Помоги проекту - поделись книгой:
Девочка восьми лет имела амблиопию и косоглазие с детства. Зрение правого глаза было 10/40, тогда как зрение левого глаза было 20/30. Очки не улучшали зрения ни одного из глаз. Пациентку усадили в двадцати футах от проверочной таблицы Снеллена, а правый, или худший глаз, был прикрыт непрозрачным экраном. Ее попросили посмотреть лучшим глазом на большую букву таблицы и заметить ее четкость. Затем ей велели посмотреть на точку в трех футах в одну сторону от таблицы и ее внимание было обращено на тот факт, что она не видела большую букву при этом так же хорошо. Точка фиксации подносилась ближе и ближе к букве до тех пор, пока она не оценила факт того, что ее зрение ухудшалось, когда она смотрела только в нескольких дюймах в одну сторону от буквы. Когда она смотрела на маленькую букву, она тут же могла распознавать, что эксцентрическая фиксация, меньшая, чем один дюйм, ухудшала ее зрение.
После того, как она научилась усиливать амблиопию глаза, который видел лучше, этот глаз был прикрыт, а в это время она училась тому, как ухудшать зрение другого, или хуже видевшего, глаза путем усиления его эксцентрической фиксации. Это было выполнено за несколько минут. Ей было сказано, что причиной ее дефектного зрения была привычка смотреть на объекты частью сетчатки с одной стороны действительного центра зрения. Ей рекомендовали видеть, смотря прямо на таблицу Снеллена. Менее чем через полчаса зрение левого глаза стало нормальным, тогда как зрение правого глаза улучшилось с 10/40 до 10/10. Лечение было закончено через две недели.
Следующий случай был необыкновенно долгим, потому что как только один глаз был вылечен от дефекта, от которого его лечили, дефект возникал в другом глазу. Пациент, ребенок десяти лет, имел несовершенное зрение в обоих глазах, но зрение его правого глаза было хуже левого. Зрение правого глаза было восстановлено за несколько недель при помощи обучения глаз, когда левый глаз повернулся вовнутрь и стал амблиопическим. Правый глаз затем был прикрыт и, после нескольких недель обучения, левый глаз стал нормальным. Правый глаз затем повернулся вовнутрь, и зрение стало дефектным. Было необходимым обучать глаза поочередно в течение около года, прежде чем оба глаза стали нормальными одновременно. Этот пациент имел врожденный паралич внешней прямой мышцы обоих глаз — состояние, которое явно не было устранено, когда косоглазие и амблиопия были излечены.
В следующем случае у пациентки была атака полиомиелита после излечения, в результате чего образовался рецидив с новыми и более серьезными симптомами, которые, однако, были быстро устранены. Пациентка, девочка шести лет, была на приеме в первый раз 11 декабря 1914 года. Она имела расходящееся косоглазие левого глаза в течение трех лет и носила очки в течение двух лет без улучшения — Sph +2,50 для правого глаза и Sph +6,00 — для левого. Зрение правого глаза в очках было 12/15, а зрение левого глаза было 12/200. Для правого глаза был прописан атропин с целью частичного его ослепления, тем самым побуждая ее использовать косящий глаз более правильно, а также использовались обычные методы закрепления релаксации такие, как перемещения взгляда, пальминг, упражнения на воспоминание и так далее. 13 января 1915 года зрение без очков было улучшено до 10/70 для правого глаза и 10/50 — для левого. 6 февраля зрение правого глаза было 10/40, а левого — 10/30. Глаза смотрели прямо, и научные тесты показали то, что оба глаза использовались в одно и то же время (бинокулярное зрение с целостным изображением). 17 апреля, после около четырех месяцев лечения, зрение левого глаза было нормальным с целостным бинокулярным зрением на расстоянии шести дюймов. 1 мая зрение левого глаза оставалось нормальным и, несмотря на то, что вначале пациентка была не способна читать им вообще даже в очках, сейчас она читала шрифт «диамант» без очков с расстояния шести дюймов.
16 августа 1916 года пациентка имела атаку полиомиелита, который затем перешел в эпидемию. Зрение обоих глаз ухудшилось, мышцы, поворачивавшие глаза вовнутрь и наружу, были парализованы, веки вздрагивали и имело место двоение зрения. Различные мышцы головы, левая нога и левая рука были также парализованы. Когда, спустя пять недель, она покидала госпиталь, левый глаз был повернут вовнутрь, а зрение обоих глаз было настолько плохим, что она была не способна распознавать свою собственную мать. Позже у нее развилось переменное сходящееся косоглазие. 2 ноября паралич правого глаза уменьшился, и четыре недели спустя, начало улучшаться зрение левого глаза. 9 ноября она вернулась к лечению без заметного косоглазия, но все еще страдала от двоящегося зрения, с изображениями, иногда с одной и той же стороны, а иногда — на противоположных сторонах. 23 ноября глаза смотрели прямо и зрение было нормальным.
11 июля 1918 года глаза все еще смотрели прямо и зрение было нормальным. Она видела, имея целостное бинокулярное зрение, на расстоянии шести дюймов. Несмотря на то, что в правом глазу каждый день использовался атропин в течение более чем одного года и периодически — в течение намного более длительного времени, а зрачок был расширен до максимума, он читал очень мелкий шрифт без затруднений с расстояния шести дюймов. То есть, центральная фиксация способна преодолевать парализующее действие препарата. В соответствии с текущей теорией аккомодации, она должна быть полностью парализована, и атропин должен делать зрение вблизи практически невозможным. Пациентка также читала очень мелкий шрифт левым глазом так же хорошо или даже лучше, чем правым.
Глава XXIII. Плавающие частички: причина и лечение
Наиболее общее проявление несовершенного зрения — это явление, известное медицинской науке как «muscæ volitantes», или летающие мушки. Эти плавающие частички, обычно темные или черного цвета, но иногда они кажутся белыми пузырьками, а в редких случаях могут принимать все цвета радуги. Они движутся достаточно быстро, обычно по искривленным траекториям, перед глазами и всегда кажутся находящимися вне точки фиксации. Если человек пытается посмотреть на них прямо, то кажется, что они ускользают еще дальше. Отсюда и название — «летающие мушки».
Литература по офтальмологии полна предположений о возникновении этих проявлений. Некоторые приписывают их к присутствию плавающих частиц мертвых клеток или лишенных целостности клеток — в стекловидной жидкости, прозрачной субстанции, заполняющей четыре пятых частей глазного яблока позади кристаллического хрусталика. Подобные частички на поверхности роговицы также считались виноватыми в этом. Также существовало предположение о том, что они могли быть вызваны прохождением слез по роговице. Они так широко распространены при миопии, что предполагаются как один из симптомов этого состояния, хотя они возникают также и при других аномалиях рефракции, а также в глазах, нормальных по всем остальным параметрам. Они приписывались нарушениям циркуляции, пищеварения и почкам, и поскольку так много душевнобольных людей их имеют, то думалось, что это признак помешательства. Бизнес пациент-медицина процветает на них, и может быть сложным оценить размер психических мучений, которые они породили, как это иллюстрируют следующие случаи.
Одному священнику, которого сильно беспокоило постоянное появление плавающих частичек перед глазами, один специалист сказал, что они были симптомом заболевания почек, и что во многих случаях проблем с почками заболевание сетчатки может быть одним из ранних симптомов. Так, с регулярными интервалами, он посещал специалиста и обследовал глаза, и когда, наконец, последний умер, он тут же принялся за поиски кого-то другого для регулярного обследования. Его семейный доктор направил его ко мне. Я ни коим образом не был столь широко известен, как его прежний офтальмолог-консультант, но случилось так, что я научил семейного врача пользоваться офтальмоскопом после того, как все остальные так и не смогли этого сделать. Поэтому он подумал, что я, должно быть, много знаю об использовании этого инструмента, и я — именно тот, кого священник, отчасти, хотел бы видеть, и я был тем, кто мог бы тщательно осмотреть внутренние части его глаз и сразу обнаружить какие-либо признаки заболевания почек, которые могли бы вызывать их появление. Итак, он пришел ко мне и продолжал ходить ко мне не реже четырех раз в год в течение десяти лет.
Каждый раз я проводил тщательное обследование его глаз, уделяя этому так много времени, как только это было возможно для того, чтобы он сам мог убедиться в том, что я это делал тщательно. И каждый раз он уходил счастливым, потому что я не мог найти у него ничего подозрительного. Однажды, когда я был в городе, ему в глаз попал кусочек золы, и он пошел к другому окулисту, чтобы его извлечь. Когда я вернулся поздно ночью, я обнаружил его сидящим на ступеньках под дверью на случай, если вдруг я вернусь. Его история была одной из грустных. Незнакомый доктор осмотрел его глаза в офтальмоскоп и предположил, что у него может быть глаукома, описывая заболевание как очень коварное, что может привести его к мгновенной слепоте и как очень мучительно болезненное состояние. Он подчеркнул, что пациенту прежде говорили об опасности заболеваний почек, предполагали, что печень и сердце могут быть также вовлечены и советовали ему делать тщательное обследование этих органов. Я сделал еще одно общее обследование его глаз и давления, в частности. Я попросил его сравнить на ощупь его глазные яблоки с моими для того, чтобы он сам мог увидеть то, что они не собирались становиться твердыми как камень и, наконец, мне удалось его переубедить. Однако, у меня не было сомнений в том, что в один прекрасный день он снова не пойдет к семейному доктору для обследования внутренних органов.
Один мужчина, по возвращении из Европы, смотрел на белые облака как-то днем, когда плавающие частички появились перед его глазами. Он был на консультации у корабельного доктора, который сказал ему, что симптом был очень серьезным, и мог быть предвестником начинавшегося умопомешательства, а также и других нервных органических заболеваний. Я посоветовал ему проконсультироваться с его семейным доктором и с глазным специалистом сразу, как только он сойдет на землю, что он и сделал. Это было двадцать пять лет назад, но я никогда не забуду то ужасающее состояние его нервной системы и ужас, в котором тот пациент находился тогда, когда пришел ко мне. Было даже хуже, чем в случае со священником, который всегда был готов признать то, что его страхи были безосновательными. Я исследовал его глаза очень тщательно и нашел их абсолютно нормальными. Зрение было совершенным и вблизи, и вдаль. Восприятие цвета, поля зрения и внутриглазное давление были в норме, а через сильное увеличительное стекло я не смог найти никаких помутнений в стекловидном теле. Короче говоря, не было абсолютно никаких симптомов какого-либо заболевания. Я сказал пациенту, что с его глазами все в порядке, а также показал ему рекламу шарлатанского снадобья в газете, которое давало огромный простор для распространения страшилок типа появления плавающих частичек перед глазами, если только ты не начал своевременно принимать препарат, цена которого — всего лишь доллар за бутылочку. Я обратил его внимание на то, что реклама, которая появлялась во всех крупных газетах города каждый день и, возможно, в других городах, должна была стоить много денег, и поэтому должна была приносить много денег. Очевидно, что безумное количество людей должно было страдать от этого симптома, и если бы это было так серьезно, как нам об этом все твердят, то нас должны были бы уже окружать гораздо большее количество слепых и умалишенных людей, чем присутствует в действительности. Пациент ушел несколько успокоенным, но в одиннадцать часов — его первый визит был в девять — он вернулся снова. Он все еще видел плавающие частички, и по-прежнему они его беспокоили. Я снова осмотрел его глаза так же тщательно, как и раньше. И снова смог заверить его в том, что ничего плохого я не нашел. После полудня меня не было в кабинете, но мне сказали, что он приходил туда в три и в пять. В семь он пришел снова, и вместе с ним был их семейный доктор, старый мой друг. Я сказал последнему:
«Пожалуйста, заставьте этого пациента остаться дома. Мне придется брать с него деньги за визиты, потому что он тратит так много моего времени. Но ведь стыдно брать деньги с человека, с которым все в порядке».
Что сказал ему мой друг, я не знаю, но пациент так больше и не вернулся.
Я тогда не знал о «muscæ volitantes» столько, сколько я знаю сейчас, то есть я спас обоих пациентов от великого множества беспокойств. Я мог сказать им о том, что их глаза нормальные, но я не знаю, как избавить их от симптома, который попросту является иллюзией, вызываемой напряжением ума. Частички, в значительной степени, связаны с сильно несовершенным зрением, потому что люди, чье зрение несовершенно, всегда напрягаются, чтобы увидеть, но люди, чье зрение обыкновенно нормальное, могут видеть их время от времени. Большинство людей может видеть «muscæ volitantes», когда смотрят на солнце или на какую-либо другую яркую поверхность, такую, как лист белой бумаги, на которую светит солнце. Все потому, что большинство людей напрягается, когда смотрит на поверхности такого типа. Короче говоря, частички никогда не наблюдаются, кроме тех случаев, когда глаза и ум напряжены, и всегда исчезают, когда напряжение устранено. Если человек может вспомнить маленькую букву на проверочной таблице Снеллена с центральной фиксацией, то мушки немедленно исчезают или прекращают двигаться, но если кто-нибудь попытается вспомнить две или более буквы видимыми одинаково хорошо одновременно, то мушки снова появятся и начнут двигаться.
Обычно то напряжение, которое вызывает «muscæ volitantes», очень легко устраняется. Школьная учительница, которую беспокоили эти проявления в течение нескольких лет, пришла ко мне из-за того, что это состояние с недавнего времени значительно ухудшилось. Я смог за полчаса улучшить ее зрение, которое было слабой миопией, до нормального, после чего частички исчезли. На следующий день они возвратились, но и следующий ее визит в кабинет принес ей облегчение. После этого пациентка научилась проводить лечение дома, и у нее больше не было проблем.
Доктор, который постоянно страдал от головных болей и от «muscæ volitantes», мог читать только 20/70, когда смотрел на проверочную таблицу Снеллена, тогда как ретиноскоп показывал смешанный астигматизм, а пациент видел мушки. Когда он смотрел на пустую стену или пустую белую таблицу, ретиноскоп все еще показывал смешанный астигматизм, а пациент продолжал видеть мушки. Однако, когда он вспомнил черную точку так же хорошо, как он мог ее видеть, смотря на эти поверхности, мушек не было, а ретиноскоп регистрировал отсутствие аномалии рефракции. Через несколько дней он полностью избавился от астигматизма, «muscæ volitantes» и головных болей, в том числе и от хронического конъюнктивита. Его глаза, которые были до того наполовину закрыты, теперь широко открылись, а склеры стали белыми и чистыми. Он стал способен читать в едущих поездах без неудобств и — что поразило его больше всего — на следующий день он также смог просидеть всю ночь с пациентами, не испытывая каких-либо проблем с глазами.
Глава XXIV. Лечение в домашних условиях
Для облегчения какого-либо болезненного состояния пациенту не всегда требуется помощь специалиста. Поскольку метод лечения дефектов зрения, представленный в этой книге, достаточно новый, то ситуация может сложиться таким образом, что нужного врача попросту может не оказаться рядом, или же средства и время не всегда позволяют уезжать на консультацию далеко от дома. Таким людям я хочу сказать следующее: для большого числа людей является реальным вылечиться от дефектного зрения без помощи врача или кого-то еще. Они могут вылечить себя сами, и для этой цели нет необходимости в том, чтобы они понимали все, что написано в этой или в других моих книгах. Все, что нужно — просто следовать нескольким простым пунктам инструкции.
Повесьте на стену таблицу Снеллена на расстоянии десяти, четырнадцати или двадцати футов и посвящайте полминуты в день или же дольше чтению самых маленьких букв на ней, которые вы можете видеть, каждым глазом отдельно, прикрывая другой глаз ладонью таким образом, чтобы ладонь не касалась глазного яблока. Записывайте параметры улучшения вашего зрения и соответствующие даты. Самым простым способом записи является тот, что используют окулисты: они записывают параметры зрения в виде дроби, где расстояние, на котором буква была прочитана, пишется в числителе, а расстояние, на котором она должна читаться с нормальным зрением — в знаменателе. Числа вверху или сбоку от рядов букв на таблице отображают расстояние, с которого эти буквы должны читаться с нормальным зрением. Таким образом, зрение 10/200 означало бы, что большая «С», которая должна быть прочитана с 200 футов, не может быть увиденной с расстояния, большего, чем десять футов. Зрение 20/10 означало бы то, что десятифутовая строка (строка, которая с нормальным зрением не обязательно должна читаться на большем расстоянии, нежели десять футов), видна с расстояния, в два раза превышающего норму. Это общий стандарт, которого достигают люди, практикующие мои методы.
Другим, и даже более хорошим, способом проверки зрения является сравнение черноты букв вблизи и издалека в неярком свете и при достаточном освещении. Когда зрение совершенное, черный цвет не изменяется, в зависимости от интенсивности освещения и расстояния. Он остается одинаково черным и вдали, и вблизи и точно таким же черным как в неярком свете, так и при хорошем освещении. Если черный не видится вам одинаковым при всех этих условиях, то можете оценивать свое зрение как несовершенное.
Дети до двенадцати лет, которые не носили очков, обычно излечиваются от дефектного зрения вышеописанным методом за три месяца, шесть месяцев или за год. Взрослые, которые никогда не носили очков, улучшают зрение в очень короткие сроки — одну-две недели, и если их состояние — не очень серьезное, то они могут излечиться в течение трех-шести месяцев. Дети же или взрослые, носившие очки, с намного большим трудом достигают улучшений и им уже нужно практиковать методы достижения релаксации, описанные в других главах. Им также необходимо посвящать лечению достаточно времени.
Полный отказ от очков — абсолютно необходимое условие. Не допускаются никакие полумеры в том случае, если человек желает вылечиться от дефектного зрения. Не пытайтесь носить более слабые очки и не надевайте очки в случаях даже крайней необходимости. Люди, которые не способны обходиться без очков для выполнения всех своих обязанностей, вряд ли излечатся. Дети и взрослые, носившие очки, должны посвящать каждый день час и больше практике с таблицей, а все остальное время практиковаться на других объектах. Таким пациентам хорошо иметь две таблицы для проверки зрения: одну он может использовать вблизи, где ее хорошо видно, а другую — на расстоянии двадцати футов. Очень полезным является для пациента читать попеременно таблицы то вблизи, то вдали. так как бессознательная память букв, увиденных вблизи, помогает перенести идеальное изображение на те буквы, которые находятся вдали.
Если вы не можете достать таблицу для проверки зрения, то вы можете сделать ее сами, нарисовав черные буквы подходящего размера на белой бумаге. Нужные размеры букв, которые читаются сверху вниз, следующие: 3 1/2, 1 3/4, 1 1/4, 7/8, 11/16, 1/5, 3/8, 1/4, 3/16 дюйма.
Огромной пользой будет для пациента, если он сможет заручиться помощью и поддержкой человека с нормальным зрением. На самом деле для людей, чьи случаи я называю сложными, очень непросто, если вообще возможно, вылечиться самостоятельно без помощи другого человека или учителя. Учитель, если он хочет помочь пациенту, должен сам суметь улучшить свое зрение с помощью различных методов. Если его зрение 10/10, то он должен суметь улучшить его до 20/10 или лучше. Если он может читать очень мелкий шрифт на расстоянии двенадцати дюймов, то он должен научиться делать это на расстоянии шести или трех дюймов. Также он должен иметь хороший контроль над своей зрительной памятью для того, чтобы уметь предотвращать боль. Человек, имеющий дефектное зрение и вблизи, и вдаль и который не может помнить черное достаточно хорошо для того, чтобы это помогало ему избавляться от боли, будет не в силах оказать какую-либо помощь пациентам со сложными случаями, и никто не сможет помочь им разобраться в практическом применении какого-либо из методов, используя которые пациент не получает видимого улучшения.
Пациенты, желающие сохранить и улучшить зрение своих детей, должны всячески способствовать тому, чтобы их дети читали таблицу Снеллена каждый день. На самом деле таблица Снеллена должна быть в каждой семье; ее правильное использование всегда предупреждает возникновение миопии и других аномалий рефракции, всегда улучшает зрение, даже когда оно уже нормальное и ее использование всегда приводит к улучшению состояния при функциональных нервных расстройствах. Родители должны улучшить свое зрение до нормального, тогда детям будет труднее перенять пагубные привычки неправильного использования глаз и они не будут так сильно подвержены влиянию неблагоприятной атмосферы, создаваемой напряжением. Родители должны научиться принципам центральной фиксации максимально хорошо для того, чтобы уметь устранять боль, и тогда можно будет учить детей делать то же самое. Эта практика не только помогает избежать физических страданий при болезненных состояниях, но и чрезвычайно полезна для здоровья всего организма.
Глава XXV. Лечение по переписке
Лечение по переписке обычно рассматривают как шарлатанство, да и лечить многие заболевания таким способом было бы явно невозможным. Например, пневмонию и брюшной тиф, наверно, нельзя было бы вылечить по переписке, даже если бы доктор был уверен в том, что эти состояния излечимы и почта работает не слишком медленно для достижения данной цели. На самом деле, в случаях большинства видов заболеваний лечение по переписке неприемлемо.
Но миопия, гиперметропия и астигматизм — это функциональные состояния, не органические, как об этом пишут в учебниках, и как я сам был убежден в этом, пока не узнал проблему получше. Поэтому их лечение с помощью переписки не имеет тех недостатков, что присущи случаям с другими физическими расстройствами. Правда и в том, что кто-либо не может прописать очки с помощью переписки так же хорошо, как тогда, когда пациент находится в кабинете. Но даже это можно сделать, как это иллюстрирует следующий случай.
Пожилая темнокожая дама из малообитаемой местности Гондураса, что находится в значительной удаленности от какого-либо доктора или оптика, не имела возможности читать Библию, и ее сын, работавший официантом в Нью-Йорке, попросил меня чем-нибудь ей помочь. Предложение шокировало меня как-то особенно, так, что я это буду помнить всю свою жизнь. Я никогда не мечтал о возможности прописать очки кому-то, кого я никогда не видел и, кроме того, у меня были некоторые тревожные воспоминания о цветных женщинах, которым я пытался прописать очки в моей клинике. Если я имел столько трудностей при выписывании подходящих очков в благоприятных условиях, как же я могу представить себе, что буду выписывать очки пациенту, которого я даже не видел? Официант, однако, был порядком настойчив. Он верил больше, чем я сам, в мою гениальность, и, так как его мама была уже близка к концу ее жизни, то он горел желанием удовлетворить ее последние желания. Так же, как и несправедливый судья из притчи, я поддался, наконец, на его уговоры, и написал рецепт: Sph +3,00. Молодой человек заказал очки и отослал их своей маме. В ответном письме выражалась глубокая признательность за то, что очки подошли идеально.
Чуть позже пациентка написала о том, что она не может видеть вдаль объекты, которые другие люди видят легко, и спросила, можно ли ей прислать какие-нибудь очки, которые помогли бы ей видеть вдаль так же хорошо, как она могла видеть вблизи. Это предложение показалось более сложным, нежели предыдущее, но сын опять настаивал, да и я сам не мог выбросить пожилую женщину из своей головы. Поэтому я снова решил сделать все, что могу. Официант сказал мне, что его мама долго читала Библию после достижения ею сорока лет. Поэтому я знал, что у нее не могло быть сильной гиперметропии и у нее, возможно, была слабая миопия. Я также знал, что она не могла иметь сильного астигматизма, потому что в таком случае ее зрение всегда было бы заметно несовершенным. Соответственно, я поручил ее сыну попросить ее измерить очень точно расстояние между глазами и точкой, с которой она могла лучше всего читать Библию в своих очках, и прислать мне цифры. В должное время я получил не цифры, а кусочек веревки, где-то с четверть дюйма в диаметре и длиной ровно в десять дюймов. Если бы зрение пациентки вдаль было нормальным, то я бы знал, что она может читать Библию лучше всего в очках с расстояния тринадцати дюймов. Веревка показывала, что с расстояния десяти дюймов ее рефракция была четыре диоптрии. Вычтя из этого три диоптрии ее очков для чтения, я получил одну диоптрию миопии, и, соответственно, выписал рецепт: Sph -1,00, и очки были заказаны и отправлены в Гондурас. Благодарности было даже больше, чем в случае с первой парой. Пациентка сказал, что впервые в жизни она могла читать знаки и видеть другие объекты вдали так же хорошо, как это делали другие люди, и что весь мир выглядел теперь для нее совершенно иным.
И разве придет кому-то в голову мысль о том, что постараться помочь этой пациентке было неэтичным для меня? Было бы лучше оставить ее в ее же изоляции без последней радости чтения Библии? Я так не думаю. То, что я сделал для нее, требовало обыкновенных знаний физиологической оптики, и если бы у меня не получилось, то я не причинил бы ей большого вреда.
В случае лечения несовершенного зрения без помощи очков возражений против лечения по переписке может быть даже еще меньше. Это правда, что в большинстве случаев прогресс более быстрый, а результаты более конкретные, когда пациент лично приходит на прием, но, зачастую, это невозможно, и я не нахожу какой-либо причины тому, что пациенты, которые не могут получить улучшения зрения с непосредственной помощью доктора, не должны получать такой помощи, которую я мог бы им оказывать по переписке. Я лечу пациентов таким способом уже много лет, и это часто происходит с необычайным успехом.
Несколько лет назад английский джентльмен написал мне, что ему не помогали его очки. Они не только не делали его зрение хорошим, но и усиливали дискомфорт вместо того, чтобы уменьшать его. Он спросил, мог ли я ему помочь, а так как релаксация всегда облегчает дискомфорт и улучшает зрение, то я не верил в то, что я мог ему навредить, говоря, как давать отдых его глазам. Он следовал моим указаниям и получил такой хороший результат, что за короткое время он обрел совершенное зрение и вблизи, и вдаль без очков, а его боль полностью ушла. Пять лет спустя, он написал мне о том, что получил квалификацию снайпера в армии. Я сделал что-то плохое, леча его по переписке? Я так не думаю.
После того, как Соединенные Штаты вступили в Европейскую войну, офицер написал мне из пустынь Аризоны, что использование глаз вблизи причиняло ему сильный дискомфорт, который не облегчали очки, и что напряжение вызывало грануляцию век. Так как он не мог приехать в Нью-Йорк, то я принялся лечить его по переписке. Он поправлялся очень быстро. Воспаление век прошло практически сразу, и где-то через четыре месяца он написал мне о том, что прочитал одну из моих копий — никак не короткую — в тусклом освещении без каких-либо неприятных последствий, и что сияние солнца Аризоны, когда на градуснике было 114 градусов, не раздражало его; и то, что он мог читать десятую строчку проверочной таблицы с расстояния пятнадцати футов почти совершенно, тогда как даже с расстояния в двадцать футов он был способен прочитать большинство букв.
Третий случай был с лесничим, работавшим на американское правительство. У него был миопический астигматизм и его мучил сильнейший дискомфорт, который не убирался ни с помощью очков, ни долгими летними днями в горах, где он мало использовал глаза вблизи. У него не было возможности отправиться в Нью-Йорк за лечением, и хотя я сказал ему о том, что лечение по переписке было чем-то, в чем нельзя было быть полностью уверенным, он сказал, что хочет рискнуть и попробовать. Требовалось три дня для того, чтобы его письма доходили до меня и следующие три — для того, чтобы он получил мой ответ, а так как письма не всегда писались тут же с обоих сторон, то он часто не получал моего ответа чаще одного раза в три недели. Прогресс в этих условиях, понятно, был медленным, но его дискомфорт ушел очень быстро, и где-то через десять месяцев его зрение улучшилось с 20/50 до 20/20.
Практически в каждом случае лечения пациентов, приезжающих издалека и продолжающих лечиться по переписке по возвращении домой, даже если у них было не все так гладко во время очного визита в кабинет, они обычно продолжали делать успехи до тех пор, пока не излечивались.
В то же время часто бывает очень сложно заставить пациентов понять, что им нужно делать, когда приходится общаться исключительно в письменной форме и, возможно, у всех у них было бы все лучше, получай они хоть какое-то персональное лечение. В настоящее время докторов в различных частях Соединенных Штатов, понимающих лечение несовершенного зрения без очков, вместе взятых, очень мало, а мои усилия, направленные на то, чтобы заинтересовать их в данном вопросе, были не очень успешными.
Глава XXVI. Профилактика миопии в школах: неудачные методы
Ни один из аспектов офтальмологии, даже вопрос об аккомодации, не исследовался и не обсуждался так досконально, как причина и профилактика миопии. Поскольку, согласно предположениям, гиперметропия возникала в результате врожденной деформации глазного яблока, а астигматизм, до последнего времени, также считался врожденным заболеванием, то в большинстве случаев, эти состояния не заставляли ни задумываться над какими-либо им объяснениями, ни допускать мысли об их профилактике. Но миопия оказалась приобретенным состоянием. Поэтому она представляла проблему огромной практической важности, и ей посвятили годы своих трудов многие выдающиеся деятели.
Были собраны огромные кипы томов статистики для определения возможных причин возникновения миопии, и эти данные все еще продолжают собираться. Данный вопрос привел к созданию целых библиотек литературы. Но очень мало света было пролито после изучения этого материала, и бóльшая его часть оставляет читателя с ощущением безнадежного замешательства. Невозможно даже прийти к какому-либо заключению, относительно факта широкой распространенности недуга, поскольку не существует не только единства в стандартах и методах, но никто из исследователей и не брал в рассмотрение тот факт, что рефракция глаза — не постоянное состояние, а постоянно изменяющееся. Однако, нет сомнений в том, что большинство детей, когда они начинают ходить в школу, не имеют этого дефекта, и что и количество случаев, и степень миопии стабильно возрастают, по мере развития образовательного процесса. Профессор Герман Коген, из Бреслау, чей доклад об изучении глаз свыше 10,000 детей сразу привлек общественное внимание к этой теме, обнаружил крошечный один процент миопии в сельских школах, двадцать два процента в «Реальном училище» (учреждение по типу Realschule в Германии —
Эти состояния были единогласно приписаны чрезмерной нагрузке на зрение вблизи, хотя, согласно теории о том, что хрусталик участвует в аккомодации, было только немного сложно заметить, так почему же тогда работа вблизи должна иметь этот эффект. Что касается предположения о том, что аккомодация вызывается удлинением глазного яблока, можно легко понять, почему подавляющее количество аккомодации должно воспроизводить постоянное удлинение. Но почему же аномальные запросы к аккомодативной силе хрусталика воспроизводят изменение не в форме этого тела, а в глазном яблоке? Огромное количество ответов на этот вопрос было предложено, но никому пока не удалось найти хотя бы один удовлетворительный.[84] Что касается детей, то многие авторитеты здесь приняли то, что, поскольку оболочки глаза мягче в детстве, нежели в более старшие годы, то они не способны выдерживать предполагаемое внутриглазное давление, воспроизводимое работой вблизи. Когда присутствовали другие аномалии рефракции такие, как гиперметропия и астигматизм, признанные врожденными, предполагалось, что аккомодационное усилие на зрение вдаль вызывало раздражение и усилие, которое способствовало воспроизведению близорукости. Когда состояние получало дальнейшее развитие во взрослом возрасте, объяснения изменялись на те, что больше подходили данному случаю, и факт того, что значительное число наблюдаемых среди сельских жителей и других людей, кто не использовал глаза вблизи, привело некоторых авторитетов к разделению аномалии на два гласса: один — вызванные работой вблизи и один — не имеющие к отношения к работе вблизи. Последний же удобно пристроили к наследственным тенденциям.
Так как было невозможно упразднить образовательную систему, то были предприняты попытки минимизировать предполагаемое пагубное влияние чтения, письма и другой работы вблизи, необходимой для образовательного процесса. Осторожные и подробные правила были прописаны различными авторитетами как в отношение шрифта, который нужно использовать в школьных учебниках, так и относительно длины строк, межстрочного расстояния, расстояния, на котором нужно держать книгу, яркости освещения и расстояния до источника света, конструкции письменного стола, времени, в течение которого глаза можно использовать без изменения фокуса и п.д. Были даже разработаны упоры для лица, которые предназначались для удержания глаз на предписанном расстоянии до стола и для профилактики сутулости, которое, предположительно, считалось причиной перенагрузки глазного яблока, что, таким образом, способствовало его удлинению. Немцы с характерной для них основательностью на самом деле пользовались этими инструментами для пыток. Кон никогда не позволял своим собственным детям писать без какого-либо из них, «даже когда они сидели за самым лучшим столом, который только может быть».[85]
Результаты этих профилактических мер были неутешительными. Некоторые наблюдатели докладывали о легком уменьшении процента миопии в школах, в которых были произведены предписанные реформы, но в целом, как в своих обсуждениях данного вопроса в Системе Заболеваний Глаза Норриса и Оливера, замечал Рисли, «вредоносные результаты образовательного процесса не были, в значительной степени, пресечены».
«Символичен, хоть и приводит в уныние, факт того», продолжает он, «что, как было обнаружено Коном, увеличение и процента, и степени миопии, имели место в тех школах, где он особо основательно прилагал свои собственные усилия для установления нововведений в плане реформ норм гигиены. То же было найдено и в наблюдениях Юста, который осмотрел глаза тысячи двухсот и двадцати девяти учеников двух высших школ в Циттау, где в обеих гигиенические условия были все, о которых можно было только мечтать. Тем не менее, он обнаружил, что превосходная организация этих условий ни в коей мере не уменьшала процента роста заболеваемости миопией».[86]
Дальнейшее изучение предмета лишь добавляло сложностей, и, в то же самое время, имело тенденцию освобождать школы от большей части ответственности, которая прежде приписывалась им в возникновении миопии. Как отмечает Американская Энциклопедия Офтальмологии, «теория о том, что миопия вызывается работой на близком расстоянии, усугубленной жизнью в городе и плохо освещенными помещениями, постепенно уступает статистике».[87]
Для примера — исследование в Лондоне, где школы тщательно отбирались для выявления каких-либо воздействий, которые могли бы образовываться под влиянием различных факторов — гигиенических, социальных и расовых — которым были подвержены дети. Процент миопии в зданиях с наилучшим освещением здесь был, на самом деле, найден более высоким, чем в тех школах, где условия освещения были хуже, хотя более высокие степени миопии были более многочисленными в последнем, нежели в первом. Было также обнаружено, что процент миопии был одинаков в школах, где делалось мало работы вблизи и в тех школах, где требования к аккомодации глаза были выше.[88] Более того, детей, которые становятся миопиками — только лишь меньшинство, и к тому же все подвержены практически тем же самым воздействиям. И даже у одного и того же ребенка один глаз может стать миопическим, а другой при этом будет оставаться нормальным. В теории о том, что близорукость вызывается влиянием извне, которому подвергается глаз, невозможно учесть тот факт, что в тех же самых условиях жизни глаза различных людей и два глаза одного и того же человека ведут себя по-разному.
Из-за сложности согласования этих фактов на основе ранних теорий, сейчас все больше склоняются к тому, чтобы приписывать миопии наследственную предрасположенность.[89] Но никакого удовлетворительного доказательства на этот счет пока не было выдвинуто, и факт того, что первобытные люди, которые всегда имели хорошее зрение, становились миопиками так же быстро, как любые другие люди, когда они оказывались в условиях жизни в цивилизации, например, как это было с учениками-индейцами в Карлайл[90], кажется заключительным доказательством против этого.
Несмотря на череду неудач проведения профилактических мер, основанных на ограничении работы вблизи и регулировании освещения, парт, шрифтов и т. д., использование глаз вблизи в неблагоприятных условиях все еще признано большинством сторонников наследственной теории как возможной, если не единственно возможной, то второстепенной причиной миопии. Однако, Сидлер Хюгуенин, чьи потрясающие заключения о безнадежности контролирования близорукости были процитированы ранее, обнаружил лишь малую пользу от подобных мер предосторожности с анизометропиками, людьми с неодинаковой рефракцией между двумя органами зрения. Он даже предполагает, что использование миопических глаз, возможно, может быть более благоприятным для здоровья, чем их неиспользование. В 150 случаях, в которых из-за различий между глазами и других состояний люди практически не использовали более слабый глаз, как докладывает он, постепенно получали усиление миопии, а иногда даже заболевание прогрессировало немыслимыми темпами, таким образом, в открытую сопротивляясь всем принятым теориям, имеющим к этому отношение.
Превалирование миопии, неудовлетворенность всеми объяснениями ее происхождения и тщетность всех методов профилактики привели некоторых писателей к тому, что они начали полагать, что удлиненное глазное яблоко — это естественная психологическая адаптация к нуждам цивилизации. Против этой точки зрения можно привести два аргумента, не имеющих ответа. Один касается того, что миопический глаз не видит так же хорошо даже вблизи, как это делает нормальный глаз, и второй — о том, что дефект имеет тенденцию прогрессировать с очень серьезными результатами, часто заканчивающимися слепотой. Если Природа и попыталась адаптировать глаз к условиям цивилизации путем удлинения глазного яблока, то способ для этого она выбрала слишком уж грубый. Это правда, что многие авторитеты принимают существование двух видов миопии: один — физиологический, или, во всяком случае, безопасный, а другой — патологический. Но поскольку невозможно с определенностью сказать, будет ли данный случай прогрессировать или нет, то это разделение, даже если бы и было правильным, то оно было бы более важным в теоретическом плане, нежели в практическом.
Вот в такую вот пучину отчаяния и противоречий привели нас столетние усилия, отклонившиеся от правильного направления. Но в свете истины проблема показывает себя как нечто очень простое. С точки зрения фактов, данных в Главах V и IX, легко понять, почему все предыдущие попытки профилактики миопии оказались неудачными. Все эти попытки были направлены на уменьшение напряжения, получаемого глазом при работе вблизи, оставляя нетронутым напряжение видеть объекты вдаль, и полностью игнорировали напряжение ума, которое обусловливает зрительное напряжение. Между условиями, которым были подвержены дети первобытных людей, и теми условиями, в которых проводили годы своего развития отпрыски цивилизованных рас, существует много отличий, помимо того факта, что последние обучались навыкам из книг и письма на бумаге, а первые этого не делали. В процессе получения образования цивилизованные дети ежедневно часами заключены в четырех стенах под надзором учителей, которые, зачастую, бывают нервными и раздражительными. Тем более, они вынуждены оставаться долгое время в одном и том же положении. Те вещи, которые им требуются для того, чтобы учиться, могли бы быть представлены им таким образом, чтобы вызывать неподдельный интерес, но дети постоянно вынуждены думать больше об оценках и поощрениях, нежели о получении знаний ради своего же блага. Некоторые дети переносят эти неестественные условия лучше других. Многие же не могут выносить напряжения, и поэтому школы становятся рассадником не только миопии, но и всех других аномалий рефракции.
Глава XXVII. Профилактика и лечение миопии и других аномалий рефракции в школах: успешные методы
Вы не можете видеть что-либо в совершенстве, если только не видели этот объект раньше. Когда глаз смотрит на незнакомый объект, он всегда напрягается, в большей или меньшей степени, для того, чтобы его увидеть, и всегда воспроизводит аномалию рефракции. Когда дети смотрят на незнакомые буквы или цифры на школьной доске, смотрят вдаль на карты, диаграммы или картинки, ретиноскоп всегда показывает, что они — миопики, хотя их зрение при других внешних условиях может быть абсолютно нормальным. То же самое происходит, когда взрослые люди смотрят вдаль на незнакомые объекты. Однако, когда глаз рассматривает знакомый объект, эффект немного иной. На этот объект не только можно смотреть без напряжения, но и напряжение при смотрении на незнакомый объект после взгляда на знакомый уменьшается.
Этот факт предоставляет нам те средства, с помощью которых мы можем преодолеть напряжение ума, которому подвержены дети при существующей нынче системе образования. Невозможно увидеть что-либо в совершенстве, когда ум находится в напряжении. И если дети становятся способными расслабляться в те моменты, когда они смотрят на знакомые объекты, то у них начинает получаться, иногда в невероятно короткие сроки, поддерживать релаксацию и тогда, когда они смотрят на объекты, им незнакомые.
Я обнаружил этот факт, осматривая глаза 1,500 школьников в Гранд Форксе в 1903 году[91]. Во многих случаях дети, которые не могли прочитать все буквы на проверочной таблице Снеллена с первого раза, читали их со второй или третьей попытки. После того, как я осматривал один класс, дети, которым не удалось прочитать с первого раза, иногда изъявляли желание проверить зрение во второй или в третий раз, и затем часто случалось так, что они могли прочитать всю таблицу с совершенным зрением. Так часто это случалось, что сам собой напрашивался вывод о том, что, каким-то образом, их зрение улучшалось с помощью чтения проверочной таблицы Снеллена. В одном классе нашелся мальчик, у которого сначала показалось присутствие сильной миопии, но который, после небольшого приободрения, прочитал все буквы на проверочной таблице. Учительница спросила меня о зрении мальчика, потому что нашла его очень «близоруким». Когда я сказал, что у него нормальное зрение, она отнеслась с недоверчивостью и предположила, что он, должно быть, выучил буквы наизусть или другой ученик ему подсказал. Он не мог читать буквы и цифры, написанные на доске, сказала она, или видеть карту, таблицы и диаграммы на стенах и не узнавал людей на улице. Она попросила меня проверить его зрение еще раз, что я сделал, очень осторожно, под ее присмотром, при этом потенциальные источники ошибок, предположенные ею, были устранены. И снова мальчик прочитал все буквы на таблице. Затем учительница проверила его зрение. Она написала несколько слов и цифр на доске и попросила его прочитать их. Он сделал это правильно. Затем она написала дополнительные слова и цифры, которые он прочитал так же хорошо. Наконец, она попросила его сказать, сколько времени было на часах, которые находились на расстоянии двадцати пяти футов, что он сделал правильно. Ситуация была драматичная, интерес был колоссальный со стороны как преподавателя, так и учеников. Три других случая в классе были похожими: зрение этих детей, до того найденное очень дефектным вдаль, становилось нормальным за несколько мгновений, посвященных проверке их зрения. Неудивительно, что после такой демонстрации учитель попросила у меня проверочную таблицу Снеллена, чтобы повесить ее в классе. Детям было дано указание читать самые маленькие буквы, которые они могли видеть со своих парт, хотя бы один раз в день двумя глазами вместе и каждым глазом по отдельности, при этом закрывая ладонью другой глаз таким образом, чтобы не надавливать ею на глазное яблоко. Тем, чье зрение было дефектным, рекомендовалось читать таблицу чаще. Правда, напоминать им об этом не было необходимости после того, как они обнаруживали, что эта практика помогала им читать с доски и прекращала головные боли и прочий дискомфорт, который им давала их прежняя зрительная привычка.
В другом классе из сорока детей в возрасте шести и восьми лет, тридцать учеников достигли нормального зрения в процессе проверки их зрения. Остальные же были вылечены позже под руководством учителя с помощью упражнений на зрение вдаль и таблицы Снеллена. Эта учительница каждый год в течение пятнадцати лет замечала, что в начале учебного года дети могли читать с доски со своих мест, но к весне, ближе к закрытию школы, все, без исключения, жаловались на то, что они не могут видеть на расстоянии дальше, чем десять футов. Узнав о пользе ежедневной практики зрения вдаль с помощью знакомых объектов в качестве точек фиксации, эта учительница уже постоянно имела проверочную таблицу Снеллена в классе и просила детей читать ее каждый день. Результат за восемь лет был таков, что никто больше из детей, находившихся на ее попечительстве, не приобрел дефектного зрения.
Учительница приписывала неизменное ухудшение зрения своих подопечных в течение учебного года тому, что ее классная комната находилась в подвале и там было мало света. Но учителя с хорошо освещенными классами имели то же самое, и после того, как была введена проверочная таблица Снеллена, и в хорошо, и в плохо освещенных классах при том, что дети читали ее каждый день, ухудшения зрения не только прекратились, но и зрение всех учеников улучшилось. Зрение, которое было ниже нормы, улучшалось, в большинстве случаев, до нормального, тогда как дети, уже имевшие нормальное зрение, за которое обычно принимают 20/20, становились способными читать 20/15 или 20/10. И не только миопия излечивалась, но и зрение вблизи также улучшалось.
По просьбе школьного инспектора Гранд Форкса, мистера Нельсона Келли, система была введена во всех школах города и непрерывно использовалась в течение восьми лет. В течение этого срока заболеваемость миопией среди детей уменьшилась. Обнаруженный мною до того процент миопии был около шести процентов, и он уменьшился до менее одного процента.
В 1911 и 1912 годах та же самая система была введена в некоторых школах Нью-Йорка[92], которые посещали около десяти тысяч детей. Многие из учителей отказались пользоваться таблицами, так как они не верили в столь простой метод, а единицы, идя совершенно наперекор предыдущим учениям в этой области, смогли достичь желаемых результатов. Другие держали таблицы в чулане, доставая их только для ежедневных упражнений глаз, чтобы дети, ненароком, не заучили буквы. Таким образом, они не только добавили себе ненужной работы, но и сделали все возможное для того, чтобы никогда не достичь цели, для которой была разработана система, а именно — дать детям ежедневные упражнения на зрение вдаль со знакомыми объектами в качестве точек фиксации. Правда, большинство из них использовало систему с умом и постоянством, и менее чем через один год они уже смогли представить отчеты, показывавшие то, что три тысячи детей с несовершенным зрением обрели нормальное зрение с помощью этих средств. Некоторых из этих детей, как и в случае с детьми из Гранд Форкса, были излечены за несколько минут. Многие из учителей также излечились, некоторые из них — очень быстро. В некоторых случаях результаты системы были настолько поразительными, что в это было трудно поверить.
В классе для умственно отсталых детей, где учитель записывала параметры зрения детей в течение нескольких лет, неизменно обнаруживалось, что их зрение постоянно ухудшалось с течением времени. Однако, как только у них ввели проверочную таблицу Снеллена, их зрение начало улучшаться. Затем пришел доктор из Отдела Здравоохранения, который проверил глаза детей и одел на них на всех очки, даже на тех, чье зрение было достаточно хорошим. Использовать таблицу прекратили, поскольку учительница посчитала неправильным мешать детям, когда они носили очки, прописанные врачом. Правда, очень скоро дети начали терять очки, ломать их, отказываться от ношения очков. Некоторые сказали, что очки причиняли им головные боли или что они чувствовали себя лучше без них. В течение где-то месяца большинство средств для зрения, предоставленных Отделом Здравоохранения, исчезли. Тогда учительница почувствовала себя вправе возобновить использование проверочной таблицы Снеллена. Польза от этого была незамедлительной. Зрение и умственные способности детей улучшались одновременно, и вскоре все эти дети перешли в обычные классы, потому что обнаружилось, что их успехи в учебе были точно такими же, как и у других детей.
Другая учительница доложила о таком же интересном опыте. У нее был класс компенсирующего обучения. Многие из этих детей не успевали в учебе. Некоторые были заядлыми прогульщиками. Все они имели дефектное зрение. Проверочная таблица Снеллена была повешена в классе там, где все дети могли ее видеть, и учитель буквально выполняла все мои инструкции. По истечении шести месяцев, все, кроме двоих, были излечены, но зрение тех двоих улучшилось очень сильно, а самый безнадежный и злостный прогульщик стал хорошим учеником. Тот безнадежный, который до того отказывался учиться, делал это потому, что, как он сказал, когда он смотрел на книгу или на доску, у него начинала болеть голова. Он обнаружил, что проверочная таблица, каким-то образом, ему помогала, и хотя учительница просила читать ее хотя бы раз в день, он читал ее тут же, как только чувствовал себя некомфортно. Результат был таков, что через несколько недель его зрение стало нормальным и пропало его желание отлынивать от учебы. Прогульщик имел привычку не ходить в школу два или три дня в неделю каждую неделю, и ни его родители, ни школьный надзиратель ничего не могли с ним поделать. К великому удивлению учительницы, он больше никогда не пропускал ни дня после того, как начал читать проверочную таблицу Снеллена. Когда она попросила его объяснить ей это, он сказал, что то, что препятствовало его учебе в школе, была боль в глазах, когда он пытался учиться или читать с доски. После чтения проверочной таблицы Снеллена, как он сказал, его глаза и голова чувствовали себя отдохнувшими, и он мог читать без какого бы там ни было дискомфорта.
С целью устранения сомнений, которые могли возникнуть, касательно причин улучшения зрения, отмеченного в зрении детей, были сделаны сравнительные тесты с таблицами и без них. В одном случае шесть учеников с дефектным зрением ежедневно осматривались в течение одной недели без использования проверочной таблицы. Улучшения зрения не было. Затем таблицу вернули на место, и группе велели читать ее каждый день. К концу недели все имели улучшенное зрение, а пятеро были излечены. В случае с другой группой имевших дефектное зрение результаты были похожими. В течение недели таблицу не использовали и улучшения зрения не наблюдалось. Но после недели упражнения зрения вдаль с таблицей все показали заметные улучшения, и к концу месяца все были излечены. Для того, чтобы не возникало вопросов о надежности цифр, зафиксированных учителями, был учрежден патронат от Отдела Здравоохранения и был послан инспектор для проверки зрения учеников. И когда бы ни было это сделано, обнаруживалось, что записи делались правильно.
Однажды я был с визитом в городе Рочестер. Там я попросил о встрече Управляющего по Средним Школам и рассказал ему о моем методе профилактики миопии. Он был сильно заинтересован и попросил меня ввести метод в одной из его школ. Я сделал это, и после трех месяцев мне был послан отчет, показывавший то, что зрение всех детей улучшилось, тогда как достаточное их количество обрело нормальное зрение в обоих глазах.
Метод использовался в нескольких других городах и всегда — с тем же результатом. Зрение всех школьников улучшалось, и многие из них обретали нормальное зрение в течение нескольких минут, дней, недель или месяцев.
Сложно доказать отрицательное утверждение, но поскольку система улучшала зрение всех тех детей, кто ее использовал, то из этого следует то, что никто не мог бы испытать ухудшения. Поэтому очевидно, что это и должно было предотвращать миопию. Так нельзя сказать о любом из методов профилактики миопии в школах, которые были опробованы ранее. Все другие методы были основаны на идее о том, что чрезмерное использование глаз для работы вблизи приводит к возникновению миопии, и все из них, что неудивительно, потерпели неудачу.
Очевидно, что метод должен был предупреждать возникновение и других аномалий рефракции, но эту проблему не рассматривали раньше всерьез, потому что считали гиперметропию врожденной, а астигматизм до последнего времени также считался врожденным, в подавляющем большинстве случаев. Любой, знающий, как использовать ретиноскоп, однако, может продемонстрировать за несколько минут то, что оба эти состояния — приобретенные. Вне зависимости от того, насколько астигматичен или гиперметропичен может быть глаз, его зрение всегда становится нормальным, когда он смотрит на чистую поверхность, не стараясь увидеть. Можно также продемонстрировать то, что когда дети учатся читать, писать, рисовать, шить или делать что-либо еще, где от них требуется смотреть на незнакомые объекты вблизи, всегда возникают гиперметропия или гиперметропический астигматизм. То же происходит и со взрослыми. Об этих фактах раньше никто не докладывал, насколько мне известно, а они неуклонно ведут к тому, что дети нуждаются, в первую очередь, в обучении глаз. Дети должны сперва научиться смотреть без напряжения на незнакомые буквы или объекты вблизи, прежде чем они смогут добиться успехов в учебе, и в любом случае, где бы ни был испытан метод, было подтверждено, что это достигается при помощи ежедневных упражнений на зрение вдаль с проверочной таблицей Снеллена. Когда их зрение вдаль улучшалось с помощью этих средств, дети неизменно становились способными использовать глаза вблизи без напряжения.
Метод работал лучше в тех случаях, когда учитель не носил очков. На самом деле, влияние учителя, который носит очки, на детей, настолько пагубное, что таким людям не должно быть позволено становиться педагогами, и поскольку аномалии рефракции излечимы, то проблем здесь быть не должно. Дети не только имитируют зрительные привычки учителя, носящего очки, но и то нервное напряжение, которое отражает присутствующий дефект зрения, погружает и детей тоже в подобное состояние. В классах одного и того же уровня с тем же освещением зрение детей, чей учитель не носил очков, всегда обнаруживалось более хорошим, нежели зрение тех детей, чей учитель носил очки. В одном случае я проверял зрение детей, чья учительница носила очки, и нашел их зрение очень несовершенным. Учительница по моей просьбе покинула класс и после этого я проверил зрение детей снова. Результаты были гораздо более хорошими. Когда учительница вернулась, она спросила о зрении одного конкретного мальчика, очень нервного ребенка, и пока я продолжал осматривать его, она встала перед ним и сказала: «Сейчас, когда доктор велит тебе читать таблицу, делай это». Мальчик не смог ничего увидеть. Затем она встала позади него и эффект был тот же самый, как и когда она покидала комнату. Мальчик прочитал всю таблицу.
Все же более хорошие результаты можно было бы получить, если бы мы могли реорганизовать систему образования таким образом, чтобы сделать ее на рациональной основе. Тогда мы могли бы ожидать всеобщее возвращение той первобытной остроты зрения, которой мы восторгаемся так сильно, когда читаем о ней в мемуарах путешественников. Но даже при существующих условиях было подтверждено, без малейшего сомнения, то, что аномалии рефракции необязательно являются частью той цены, которую мы должны платить за образование.
В конце концов, школы Соединенных Штатов посещают десять миллионов детей, имеющих дефектное зрение. Это состояние не дает им в полной мере пользоваться всеми возможностями, которые дает образование, предоставляемое Штатами. Это подрывает их здоровье, и деньги налогоплательщиков тратятся впустую. Если этому будет позволено продолжаться так и далее, то это станет платой за их жизнь и будет постоянной помехой на протяжении всей их жизни. Во многих случаях это будет жизнь, полная несчастий и страданий. А ведь практически все эти случаи могут быть излечены, а развитие новых — предотвращено с помощью ежедневного чтения проверочной таблицы Снеллена.
Почему мы заставляем наших детей страдать и носить очки, когда есть такой простой способ облегчения их состояния? Это практически ничего не стоит. На самом деле, в некоторых случаях вовсе необязательно, как в школах Нью-Йорка, даже приобретать проверочные таблицы Снеллена, поскольку они уже используются для того, чтобы проверять зрение детей. Это не только не доставляет учителям дополнительных забот, но и, улучшая зрение, здоровье, характер учеников и их умственные способности, он, в значительной степени, снижает нагрузку на них. Далее никто не рискнул бы подумать, что это может принести вред. Зачем тогда откладывать на потом введение ее в школах? Если необходимо более глубокое изучение и обсуждение, то мы можем изучить и обсудить это лишь после того, как у детей будет доступ к таблицам, как и прежде, и приняв этот курс, мы не понесем риска ненужного обречения следующего поколения на это мучение, которое до этого всегда преследовало цивилизацию, а именно — дефектное зрение. Я обращаюсь ко всем, читающим эти строки, вне зависимости от возможностей, которыми они обладают, относительно достижения этого результата.
Проверочная Таблица Снеллена все время находится на стене в классе. И каждый день дети молча читают самые маленькие буквы, которые они могут видеть со своих мест, каждым глазом по отдельности, а другой прикрывая ладонью руки таким образом, чтобы избежать давления на глазное яблоко. Это не требует много времени и существенно улучшает зрение всех детей через одну неделю, а для излечения всех аномалий рефракции это нужно делать в течение месяцев, года или более длительное время.
Дети со значительными дефектами зрения должны читать таблицу чаще. Дети, носящие очки, в этом участия принимать не должны в течение всего времени, которое они предполагают быть под контролем врача. Практика с таблицей не сделает для них ничего, пока они носят очки.
Хоть и не столь существенно, но очень хорошую помощь оказывает ведение записей параметров зрения каждого ученика в начале использования метода и после его использования с удобными промежутками — ежегодно или чаще. Это может сделать учитель.
Записи должны включать возраст учеников, проверку зрения каждого глаза с расстояния двадцати футов и дату. Например:
Определенное количество контроля абсолютно необходимо. Хотя бы раз в год кто-то, кто понимает метод, должен приходить в каждый класс и расспрашивать, мотивировать учителей продолжать использование метода и готовить некого рода отчет для соответствующих руководящих органов. Ни проверяющему, ни учителям, ни ученикам нет необходимости понимать что-либо в физиологии глаза.
Глава XXVIII. История Эмили
То, что метод лечения несовершенного зрения без очков, представленный в этой книге, действительно работает, было продемонстрировано в тысячах случаев не только в моей личной практике, но и на практике многих других людей, о которых, может быть, я даже и не слышал. Почти все пациенты после собственного излечения принимаются лечить других. На собрании одним вечером какая-то леди сказала мне, что встречала нескольких моих пациентов, но когда она назвала их имена, я понял, что не помню таких, и сказал ей об этом.
«Это потому, что вы вылечили их с помощью других людей», сказала она. «Вы непосредственно не излечивали миссис Джонс или миссис Браун, но Вы вылечили миссис Смит, а миссис Смит вылечила других дам. Вы не лечили мистера и миссис Симпкинс или маму и брата мистера Симпкинса; но зато вы можете вспомнить, как вылечили сына мистера Симпкинса от косоглазия, а он вылечил всю остальную семью».
В школах, где использовалась проверочная таблица Снеллена для профилактики и лечения несовершенного зрения, дети, после того как излечивались сами, часто с великим энтузиазмом и успехом брались за офтальмологическую практику, излечивая своих одноклассников, родителей и друзей. Они сделали из этого что-то наподобие игры в лечение, и за прогрессом каждого школьного случая наблюдали с огромным интересом все дети. В светлый день, когда пациенты видели хорошо, было великое ликование, а в день черный все, соответственно, впадали в уныние. Одна девочка вылечила двадцать шесть детей за шесть месяцев; другая вылечила двенадцать за три месяца; третья развернула достаточно разнообразную офтальмологическую практику и делала то, чем более старшие и более опытные практикующие могли бы очень сильно гордиться. Однажды, придя в школу, где она училась, я спросил эту девочку о ее зрении, которое было очень несовершенным. Она ответила, что оно сейчас очень хорошее и что ее головные боли практически ее покинули. Я проверил ее зрение и нашел его нормальным. Затем другая девочка, чье зрение было также очень плохим, высказалась:
«Я тоже могу хорошо видеть», сказала она. «Эмили», — указывая на девочку № 1 — «вылечила меня».
«В самом деле!» ответил я. «Как она это сделала?»
Вторая девочка объяснила мне, что Эмили просила ее прочитать таблицу, которую она совсем не могла видеть с конца комнаты, с расстояния нескольких футов. На следующий день она отодвинулась чуть дальше и так далее до тех пор, пока пациентка не научилась читать таблицу с конца комнаты, как это делали остальные дети. Эмили теперь попросила ее прикрыть ладонью правый глаз и читать таблицу левым. Обе девочки были сильно расстроены тем, что неприкрытый глаз был совсем слепым. Школьный доктор проконсультировал их и сказал, что ничего нельзя сделать. Глаз был слепым с момента рождения и никакое лечение здесь не поможет.
Поделиться книгой: