Поцелуй навылет

— Нет. Боюсь, он женат. В очередной раз. — Сюзи лукаво улыбнулась.

Портия застонала:

— Ты решила, я в таком отчаянии, что готова стать постоянной любовницей женатого мужчины, так?

Сюзи пожала плечами:

— Все самые желанные мужчины женаты — это факт.

— Значит, твой женат. — Портия зажгла сигарету. — Эрнест Загадочный.

— Его зовут не Эрнест. — Сюзи вздохнула. За много лет постоянного любопытства со стороны Портии к ее личной жизни, она привыкла защищать мужчину, имя которого она отказывалась называть. — И ты прекрасно знаешь, что я никогда не преследую женатых мужчин. Кстати, я встречаюсь с ним на этих выходных. У нас воскресное утреннее свидание.

— Боже, как это волнующе. Расскажи еще что-нибудь.

Но Сюзи поспешно сменила тему разговора. Скрытность была ее характерной чертой.

— Тебе действительно так не понравился Пирс?

— Он выглядит божественно, — призналась Портия, — но он холоден, как замороженный палтус.

— Разговори его. — Сюзи забрала у Портии сигарету и выбросила ее.

— Что?!

— Соблазни его за ужином. Если у тебя получится, я приглашаю тебя в ресторан.

— Спасибо, но у меня нет желания быть униженной.

— Ты и не будешь. Кроме того, ты сделаешь мне огромное одолжение. — Сюзи сверкнула самой озорной улыбкой. — Мне хотелось бы иметь что-нибудь в запасе, когда появится мистер Уилли Фокс. Он пытается заполучить одного из моих лучших людей.

— Ни за что! Я не какая-нибудь шлюха, которую посылают выведать секреты во время войны, — прошипела Портия.

— А также, — продолжила Сюзи, игнорируя ее слова, — ты уже сходишь по нему с ума. Это бросается в глаза, как твое платье от Мошито.

Как всегда, Сюзи пригласила слишком много людей, чтобы можно было удобно разместиться в ее уютной столовой с панельными стенами из вяза. Но казалось, этого никто не замечал. Все со смехом протискивались в узкий шестидюймовый проход между столом и стеной, задевая картины и устраиваясь на своих местах, как акробаты, желающие уместиться в винную бочку. Стулья были принесены из других комнат, чтобы их хватило на четырнадцать человек, собравшихся вокруг длинного викторианской эпохи стола из красного дерева, который почти прогибался под тяжестью блюд, столовых приборов от Хилз и мерцающих свечей в стальных подсвечниках.

Пирс втиснулся в маленькое низкое кресло с кожаной спинкой, чувствуя себя карликом рядом с обозревательницей, от которой пахло духами от Шанель, и Портией Гамильтон, сидевших на нормальных стульях.

Пирс почувствовал себя крайне неуютно. На столе не было ничего, похожего на минеральную воду, лишь бутылки вина в таком количестве, что их содержимым можно было бы наполнить нефтяной танкер.

— У тебя все хорошо? Мне кажется, ты ужасно напряжен, — сказала Портия тихим голосом, поставив локоть на стол и подпирая голову рукой так, что ее пальцы касались лба. Она повернула к нему лицо, которое приняло забавное вопросительное выражение.

— Раньше я мог бы задать тот же самый вопрос, — резко сказал он. — Ты засыпала меня вопросами.

— Я нервничаю, потому что считаю тебя очень привлекательным, — честно призналась она. Ее серые глаза неотрывно смотрели на него. — И я пыталась понять, означало ли твое полное безразличие то, что я тоже тебе понравилась, или ты просто считал меня очередной истеричкой, которой уже за тридцать?

Пирс застыл, пораженный ее словами.

— И ты это выяснила?

— Как раз этим занимаюсь, — тихо сказала она, поднимая взгляд и улыбаясь Сюзи, которая несла к столу первое блюдо под восторженные восклицания гостей.

Когда суп из водяного кресса сменился на столе запеченной камбалой, рука Портии скользнула между бедрами мужчины, сидящего слева от нее. Само по себе это не было чем-то особенным. Рестораны во всем Лондоне полны людей, которые правой рукой едят и при этом намеренно не смотрят на человека, сидящего слева. Пальцы Портии нежно и умело пробирались по внутренней стороне бедер наверх. Когда они коснулись металлического язычка молнии на брюках и потянули его вниз, она положила в рот маленький кусочек хлеба и заговорила с сидящей напротив девушкой из рекламного отдела о том, как трудно установить плиту в квартире на первом этаже.

Пирс никак не показал того, что он ощутил движения ее руки. Однако когда за вторым блюдом последовал фруктовый салат, он сидел перед своей тарелкой, как вегетарианец, которому предложили жареную свинину. Он не отказался от кофе и не ушел домой под предлогом звонка в Южное полушарие. Вместо этого он медленно пил горячий кофе с молочной пеной, украдкой смотрел на женщину справа от него, и по его телу пробегала дрожь. Последний раз в подобной ситуации он оказывался много лет назад, когда у ворот школы его ждала мать. И никогда за двадцать семь лет активной половой жизни его не соблазняла незнакомка. Чувство беспомощности и нарастающего возбуждения нельзя было назвать только приятным, но оно опьяняло, как внезапное и стремительное падение на чертовом колесе.

Улыбаясь, Портия спросила, занят ли он на будущей неделе. Пирс видел движения ее влажного языка и розовых изогнутых губ. Ему захотелось попробовать их на вкус.

— Очень занят, — резко ответил он.

Портия отвернулась от него, убрав руку с его брюк, и взяла вишню из большой вазы с фруктами.

Когда Пирс пытался прийти в себя и незаметно застегнуть молнию, обозревательница, сидящая слева от него, похлопала его по плечу и спросила, что он думает о будущем британской киноиндустрии. Положив руку на стол, Пирс сделал глубокий вздох, а затем непроизвольно еще один, отчего ему показалось, что его легкие готовы взорваться.

Влажная надкусанная вишня через расстегнутую молнию брюк оказалась у него в трусах и совершала медленные движения вокруг головки его пениса.

Пирс сглотнул и посмотрел на женщину, устремившую на него вопросительный взгляд.

— Вы думаете, будущее за некоммерческими малобюджетными фильмами? — пришла она ему на помощь. Вишня скользнула вниз по его возбужденному члену.

— Нет… — наконец ответил Пирс с громким вздохом, как будто к нему в легкие врывался сжатый воздух из акваланга.

Портия проворно достала вишню и засунула ее в рот.

— Пирс… — произнесла она шепотом. Ее глаза снова неподвижно смотрели прямо перед собой.

— Да? — хриплым голосом сказал он, горячо желая, чтобы у нее не оказалось машины и он смог бы отвезти ее домой.

— Надеюсь, вы не обидитесь на то, что я вам сейчас скажу, — прервала его обозревательница гораздо более громким шепотом, что ненадолго привлекло внимание части гостей, и разговор за столом сделался тише. — Но у вас расстегнуты брюки. Я подумала, вам следует это знать.

Она несколько раз икнула и, пошатываясь, направилась в туалет. При этом она задела три картины и опрокинула чашку с кофе своей позолоченной сумочкой.

Сильно покраснев от смущения, Пирс с трудом застегнул молнию и так близко придвинул стул, что теперь край стола упирался ему в живот.

Портия и Сюзи обменялись коротким взглядом. Выражение их глаз смогли бы разгадать только самые близкие друзья.

— Ты приехала на машине? — спросил Пирс, в то время как его темно-зеленые глаза внимательно рассматривали оплывающую свечу на середине стола.

— Нет, — прошептала она. Она выбрала еще одну вишню. — За мной приедут в полночь. Мне нужно успеть на первый самолет в Милан.

— В субботу? — голос Пирса охрип от разочарования.

— У меня деловой обед. — Портия улыбнулась в полном восторге от своей выдумки. Завтрашний день она собиралась провести дома — ничего не есть, сделать несколько физических упражнений, нанести искусственный загар и удалить волосы с каждого дюйма своего тела, оставив лишь небольшой треугольник. Затем она позвонит Сюзи и заставит ее рассказать абсолютно все о Пирсе, а если она наберется смелости, то спросит о его жене тоже.

Крепкий бренди подействовал на гостей, как волшебный напиток, заставляющий говорить правду. За столом зазвучали фривольные анекдоты. Пирс вытащил из кармана пиджака серебряную шариковую ручку и записал на прекрасных белых салфетках Сюзи три телефонных номера — домашний, рабочий и номер его мобильного телефона. Около каждого в круглых скобках он указал время суток и дни недели.

Портия взяла салфетку, промокнула ею свои губы, и бросила на колени со счастливой улыбкой. Желание подмигнуть Сюзи было почти невыносимым. Вместо этого она взяла шоколадную конфету с мятной начинкой и положила ее в рот, повернувшись к другому собеседнику. Они начали дружески обсуждать приготовления к королевской свадьбе.

В полночь гости все еще сидели за столом.

В холле раздался громкий звонок. Это означало, что кто-то стоял у ворот дома.

— Сюзи, дорогая, мне нужно уходить. За мной приехали. — Портия встала, целуя на прощанье в обе щеки мужчину, с которым она разговаривала, затем положила в рот еще одну шоколадную конфету.

Повернувшись к Пирсу, она протянула ему руку.

Пирс пожал ее, больше всего на свете желая пойти за ней, задушить ее поцелуями, прижать ее хрупкое тело к белой стене комнаты всем своим телом и умолять пойти к нему домой. Но он был слишком горд и боялся отказа.

— Была рада познакомиться с тобой, Пирс, — проговорила она, затем наклонилась и поцеловала его в губы.

Сначала Пирс подумал, что у него во рту окажется ее язык, и чуть не потерял сознание от возбуждения. Но когда Портия выпрямилась и прошла мимо него, он почувствовал вкус мяты. Во рту таяла мягкая шоколадная конфета из тех, что Сюзи всегда подавала на десерт.

5

В воскресенье утром сильный восточный ветер принес с собой бурю. Над долиной гремел гром, и Фоби решила, как можно дольше оставаться в постели под пуховым одеялом, натянутым до подбородка.

Когда она наконец спустилась, Джин уже вернулась из церкви.

— Саския встала? — спросила она.

— Не знаю, — призналась Фоби.

— Зайди к ней, ладно? Спроси, будет ли она с нами обедать. Скажи, что на обед бифштекс. Вечером приедет Портия, и мы сможем немного повеселиться.

Ее тон выдавал огромное нервное напряжение последних дней.

Фоби неохотно начала подниматься наверх. Она приблизилась к комнате Саскии в полной уверенности, что дверь заперта на все замки и находится под высоким напряжением. Но когда она постучалась и взялась за ручку, дверь открылась. При свете дня комната казалась еще больше похожей на свалку — каждый дюйм пола был покрыт грязью, пятнами, протухшими остатками еды и пеплом от сигарет. Но Саскии там не было.

В панике Фоби бросилась в ванную. Там ее тоже не оказалось.

— Боже! — Она схватилась руками за голову и направилась назад к лестнице, мучительно раздумывая, стоит ли поднимать тревогу.

— Я здесь.

Фоби резко повернулась направо и увидела Саскию, которая сидела на ее кровати в маленькой комнате для гостей. На ней были мятые леггинсы и длинный бесформенный черный свитер с рукавами, закрывавшими повязки на запястьях. Жирные волосы были стянуты резинкой, но к лицу уже начала возвращаться прежняя красота.

Испытывая огромное облегчение и жалость, она бросилась к ней, но Саския резко выбросила вперед руку, как разъяренный постовой на перекрестке Милана.

— Нет! — завопила она, затем понизила голос на октаву. — Не смей бросаться на меня с объятиями, неискренними вопросами и притворной жалостью. Я этого не вынесу. Сядь туда. — Саския резким жестом указала на небольшой диван у окна.

Чувствуя, как в ней начинает закипать злость, Фоби послушно села на диван.

— Твоя мать хочет, чтобы…

— Мне наплевать, чего хочет эта старая кошелка, — огрызнулась Саския. — Я хочу с тобой поговорить. Ты прекрасно знаешь, что я не хотела, чтобы ты приезжала, так? — Саския взяла косметичку Фоби и заглянула внутрь.

— Да, ты довольно хорошо дала это понять, — осторожно ответила Фоби.

— Не знаю, зачем тебе это было нужно… Но я пыталась тебя остановить. Мы же никогда не были настоящими друзьями.

— Нет.

— Так вот, я передумала. — Саския вытащила карандаш для подводки глаз и провела линию на руке, чтобы посмотреть его цвет. — Сейчас я рада, что ты здесь.

— Спасибо. — В голосе Фоби звучал неприкрытый сарказм.

— Да. — Саския проигнорировала его. — Я решила, что ты можешь быть полезной. Я хочу нанять тебя.

— Что? — Фоби чуть не упала с дивана от изумления.

— Я хочу, чтобы ты для меня поработала. — Голос Саскии задрожал, но она сделала глубокий прерывистый вдох и продолжила: — Ты знаешь, что у меня есть деньги. Я заплачу тебе. Я понимаю, тебе кажется, что папа сейчас без гроша в кармане, он почти прогорел. Этот дом выставлен на продажу. Но у меня есть свои сбережения.

— Дом продается? — шепотом повторила Фоби не потому, что она не могла в это поверить, а чтобы выиграть несколько секунд на размышление.

— Конечно, тебя здесь не было, и ты ничего не знаешь о постоянном ухудшении положения дел Ситонов. Отцу нужны наличные, чтобы заплатить долги. Он предлагает везде в Лондоне наш дом, но в настоящий момент никто не проявляет ни малейшего интереса к этому огромному холодному склепу. Просто сейчас больше нет таких богатых покупателей, готовых сразу заплатить наличными. Он даже не смог собраться с духом и рассказать об этом маме.

Бедная Джин! Фоби потерла виски. Для нее расстаться с любимым садом будет все равно что потерять руку или ногу.

— Но сейчас мы говорим не о проблемах моего отца, — резко сказала Саския. — Мы обсуждаем мое предложение.

— Предложение? — Фоби с трудом понимала, о чем она говорит.

— О работе.

— Что именно тебе от меня нужно? — спросила Фоби.

Саския молча стояла у двери, прислонившись к ней лбом. Она теребила жирные волосы, пытаясь сохранить самообладание.

— Я хочу… — Ее голос превратился в шепот и прервался чередой прерывистых вздохов.

Фоби почувствовала, как ее злость исчезла без следа. Она встала и подошла к Саскии.

— Что? — мягко спросила она. — Что я должна сделать?

— Я хочу… Нет, я не могу просить тебя об этом. Я хочу… — Внезапно послышались громкие всхлипы, и по щекам Саскии заструились потоки слез. Она посмотрела на Фоби, которой такой взгляд казался пыткой. — Я хочу, чтобы ты ради меня соблазнила Феликса.

— Что? — Фоби уставилась на нее в удивлении.

— Я хочу отомстить, Фредди, за то, что сделал этот ублюдок.

Глубоко вздохнув, Фоби неуверенно протянула руку и коснулась плеча Саскии.

— Думаю, будет лучше, если ты мне об этом расскажешь, хорошо? — мягко сказала она.

Саския постепенно успокаивалась, зажигая очередную сигарету.