Помоги проекту - поделись книгой:
Излечение пресбиопии (см. Главу ХХ) должно быть также добавлено к клиническим свидетельствам против принятой теории аккомодации. Согласно теории о том, что хрусталик является фактором в аккомодации, такие излечения должны быть абсолютно невозможными. Факт того, что отдых глаз улучшает зрение при пресбиопии, был замечен остальными, и его отнесли к предположительному факту того, что отдохнувшая цилиарная мышца способна на короткое время влиять на затвердевший хрусталик. Но когда можно понять, если это происходит на какие-то мгновения на ранних стадиях этого состояния, то что не поддается пониманию, так это то, что этими средствами получают постоянные облегчения этих состояний, или что на хрусталики, которые, как говорят, "тверды как камень", даже на одно мгновение это не должно оказать никакого воздействия.
Сила истины в собранных в ее пользу фактах. Любая рабочая гипотеза подтверждает свою несостоятельность быть истиной, если хотя бы единственный факт не соответствует ей. Общепринятой теории аккомодации и причин аномалий рефракции еще необходимо объяснить огромное количество фактов. В течение более чем тридцати лет клинического опыта я не наблюдал ни одного факта, который бы не был в соответствии с моим убеждением в том, что хрусталик и цилиарная мышца ничего общего с аккомодацией не имеют и что изменения формы глазного яблока, от которых зависят аномалии рефракции, не постоянны. Моих клинических наблюдений достаточно для того, чтобы продемонстрировать этот факт. Они также достаточны для того, чтобы показать, как аномалии рефракции можно воспроизвести намеренно, и то, как они могут быть вылечены временно, на несколько мгновений или постоянно, путем непрерывного лечения.
Глава VII. Непостоянство рефракции глаза
Теория о том, что аномалии рефракции возникают в результате постоянной деформации глазного яблока, естественно, наталкивает не только на вывод о том, что аномалии рефракции — постоянные состояния, но и о том, что нормальная рефракция также непрерывна. Поскольку эта теория принята практически во всем мире за факт, то неудивительно, что нормальный глаз обычно рассматривается как совершенная машина, всегда находящаяся в хорошем рабочем состоянии. Не имеет значения то, смотрит ли он на незнакомый или на знакомый объект, в ярком или тусклом освещении, в приятной или неприятной обстановке, даже в состоянии нервного напряжения или заболевает, от нормального глаза ожидают того, что он будет иметь нормальную рефракцию и нормальное зрение все время. Факты, в действительности, не соответствуют этой точке зрения, но они успешно объясняют противоречия с цилиарной мышцей, и если общепринятое объяснение не сработает, то все, без исключения, факты будут проигнорированы.
Однако, когда мы понимаем то, как форма глазного яблока контролируется внешними мышцами и как мгновенно оно реагирует на их действия, то легко можно увидеть, что ни одно состояние рефракции, будь оно нормальным или же аномальным, оно не может быть постоянным. Этот вывод подтвержден при помощи ретиноскопа. Я наблюдал эти факты очень давно, еще до того, как провел эксперименты, описанные в предыдущих главах, и уже тогда давал удовлетворительное объяснение этому. В течение тридцати лет, посвященных изучению рефракции, я обнаружил мало людей, умевших поддерживать совершенное зрение более, чем на несколько минут за один раз, даже в самых благоприятных условиях, и я часто видел, как рефракция изменялась полдюжины раз или чаще за одну секунду, диоптрии изменялись в широком диапазоне от двадцати диоптрий миопии до нормальной рефракции.
Подобным образом, я не нашел таких глаз, которые бы имели непрерывную или не изменяющуюся аномалию рефракции. Все люди с аномалиями рефракции имеют в различные промежутки дневного и ночного времени моменты нормального зрения, когда их миопия, гиперметропия или астигматизм полностью исчезают. Форма аномалии рефракции также изменяется, миопия даже переходит в гиперметропию, а одна форма астигматизма переходит в другую.
Из двадцати тысяч школьников, обследованных в течение одного года, более половины имели нормальное зрение, которое, временами, переходило в совершенное, но ни один из них не имел совершенного зрения в каждом глазу все время в течение дня. Их зрение могло быть хорошим с утра и несовершенным — вечером или несовершенным — утром и совершенным — вечером. Многие дети могли читать одну проверочную таблицу Снеллена с совершенным зрением, не сумев при этом так же идеально увидеть другую. Многие также могли читать некоторые буквы алфавита очень хорошо, тогда как не могли различать другие буквы того же размера при тех же условиях. Степень их несовершенного зрения изменялась в широких пределах — от одной третьей до одной десятой и ниже. Его продолжительность также изменялась. При некоторых условиях оно могло продолжаться всего несколько минут и меньше, при других же условиях ребенок мог вообще не видеть, что написано на школьной доске, несколько дней, недель и даже дольше. Зачастую, все ученики какого-либо класса так же сильно были этому подвержены.
Среди младенцев было отмечено подобное состояние. Большинство исследователей обнаружили, что младенцы — гиперметропики. Некоторые нашли младенцев миопиками. Мои личные наблюдения определили, что рефракция новорожденных постоянно изменяется. Один ребенок исследовался с помощью атропина четыре дня подряд, начиная с двух часов после его рождения. Трех процентный раствор атропина был закапан в оба глазика, зрачок был максимально расширен, и другие физиологические симптомы действия атропина также присутствовали. Первое обследование выявило состояние смешанного астигматизма. На второй день был сложный гиперметропический астигматизм, а на третий день — сложный миопический астигматизм. На четвертый день один глаз был нормальным, а другой показал простую миопию. Подобные изменения были замечены и во множестве других случаев.
То, что имеет место в случаях с детьми и младенцами, относится, в равной степени, и ко взрослым всех возрастов. Люди старше семидесяти лет страдают от потери зрения различной степени и силы, и в таких случаях ретиноскоп всегда регистрирует присутствие аномалии рефракции. Один мужчина восьмидесяти лет с нормальными глазами и обычным нормальным зрением, переживал периоды несовершенного зрения, которые могли длиться от нескольких минут до получаса или же дольше. Ретиноскопия в такие моменты всегда регистрировала наличие миопии в четыре диоптрии и выше.
Во время сна рефракционное состояние глаза редко, если вообще бывает, нормальным. Люди, чья рефракция в норме во время бодрствования, воспроизводят миопию, гиперметропию и астигматизм во время сна. У людей, имеющих аномалии рефракции во время бодрствования, аномалия рефракции во время сна усугубляется. Как раз поэтому, когда утром люди просыпаются, чувствуется более сильная усталость глаз, нежели в другое время суток, или могут даже наблюдаться сильные головные боли. Когда человек находится под действием эфира или хлороформа или в бессознательном состоянии по какой-либо другой причине, аномалии рефракции также возникают или усугубляются.
Когда глаз смотрит на незнакомый объект, всегда возникает аномалия рефракции. Отсюда и пресловутая усталость, обусловленная просмотром картин и других объектов в музее.
Дети с нормальными глазами, которые могут в совершенстве читать маленькие буквы высотой в четверть дюйма с расстояния в десять футов, всегда имеют проблемы с чтением незнакомых надписей на школьной доске, хотя буквы могут быть высотой в два дюйма. Незнакомая карта или любая карта производят такой же эффект. Я еще не видел ребенка или учителя, который бы смотрел на карту издалека без того, чтобы стать близоруким. Считалось, что готический шрифт был повинен в таком большом количестве случаев ухудшения зрения, что, в частности, это явление назвали «Готическим расстройством». Но если немецкий ребенок пытался читать латинский шрифт, он тут же становился гиперметропиком. Готический шрифт, или же греческие или китайские знаки будут оказывать одинаковый эффект на ребенка или на другого человека, привыкшего к латинским буквам. Кон отверг идею о том, что готическое написание было трудно читаемым.[51] Наоборот, он всегда находил «приятным, после длительного процесса чтения монотонного латинского шрифта, вернуться к нашему, нежно любимому, готическому». Так как готические знаки были более знакомы ему, нежели какие-либо другие, он находил их успокаивающими для глаз. «Привычка», как он верно заметил, «имеет много общего с трудностью». Дети, которые учатся читать, писать, рисовать или шить, всегда страдают от дефектного зрения из-за не виданных ими ранее линий или объектов, с которыми они работают.
Неожиданный взгляд на яркий свет или быстрые или внезапные изменения его интенсивности, скорее всего, будут способствовать возникновению в нормальном глазу несовершенного зрения, которое в некоторых случаях будет продолжаться неделями и месяцами (см. главу XVII).
Шум также является частой причиной дефектного зрения в нормальном глазу. Все люди видят несовершенно, когда слышат неожиданные громкие звуки. Знакомые звуки не ухудшают зрения, но незнакомые всегда этому способствуют. Сельские ребятишки из тихих школ могут страдать дефектами зрения в течение достаточно долгого времени после переезда в шумный город. В школе они не могут хорошо справляться с заданиями из-за слабого зрения. Это, конечно, явная несправедливость со стороны учителей и других людей, если они ругают, наказывают или унижают таких детей.
В условиях психического или физического дискомфорта, такого, как боль, кашель, жар, дискомфорта от жары или холода, депрессии, гнева или беспокойства, всегда возникают аномалии рефракции в нормальном глазу или усиливаются, если присутствовали раньше.
Непостоянство рефракции глаза является причиной необъяснимых никак иначе происшествий. Когда людей сбивает на дороге автомобиль или трамвай, это часто происходит из-за того, что они страдали временной потерей зрения. Столкновения на железных дорогах или в море, провалы военных операций, авиационные катастрофы и так далее часто возникают из-за того, что кто-то из ответственных лиц страдал временной потерей зрения.
К этой причине, в значительной степени, должна быть также отнесена нестыковка фактов, которую замечал любой изучавший этот вопрос с использованием данных статистики о возникновении аномалий рефракции. Насколько мне известно, это еще никогда не принималось во внимание никем из исследователей данного вопроса. К тому же, результаты любого подобного исследования должны быть жестко привязаны к тем условиям, в которых оно проходило. Можно взять самые лучшие глаза в мире и проверить их таким образом, что человека с таким зрением не возьмут в армию. А проверка зрения, которое изначально заведомо хуже нормального, может быть произведена таким образом, что через несколько минут тестирования, зрение становится таким, что человек может идеально прочитать проверочную таблицу.
Глава VIII. Что с нами делают очки
Флорентийцы, без сомнения, ошиблись, предположив, что их земляк (см. на странице v) был изобретателем линз, которые сейчас повсеместно используются для коррекции аномалий рефракции. Было много споров о возникновении этих приспособлений, но считалось, что они были известны задолго до изобретений Сальвино Д'Армати. Римляне, в конце концов, должны были что-то знать из области искусства совершенствования зрительной силы глаза, так как Плиний рассказывал нам о том, что Нерон имел обыкновение смотреть игры в Колизее через устройство, состоявшее из вогнутых драгоценных камней, заключенных в кольцо, именно для этой цели. Однако, если современники верили в то, что Сальвино из рода Армати был первым, кто создал эти вспомогательные средства для зрения, тогда справедливо, что они молятся за отпущение его грехов. Потому что, в действительности, одним людям очки дают улучшенное зрение и облегчение болей и дискомфорта, другим же они обеспечивают дополнительные страдания. Очки всегда приносят больший или меньший вред, и даже самые лучшие очки никогда не смогут улучшить зрение до нормального.
То, что очки не могут улучшить зрение до нормального, может очень легко быть продемонстрировано, если посмотреть на любой цвет через сильное выпуклое или вогнутое стекло. Будет замечено, что цвет всегда менее интенсивный, чем тогда, когда на него смотрит невооруженный глаз, и поскольку восприятие формы зависит от восприятия цвета, следовательно, и цвет, и форма будут менее отчетливо видны в очках, чем без них. Даже плоское стекло ухудшает восприятие и цвета, формы, как знает каждый, кто когда-либо смотрел в окно. Женщины, носящие очки при незначительных дефектах зрения, часто замечают, что очки ухудшили, в большей или меньшей степени, их способность различать цвета. А в магазине можно заметить то, что они снимают очки, если хотят подобрать образцы точно по цвету. Если же зрение имеет серьезный дефект, то в очках цвет может быть увиден лучше, чем без них.
То, что очки должны повреждать глаза, очевидно из факта, данного в предыдущей главе. Никто не может видеть сквозь них, если только не воспроизведет степень аномалии рефракции, корректировать которую были созданы эти очки. Но аномалии рефракции, если глаз предоставлен сам себе, никогда не постоянны. Поэтому, если кто-то обретает хорошее зрение с помощью вогнутой, либо выпуклой или астигматической линзы, то это означает, что он постоянно должен поддерживать одну и ту же аномалию рефракции, которую невозможно поддерживать постоянной никак иначе. От этого можно ожидать только одного — того, что состояние будет ухудшаться, а именно это мы и наблюдаем в действительности. После того, как однажды люди начинают носить очки, сила, необходимая для поддержания остроты зрения, установленной с помощью первой пары очков, в большинстве случаев, уверенно возрастает. Люди с пресбиопией, надевшие очки из-за неспособности читать маленький шрифт, слишком часто обнаруживают то, что после того, как они какое-то время походили в своих очках, они уже не могут делать то, что у них хорошо получалось до того, а именно — прочесть более крупный шрифт без очков. Человек с миопией, который видит 20/70 на таблице, и который надевает очки, дающие ему зрение 20/20, может обнаружить, что через неделю его невооруженное зрение падает до 20/200, и у нас есть свидетельства доктора Сидлера-Хюгуенина из Цюриха[52] о том, что из тысяч миопиков, которых он лечил, большинство получало решительные ухудшения зрения, несмотря на все мастерство врача, которое он применял, прописывая им очки.
Когда люди разбивают очки и ходят без них неделю или две, они часто обнаруживают, что их зрение улучшилось. На самом деле, зрение всегда улучшается, в большей или меньшей степени, когда человек перестает их носить, хотя этот факт можно наблюдать не всегда.
То, что очки противоестественны для человеческого глаза — это факт, который никто не может и пытаться отрицать. Каждый окулист знает о том, что пациентам приходится «привыкать» к очкам и что иногда им вообще не удается этого сделать. Пациенты с высокими степенями миопии и гиперметропии имеют огромные трудности с привыканием к полной коррекции и, зачастую, не способны этого сделать. Сильные вогнутые линзы очков, необходимые при миопии высокой степени, приводят к тому, что все объекты кажутся гораздо более меньшего размера, чем на самом деле, тогда как выпуклые линзы увеличивают их. Это неприятные вещи, которые нельзя преодолеть. Некоторые пациенты с высокими степенями астигматизма страдают от очень неприятных ощущений, когда впервые надевают очки. По этой причине в одной из брошюр о «Сохранении Зрения», опубликованной Министерством Здравоохранения и Государственной Инструкцией Американской Медицинской Ассоциации, было предупреждение о том, что «привыкать к ним нужно дома, прежде чем приступать к выполнению дел, где любая оплошность могла бы стать причиной серьезной аварии»[53]. Обычно эти трудности преодолеваются, но зачастую — нет, а иногда случается так, что те, кто достаточно хорошо чувствует себя в очках днем, никогда не могут с тем же успехом привыкнуть к очкам в ночное время.
Все очки, в большей или меньшей степени, уменьшают площадь поля зрения. Даже в очень слабых очках пациенты не способны видеть четко, если только не смотрят через центр линзы, а оправа должна располагаться под правильными углами к линии зрения, и если этого не получается сделать, то не только становится видно хуже, но и иногда возникают такие нервные симптомы, как головокружение и головная боль.
Поэтому эти люди не могут свободно поворачивать глаза в разных направлениях. Это правда, что очки сейчас разрабатываются таким образом, что, теоретически, является возможным смотреть через них под любым углом, но на практике они редко приводят к желаемому результату.
Трудность, связанная с сохранением очков в незагрязненном состоянии — одно из незначительных неудобств, которые доставляют очки, но, тем не менее, это — самое досадное. Во влажную и дождливую погоду осадки оседают на стеклах, ухудшая видимость. В жаркие дни испарение влаги с кожи может оказывать похожий эффект. Часто в прохладные дни они замутняются из-за влаги, образующейся, когда человек дышит. Каждый день они подвержены загрязнению пылью и влагой, прикосновениям пальцев, которого бывает не избежать при обращении с очками, поэтому они редко могут позволить абсолютно беспрепятственно видеть рассматриваемые объекты.
Отражения яркого света от очков часто очень сильно раздражают и могут быть опасны при нахождении на улице.
Солдаты, моряки, атлеты, рабочие и дети испытывают огромные трудности с очками, потому что их активная жизнь не только приводит к разбиванию очков, но и часто выбрасывает их из фокуса, в частности, когда очки используются для коррекции астигматизма.
Факт того, что очки очень сильно уродуют, может показаться не достойным обсуждения в публикации медицинской тематики, но все же психический дискомфорт не улучшает ни общего здоровья организма, ни зрения. И в то время как мы продвинулись так далеко вперед к тому, чтобы сделать добродетель из того, что мы принимаем за необходимость — как некоторые из нас действительно и приняли очки за привлекательный аксессуар: эти огромные круглые линзы в уродливых черепаховых оправах абсолютно в моде в настоящее время — все же остаются некоторые неизвращенные умы, для которых ношение очков является умственной пыткой, и зрение в них они считают очень и очень неприемлемым. Большинство людей, к сожалению, итак достаточно уродливо даже без очков, а уродовать действительно прекрасные человеческие лица подобными приспособлениями, без сомнения, так же плохо, как облагать импортной пошлиной произведение искусства. А надеть очки на ребенка будет достаточным для того, чтобы заставить ангелов плакать.
Вплоть до предыдущего поколения людей очки использовались только для того, чтобы помогать людям с дефектным зрением видеть, сейчас же их прописывают огромному количеству людей, которые могут видеть так же хорошо и даже лучше без них. Как я объяснял в главе I, гиперметропический глаз, как принято считать, способен, более или менее, преодолевать собственные трудности, изменяя кривизну хрусталика действием цилиарной мышцы. Глаз с простой миопией не считают обладающим такой способностью, так как увеличение выгнутости хрусталика, которое предполагается как единственное, что происходит при усилии совершить аккомодацию, только бы усугубило процесс. Но миопия обычно сопровождается астигматизмом, и считается, что это может быть частично преодолено путем изменения кривизны хрусталика. Таким образом, теория приводит нас к выводу о том, что глаз, имеющий аномалию рефракции, будучи открытым, практически никогда не свободен от аккомодационных усилий. Другими словами, принято, что предполагаемая мышца аккомодации должна нести не только нормальное бремя изменения фокуса глаза для зрения на различных расстояниях, но и дополнительное бремя, то есть компенсировать аномалии рефракции. Подобная адаптация, если бы она имела место на самом деле, естественно, вызвала бы очень сильное напряжение нервной системы. И это для того, чтобы ослабить напряжение, которое принято считать источником функциональных нервных расстройств, и улучшить зрение — вот для чего они прописывают очки.
Однако, было продемонстрировано то, что хрусталик не является фактором ни в воспроизведении аккомодации, ни в коррекции аномалий рефракции. Поэтому ни при каких условиях не может существовать напряжения цилиарной мышцы, которое было бы необходимо расслабить. Также было продемонстрировано то, что когда зрение нормальное, аномалии рефракции отсутствуют и внешние мышцы глаза находятся в состоянии покоя. Поэтому в этих случаях не может быть напряжения внешних мышц глаза, которое необходимо было бы устранить. Когда присутствует напряжение этих мышц, очки могут скорректировать это через рефракцию, но напряжение, само по себе, никуда не исчезает. Наоборот, как было показано, они должны усугублять напряжение. Тем не менее, люди с нормальным зрением, носящие очки для облегчения предполагаемого мышечного напряжения, часто получают помощь от очков. Это есть яркая иллюстрация влияния ментального внушения. Плоское стекло, если оно вселит такую же веру, может принести точно такой же результат. На самом деле, многие пациенты говорили мне о том, что они получали облегчение различных видов дискомфорта с помощью очков, которые оказывались простым плоским стеклом. Одним из этих пациентов был оптик, который сам носил очки и не был под воздействием каких-либо иллюзий на их счет, еще он уверял меня в том, что, когда он не носил своих очков, его мучили головные боли.
Некоторые пациенты очень легко поддаются внушению и верят в то, что ты можешь облегчить их дискомфорт или улучшить их зрение с помощью практически любых очков, которые ты хочешь на них надеть. Я видел людей с гиперметропией, носящих очки для миопии, чувствующих себя в них очень комфортно, и людей без астигматизма, получающих огромное удовлетворение от ношения очков, корректирующих этот дефект.
Ландольт упоминает случай с пациентом, который четыре года носил призмы от недостаточности внутренней прямой мышцы и который находил их абсолютно необходимыми для работы, хотя вершины были у носа. В рецепте, выписанном пациенту, были обычные призмы с вершинами к вискам. Но оптик совершил ошибку, которая, по причине удовлетворенности пациента результатом, так никогда и не была выявлена. Ландольт объяснил этот случай как «легкий эффект слабых призм и великая сила воображения».[54] И, без сомнения, улучшение зрения от очков было реальным. Оно было результатом огромной веры пациента в своего доктора, слывшего «одним из самых компетентных офтальмологов», который и выписал ему очки.
Некоторые пациенты даже могут представить, что они видят лучше в очках, которые значительно ухудшают их зрение. Много лет назад пациент, которому я прописал очки, консультировался у офтальмолога, чья репутация была гораздо выше моей, и который прописал ему другие очки и пренебрежительно отозвался о тех, что прописал я. Пациент вернулся ко мне и сказал, что видит гораздо лучше в очках, которые ему прописал тот доктор, нежели в тех, что прописал я. Я проверил его зрение в новых очках и обнаружил, что тогда как мои очки делали его зрение 20/20, очки, прописанные ему моим коллегой, давали ему зрение 20/40. Простой факт того, что его загипнотизировала безукоризненная репутация врача и он стал думать, что может видеть лучше, когда на самом деле видел хуже. Было сложно убедить его в том, что он неправ, хотя ему пришлось признать то, что когда он смотрел на таблицу, он мог видеть только половину того, что он видел в старых очках.
Когда очки не помогают устранить головные боли и другие нервные симптомы, то принято считать, что это из-за того, что они не были подобраны надлежащим образом, и некоторые практикующие врачи и их пациенты демонстрируют поразительное терпение и настойчивость в совместных попытках воспроизвести правильный рецепт на очки. Одному пациенту, страдавшему сильнейшими болями в основании головного мозга, только один и тот же врач шестьдесят раз пытался подобрать правильные очки и, помимо этого специалиста, пациент посетил множество других глазных специалистов и невропатологов в этой стране и в Европе. Он был избавлен от боли за пять минут с помощью методов, представленных в данной книге, тогда как его зрение, в то же время, стало временно нормальным.
Это счастье, что многие люди, которым были прописаны очки, отказываются их носить, таким образом, избегая не только огромного дискомфорта, но и сильнейшей травмы глаз. Другие, имеющие меньше независимости сознания, или привыкшие постоянно изображать из себя страдальцев, или сильно запуганные окулистами, покорно подвергают себя бессмысленным пыткам, бессмысленным настолько, что это непостижимо для ума. Одна такая пациентка носила очки в течение двадцати пяти лет, несмотря на то, что они не унимали ее постоянных страданий и делали ее зрение настолько плохим, что ей приходилось смотреть поверх очков, когда она хотела увидеть что-то вдали. Ее окулист уверил ее в том, что ее ожидают самые серьезные последствия, если она не будет носить очки, и очень ругался за то, что она практиковала смотрение вне очков вместо смотрения через них.
Так как рефрактивные отклонения постоянно изменяются не только день ото дня и от часа к часу, а от минуты к минуте, то даже под влиянием атропина точно подобрать очки, естественно, невозможно. В некоторых случаях эти флуктуации настолько велики или пациент настолько невосприимчив к внушению, что никакого облегчения вообще не может быть получено при помощи корректирующих линз, которые обязательно становятся в таком случае лишь дополнительным дискомфортом. В самом своем наилучшем проявлении, очки — это всего лишь слишком неудовлетворительная замена нормальному зрению.
Глава IX. Причина и лечение аномалий рефракции
В тысячах случаев было показано то, что неправильная работа внешних мышц глаза сопровождается напряжением, или усилием увидеть, и то, что с устранением этого напряжения мышцы возвращаются к нормальному функционированию, а аномалии рефракции исчезают. Глаз может не видеть ничего, может страдать от атрофии зрительного нерва, от катаракты или заболевания сетчатки, но все то время, когда он не старается увидеть, внешние мышцы работают нормально и аномалия рефракции отсутствует. Этот факт и дает нам средства, с помощью которых все вышеописанные состояния, так долго считавшиеся неизлечимыми, могут быть вылечены.
Также было продемонстрировано то, что для различных аномалий рефракции характерны разные виды напряжения. Изучение изображений, отраженных от различных частей глазного яблока, подтвердили то, что было выявлено ранее, а именно, то, что миопия (или при уменьшении гиперметропии) всегда ассоциируется с усилием увидеть вдаль, тогда как гиперметропия (или при уменьшении миопии) всегда ассоциируется с усилием увидеть вблизи. И этот факт может подтвердить всего за несколько минут любой человек, знающий, как использовать ретиноскоп, если поднесет этот инструмент к объекту исследования на расстояние не ближе шести футов.
В глазу, до того имевшем нормальное зрение, усилие увидеть объект вблизи всегда вызывает временное образование гиперметропии в одном или во всех меридианах. Значит, глаз либо становится полностью гиперметропическим, либо же образуется астигматизм, формирующей частью которого становится гиперметропия. В гиперметропическом глазу гиперметропия увеличена в одном или во всех меридианах. Когда миопический глаз делает усилие, чтобы увидеть объект вблизи, миопия уменьшается и может возникнуть эмметропия[55]: глаз сфокусирован так, что лучи параллельны, но по-прежнему продолжает стараться увидеть вблизи. В некоторых случаях эмметропия может даже перейти в гиперметропию в одном или в нескольких меридианах. Все эти изменения сопровождаются увеличением напряжения в виде эксцентрической фиксации (читай в Главе ХI) и ухудшенным зрением; но, странно сказать, боль и усталость обычно, в значительной степени, уменьшаются. Если, наоборот, глаз с изначально нормальным зрением старается увидеть вдаль, то всегда воспроизводится миопия в одном или во всех меридианах, и если глаз уже миопический, то миопия усугубляется. Если гиперметропический глаз делает усилие для того, чтобы увидеть объект вдали, то могут возникнуть или усилиться боль и усталость в глазах; но гиперметропия и эксцентрическая фиксация уменьшаются, а зрение улучшается.
Отмечу, что этот интересный результат в точности противоположен тому, что мы имеем тогда, когда миопик напрягает глаза, чтобы увидеть вблизи. В некоторых случаях устраняется гиперметропия и образуется эмметропия с полным исчезновением всех признаков напряжения. Это состояние может затем перейти в миопию, а по мере усиления миопии напряжение будет возрастать.
Другими словами, глаз, который делает усилие для того, чтобы увидеть вблизи, становится более плоским, чем он был до того, в одном или во всех меридианах. Если вначале он был удлинен, то затем он может, пройдя через состояние эмметропии, при котором он имеет сферическую форму, перейти в гиперметропию, где он будет иметь более плоскую форму, и если эти изменения имеют несимметричный характер, то образуется астигматизм, сопряженный с другими состояниями. Глаз, делающий усилие для того, чтобы увидеть вдаль, наоборот, становится длиннее, чем он был до того, в одном или во всех меридианах, и может перейти от плоского состояния гиперметропии, через эмметропию, в удлиненное состояние миопии. Если эти изменения имеют место и они несимметричны, тогда снова образуется астигматизм, связанный с другими состояниями.
Все, что было сказано про нормальный глаз, так же справедливо, когда речь идет о глазе, из которого был удален хрусталик. Такая операция обычно приводит к состоянию гиперметропии, но в случае, когда изначально присутствует состояние сильной миопии, удаление хрусталика не способно существенно это исправить, и глаз может оставаться по-прежнему миопическим. В первом случае усилие увидеть вдаль приводит к уменьшению гиперметропии, а усилие увидеть вблизи усугубляет ее. Во втором случае усилие увидеть вдаль усугубляет миопию, а усилие увидеть вблизи ее уменьшает. В течение долгих или не очень длительных промежутков времени после удаления хрусталика многие глаза с афакическим зрением делают усилие, чтобы увидеть вблизи, воспроизводя тем самым настолько сильную гиперметропию, что пациент становится не способным прочитать текст, напечатанный шрифтом даже обычного размера, а способность к аккомодации оказывается полностью утраченной. Позже, когда пациент привыкает к новому состоянию, это напряжение часто ослабевает, и глаз обретает способность точно фокусироваться на объектах вблизи. Наблюдалось несколько редких случаев, когда обреталось, в какой-то мере, хорошее зрение вдаль без очков; глазное яблоко удлинялось существенно для того, чтобы, в какой-то степени, компенсировать утрату хрусталика.
Явление, связанное с наличием напряжения в глазах человека, также было обнаружено в глазах животных. Мне удалось сделать большое количество собак миопиками, побуждая их к созданию напряжения увидеть вдаль. Одному очень нервному пёсику, рефракция которого, по данным ретиноскопа, была в норме, было позволено понюхать кусок мяса. Пёс очень сильно возбудился, поднял кверху уши, округлил брови и завилял хвостом. Затем кусок мяса переместили на расстояние двадцати футов от него. Пёс выглядел расстроенным, но не терял интереса к объекту. Прямо на его глазах мясо было брошено в коробку. Морда собаки начала выражать беспокойство. Он напрягся, чтобы увидеть, что стало с мясом, и ретиноскоп зарегистрировал, что пес стал миопиком. Необходимо добавить, что этот эксперимент может быть проведен удачно только в том случае, если животное имеет две действующие косые внешние мышцы глаза. Животные, у которых такие мышцы отсутствуют или не развиты, не способны удлинять глазное яблоко ни при каких обстоятельствах.
Изначально, усилие увидеть — это напряжение ума, и как это происходит во всех случаях напряжения ума, оно сопровождается потерей ментального контроля. Анатомически, результатом усилия увидеть вдаль может быть то же, что и при рассматривании объекта вблизи без напряжения, но в первом случае глаз делает то, что хочет ум, в другом случае — нет.
Эти факты кажутся достаточными для того, чтобы объяснить, почему ухудшается острота зрения по мере развития цивилизации. В условиях жизни в цивилизованном обществе человеческие умы находятся под постоянным напряжением. У них теперь больше забот, чем было у человека до возникновения цивилизации, у них нет острой необходимости сохранять невозмутимость и собранность для того, чтобы в любой момент они могли увидеть и сделать то, от чего напрямую зависит их существование. Позволив себе стать нервозным, первобытный человек тут же поплатился бы за это жизнью, тогда как цивилизованный человек выживает и передает черты своего характера потомкам. Животные, которым приходится жить в условиях цивилизации, реагируют точно так же, как это делают люди. Я исследовал множество домашних и диких животных и обнаружил огромное число случаев миопии среди них, хотя никто из них никогда ни читал, ни писал, ни шил и даже не печатал.
Отклонения остроты зрения от нормы при взгляде вдаль — не большая дань цивилизации, нежели подобное отклонение при взгляде на ближний объект. Миопики, хотя и видят вблизи лучше, чем вдаль, они никогда не могут видеть так же хорошо, как это делает глаз с нормальным зрением. А при гиперметропии, которая более распространена, чем миопия, зрение хуже вблизи и лучше — вдаль.
Для избавления от этих состояний не нужно избегать работы на близком расстоянии, но необходимо избавить свой ум от напряжения, которое вызывает неправильное функционирование органов зрения как вблизи, так и при взгляде вдаль. На тысячах примеров уже было доказано, что это всегда можно сделать.
К счастью, все люди, если они того захотят, способны расслабиться в определенных условиях. Во всех неосложненных случаях аномалий рефракции усилие увидеть может быть временно устранено, если пациент будет смотреть на чистую стену, не стараясь ничего увидеть. Для сохранения постоянной релаксации от человека иногда требуется много времени и максимум мастерства. Те же самые методы не могут быть использованы всеми подряд. Существует бесконечное количество способов создания усилия увидеть, поэтому методы для устранения напряжения не должны быть одними и теми же. Правда, какой бы ни использовался метод для облегчения состояния, в конце мы всегда получаем только одно, а именно — релаксацию. Это достигается путем постоянного повторения и частой демонстрации с помощью всех возможных средств, и наиболее важно для пациента — понимать то, что совершенное зрение может быть получено исключительно при помощи релаксации. Все остальное никакого значения не имеет.
Многие люди, когда им говорят о том, что отдых или релаксация помогут им избавиться от проблем с глазами, спрашивают, почему этого не удается сделать, когда мы спим. Ответ на этот вопрос был дан в Главе VII. Глаза очень редко, а может быть, вообще никогда не расслабляются полностью во время сна, и если глаза напрягались, когда человек бодрствовал, то они продолжают, более или менее, напрягаться и тогда, когда он спит. Продолжают напрягаться также и другие части тела.
Идея о том, что не использование глаз способствует их расслаблению, также ошибочна. Глаза были созданы для того, чтобы видеть, поэтому если они открыты и при этом не видят, то только потому, что они находятся под действием сильного напряжения и имеют настолько сильную аномалию рефракции, что она совсем не позволяет им видеть. Зрение вблизи, хоть и выполняется за счет действия мышц, оно не требует большего напряжения глаз, нежели зрение вдаль, несмотря на то, что последнее происходит без вмешательства деятельности мышц.
Использование мышц не обязательно приводит к усталости. Некоторые люди могут бежать часами, не чувствуя усталости. Многие птицы поддерживают свое тело, стоя на одной лапке во время сна, крепко сжимая пальчиками лапки качающуюся веточку, а их мышцы, несмотря на очевидное напряжение, никогда не устают. Фабр рассказывает о насекомом, которое свисало вниз головой в течение десяти месяцев с крыши своей клетки, и в таком положении выполняло все жизненные функции, даже спаривание и откладывание яиц. Те, кто боятся пагубного влияния цивилизации на их глаза, с ее бесчисленными требованиями работы вблизи, могут вдохновиться примером удивительного маленького животного, которое, пребывая в своем естественном состоянии в природе, висит, держась временами только лапками, а в неволе может это делать даже в течение десяти месяцев, что составляет всю его жизнь. Естественно, не испытывая при этом неудобств и усталости.[56]
Поделиться книгой: