Медвежонок Паддингтон здесь и сейчас

Паддингтон сгрёб все листья в аккуратную кучу, а потом достал секатор из кармана пальто и решил осмотреть розы — не надо ли их подрезать перед приходом холодов.

Почти сразу же стало ясно, что не надо. Розы были гордостью и радостью мистера Брауна, и он строго следил за тем, чтобы все кусты были подрезаны точно до первой почки, глядящей наружу.

Всякий раз, как Паддингтон приходил на них посмотреть, ему почему-то попадались только почки, глядящие не в ту сторону. Так оно вышло и сегодня.

Он как раз внимательно разглядывал одну из веточек в лупу, когда за спиной у него раздался кашель. Оглянувшись, медвежонок понял, что на него смотрит какой-то дяденька.

— Кхм, — произнёс дяденька, перевешиваясь через забор. — Простите за беспокойство. Я вижу, вы заняты. Не трудитесь, не вставайте.

Паддингтон ужасно обиделся.

— Я и так стою! — сообщил он.

— Ох! — дяденька, похоже, сильно смутился. — Вы уж извините, пожалуйста, я так понимаю, вы — наёмный работник, пришелец из дальних стран, верно? Скажите, а могу я поговорить с вашими хозяевами?

— С хозяевами? — переспросил Паддингтон, вконец запутавшись. — Да я и сам тут живу. Просто мне нужно заработать денег на рождественские подарки. Я вот искал почки, глядящие наружу, но ни одной не нашёл.

— Как я вас понимаю, — сочувственно вздохнул дяденька.

Он показал медвежонку папку с металлическим зажимом, к которой были прикреплены листочки бумаги.

— Я пытаюсь провести опрос, но пока ни один человек не согласился в нём поучаствовать. Похоже, на этой улице никого нет дома.

— Это потому, что у вас такая папка, — со знанием дела объяснил Паддингтон. — Миссис Бёрд говорит, что никогда не открывает тем, у кого такая папка, потому что все, кто ходят с такими папками, пройдохи.

— А! — дяденька глухо рассмеялся. — Спасибо большое, что просветили. Я вообще-то не очень привык к такой работе, и…

Он перехватил взгляд медвежонка и умолк.

— Раз уж вы здесь живёте, может, не откажетесь ответить на несколько вопросов? Я всего-то отниму две минутки вашего драгоценного времени. Нас очень интересуют ваши взгляды.

— Взгляды — очень полезная вещь, — подхватил Паддингтон, довольный, что может помочь. — Тётя Люси научила меня, каким взглядом когда пользоваться: если тебя ругают, если тебя обидели, если тебя не замечают.

Дяденька вымученно улыбнулся.

— Это очень интересно. — Он повнимательнее взглянул на медвежонка. — Вы уж меня простите, но, судя по вашему акценту, вы не… в смысле, ну… вы родились где-то в другом месте?

— В Перу, — поведал Паддингтон. — В Дремучем Перу.

— В Дремучем Перу? — переспросил дяденька. — Болгар и поляков, приехавших на заработки, я встречал не раз, но садовника из Дремучего Перу вижу впервые. — Он сверился с бумажкой, прикреплённой к папке. — Здесь для вас даже нет специальной клеточки. Будем считать, это у нас первый прорыв.

— Не первый, — поправил его Паддингтон. — У мистера Карри уже был один прошлой зимой. У него трубу прорвало.

— Вот как? — изумлённо воскликнул дяденька и тут же записал имя мистера Карри. — А вы не дадите мне его адрес? Я попробую подстегнуть его память.

— Лучше не стоит, — посоветовал медвежонок. — Мистер Карри наш сосед, и мы не очень ладим.

— Вот оно что, — расстроился дяденька. — Вы из-за меня вспомнили что-то неприятное?

— Нет, — сказал Паддингтон, — а вот мистер Карри вспомнит. У него прорвало трубу в ванной, и я помогал ему чинить колена. Он дал мне молоток, подвёл к трубе и сказал, как кивнёт головой, бить по ней. Я и стукнул. Я же не знал, что он имеет в виду трубу.

— Теперь я понял, — кивнул дяденька. — Такое не забывается. — Он перевернул страницу. — Давайте сменим тему: с тех пор как вы прибыли в нашу страну, сталкивались ли вы с тем, что вам осознанно причиняют неудобства?

Паддингтон призадумался.

— Ну, вряд ли миссис Бёрд это осознала, но яйцо у меня сегодня было в мешочек, а не вкрутую, — сказал он.

— Яйцо в мешочек, а не вкрутую? — Дяденька начал было что-то записывать, но потом всё вычеркнул. — Ну я бы не стал на это жаловаться.[18]

— Стали бы, если бы были медведем, — убеждённо сказал Паддингтон. — Потому что желток налипает на усы, они склеиваются, а это очень неприятно. Больно потом открывать рот.

— А, ну понятно, — согласился дяденька. — Тогда-то конечно. Вы подали официальную жалобу?

Паддингтон опешил.

— Да я бы ни за что не посмел, — сказал он. — Миссис Бёрд нас всех держит в железном кулаке.

— Правда? — дяденька, похоже, слегка перепугался. — А он у неё свой или искусственный?

— Вообще никакой, — успокоил его медвежонок. — Эго я так выразился. Просто она у нас очень строгая. Правда, миссис Браун говорит, что на самом деле сердце у неё золотое. Но миссис Бёрд сейчас всяко нет дома, они с миссис Браун ушли за рождественскими покупками, а Джонатан с Джуди ещё в школе, они только завтра приедут. Так что я тут за главного.

Дяденька с облегчением вздохнул.

— Эта миссис Бёрд, — продолжал он, — хотелось бы узнать о ней побольше. Правильно ли я понял, что готовит она не очень?

— Как это не очень? — возмутился медвежонок. — Миссис Бёрд делает самые вкусные клёцки на свете. Они знамениты на всю округу.

— Клёцки знамениты на всю округу, — записал дяденька.

— И её мармелад тоже, — продолжал Паддингтон. — В нём очень много корочек.

Он запустил лапу под шляпу и вытащил кусок булки.

— Вот, угощайтесь, — предложил он. — Это мой запас с позапрошлой недели.

Вид у булки был довольно потрёпанный, и дяденька посмотрел на неё с некоторым сомнением.

— Спасибо, сейчас не хочу, — отказался он.

— Я всегда держу в шляпе лишний кусок на всякий пожарный случай, — пояснил медвежонок, — но уже несколько недель никаких пожарных случаев не было.

— А клёцку миссис Бёрд вы там, полагаю, не держите? — поинтересовался дяденька. — А то бы я её сфотографировал на мобильник.

— Клёцку? Под шляпой? — вознегодовал Паддингтон.

Он бросил на дяденьку очень суровый взгляд. Дяденька, заметив это, испуганно примолк.

— А могу я спросить, как именно вы прибыли в Англию? — Ему явно хотелось поскорее сменить тему.

— В спасательной шлюпке, — ответил Паддингтон. — В такой маленькой лодочке.

— Прямо из Дремучего Перу? — Дяденька удивлённо поднял брови. — Я понимаю, от хорошей жизни в лодочке не поплывёшь, но вы, по-моему, установили мировой рекорд. Столько грести — это же все лапы стереть можно!

— Да нет, грести мне не пришлось, — успокоил его медвежонок. — Лодочка стояла на большом теплоходе. Это моя тётя Люси придумала, чтобы я поплыл зайцем.

— И всё же, должно быть, это было нелёгкое путешествие, — заметил дяденька.

— Нелёгкое, — согласился медвежонок. — Особенно когда теплоход качало. Один раз меня даже чуть было не унесло с печеньем.

— Вы, наверное, хотите сказать «с теченьем», — поправил дяденька.

— Нет, я хочу сказать «с печеньем», — стоял на своём медвежонок. — Кто-то перевесился с верхней палубы и уронил кокосовое печенье. Я его поймал, но при этом чуть не свалился за борт. Зато потом я его съел на ужин, было очень вкусно.

— Как пишется «кокосовое» — через «кок» или «как»? — уточнил дяденька.

— Через «кок» или как? — переспросил медвежонок. — Конечно, через «кок», как ещё-то?

Дяденька шумно вздохнул и полез за старательной резинкой.

— А можете вы мне побольше рассказать про эту вашу тётю Люси? — попросил он.

— Ну, — сказал Паддингтон, — тётя Люси — очень мудрая медведица. Если бы не она, я бы вообще никогда сюда не попал. А ещё она научила меня всему, что я знаю.

— Может быть, вы дадите мне её адрес? — оживился дяденька. — Я бы тогда позвал её в свою команду. Судя по всему, она очень для этого подходит.

— Звать придётся очень громко, — засомневался Паддингтон. — Она живёт в Доме для престарелых медведей в Лиме. И совсем не любит, когда ею командуют.

Дяденька посмотрел на Паддингтона остекленевшими глазами и снова потянулся к резинке.

— Утром у меня был чистый, аккуратный опросный лист, — сказал он жалобно. — А теперь что это такое? Надо полагать, — продолжал он, решив зайти с другого конца, — раз уж ваша тётя Люси живёт в Доме для престарелых медведей, она… м-м… то есть, вероятно, у вас есть и дядя?

— Конечно, — подтвердил Паддингтон. — Дядя Пастузо. Только после землетрясения мы его больше не видели…

— Так вы хотите сказать, что пострадали от землетрясения? — Дяденька принялся строчить с космической скоростью. — Расскажите-ка поподробнее.

— туг и рассказывать нечего, — вздохнул медвежонок. — Мы были на дереве, и я крепко спал. Вдруг раздался грохот, и земля затряслась. Когда я проснулся, всё вокруг было не таким, как раньше. И все, кроме тёти Люси, куда-то исчезли.

— И дядя Пастузо? — уточнил дяденька.

— Прежде всего дядя Пастузо, — кивнул медвежонок. — Он, наверное, знал, что будет землетрясение, потому что в тот день рано ушёл из дому. И оставил свою старую шляпу и чемодан с потайным кармашком, а с ними записку, что если с ним что-нибудь случится, я могу взять чемодан и шляпу себе.

— И больше вы его никогда не видели?

Паддингтон грустно покачал головой.

— Вот меня и стала растить тётя Люси, — сказал он. — Она заставила меня выучить таблицу умножения, а ещё научила говорить «спасибо» и «пожалуйста», когда я хожу за покупками, и приподнимать шляпу, когда я встречаю знакомых на улице. А кроме того, она мне объяснила, что нельзя вешать нос даже в самые трудные минуты. Она каждое утро, как проснётся, сразу же поднимает нос повыше и перечисляет всё, что есть в жизни хорошего. Говорит, что богат-то каждый, да не все об этом знают.

— Жалко, что не все думают так же, — сказал дяденька, переворачивая страницу. — Ну, последний вопрос, и я вас оставлю в покое. Не желаете ли вы стать донором крови?

— Пока нет, спасибо, — отказался медвежонок. — Я ещё не ел «послезавтрак», я могу на лапах не устоять.

— Вы об этом не переживайте, — успокоил его дяденька. — Потом можно будет прилечь, а ещё вам нальют сладкого чаю.

— Я больше люблю какао, — поведал медвежонок. — Медведи, знаете, все любят какао.

— Нет, я этого не знал, — сознался дяденька и внёс эти сведения в свои записи. — Кстати, раз уж мы заговорили на медицинские темы, если вы не желаете сдавать кровь, может быть, станете донором органов, когда придёт ваш час?

Паддингтон призадумался. Он не совсем понял, о чём речь. Впрочем, дяденька, как раньше выяснилось, не совсем в ладах с трудными словами, и Паддингтон решил, что он просто не туда поставил ударение и речь идет об оргАнах. Наверное, стоило бы рассказать ему про игрушечный электрический оргАн Джонатана. Орган этот недавно стал в доме самой громкой новостью — все вздохнули с облегчением, когда после выходных Джонатан увёз его обратно в школу.

— Органов у меня нет, — сказал Паддингтон.

Дяденька подавил улыбку.

— Да ну что вы, — сказал он. — Органы есть у всех.

— У мистера Карри, например, тоже нет, — стоял на своём медвежонок.

— Боже мой, вот несчастье, — расстроился дяденька. — Так болен, а туг ещё и трубы прорвало — он, наверное, в ужасном состоянии. Надеюсь, о нём заботятся днём и ночью.

Паддингтон оглянулся через плечо.

— В общем-то нет, — сказал он, понизив голос. — Мистер Карри живёт один.

Дяденька посмотрел в ту же сторону.

— Вы меня просто пугаете, — сказал он. — Поэтому у него все занавески задёрнуты?

— Миссис Бёрд говорит, это потому, что он не любит, чтобы за ним подглядывали, — пояснил Паддингтон.

— Это понятно, если у него нет Органов, — сказал дяденька.

— У Джонатана раньше был оргАн, — поведал Паддингтон. — Но потом он поменялся с одноклассником на пенал.

Дяденька так и выпучил глаза.

— Джонатан обменял свой Орган на пенал? — воскликнул он. — А какой именно?

— Я точно не знаю, — сказал Паддингтон. — Очень-очень хороший. С двумя отделениями. Одно для ручек, одно для карандашей.

— Да я не про пенал, — отмахнулся дяденька. — Я про Орган. Это же новость на первую полосу! Как раз такой материал, который нужен моему редактору!

— Мамочки! — сказал Паддингтон, вдруг испугавшись, что что-то сделал не так.

— Вы абсолютно уверены, что не хотите подать другим благой пример? — уточнил дяденька. — Я не говорю, разумеется, про сегодняшний день. Только после того, как вы… — Он замялся, потому что медвежонок не сводил с него сурового взгляда. — Ну сами понимаете, после того как вы… э-э, м-да.