Помоги проекту - поделись книгой:
И затем он рассказал о том, как с четырех часов утра до двенадцати ночи он ничего не ел, только пил воду в больших количествах и посвятил практически все время пальмингу. Это должно было быть скучным, как он и сказал, но оно того стоило. Когда он посмотрел на таблицу без очков, то смог прочитать нижнюю строчку с расстояния двадцати футов. Он также прочитал мелкий шрифт в шести и в двадцати дюймах. Помутнение хрусталика значительно уменьшилось, а в центре полностью исчезло. Два года спустя, рецидива не наблюдалось.
Хотя большинству пациентов помогает пальминг, меньшинство все же не способно увидеть черное, и они только усиливают напряжение, стараясь получить релаксацию таким образом. В большинстве случаев можно, используя некоторые или все из разнообразия методов из этой главы, сделать так, чтобы у пациента получался пальминг. Но если для него это очень затруднительно, то обычно лучше оставить этот метод и найти какой-нибудь другой, который помогает улучшить зрение. По прошествии какого-то времени, пациент может стать способным видеть черное во время пальминга, но у кого-то совсем никак не получается добиться успехов в пальминге до тех пор, пока они полностью не излечиваются.
Глава XIII. Память — в помощь зрению
Когда ум способен вспоминать в совершенстве любое явление, связанное с чувствами, он всегда совершенно расслаблен. Зрение нормальное, если глаза открыты; а когда они закрыты и прикрыты ладонями рук так, чтобы полностью исключить свет, то можно видеть совершенно черное поле — то есть, не видеть совсем ничего. Если вы можете вспомнить тиканье часов или какой-то аромат или же какой-нибудь вкус совершенно, то ваш ум при этом будет находиться в полном покое и вы увидите совершенную черноту, когда ваши глаза закрыты и прикрыты ладонями рук. Если ваша память чувства прикосновения полностью соответствует реальности, то вы не увидите ничего, кроме черного, когда ваши глаза будут полностью изолированы от света. Если вы можете вспомнить музыкальный отрывок совершенно, когда ваши глаза закрыты и прикрыты ладонями рук, то вы не увидите ничего, кроме черноты. Но в случае какого-либо из этих явлений непросто проверить правильность воспоминания. То же относится и к цветам, отличным от черного. Все другие цвета, включая белый, изменяются, в зависимости от интенсивности падающего на них света, и редко видимы так же совершенно, как может их видеть нормальный глаз. Но когда зрение нормальное, черное всегда такое же черное как в тусклом, так и в ярком свете. Оно также точно такое же черное вдали, как и вблизи, а участки черного цвета небольшой площади — такие же черные, как и крупные участки, и, на самом деле, выглядят чернее их. Более того, черный цвет из всех цветов вспоминается быстрее и легче всего. Нет ничего чернее, чем чернила для печати, и их можно встретить практически везде. Поэтому с помощью памяти черного цвета можно точно измерить чью-либо степень релаксации. Если цвет вспоминается совершенно, то человек полностью расслаблен. Если вспоминается почти совершенно, то релаксация почти совершенна. Если он не может быть вспомнен совсем, то человек немного расслаблен или не расслаблен вовсе.
Эти факты могут быть легко продемонстрированы с помощью симультативной ретиноскопии. Абсолютно совершенная память встречается крайне редко, так редко, что едва ли нужно принимать ее во внимание, но практически совершенная память или то, что можно назвать нормальной памятью, достижима для любого человека при определенных условиях. С такой памятью черного ретиноскоп показывает, что все аномалии рефракции исправляются. Если память хуже нормальной, то будет иметь место противоположное. Если она изменяется, то тень ретиноскопа тоже будет изменяться. На самом деле, свидетельство ретиноскопа — более достоверный аргумент, нежели слова пациента. Пациенты, зачастую, верят и говорят, что они помнят черное совершенно или нормально, тогда как ретиноскоп указывает на аномалию рефракции. Но в таких случаях это всегда может быть продемонстрировано пациенту, если поднести проверочную таблицу на такое расстояние, где черные буквы видны лучше всего, и он сможет убедиться в том, что его память не соответствует его зрению. То, что цвет не может быть вспомнен совершенно, когда глаза и ум напряжены, читатель может легко продемонстрировать, попытавшись вспомнить это, когда делает сознательное усилие увидеть — пялясь, частично закрывая глаза, щурясь и т. д. — или стараясь увидеть все буквы строки одинаково хорошо сразу. Вы обнаружите то, что вспомнить во всех этих условиях будет либо невозможно, или то, что объект вспоминается очень несовершенно.
Когда у пациента глаза имеют разное зрение, то было обнаружено то, что эта разница может быть точно измерена по времени, в течение которого может вспоминаться черная точка при взгляде на проверочную таблицу Снеллена, когда оба глаза открыты и когда оба глаза закрыты. Пациент с нормальным зрением в правом глазу и наполовину нормальным зрением в левом глазу мог, глядя на проверочную таблицу двумя открытыми глазами, помнить точку непрерывно в течение двадцати секунд. Но при закрытом глазе с нормальным зрением точка вспоминалась только в течение десяти секунд. Пациент с наполовину нормальным зрением в правом глазу и зрением в четверть нормы в левом мог помнить точку в течение двенадцати секунд, когда оба его глаза были открыты, и только шесть секунд, когда глаз, который видел лучше, был закрыт. Третий пациент с нормальным зрением в правом глазу и зрением в одну десятую в левом, мог помнить точку в течение двадцати секунд, когда оба глаза были закрыты, и только две секунды при закрытом глазе с более хорошим зрением. Другими словами, если правый глаз видит лучше левого, то память лучше, когда правый глаз открыт, чем тогда, когда только левый глаз открыт, то есть разница точно прямо пропорциональна разнице в зрении правого и левого глаза.
При лечении функциональных расстройств зрения эта зависимость релаксации от памяти имеет огромнейшее практическое значение. Ощущения глаз и ума дают очень мало информации о напряжении, в котором они оба находятся. Те люди, кто находится в напряжении, чаще всего страдают хотя бы от дискомфорта. Но с помощью способности помнить черное пациент всегда может знать, напряжен он или нет, и поэтому способен избегать состояний, которые вызывают напряжение. Какой бы метод улучшения зрения ни использовал пациент, он знает, что в памяти у него всегда должен находиться маленький участок черного цвета, такой, как точка, что даст ему возможность распознать и избежать состояний, вызывающих напряжение, и в некоторых случаях пациенты обретали постоянное излечение в очень короткие сроки только с помощью этого метода. Одним из его преимуществ является то, что для этого не требуется проверочная таблица, поэтому в любое время дня или ночи, вне зависимости от того, что делает пациент, он всегда может поместить себя в условия, благоприятные для совершенной памяти точки.
То состояние сознания, при котором является возможным вспомнить черную точку, не может быть получено каким-либо усилием. Память не является причиной релаксации, но релаксация должна ей предшествовать. Память приобретается только в моменты релаксации и сохраняется столько же по времени, сколько удается избегать причин, вызывающих напряжение. Но как это сделать, конкретно объяснить невозможно, так же, как и невозможно объяснить многие другие явления в психологии. Мы только знаем о том, что в определенных условиях, которые можно назвать благоприятными, возможно достижение степени релаксации, достаточной для того, чтобы вспомнить черную точку, и что при постоянном поиске этих состояний пациент становится способным увеличивать степень релаксации и продлевать ее. И в самом конце у него получается сохранять ее и в неблагоприятных условиях.
Для большинства пациентов пальминг обеспечивает наиболее благоприятные условия для памяти черного. Когда усилие увидеть уменьшается при исключении света, пациент обычно становится в состоянии помнить черный объект в течение нескольких секунд или же дольше, и этот период релаксации может быть продлен одним или двумя способами. Либо пациент может открыть глаза и посмотреть на черный объект с центральной фиксацией с расстояния, на котором он может видеть этот объект лучше всего, или на том расстоянии, где его глаза наиболее расслаблены. Или же он может мысленно сменять один черный объект на другой или мысленно совершать перемещения от одной части черного объекта к другой его части. Рано или поздно, с помощью этих методов и, возможно, также под влиянием каких-то других факторов, которые окончательно не выяснены, большинство пациентов становится способными помнить черное в течение неопределенного количества времени с закрытыми глазами и наложенными ладонями рук на них.
Когда глаза открыты и смотрят на чистую поверхность, сознательно не стараясь увидеть, бессознательное напряжение уменьшается так, что пациент становится в состоянии помнить черную точку, и все аномалии рефракции, как демонстрирует ретиноскопия, исправляются. Этот результат во всех случаях был неизменным, и, поскольку поверхность остается чистой и пациент не начинает вспоминать или представлять предметы, видимые несовершенно, то память и зрение могут сохраняться. Но если зрение улучшено, а на поверхности начинают появляться какие-то детали, или если пациент начинает думать о проверочной таблице, которую он увидел несовершенно, то усилие увидеть возвращается и точка теряется.
Когда человек смотрит на поверхность, где нет ничего конкретного, на что можно было бы обратить внимание, расстояние не играет роли, когда дело касается памяти, потому что пациент всегда может смотреть на такую поверхность, независимо от того, где она находится, без усилия увидеть ее. Правда, когда он смотрит на буквы или на другие детали, то память наилучшая на том расстоянии, где зрение пациента наилучшее, потому что на этом расстоянии глаза и ум более расслаблены, нежели тогда, когда те же буквы или объекты рассматриваются с расстояния, на котором зрение не такое хорошее. Таким образом, практикуя центральную фиксацию на наиболее благоприятном расстоянии и используя другие способы улучшения зрения, которые для вас работают, память точки может быть улучшена, и в некоторых случаях это происходит очень быстро.
Если полученная в этих благоприятных условиях релаксация совершенна, то пациент будет в состоянии сохранить ее, когда его ум сможет осознать то, что видят глаза, на неблагоприятных расстояниях. Такие случаи, однако, очень редки. Обычно степень полученной релаксации крайне несовершенна и поэтому теряется, в большей или меньшей степени, в неблагоприятных условиях, так же, как и когда буквы или объекты рассматриваются с неблагоприятных расстояний. Зрительные впечатления в таких условиях беспокоят так сильно, что сразу, как только детали начинают проясняться с расстояния, с которого их раньше нельзя было увидеть, пациент обычно теряет релаксацию, а вместе с ней — память точки. На самом деле, напряжение увидеть может даже возвратиться до того, как он начнет осмысливать изображение, полученное на сетчатке, как это ярко иллюстрирует следующий случай:
Женщина пятидесяти пяти лет, имевшая пятнадцать диоптрий миопии, осложненной другими состояниями, что делало невозможным для нее увидеть большую «С» дальше одного фута, или перемещаться по дому, либо по улице без посторонней помощи, смогла, когда посмотрела на зеленую стену без попытки что-либо увидеть, вспомнить черную точку совершенно и увидеть маленький участок обоев издалека так же хорошо, как она могла видеть вблизи. Когда она подошла ближе к стене, ее попросили положить руку на дверную ручку, что она сделала, не задумавшись. «Но я не вижу ручку», поспешила объяснить она. На самом деле, она видела ручку достаточно долго для того, чтобы суметь прикоснуться к ней рукой, но как только идея увидеть была предложена ей, она потеряла память точки вместе с ее улучшенным зрением, и когда она снова попыталась найти ручку, у нее не получилось этого сделать.
Когда точка вспоминается совершенно, в то время как человек смотрит на таблицу Снеллена, буквы становится видно лучше, и пациент либо осознает это, либо нет, потому что невозможно напрягаться и быть расслабленным в одно и то же время. И если человек расслаблен достаточно для того, чтобы вспомнить точку, он также должен быть расслаблен достаточно для того, чтобы увидеть буквы, сознательно или бессознательно. Буквы с любой стороны от той буквы, на которую смотрят, или буквы на других строках выше или ниже, также становится видно четче. Когда пациент осознает то, что он видит буквы, это приводит его в смятение и обычно, по-первости, это становится причиной того, что он забывает точку. У некоторых пациентов, как уже отмечалось, напряжение может вернуться даже до того, как будет осмыслен сам факт того, что человек увидел буквы.
Эти пациенты оказываются в затруднительном положении. Релаксация, на которую указывает память точки, улучшает зрение, а предметы, которые они видят с улучшенным зрением, приводят к тому, что релаксация и память теряются. Меня поражает то, как разные люди с этим справляются, но некоторые пациенты могут сделать это за пять минут или полчаса. С другими же этот процесс долгий и утомительный.
Существуют различные способы помочь пациентам справиться в такой ситуации. Один из них — попросить их вспомнить точку в то время, когда они смотрят немного в сторону от проверочной таблицы, скажем, на один фут или дальше. Затем попросить посмотреть немного ближе к таблице и, наконец, посмотреть между строками букв. Таким образом, у них может получиться увидеть буквы в эксцентрическом поле без потери точки. А когда они смогли это сделать, они могут попробовать сделать следующий шаг и посмотреть прямо на букву без потери контроля над памятью. Если им не удается этого сделать, то я прошу их посмотреть только на одну часть буквы — обычно, на нижнюю — и увидеть или представить точку в качестве составной части буквы, замечая при этом, что остальные части буквы менее черные и менее четкие, нежели та часть, на которую непосредственно направлено их внимание. Когда они могут это сделать, у них получается вспомнить точку лучше, чем тогда, когда буква видна всеми своими частями сразу. Если буква видна одинаковой во всех частях сразу, то совершенная память точки всегда утрачивается. Следующий шаг — попросить пациента заметить, является ли низ буквы прямым, закругленным или открытым, без потери точки в нижней части буквы. Когда он может это сделать, его просят сделать то же самое со сторонами и верхней частью буквы, по-прежнему удерживая точку на нижней части буквы. Обычно, когда части могут быть увидены таким образом, то вся буква может быть увидена полностью и без потери точки, но случается так не всегда, и необходимо практиковать дальше, прежде чем пациент сможет осмыслить все стороны буквы сразу, не теряя при этом точки. Для этого могут потребоваться минуты, часы, дни или месяцы. В одном из случаев удачным оказался следующий метод:
Пациент, мужчина с миопией в пятнадцать диоптрий, был настолько встревожен из-за того, что он увидел, когда его зрение улучшилось с помощью памяти точки, что пришлось его попросить посмотреть в сторону от проверочной таблицы Снеллена или в сторону от другого объекта, на который он смотрел, когда он обнаружил, что детали букв стали проясняться. И где-то с неделю он проходил, не переставая доджить (от англ. “dodge” — увёртываться, уклоняться —
«Я не могу их не видеть».
Некоторые пациенты задерживают свое излечение тем, что украшают все вокруг точками, когда занимаются своими делами в течение дня, вместо того, чтобы просто сохранять в уме память точки. Это не приносит им ничего хорошего, а наоборот, вызывает напряжение. Точка может быть представлена совершенно и с улучшением зрения, если ее представлять в качестве составной части черной буквы на таблице, потому что это означает просто представлять, что ты видишь часть черной буквы лучше всего, но она не может быть представлена в совершенстве на любой поверхности, не имеющей черного цвета, и пытаясь представить ее на такой поверхности, вы обрекаете себя на неудачу.
Чем меньше площадь поверхности черного цвета, которую пациент способен вспомнить, тем больше степень его релаксации. Но некоторые пациенты находят, что поначалу проще помнить что-либо большей площади, например, одну из букв на проверочной таблице Снеллена, с одной частью чернее всего остального. Они могут начать с большой «С», а затем продолжить с буквами меньшего размера и, наконец, дойти до заветной точки. Потом обнаруживается, что эта маленькая точка вспоминается легче, чем те участки, размер которых больше ее, и что ее чернота наиболее интенсивна. Вместо точки некоторые пациенты находят более простым помнить двоеточие с одной точкой чернее другой или набор точек, среди которых одна чернее всех остальных, или точку над i или j. Другие также предпочитают запятую точке. Вначале большинство пациентов обнаруживает, что им помогает сознательное перемещение внимания от одного из этих черных участков к другому или от одной части такого участка к другой его части, а также осознавать качание или пульсацию, которую вызывает такое перемещение (см. Главу XV). Но когда память становится совершенной, становится возможным удерживать один объект непрерывно, не осуществляя сознательных перемещений при этом, а качание осознается только тогда, когда человек намеренно хочет его заметить.
Хотя, как правило, черный — самый лучший цвет, который проще всего вспомнить, некоторых пациентов он утомляет или вызывает депрессию, и они предпочитают вспоминать белый или какой-то другой цвет. Какой-то знакомый объект или что-то, с чем связаны приятные ассоциации, часто вспоминать легче, чем то, что не вызывает особого интереса. Одна пациентка была вылечена с помощью памяти желтого лютика, а другая могла вспоминать опал на своем кольце, когда не могла вспомнить точку. Что бы ни нашел пациент более простым для воспоминания, это будет самым лучшим, что можно вспомнить, потому что память никогда не может быть совершенной, если только она не дается легко.
Когда память точки становится привычной, то она не только не обременяет, но и очень хорошо помогает осуществлять другие умственные процессы. Ум, когда он помнит одну вещь лучше, чем все остальное, обладает центральной фиксацией, и это увеличивает эффективность его функционирования, так же, как увеличивается эффективность работы глаза при центральной фиксации. Другими словами, ум достигает наивысшей эффективности, когда он находится в покое и никогда не будет отдыхать, если только не будет помнить что-то одно лучше, чем все остальное. Когда ум находится в таком состоянии, что точка помнится совершенно, то и память других объектов становится лучше.
Девочка из высшей школы сообщила, что когда она была не в состоянии вспомнить ответ на вопрос во время экзамена, она вспоминала точку, и ответ приходил к ней. Когда я не могу вспомнить имени пациента, я вспоминаю точку, и, заметьте, я вспоминаю его! Один музыкант, который имел совершенное зрение и мог помнить точку совершенно, имел совершенную музыкальную память, а музыкант с несовершенным зрением, который не мог вспомнить точку, ничего не мог играть без нот. Он приобрел этот навык только после того, как его зрение и зрительная память стали нормальными. В некоторых исключительных случаях усилие увидеть буквы на проверочной таблице Снеллена было настолько сильным, что пациенты говорили, что они не только не могут вспомнить точку, когда смотрят на буквы, но и что они даже не могут вспомнить собственного имени.
Пациенты могут измерять точность своей памяти точки, не только сравнивая ее со зрением, но и при помощи следующих тестов:
Когда память точки совершенна, она мгновенна. Если для того, чтобы вспомнить, требуется несколько секунд и дольше, то такая память никогда не совершенна.
Совершенная память не только мгновенна, но и непрерывна.
Когда точка помнится совершенно, совершенное зрение приходит мгновенно. Если хорошее зрение получено только через секунду-другую, то всегда может быть продемонстрировано, то что память точки несовершенна так же, как и зрение.
Память точки — это проверка релаксации. Она является признаком того, что глаза и ум пациента находятся в покое. Ее можно сравнить с манометром двигателя, который ничего общего не имеет с машинным оборудованием, но имеет огромную важность, давая информацию о способности механизма выполнять работу, для которой он предназначен. Когда точка черная, то человек знает, что двигатель глаза находится в хорошем рабочем состоянии. Когда точка тускнеет или исчезает, то он знает, что глаз не в порядке, и так до тех пор, пока не подействует лечение. Затем точка уже не нужна, как и любые другие вспомогательные техники для зрения, точно так же как инженеру больше не нужен манометр, когда двигатель работает нормально. Один пациент, добившийся телескопического и микроскопического зрения с помощью методов, представленных в этой книге, сказал, отвечая на вопрос от кого-то очень сильно интересовавшегося и изучавшего лечение аномалий рефракции без очков, что ему не только ничего не пришлось делать, чтобы предотвратить рецидив, но что он даже забыл, каким образом он излечился. Ответ был неудовлетворительным для задавшего вопрос, но я ссылаюсь на этот случай для того, чтобы проиллюстрировать тот факт, что когда пациент излечен, ему больше ничего не нужно сознательно делать для того, чтобы оставаться излеченным. Хотя лечение всегда может быть продолжено с улучшением, так как даже супернормальное зрение может быть улучшено.
Глава XIV. Воображение — в помощь зрению
Мы видим практически полностью с помощью нашего ума и лишь частично — глазами. Зрительное восприятие объекта зависит от того, как мозг интерпретирует его изображение на сетчатке. То, что мы видим — это не изображение, а наша личная его интерпретация. Можно продемонстрировать то, что наше восприятие размера, цвета, формы и расположения зависят от интерпретации умом изображения на сетчатке. Луна выглядит меньше в зените, нежели тогда, когда она находится на горизонте, хотя угол зрения — тот же самый и изображение на сетчатке может быть таким же — все из-за того, что на горизонте ум бессознательно сравнивает это изображение с изображениями окружающих предметов, тогда как в случае с луной в зените, там ее ни с чем нельзя сравнить. Фигура человека на высоком здании или на вершине мачты корабля выглядит маленькой для обычного человека, но для моряка она выглядит фигурой обычного размера, так как он привык видеть человеческие фигуры в таких положениях.
Люди с нормальным зрением используют память или воображение, чтобы помочь своему зрению. Когда зрение несовершенно, может быть продемонстрировано, что не только работа глаза нарушается как таковая, но что и память, и воображение нарушены, поэтому ум добавляет несовершенства к несовершенному изображению на сетчатке. Два человека с нормальным зрением не получат одинаковых зрительных впечатлений от одного и того же объекта из-за того, что они будут по-разному интерпретировать изображение на сетчатке в той же мере, как и эти двое отличаются друг от друга своими индивидуальными качествами.
Согласно принятому мнению, большинство нарушений зрения с присутствием аномалии рефракции в глазу возникает, в значительной степени, из-за наличия этой аномалии. Предполагается, что некоторые из них, вызваны заболеваниями головного мозга или сетчатки. Множественные изображения приписывают астигматизму, хотя только два изображения могут быть вычислены обоснованно таким образом, тогда как некоторые пациенты утверждают, что они видят полдюжины и больше, а многие люди с астигматизмом вообще не наблюдают ничего подобного. Однако, можно легко продемонстрировать то, что неточность фокуса отвечает лишь за малую часть этих результатов, а так как все они могут корректироваться за несколько секунд исправлением аномалии рефракции при помощи релаксации, то это доказывает то, что они не могут быть вызваны каким-либо органическим заболеванием.
Если мы сравним изображение на стеклянном растре фотоаппарата, когда он вне фокуса с тем, что воспринимает наш ум, когда глаз вне фокуса, мы обнаружим огромную разницу. Когда фотоаппарат находится вне фокуса, черный цвет превращается в серый, и размываются контуры изображения, но эти результаты воспроизводятся равномерно и непрерывно. На экране фотоаппарата несовершенное изображение черной буквы будет одинаково несовершенным во всех ее частях, а одинаковая настройка фокуса всегда будет создавать одно и то же изображение. Когда же глаз находится вне фокуса, несовершенное изображение, которое представляет пациент, что он его видит, всегда изменяется, вне зависимости от того, изменяется фокус или нет. В одной части будет больше серого, чем в другой, и оба оттенка и расположение серого могут изменяться в широких пределах за короткие промежутки времени. Одну часть буквы можно видеть серой, а все остальное — черным. Отдельные контуры могут быть видны лучше, чем остальные; возможно, вертикальные линии будут видны черными, а диагональные — серыми или наоборот. Снова, черный может меняться на коричневый, желтый, зеленый и даже красный, а такие преобразования не могут происходить, когда мы имеем дело с фотоаппаратом. Или же могут наблюдаться вкрапления цвета: черного на сером или в белых участках внутри буквы. Также могут присутствовать белые или цветные вкрапления на черном.
Когда фотоаппарат находится вне фокуса, изображение любого объекта всегда чуть больше того изображения, что получается при правильном фокусе. Но когда глаз вне фокуса, картинка, которую видит ум, может быть либо больше, либо меньше, чем было бы, если бы зрение было в норме. Один пациент видит большую «С» с расстояния десяти футов как будто бы меньшего размера, чем с расстояния в двадцать футов или четыре дюйма. Для некоторых людей размер буквы кажется бóльшим, чем в действительности должно быть с расстояния двадцати футов, а для других она кажется уменьшенной.
Когда человеческий глаз находится вне фокуса, форма рассматриваемых пациентом объектов часто кажется искаженной, тогда как их расположение тоже выглядит непостоянным. Изображение может двоиться, троиться, может появляться больше изображений, и поскольку один объект или часть одного объекта может увеличиваться в количестве, то и другие объекты или части этих объектов в поле зрения могут оставаться в одном экземпляре. Месторасположение этих множественных изображений иногда постоянно, а у других людей оно непрерывно изменяется. Ничего подобного не может произойти, когда вне фокуса находится фотоаппарат.
Если два фотоаппарата находятся, в одинаковой степени, вне фокуса, то они сделают два несовершенных снимка, абсолютно похожих друг на друга. Если два глаза — вне фокуса в одной и той же степени, то одинаковые изображения будут получены на сетчатке каждого, но изображение, полученное умом, может быть совершенно не похожим на них, будь то два глаза одного и того же человека или же глаза принадлежат двум разным людям. Если нормальный глаз смотрит на какой-нибудь объект сквозь очки, меняющие его рефракцию, то бледность цветов и размытость изображения будут одинаковыми и постоянными, но когда глаз имеет аномалию рефракции, эквивалентную той, что создается с помощью очков, то в этом случае объекты восприятия будут непостоянны и изменчивы.
Пациенту необходимо понимать то, что эти аберрации зрения, о которых рассказано более подробно в одной из последующих глав — это иллюзии и они не вызваны каким-либо дефектом глаза. Осознание этого — есть основа основ. Когда человек знает то, что это иллюзия, то менее вероятно, что он увидит ее снова. Когда он убедится, наконец, в том, что то, что он видит, он просто представляет, это поможет взять воображение под контроль, а так как совершенное представление невозможно без совершенной релаксации, то совершенное представление не только исправляет неправильную интерпретацию изображения на сетчатке, но и корректирует аномалию рефракции.
Воображение и память очень тесно связаны друг с другом, хотя отличия тоже имеются. Воображение зависит от памяти, потому что мы можем представить что-либо только так же хорошо, как хорошо мы можем это вспомнить. Вы не можете представить закат солнца, если только не видели его хотя бы однажды, и если вы постараетесь представить голубое солнце, которое вы никогда не видели, то станете миопиком, как это было подтверждено симультативной ретиноскопией. Ни воображение, ни память не могут быть совершенны, если только ум не находится в совершенном покое. Поэтому, когда воображение и память совершенны, зрение совершенно. Воображение, память и зрение — в действительности, одно и то же. Когда одно из них совершенно, то всё совершенно, а когда одно несовершенно, то и всё несовершенно. Если вы представите букву совершенно, то вы увидите букву и другие буквы рядом с ней более четкими, потому что невозможно расслабиться и представить, что вы видите букву совершенно, и в то же время напрягаться и на самом деле видеть ее несовершенно. Если вы представите совершенно черную точку на нижней части буквы, то вы увидите букву совершенно, потому что у вас не может быть совершенной ментальной картинки совершенной черной точки, которую можно было бы приложить к несовершенной букве. Однако, возможно, как было отмечено в предыдущей главе, что зрение может быть бессознательным. В некоторых случаях пациенты могут представлять точку совершенно, как демонстрирует ретиноскоп, без того, чтобы осознавать то, что они видят букву, и всегда требуется время, прежде чем они обретают способность осознавать это без потери при этом черной точки.
Когда на лечении находятся пациенты, готовые поверить в то, что можно представить буквы, и согласные их представить без старания увидеть или сравнивания того, что они видят с тем, что они представляют, что всегда возвращает напряжение, они, порой, достигают очень значительных результатов с помощью своего воображения. Некоторые пациенты сразу способны читать все буквы на нижней строке проверочной таблицы после того, как смогли представить то, что они видят одну букву совершенно черной и четкой. Большинство, однако, приходит в недоумение от увиденного, когда их зрение улучшается посредством воображения, и теряют все это. Уметь представлять то, что вы видите букву с совершенным зрением — это одно, совсем другое — быть способным видеть букву и другие буквы без потери контроля над воображением.
При миопии часто подтверждает свою эффективность следующий метод:
Сначала посмотрите на букву с того расстояния, где вы видите ее хорошо. Затем закройте глаза и вспомните букву. Повторяйте до тех пор, пока память не станет почти такой же хорошей, как и зрение, на близком расстоянии. Перейдите к проверочной таблице, находящейся на расстоянии двадцати футов, посмотрите на какую-нибудь чистую поверхность в футе или дальше в сторону от таблицы и снова вспомните эту букву. Сделайте то же самое в шести дюймах и в трех дюймах от таблицы. В последней точке заметьте, как выглядят буквы на таблице, то есть в эксцентрическом поле. Если память все еще остается совершенной, то они будут выглядеть черными в дымке, не серыми, и те, что находятся ближе всего к точке фиксации, будут чернее, чем более удаленные от нее. Постепенно уменьшайте расстояние между точкой фиксации и буквой до тех пор, пока не сможете смотреть на букву прямо перед собой и представлять, что видите ее так же хорошо, как и помните. Хорошо время от времени закрывать глаза и накладывать на них ладони рук во время практики и при этом вспоминать букву или точку идеально черными. Покой и ментальный контроль, обретаемые вами таким образом, помогут установить контроль, когда вы смотрите и на другие участки таблицы.
Пациенты, кому удается освоить этот метод, не способны осознавать во время представления совершенной буквы то, что, в то же время, они видят несовершенную букву и не теряются, когда их зрение становится лучше, благодаря воображению. Многие пациенты могут вспоминать в совершенстве, когда их глаза закрыты или когда они смотрят туда, где они не могут видеть букву, но как только они посмотрят на нее, они начинают напрягаться и теряют контроль над памятью. Поэтому, так как воображение зависит от памяти, то они не могут представить, что видят букву. В таких случаях я привык делать нечто похожее на то, что было описано в предыдущей главе. Я начинаю со слов, обращаясь к пациенту:
«Можете ли Вы представить черную точку на нижней части вот этой буквы и в то же время, когда представляете точку совершенно, можете ли Вы представить то, что Вы видите букву?»
Иногда они могут это сделать, но обычно у них не получается. В таком случае, я прошу их представить часть буквы, как правило, нижнюю. Когда у них начинает получаться представлять эту часть прямой, изогнутой или открытой, в зависимости от буквы, у них начинает получаться представлять бока и верхнюю часть, сохраняя при этом точку внизу. Но даже после того, как они сделали это, они могут все еще не уметь представлять всю букву без потери точки. Некоторых можно убеждать, поднося таблицу чуть ближе, а затем отодвигая ее дальше; когда смотрят на пустую поверхность, где нет ничего, что можно было бы увидеть, воображение улучшается, по мере того, как человек приближается к тому расстоянию, на котором его зрение наилучшее, потому что на этом расстоянии его глаза наиболее расслаблены. Когда нет ничего конкретного, что можно было бы увидеть, расстояние не имеет никакого значения, потому что не предпринимается никакого усилия для того, чтобы увидеть.
Для того, чтобы приободрить пациентов, пытающихся научиться представлять то, что они видят букву, кажется очень полезным, когда я говорю им снова и снова:
«Разумеется, ты не видишь букву. Я не прошу тебя увидеть ее. Я только прошу, чтобы ты представил, что ты видишь ее совершенно черной и совершенно четкой».
Когда пациенты приобретают способность видеть знакомую им букву с помощью воображения, у них получается применить этот же метод и к незнакомым буквам сразу же, как только какая-то часть буквы такая, как участок площадью с точку, может быть представлена совершенно черной, а вся буква — видимой черной, хотя зрительное восприятие этого факта, поначалу, может не длиться достаточно долго для того, чтобы пациент смог это осознать.
Стараясь различить незнакомые буквы, пациент обнаруживает, что невозможно представить что-либо в совершенстве, если только не представить то, что есть на самом деле. Это потому, что если буква или какая-то часть буквы представлена отличной от реальности, то ментальная картинка в таком случае будет неясной и непостоянной, точно такой же, как и буква, видимая несовершенно.
Способов воспрепятствовать воображению очень и очень много. Есть только один способ представить объект совершенно и бесконечное число способов представлять его несовершенно. Правильный способ легкий. Ментальная картинка представляемого объекта приходит так же быстро, как мысль, и может оставаться более или менее долго. Неправильный способ труден. Картинка приходит медленно, она и изменчива, и прерывиста. Это может быть продемонстрировано пациенту, если его сначала попросить представить или вспомнить черную букву так совершенно, как только это возможно с закрытыми глазами, а затем представить ту же букву несовершенно. Первое он обычно делает легко, но представить черную букву с четкими контурами серой, с размытыми краями и замыленными белыми пространствами внутри буквы будет очень сложно, и невозможно будет сформировать ее ментальную картинку так, чтобы эта картинка оставалась неизменной в течение достаточно длительного времени. Буква будет изменять цвет, форму и расположение в поле зрения точно так же, как это делает буква, которую видят несовершенно и точно так же, как и напряжение несовершенного зрения порождает дискомфорт и боль. Усилие представить несовершенно иногда вызывает боль. И, наоборот, чем ближе ментальная картинка буквы к совершенству, тем легче и быстрее она приходит и тем она более постоянна.
Несколько замечательных случаев излечения произошли с использованием воображения. Один пациент, доктор, носивший очки в течение сорока лет и который был не способен видеть большую «С» с расстояния двадцати футов, был вылечен за пятнадцать минут, просто представив то, что он видит буквы черными. Когда его попросили описать большую «С» с нескорректированным зрением, он сказал, что он видит ее серой и что белые части внутри нее были в тени серого óблака и что ему приходится даже догадываться о том, что у нее есть белая часть внутри. Ему сказали, что буква имеет черный цвет, она совершенно черная и что белая часть внутри нее — совершенно белая и без серого облачка. Я поднес таблицу ближе к нему, чтобы он мог увидеть, что это так и есть. Когда он снова посмотрел на букву издалека, он вспомнил ее черноту так хорошо, что смог представить то, что видел ее точно такой же черной, какой он видел ее вблизи с совершенно белым участком внутри, и это помогло ему увидеть букву на таблице совершенно черной и четкой. Таким же образом, он смог прочитать семидесятифутовую строку и так пошел вниз по таблице, пока где-то через пять минут не смог прочесть с расстояния в двадцать футов строку, которую глаз с нормальным зрением должен читать с расстояния в десять футов. Потом я дал ему читать шрифт «диамант». Буквы показались ему серыми, и он не смог их прочитать. Его внимание привлек тот факт, что буквы действительно были черными, и он тут же представил, что видит их черными, и тогда он смог прочитать их с расстояния в десять дюймов.
Объяснением такого удивительного превращения является обычная релаксация. Все нервы в теле пациента были расслаблены, когда он представил то, что видит буквы черными, и когда он стал осознавать то, что видит буквы на таблице, он продолжал контролировать свое воображение. Поэтому он не стал снова напрягаться и действительно увидел буквы такими черными, какими он их представил.
У пациента зрение не только не ухудшилось, но и продолжило улучшаться. Около года спустя, я навестил его в его офисе и спросил, как у него дела. Он ответил, что его зрение было прекрасным и вдаль, и вблизи. Он мог видеть легковые автомобили на противоположном берегу Гудзона и людей в них и он мог прочесть названия на лодках, идущих по реке, которые другие люди могли увидеть только через подзорную трубу. В то же время, у него не было трудностей с чтением газет, и для того, чтобы подтвердить это свое утверждение, он схватил газету и прочитал вслух несколько предложений. Я был поражен и спросил его, как он это сделал.
«Я сделал то, что Вы сказали мне делать», ответил он.
«Что я сказал Вам делать?» спросил я.
«Вы сказали читать таблицу Снеллена каждый день, что я и сделал, и читать мелкий шрифт в тусклом свете, что я тоже сделал».
Другой пациент, который имел высокую степень миопии, осложненную атрофией зрительного нерва, и которому не смогли помочь много врачей, поправился так быстро и таким чудесным образом с использованием своего воображения, что одним днем, будучи в офисе, он потерял контроль над собой полностью и, подняв проверочную таблицу, которую он держал в руке, швырнул ее через всю комнату.
«Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», воскликнул он. «Я не могу в это поверить. Возможность быть вылеченным и страх разочарования — этого я не смогу перенести».
Его с трудом удалось успокоить и убедить продолжить. Позже он смог прочитать маленькие буквы на проверочной таблице с нормальным зрением. Ему дали читать мелкий шрифт. Когда он посмотрел на шрифт «диамант», то сразу сказал, что его прочитать невозможно. Однако, ему было велено продолжать то же самое, что он делал, чтобы улучшить свое зрение вдаль. То есть, ему нужно было представить точку на одной части маленькой буквы в то время, как он смотрел на шрифт с расстояния в шесть дюймов. После проверки своей памяти точки несколько раз, он смог представить, что видел точку совершенно черной на одной из маленьких букв. Затем он потерял контроль над своими нервами снова и на вопрос «В чем проблема?» ответил:
«Я начинаю читать мелкий шрифт и поражаюсь этому так, что теряю контроль над собой».
В другом случае с женщиной, у которой была миопия высокой степени, осложненная начинавшейся катарактой, зрение улучшилось за несколько дней с 3/200 до 20/50. Вместо того, чтобы постепенно спускаться ниже по таблице, она сделала скачок с пятидесятифутовой строки сразу — к десятифутовой. Я поднес таблицу ближе к ней и попросил ее посмотреть на букву «О» с расстояния в три дюйма — расстояния, на котором она видела лучше всего, и представить то, что она видела точку внизу буквы, а низ буквы был самой черной частью буквы. Когда она смогла это сделать вблизи, расстояние начали постепенно увеличивать и увеличивали до тех пор, пока она не стала в состоянии видеть «О» с расстояния трех футов. Затем я поместил таблицу на расстояние в три фута, и она воскликнула:
«О, доктор, это невозможно! Буква настолько маленькая. Это так здорово, что я это делаю. Позвольте мне снова попробовать, сначала на более крупной букве».
Тем не менее, через пятнадцать минут она была в состоянии прочесть маленькую «о» на десятифутовой строке с расстояния в двадцать футов.
Глава XV. Перемещения и качания
Когда глаз с нормальным зрением смотрит на букву вблизи или вдали, то он может заметить, что эта буква пульсирует, либо двигается в различных направлениях: из стороны в сторону, вверх-вниз и по диагонали. Когда он переводит взгляд от одной буквы на таблице Снеллена к другой или перемещает взгляд с одной части буквы на другую, то не только сама буква, но и вся строка букв и вся таблица могут быть увиденными в движении из стороны в сторону. Это видимое движение происходит за счет того, что глаз, сам по себе, совершает перемещения, и это видимое движение всегда происходит в направлении, противоположном направлению перемещения глаз. Если человек посмотрит на верхнюю часть буквы, то буква будет находиться под линией его зрения, и поэтому будет видно, как буква перемещается вниз. Если посмотреть на нижнюю часть буквы, то все остальное будет находиться над линией зрения, и будет видно, как буква перемещается вверх. Если посмотреть на левую часть буквы, то вся буква будет справа от линии зрения и эта буква переместится вправо. Если посмотреть на правую часть буквы, то вся буква окажется слева от линии зрения и можно будет увидеть ее перемещение влево.
Люди с нормальным зрением редко осознают эту иллюзию и могут испытывать трудности при попытке продемонстрировать себе это. Но в каждом из случаев, которые мне приходилось наблюдать, спустя долгое или не очень долгое время, им всегда удавалось это сделать. Когда зрение несовершенно, буквы могут оставаться неподвижными или даже перемещаться в одном направлении с направлением перемещения взгляда.
Для глаза невозможно фиксировать взгляд в одной точке дольше, чем на долю секунды. Если он пытается это сделать, то он начинает напрягаться, и зрение ухудшается. Это легко можно продемонстрировать, если пытаться удерживать одну часть буквы достаточно долго. Вне зависимости от того, насколько хорошее зрение, буква начнет становиться менее четкой или вообще исчезнет. Это произойдет очень быстро, а усилие удерживать часть буквы может даже вызвать боль. В исключительных случаях, людям, казалось бы, удается очень долго удерживать внимание в одной точке. Они сами думают, что они удерживают ее, но все только потому, что их глаз бессознательно перемещается и перемещается так быстро, что объекты в одно и то же время кажутся видимыми одинаково хорошо.
Перемещения глаза с нормальным зрением обычно не всегда заметны, но при непосредственном наблюдении с помощью офтальмоскопа их всегда удается продемонстрировать. Если один глаз исследуется с помощью этого прибора, в то время как другой разглядывает небольшой участок прямо перед собой, то исследуемый глаз, следующий за движениями другого, виден перемещающимся в глазнице в различных направлениях: из стороны в сторону, вверх и вниз. Если зрение нормальное, то эти движения очень и очень быстрые и при этом отсутствует какое-либо проявление усилия. Перемещения глаза с несовершенным зрением, наоборот, более медленные, диапазон амплитуд их движений шире, а сами движения резкие и совершаются с заметным усилием.
Также можно продемонстрировать то, что глаз способен и на перемещения такой скорости, которую не может измерить офтальмоскоп. Нормальный глаз способен прочесть четырнадцать букв на нижней строке таблицы Снеллена с расстояния десяти или пятнадцати футов в неярком свете так быстро, что все они кажутся видимыми одинаково хорошо сразу. Еще было продемонстрировано то, что для того, чтобы распознать буквы при таких условиях, необходимо сделать около четырех перемещений для каждой буквы. Вблизи, даже если одна часть буквы видна лучше остальных, все остальное может быть увидено достаточно хорошо для того, чтобы его можно было бы распознать. Но издалека невозможно распознать буквы, если только не перемещать взгляд от верхней части буквы к нижней ее части и от одного ее края — к другому. Ему нужно также перемещаться от одной буквы — к другой, делая при этом около семнадцати перемещений за одну долю секунды.
Строка маленьких букв на таблице Снеллена может быть короче одного фута в длину и высотой в дюйм. И если требуется семнадцать перемещений в долю секунды для того, чтобы увидеть ее всю сразу, то нужно много тысяч, чтобы увидеть всю площадь одного кадра размером с экран, со всеми деталями — людьми, животными, лошадьми или деревьями, в то время как для того, чтобы увидеть шестнадцать таких площадей в секунду, как это происходит при просмотре кинофильмов, перемещения должны происходить с такой скоростью, которую едва ли можно себе представить. К тому же, признают, что нынешняя скорость съемки и показа кинофильмов — слишком медленная. По словам специалистов, результаты были бы гораздо лучше при увеличении скорости до двадцати, двадцати двух или двадцати четырех кадров в секунду.
Человеческий глаз способен не только на такие скорости быстродействия безо всякого присутствия усилия или напряжения при этом. Но лишь только тогда, когда глаза и ум отдыхают, они работают с максимальной эффективностью. Правда и то, что каждое движение глаз воспроизводит аномалию рефракции, но когда движение короткое, оно очень легкое, и обычно перемещение настолько быстрое, что аномалия рефракции не длится достаточно долго для того, чтобы ее можно было бы обнаружить при помощи ретиноскопа. Ее существование можно продемонстрировать, только если снизить скорость движений до менее, чем четырех или пяти в секунду. Промежуток времени, во время которого глаз находится в покое, намного больше, чем тот, в течение которого присутствует аномалия рефракции. Следовательно, когда глаз перемещается нормально, она не обнаруживается. Чем быстрее бессознательные перемещения глаза, тем лучше зрение. Но если человек будет стараться осознать слишком быстрые перемещения, то возникнет напряжение.
Совершенное зрение невозможно без непрерывных перемещений глаза, и такие перемещения являются яркой иллюстрацией ментального контроля, необходимого для нормального зрения. Для того, чтобы подумать о тысячах вещей за долю секунды, необходим совершенный ментальный контроль; и каждая точка фиксации должна присутствовать в мыслях отдельно от других, потому что невозможно думать о двух вещах или о двух частях одного и того же объекта в одно и то же время совершенно. Глаз с несовершенным зрением пытается сделать невозможное, смотря неподвижно на одну и ту же точку достаточно долго, а именно, пялится. Когда он смотрит на неизвестную букву и не видит ее, он продолжает смотреть на нее с усилием увидеть ее лучше. Такие усилия всегда заканчиваются неудачей и являются важным фактором в воспроизведении несовершенного зрения.
Поэтому одним из лучших методов улучшения зрения является сознательная имитация бессознательных перемещений нормального глаза и осознание иллюзии движения, создаваемой такими перемещениями. Будь то несовершенное или нормальное зрение, сознательные перемещения и качания — это огромная помощь и польза для глаз, так как не только несовершенное зрение можно улучшить этим способом, но и также может быть улучшено нормальное зрение. Когда зрение несовершенно, перемещения, если они выполнены правильно, приводят к такому же расслаблению глаз, как и пальминг, и всегда уменьшают или корректируют аномалии рефракции.
Глаз с нормальным зрением никогда не пытается удерживать одну точку дольше, чем на долю секунды, а когда он перемещает взгляд, как описано в главе «Центральная Фиксация», он всегда видит предыдущую точку фиксации хуже. Когда он перестает быстро перемещаться и видеть предыдущую точку фиксации хуже, зрение перестает быть нормальным, а качание либо пропадает, либо удлиняется, а иногда и меняет направление на противоположное. В этих фактах и лежит основной принцип лечения с помощью перемещений.
Для того, чтобы увидеть предыдущую точку фиксации хуже, глазу с несовершенным зрением приходится смотреть дальше от нее, чем это делает глаз с нормальным зрением. Например, если он перемещается на расстояние в четверть дюйма, то он может увидеть предыдущую точку фиксации так же хорошо или еще лучше, чем раньше, и, вместо того, чтобы расслабиться после такого перемещения, его напряжение усилится, не будет наблюдаться качания и зрение станет хуже. В паре дюймов он, возможно, сможет отпустить первую точку, и если никакая точка не удерживается дольше, чем на долю секунды, то результатом такого перемещения будет расслабление и может появиться иллюзия качания. Чем короче перемещение, тем лучше, но даже очень длинное перемещение — три фута и больше — будет помощью для тех, кто не может выполнить более короткого перемещения. Когда пациент способен выполнять короткое перемещение, длинное перемещение, наоборот, ухудшает зрение. Качание — доказательство того, что перемещение выполнено правильно, и когда оно возникает, зрение всегда улучшается. Можно совершать перемещения, не имея при этом улучшения зрения, но невозможно воспроизвести иллюзии качания без улучшения, и когда это может быть сделано при помощи длинного перемещения, то его можно сокращать до тех пор, пока пациент не сможет выполнять перемещения от верхней до нижней части самой маленькой буквы на таблице Снеллена или где-то еще и добиваться качаний. Позже он, возможно, сможет осознавать качание букв без сознательных перемещений взгляда.
Не имеет значения то, насколько несовершенно зрение. Всегда можно переместить взгляд и создать качание и при этом предыдущая точка фиксации оставаться видимой хуже. Даже диплопия и полиплопия[64] не мешают воспроизводить качания с некоторыми улучшениями зрения. Обычно глаз с несовершенным зрением может перемещаться от одной стороны таблицы — к другой или от точки над таблицей — к точке под ней и наблюдать, что в первом случае видно, как таблица двигается из стороны в сторону, тогда как во втором случае видно ее перемещение вверх и вниз.
Когда пациенты имеют высокие степени эксцентрической фиксации, может появиться необходимость — для того, чтобы помочь им увидеть хуже, когда они перемещают взгляд — использовать некоторые методы, описанные в главе «Центральная Фиксация». Однако, обычно пациенты, которые не способны видеть хуже предыдущую точку фиксации во время выполнения перемещений издалека, хорошо это делают вблизи, так как их зрение там наилучшее не только при миопии, но часто и при гиперметропии. Когда качание может быть воспроизведено вблизи, расстояние может постепенно увеличиваться до того момента, когда то же самое можно будет сделать с расстояния двадцати футов.
После того, как глазам дан отдых при помощи их закрывания и наложения на них ладоней рук, перемещения и качания часто выполняются с бóльшим успехом. С помощью этого метода попеременного отдыха глаз и последующего выполнения перемещений люди с очень несовершенным зрением иногда обретали временное или постоянное излечение за несколько недель.
Перемещения могут быть выполнены медленно или быстро, в зависимости от состояния зрения. В самом начале пациент, скорее всего, будет делать усилие, если будет выполнять их слишком быстро, и точка, от которой он уводит свое внимание, не будет видна хуже той, куда перемещается его взгляд, и не будет наблюдаться качания. Как только наступят улучшения, скорость можно будет увеличить. Однако, обычно бывает невозможным осознать качание, если перемещение совершается со скоростью, быстрее, чем два или три раза в секунду.
Ментальная картинка какой-нибудь буквы, как правило, может быть представлена для того, чтобы качания выполнялись более качественно. Буква на проверочной таблице для этого подходит идеально. Время от времени, встречаются пациенты, которым свойственно обратное, но у большинства пациентов ментальное качание, поначалу, получается проще, чем качание визуальное. И когда они обретают способность выполнять качания таким образом, то выполнять качания букв на таблице им становится проще. Чередуя ментальное качание с визуальным и с выполнением перемещений, подчас, достигается быстрый прогресс. С совершенствованием релаксации, ментальное качание может начать укорачиваться и будет укорачиваться до тех пор, пока не позволит представить и увидеть, как качается буква размера буквы газетного шрифта. Когда это удается сделать, то это оказывается гораздо легче, нежели тогда, когда наблюдаются качания буквы большого размера, и многие пациенты обрели значительные улучшения зрения, благодаря именно этому.
Все люди, вне зависимости от того, насколько сильную аномалию рефракции они имеют, когда выполняют перемещения и качания успешно, как демонстрирует ретиноскоп, они исправляют зрение частично или полностью хотя бы на долю секунды. Этот промежуток времени может быть настолько невелик, что пациент не осознает улучшения своего зрения. Но он может это представить, что поможет ему продлить релаксацию так долго, что он сможет осознать то, что его зрение улучшилось. Например, пациент после того, как отведет взгляд от таблицы и посмотрит куда-нибудь в сторону, может снова посмотреть обратно на большую «С» и на долю секунды его аномалия рефракции будет уменьшена или исправлена, как это было продемонстрировано с использованием ретиноскопа. Но он все еще может и не осознавать того, что его зрение улучшилось. Однако, с помощью представления того, что букву «С» видно лучше, можно продлить момент релаксации на промежуток времени, достаточный для того, чтобы осознание пришло.
Во время успешного выполнения качаний — и ментальных и визуальных — пациент может начать осознавать то чувство релаксации, которое проявляется в ощущении качания всего вокруг, то есть универсального качания. Это ощущение связано со всеми объектами, существование которых способен осознавать пациент. Движение может быть представлено в любой части тела, к которой непосредственно обращено его внимание. Оно может относиться к стулу, на котором сидит пациент, или к другому находящемуся в комнате или где-то еще объекту, который пациент может вспомнить. Строение, город, весь мир, на самом деле, все, что угодно, может наблюдаться, что оно совершает качания. Когда пациенту приходит осознание этого универсального качания, он теряет воспоминание объекта, с которого он начал выполнение качания, но все то время, что он способен осуществлять движение в направлении, противоположном направлению, собственно, движения глаз или движения, представленного в воображении, релаксация все это время присутствует. Однако, при изменении направления напряжение возвращается. Представить универсальное качание с закрытыми глазами несложно, и некоторые пациенты очень быстро обретают способность это делать и когда их глаза открыты. Позже чувство релаксации, сопровождающее качание, может быть реализовано без осознания последнего, но качание может быть всегда воспроизведено, когда пациент думает о нем.
Только по одной единственной причине может не получиться воспроизвести качание — из-за напряжения. Некоторые люди усилием пытаются раскачать буквы. Такие попытки всегда безрезультатны. Глаза и ум не качают буквы, БУКВЫ КАЧАЮТСЯ САМИ. Глаз может свободно совершать свои перемещения — это движение мышц, вызванное моторным импульсом. Но качание обусловлено слаженной работой мышц, самих по себе, которая имеет место тогда, когда глаза совершают нормальные перемещения. Это не создает релаксацию, но является доказательством ее присутствия, и поскольку оно, само по себе, не имеет никакой значимости, как и черная точка, тем не менее, оно очень важно, так как является показателем того, что релаксация устанавливается.
Следующие методы выполнения перемещений оказались полезными в различных случаях:
№ 1 -
(а) Посмотрите на какую-нибудь букву.
(б) Переведите взгляд на букву, находящуюся на той же строке и расположенную на достаточном расстоянии от первой буквы, так, чтобы первую букву было видно хуже.
(в) Посмотрите снова на № 1 и увидьте № 2 хуже.
(г) Смотрите поочередно на буквы в течение нескольких секунд, видя при этом хуже ту букву, на которую вы не смотрите.
Если получилось сделать правильно, то обе буквы становятся видны лучше и выглядят так, как будто бы они движутся из стороны в сторону в направлении, противоположном направлению движения глаза.
№ 2 -
(а) Посмотрите на какую-нибудь большую букву.
(б) Посмотрите на букву поменьше, находящуюся далеко от первой буквы. При этом большая буква должна быть видна хуже.
(в) Посмотрите снова на большую букву и увидьте ее лучше.
(г) Повторите полдюжины раз.
Если удалось сделать правильно, то обе буквы становятся видны лучше и кажется, что таблица перемещается вверх-вниз.
№ 3 -
Перемещая взгляд вышеописанными методами, пациент учится видеть одну букву строки лучше, чем другие буквы, и обычно может различать ее в проблесках. Для того, чтобы видеть букву непрерывно, необходимо научиться перемещать взгляд от верхней части буквы к ее нижней части или от нижней части буквы к ее верхней части, видя при этом ту часть, на которую не направлен взгляд, хуже и воспроизводя при этом иллюзию вертикального качания.
(а) Смотрите на точку, которая находится на достаточном расстоянии над буквой так, чтобы можно было бы видеть низ буквы, или же всю букву, хуже.
(б) Смотрите на точку, находящуюся на достаточном расстоянии под нижней частью буквы так, чтобы видеть верхнюю часть буквы, или же всю букву целиком, хуже.
(в) Повторите полдюжины раз.
Поделиться книгой: