в пути они теперь проводили весь световой день, делая лишь короткий перерыв на обед. Скоро лес стал редеть, под копытами лошадей из почвы выступала вода, стали попадаться в большом количестве небольшие заболоченные озера. Отец начал хмурится, его не обрадовали даже подстреленные Альдой утки[7].

— Может мы зря паникуем, и нас никто не ищет? — спросила отца девушка.

— Боюсь, что скоро нам представится возможность это проверить, — угрюмо ответил отец. — Впереди большая река. Наверное, это Парана. Во всяком случае, других больших рек я здесь не помню. У нее сильно заболоченные берега, и перебраться можно или через мост по тракту, или паромной переправой. Но до парома добираться нашим ходом два дня и, что самое неприятное, в сторону от нашей дороги. Значит, потом еще придется возвращаться. Нет у нас с тобой, дочка, этих дней. Да и не уверен я, что на переправе нас не ждут люди графа.

— Так что же делать?

— Ищут мужчину моего возраста вместе с молодой красивой девушкой. Если мы поедем порознь, то проехать будет легче, но я не хочу разделяться. Можно, наоборот, постараться затеряться среди людей. Давай выбираться к тракту и смотреть, к кому можно присоединиться. Ничего другого мне в голову не приходит.

К тракту выбрались уже к вечеру и на ночлег устроились в небольшой роще в сотне шагов от дороги у маленького чистого ручья. Отец разжег небольшой костер и долго жег в нем толстые сучья, пока не образовалось много пышущих жаром углей. Потом в них были закопаны потрошенные и обильно смазанные глиной утиные тушки. Через полчаса отец палкой вытолкал из костра затвердевшие обмазки и разбил запекшуюся глину. По поляне начал распространяться одуряющий аромат печеной дичи. Перья вместе со шкурой остались в глине, а запеченная птица, разрезанная отцовским кинжалом была съедена в считанные минуты. Ее судьбу повторила вторая тушка, а две остальные были оставлены на завтрак.

— Все-таки мясо жестковато, — заметил отец, выковыривая из зубов остатки мяса щепкой. — Вот помню, пекли мы так уток во времена моей молодости. Так мы в утку еще заливали вина и выдерживали полдня. Мясо просто таяло во рту.

— У меня оно и так тает, — отозвалась Альда, живот которой урчанием подтвердил правоту хозяйки, но девушка на такие мелочи уже давно не обращала внимания.

— Небо ясное, и к утру будет довольно свежо. Поэтому возьми оба одеяла и ложись ближе к костру.

— А как же ты?

— А я воспользуюсь лошадиными попонами. Мне все равно рано вставать и идти к тракту дежурить. А для лошадей погода еще теплая.

Несмотря на два одеяла к утру девушка совсем замерзла. Но проснулась она не от холода, а оттого, что рядом разговаривали. Она собиралась вскочить, но расслышала голос отца и успокоилась. Омыв заспанное лицо холодной водой из ручья и ежась от утренней сырости, она пошла на голоса и вскоре вышла к небольшому табору циркачей, с которыми разговаривал отец.

— Позволь представить тебе матушку Хильду и ее цирк, — сказал отец дочери. — А это моя единственная дочь, нареченная при рождении Альдой.

Циркачей рядом с отцом было восемь человек, но за повозками слышались голоса детей и голос женщины, который им что-то выговаривал.

— Я их перехватил пару свечей назад и убедил заглянуть к нам на огонек. Правда, двигались они совершенно не в ту сторону, но я думаю, что мне удастся убедить их принять мое предложение.

— Пока мы от вас, господин, никаких предложений не слышали, — сказала пожилая женщина с интересным властным лицом.

— Вы ведь двигаетесь трактом на север? — спросил отец. — Почему бы вам не повернуть на юг?

— Мы уже были на юге, — ответила женщина. — И давали там выступления. Теперь нам в тех местах делать нечего. Кроме того, в Парнаде несколько дней назад началась война с Сатхемом, и началась она, по слухам, неудачно для нас. Говорят о беженцах и разбое на дорогах. В такое время мирным циркачам лучше быть подальше от всего этого.

— Ответьте мне, госпожа Хильда, сколько ваш цирк зарабатывает, скажем, за месяц?

— Когда как. В последнее время собирали двадцать золотых.

— Мы можем очень сильно помочь друг другу. Дело в том, что мы с дочерью попали в очень затруднительное положение. Есть тут на тракте город, который принадлежит графу Рабеку. А где-то в двух часах езды от города в придорожном трактире мы имели сомнительное удовольствие встретиться с сыном графа и компанией его друзей. Молодые люди были выпивши и занимались своей обычной забавой — ловлей девушек. Моя дочь им приглянулась, причем никакие слова на них не действовали. Граф знает о забавах сыночка, и чтобы с ним ничего не случилось, а так же в качестве загонщиков, выделяет несколько солдат. Одним словом, уходить нам пришлось с шумом, и у меня есть большие подозрения, что нас с дочерью ищут. Попасться для меня — это верная смерть, а для дочери — бесчестье. Мы собираемся искать правосудия у герцога, но до него еще нужно добраться. Помогите нам перебраться через реку, и я вам заплачу пятьдесят золотых. Потом вы сможете по тракту продолжить свой путь на север. Но я лично не советовал бы. У вас в труппе две очаровательные девушки, и нет никакой гарантии, что вы не попадете в тот же переплет, что и мы. Только, в отличие от нас, шансов уйти у вас не будет. Если уж так хочется на север, то лучше объехать этот участок тракта проселочными дорогами. Представления можно давать и в деревнях. Убытки, конечно, будут, зато доедете целыми.

— Интересное предложение, — задумчиво сказала Хильда. — Пожалуй, мы на него согласимся, если вы набросите еще двадцать крон. Беря вас с собой, мы сильно рискуем. Если граф на вас так зол, он вполне может в случае вашего разоблачения развесить нас всех на ближайших деревьях.

— Ладно, согласен. Теперь давайте подумаем, как это проделать.

— Что умеет ваша девочка?

— Она неплохо стреляет из лука и мечет ножи.

— Уже хорошо. Мы поработаем с ее внешностью и проверим мастерство. А вот что умеете вы?

— Хорошо — только драться.

— Мечом или вообще?

— Мечом лучше, но и так могу приголубить.