Записки астролога

—Ну, во-первых, «все» я не знала, и поче­му вы доверяете Марине? — Это была слабая попытка отвести гнев от Романа.

—Я все проверил, и ее информация оказа­лась верной. Многие знали, многие их видели. Но никто, представляете, никто не сказал мне ни слова.

—Никто и не должен был ничего говорить. Успокойтесь, она уехала, и уехала с другим. За­будьте. Есть вещи, которые не изменишь и не вер­нешь. И потом, вы изменяли ей постоянно, разве вы имеете право требовать от нее верности?

—Я — мужчина, я зарабатывал деньги и от­давал их ей. Она моя жена и мать моих детей. Я не собирался бросать ее и заводить другую се­мью, а все остальное не важно. Она, а не я раз­рушила семью, и этот человек также виноват во всем этом.

—Опомнитесь, он много моложе ее. Это ее желание и ее выбор, а теперь она совсем не с ним.

Я ясно видела, что Рахим ищет виноватых, видела и то, что он явно не в себе. Так прошло четыре часа. Он курил, ходил по комнате, пы­таясь выяснить подробности. Я слушала и мол­чала. Ему было нужно выговориться — это глав­ное. Я отменила прием людей и закрыла офис, смутно ощущая, что оставлять его в таком со­стоянии опасно. Когда он, наконец, замолчал, я перевела разговор на сына, жившего с ним, и на женщину, с которой он встречался уже пол­года. Молодая, красивая, она без памяти влю­билась в Рахима и, конечно же, хотела выйти за него замуж. Но Рахима, привыкшего к женскому обожанию, женить было трудно, да он и не лю­бил ее. Удивительно, но всех встреченных жен­щин он теперь сравнивал со сбежавшей женой.

И чем больше проходило времени, тем луч­ше она ему представлялась. Даже сейчас, когда он узнал, что она изменяла ему, он мечтал вер­нуть все обратно. Я видела, что он готов про­стить измену, простить все, лишь бы она верну­лась к нему из далекой Америки.

— Знаете, у меня нет зла на нее, я простил бы ей многое. Но теперь я никогда не смогу сказать ей этого. В жизни есть вещи много важнее изме­ны, и хотя многие меня не поймут, я бы стал жить с ней. Я любил и люблю ее, это главное.

Сейчас он был предельно искренен и откро­венен, но начать жизнь сначала судьба дает не каждому.

— Может быть, мне съездить в Америку? На­верняка этот парень-чеченец бросит ее, если уже не бросил.

Он попросил меня не прекращать общения с ними.

— Мне очень тяжело, и моему сыну тоже. Иногда хочется просто поговорить, чтобы тебя не осудили и не осмеяли.

Разговор был окончен поздно ночью, и мы оба чувствовали себя обессиленными.

После этого он не появлялся в офисе. Про­шло месяцев пять, близился Новый Год.

Роман вот-вот должен был навсегда уехать в Америку. Нина, по слухам, была обманута сво­им чеченцем, который бросил ее, отобрав все деньги. Она жила самостоятельно и много рабо­тала. Рахим занимался делами, но не слишком успешно. Мы не виделись, и история, казалось бы, завершилась.

Гром грянул неожиданно. Как-то я зашла в итальянский бутик, где покупала себе вещи и где работала сестра Романа. Ее не оказалось на месте, и вторая продавщица сказала: у них в се­мье горе — брата вчера вечером убили.

Все поплыло у меня перед глазами. Я ясно представила картину убийства, и в голове сту­чало — Рахим. Я не ясновидящая, но неожидан­но образы убийц пронеслись у меня перед гла­зами — их было трое.

—Их было трое?

—Вы уже знаете? Да, их было трое, они сидели в доме, связав родителей, и ждали его прихода.

Мне стало плохо, и я опустилась на стул. Надо было идти в офис и что-то делать. Я подумала о муже — несмотря на разрыв, он был по-пре­жнему привязан к своему крестному сыну, лю­бил его, искренне радовался его успехам и пред­стоящему переезду в Америку. Не помню, как я добралась до офиса. Помню только грязный снег, ощущение страшной, тяжелой боли, потери и неизбежности.

В офисе были моя сестра и мой муж. Я сказа­ла: «Рому убили». Они смотрели на меня и не верили. Муж позвонил своему знакомому сле­дователю, который занимался убийствами. Тот сказал, что такого дела нет и в убитых Роман не значится. Появилась надежда. Через час следо­ватель позвонил и сообщил, что наш друг ле­жит в реанимации, у него серьезная травма, но он жив. Мы не спали всю ночь и молили Бога о его спасении. Но судьба Ромы была иной — не приходя в сознание, он умер к вечеру того же дня.

Через неделю позвонил Рахим и как ни в чем не бывало осведомился о моих делах. Не от­вечая на вопрос, я обвинила его в убийстве.

Он помолчал и затем сказал:

— За это не убивают. Это ваши астрологи­ческие фантазии. Зачем мне это? Вы же прекрас­но знаете, что моя жена давно в Америке.

Помолчав, он небрежно спросил: «А кто еще знает о ваших подозрениях? Вы кому-нибудь об этом говорили?» — «Никому», — ответила я, прекрасно понимая, о чем идет речь.

Только тут мне стало страшно — не за себя, а за своих близких — детей, сестру, мужа. Я чувст­вовала, что Рахим лжет и что убийцы на свободе.

И у меня не было никаких доказательств, кроме собственного ничем не подкрепленного убеждения. А кто примет во внимание интуи­цию астролога? Милиция и прочие структуры консультируются у астрологов, ясновидящих, но никогда не афишируют этого. Более того, они всячески отрицают любые связи такого рода.

Рахим прекрасно знал это и насмешливо про­изнес: «Ну, знаете, так недолго оказаться и в "Палате № 6"», — и положил трубку.

Неожиданно передо мной прошли кадры из фильма «Призрак». Да, Сэма убили, но он ото­мстил всем своим убийцам. Романа два года на­зад перекрестили в Сэма, и вот он убит! Когда его судьба была предрешена? Неужели тогда? И если сюжет фильма будет дублироваться даль­ше, то все, кто имел отношение к убийству, будут так или иначе наказаны. Причем наказа­ны самим убитым.

Романа похоронили. Он был неузнаваем — от раны на голове его лицо очень деформирова­лось и опухло. Говорили, что в день похорон позвонила Нина из Америки — она ничего не знала и попросила мать Романа пригласить его к телефону.

— А вот он, в гробу, — ответила мать. По рассказу родителей, в тот роковой день в 6 ча­сов вечера в квартиру ворвались трое молодых незнакомых парней. Они спросили Романа, но его не было дома. Тогда они посадили родите­лей на диван и запретили им двигаться.

— Ваш сын виноват и ответит за все.

— За что?

Речь шла о крупных деньгах, о разорении какого-то человека. Родители ничего не знали и не понимали. Рома пришел через два часа. Один из парней вышел в коридор и с размаху ударил его по голове. Затем все они выскочили на ули­цу. Роман, весь в крови, прошел в ванну, стал мыть лицо и попросил мать вызвать «Скорую».

«Скорая» пришла, когда он был уже без со­знания. К вечеру следующего дня его не стало. Трое парней — русские, Рахима среди них не было. Уверенность, что именно он — причина всего, начала меня покидать. И хотя многие знали о том, что Рома был любовником Нины око­ло двух лет, никто и не думал подозревать ее бывшего мужа. Ведь его непутевая жена сбежала в Америку с чеченцем, при чем здесь Роман?

Все говорили о каких-то деньгах из фонда Сороса, о том, что убийцы забрали у Романа записную книжку, где были телефоны всех его знакомых. И опять странное сходство с филь­мом — там тоже убийца украл записную книжку.

Дня через три я заметила серую дорогую ма­шину около моего дома. Мы приходили домой поздно — в 9—10 часов вечера, и эта машина стояла недалеко от подъезда. В ней сидели два незнакомых мне парня, и, казалось бы, ничего необычного в этом не было. Но смутное чувство тревоги не покидало меня. Мои нервы уже дав­но были на пределе, и, понимая это, я не ска­зала мужу о своих подозрениях. Он много пере­жил за последнее время, и мне не хотелось тре­вожить его.

На другой день эта история повторилась: в час ночи я услышала, как к моему подъезду подъеха­ла машина. Свет был уже выключен, и я выгляну­ла в окно. Сердце тревожно забилось — это была та же машина. Ни слова не говоря, я встала и включила свет. Муж удивился и спросил меня, зачем я это сделала. Пришлось рассказать ему о загадочной машине и о своих тревогах.

— Это может быть простым совпадением, — стал успокаивать меня он.

Мы жили на первом этаже, ни решеток, ни железных дверей у нас не было. Я никогда не боялась воров, да и воровать особенно нечего —  все наше богатство заключалось в книгах, кото­рые начинала собирать еще моя мать. Немного постояв, загадочная машина уехала. Я было ус­покоилась, выключила свет, но уснуть не могла.

В четыре часа утра я опять услышала уже зна­комый шум. Это была все та же машина. Свет фонаря освещал ее, и было видно, что в ней сидят два коротко стриженных крепких парня. Было страшно, я понимала, что это может зна­чить. Только я догадывалась об истинной при­чине гибели Романа. И хотя доказательств не было, мы могли представлять реальную угрозу убийцам. В соседней комнате спал мой четыр­надцатилетний сын. Машинально я взяла в руки телефонную трубку, но не услышала гудка. Те­лефон не работал. Комната поплыла у меня перед глазами, я быстро вскочила и включила свет — пусть знают, что мы не спим! — и разбудила мужа. На сей раз забеспокоился и он. Что делать? Сидеть и ждать? Дверь держится на чест­ном слове — одно движение, и она слетит с петель. Телефон не работает. Соседи? Но до них не достучишься, к тому же машина стоит у две­ри подъезда, и если кто-нибудь выйдет, будет сразу видно. Муж включил везде свет, прове­рил еще раз телефон — гудка по-прежнему не было.

Парни сидели в машине, но, видимо, они понимали, что мы не спим, и не знали, что делать дальше. Так прошел мучительный час, за­тем начало светать и машина уехала. Телефон­ный шнур был кем-то перерезан. В 9 часов утра, вся измученная, я позвонила Рахиму и сказала, что если со мной или моей семьей что-нибудь случится, то все узнают об истинной причине. Казалось, он был не на шутку рассержен и ос­корблен.

— Если бы было нужно вас убрать, то сдела­ли бы все по-другому. Нервы надо лечить.

Однако в этот же день я узнала, что он уехал из города, оставив квартиру и сына. И больше никто его не видел, он исчез навсегда.

Я никогда не узнаю, имел ли он отношение к этой истории или нет, но странная машина больше не появлялась у нашего дома.

А между тем с нами происходили странные, мистические вещи. Через три дня после похорон Роман пришел к моей сестре. Она обладала ярки­ми экстрасенсорными способностями и могла видеть ситуации прошлого и настоящего. Будущее, особенно далекое, было от нее скрыто, и поэто­му она не работала профессионально, но хоро­шо помогала мне в некоторых сложных случаях.

Их семья ложилась спать рано, — муж вста­вал в пять часов утра. В этот день он уснул в соседней комнате, и она находилась в постели и думала о Роме и обо всей этой истории. Соба­ка, которая спокойно лежала рядом, неожидан­но взвизгнула и пулей вылетела из комнаты. Потянуло холодом, и, по словам сестры, этот холод придавил ее к постели так, что все тело онемело и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Как бы в тумане появилась голова Ро­мана, плечи, но фигура была почти прозрачна и размыта. Он заговорил, но слова звучали ско­рее в голове сестры, она телепатически воспри­нимала его речь.

—Мне нужно поговорить с тобой. Я должен тебе рассказать.

—Уходи! — закричала в страхе сестра. — Уходи!!

— Выслушай же меня, — просил Роман.

— Я не могу! — От ужаса у сестры пропал голос, и вдруг видение пропало. Через некото­рое время Роман стал приходить к моему мужу в снах, как это было в хорошее время их друж­бы. Рома рассказывал о другом мире, о своем новом доме, где ему было хорошо. Мой муж очень тяжело переживал смерть своего крестно­го сына и был рад видеть его хотя бы во сне. В отличие от меня, он не был уверен, что убий­ца — Рахим. Будучи философом и мистиком, он искал истинную причину смерти Романа и не находил ее. Что сделал Рома, почему его жизнь прервалась в возрасте 29 лет?

Сначала мой муж радовался возможности общаться со своим другом во снах, но скоро заметил, что эти контакты изматывают его. Он резко похудел, потерял почти 10 килограммов, стал слабым и вялым. Казалось, что силы поки­дают его. Как-то в очередном сне Роман обхва­тил его за плечи и сказал:

—- Хочешь, я покажу тебе небеса?

И они стали быстро подниматься над землей. Во сне муж потерял сознание, и вскоре после этого случая тяжело и надолго заболел. Видимо, живым не стоит контактировать с миром мерт­вых, — идет слишком большой отток энергии, человек истощается и начинает медленно чах­нуть. Так случилось и на этот раз — болезнь мо­его мужа длилась около трех лет.

Один раз и я участвовала в этих снах. Как будто я зашла в наш небольшой астрологичес­кий магазин и около книг увидела Романа, кото­рый стоял и держал за руку моего мужа. Я прош­ла мимо, в другую комнату, и мне показалось, что они вовсе не заметили меня. Утром муж рас­сказал, что вновь встречался с Ромой во сне, это было в магазине, и вдруг дверь магазина открылась, появилась я и прошла мимо в дру­гую комнату.

Во снах Роман ничего не говорил о своих убийцах — казалось, они не занимают его. И только однажды он появился в непривычном, искаженном виде — с вытянутым черепом, вы­пуклыми глазами, в его облике появилось что-то демоническое. Он не оставлял живых, и в его близости к Земле была своя цель — месть.

Я была уверена, что убийц быстро поймают, - так и произошло. Они «прокололись» случайно, на какой-то мелочи. То ли была ссора в рестора­не, и заносчивые ребята не захотели уступить столь же заносчивым представителям закона; то ли они взялись защищать попавших в «кавказскую засаду» девиц и их задержали. В милиции один из за­держанных был опознан — он был удивительно похож на фоторобот, составленный родителями Романа. Вызвали родителей, и они признали в парнях убийц своего сына. Те не отпирались и сразу же показали на Рахима, который к тому времени бесследно исчез из города. Исчез навсегда, во вся­ком случае, больше его не видели.

История завершилась в точном соответствии с сюжетом фильма «Призрак».

Странно, что за время знакомства я ни разу не посмотрела гороскоп Романа — так, как смот­рела гороскопы обычных клиентов. Мы говори­ли о его отношениях с Ниной, и я понимала, что до 29 лет у него не могли сложиться ста­бильные отношения с женщиной, как не могло быть и брака. Я видела жесткую связку Марса и Сатурна, которая отмечала его поле любви. По­этому я уверенно предсказала им разрыв и мно­го переживаний, с этим связанных. Мы говори­ли о гранте Сороса, о поездке в Америку и о его способностях в оккультной сфере. Потом он много работал с гороскопом сам, буквально по дням, и как-то сказал моей сестре: «В начале января у меня несколько несчастливых дней, что бы это могло значить?»

Она ответила:

—А ты посмотри дальше.

—А дальше у меня поездка.

Он имел в виду Америку, но путешествие к Богу иногда выглядит так же, как очень дале­кий переезд.

Когда с людьми начинаешь дружить, смерть предсказать невозможно, в голову не приходит, что этот человек, которого ты видишь каждый день, внезапно умрет. Потом мне часто задавали вопрос: «Ты же знала о том, что его ждет смерть, так почему же ты его не предупредила?»

Нет, я не знала. Я видела только сложный негативный период, очень болезненный и эмо­циональный, но считала, что это следствие по­тери любви и глубокого душевного кризиса.

Определенно и категорично я не могла бы сказать, что он умрет в начале января от руки убийц.

Надо сказать, что смерть очень по-разному выглядит в гороскопах. Если суждено умереть в преклонных летах, тихо и спокойно, то эта смерть похожа на долгий переезд в другое, бо­лее комфортное место. Так умирала моя бабуш­ка — спокойная, религиозная и очень добрая женщина. В 96 лет она слегла, три дня не принимала пищи и без мук и страданий отошла в мир иной.

Трагическая, преждевременная смерть вы­глядит как сильный стресс, катастрофа, эмо­циональная травма. Здесь трагические тенденции выражены сильнее, и если они дублируются в нескольких астрологических техниках, то мож­но предположить смерть. Говорить об этом кли­енту нельзя, поскольку, как сказал известный английский астролог, «он этого просто не пере­живет». Хотя многие спрашивают: «Сколько я буду жить?», лучше не говорить на эту тему вообще, если не возникает крайней необходимости.

Людям не стоит знать этого, поскольку в любом случае — это стресс, даже если предсто­ит прожить еще 60 лет. Пусть сейчас это не важ­но, но потом, ближе к роковому году, человек начинает думать об этом, и ничего хорошего из этого не выходит. Я помню, как моя мама боя­лась операции — ей было уже за 70, и она счи­тала, что умрет на операционном столе. Утешая ее, я назвала предполагаемый роковой год, ко­торый далеко отстоял от даты операции. Снача­ла мама была рада — она и не предполагала, что будет жить так долго. Теперь названный год приближается, и ее это угнетает. Мне это послужило хорошим уроком — не на все вопросы сто­ит отвечать.

Иногда люди уходят тогда, когда выполни­ли свою главную задачу или стали идти вниз, по тому пути, который для них менее всего же­лателен. Часто смерти такого плана происходят в возрасте 27—29 или 37—40 лет. В гороскопе это может выглядеть как смена окружения, уход в иную сферу деятельности.

Проработав много лет в ранге предсказате­ля, я обратила внимание на странную вещь. Каж­дый раз, когда близкому мне человеку было суж­дено умереть, мы отдалялись друг от друга. Про­исходило это всегда месяцев за восемь, девять до смерти. Причины отдаления могли быть раз­ными, но любые попытки сближения приводи­ли к обратному результату — отношения ухуд­шались и прекращались совсем. Так было и в случае с Романом — общение прекратилось ме­сяцев за девять до его смерти и, несмотря на все усилия моего мужа, так и не возобновилось. И когда я говорила на эту тему с Ноэлем Ти­лем, известным американским астрологом, он сказал то же самое. Те, кому предстояло уме­реть, на долгое время исчезали с его горизонта. И то же самое наблюдают многие ясновидящие. Может быть, те люди, которые могут повли­ять на судьбу, намеренно отсекаются от челове­ка, если ему суждено умереть?

Странный случай произошел со мной совсем недавно. Ко мне на консультацию приехали две подруги, и одна — рожденная под знаком Скорпиона — заняла все мое время, оставив вто­рой даме всего десять минут. Вторая дама — Овен по гороскопу — была очень раздражена этим и нервно сказала, что придет через день, когда у меня будет достаточно времени для нее. Она не­рвничала, и ее глаза лихорадочно блестели. Я то­ропилась в больницу к матери, тоже нервничала и почему-то не могла смотреть на нее. Уже на вы­ходе дама любезно предложила подвезти меня до больницы. Это было очень удобно и по пути, но мне почему-то не хотелось ехать с ней. Мало это­го, я чувствовала какой-то непонятный диском­форт в ее присутствии, и мне хотелось быстрее уйти. Я сказала, что доберусь сама, и она ушла, пообещав позвонить на следующий день. Через 10 минут ее шофер не справился с управлени­ем, они попали в аварию и погибли. Ее подруга считала себя виноватой, ведь это она заняла все мое время и не дала нам пообщаться. Но, види­мо, консультация была уже не нужна, и она ни чего бы не изменила. Я не запомнила даже ли погибшей, но хорошо помню свое определенное нежелание ехать с ней в машине.

Те, кто хотя бы немного разбираются в астрологической символике, смогут понять, почему дама, рожденная под знаком Скорпиона, получила мою консультацию, а дама-Овен -нет. Скорпион — 8-й знак для Овна, который символизирует разрушение и смерть. Мало это­го, дама-Овен уехала на машине дамы-Скорпи­она и с ее шофером. Однако ни в коем случае не стоит обвинять рожденную под знаком Скорпиона — ее появление в ситуации само по себе было неким знаком опасности. Так же как и то что сразу же после консультации я поехала в больницу к матери, перенесшей тяжелую опе­рацию. Энергия этого момента времени была до­статочно тяжелой, но понимание часто прихо­дит тогда, когда сделать уже ничего нельзя.

Со дня смерти Романа прошло полгода. Ле­том, в его день рождения, я, мой муж и моя сестра решили как-то отметить его тридцатиле­тие. На столе стоял торт, чашки турецкого кофе, который он очень любил и часто пил в нашем офисе. Одна чашечка стояла для него, и один кусочек торта тоже. И вдруг слабый, нежный, едва уловимый сладковатый запах не то фиалки, не то тлена пронесся мимо моего лица. Мы переглянулись — Рома был с нами. Запах становился все сильнее и сильнее, казалось, он за­полнил все пространство комнаты. Он был с нами какое-то время, а затем внезапно исчез. После этого Роман перестал появляться в на­ших снах и еще как-то напоминать о себе. Он закончил свои дела на Земле и ушел.

Рождение

Наш офис находился напротив родильного дома. Я всегда считала это расположение счаст­ливым — каждый час, каждую минуту напротив нас рождался маленький человек. В наш офис и небольшой астрологический магазин часто за­бегали врачи из роддома. Они покупали книги, газеты — наш магазин в то время был единствен­ным, где продавалась мистическая, оккультная и астрологическая литература.

Как-то на астрологическую консультацию при­шел наш постоянный покупатель — 40-летний врач-невропатолог. Он увлекался астрологией и хорошо понимал ее основные принципы. Его жена была беременна, но не могла родить сама — че­рез месяц ей предстояло кесарево сечение. У на­шего знакомого подрастали трое детей, но он был недоволен тем, как они развивались, — у всех троих были проблемы со здоровьем.

Сейчас родиться должен был мальчик, и кли­ент хотел, чтобы я рассчитала день и время кесарева сечения. И хотя в теории я хорошо знала, как это делается, на практике пришлось столк­нуться с целым рядом проблем. У меня был вре­менной коридор — 10 дней, в течение которых необходимо было сделать операцию. Из них я выб­рала два счастливых дня — когда расположение планет было максимально гармоничным. Затем из этих дней следовало выбрать лучший. Оба дня были очень хороши, но по энергетике значительно от­личались друг от друга. В первый день мог родиться человек сдержанный, изысканный, интеллиген­тный, с дипломатичным устойчивым характером, хорошим вкусом, художественно одаренный. Во второй — искрометная, смелая, харизматичная личность, яркая, беспокойная, увлекающаяся, доверчивая и открытая. Потенциал личности и течение судьбы формируется не только днем, но и временем рождения, но на первом этапе важен день. Я встретилась с будущим папой, он долго думал и выбрал второй день.

— Мальчик должен быть таким. Во всяком случае, я бы хотел иметь такого сына.

В назначенный день и в назначенное время кесарево сечение было сделано. Мальчик прекрас­но рос и практически не болел, был веселым и жизнерадостным. Последний раз мы встретились, когда ребенку исполнилось четыре года, и, по словам отца, он развивался гораздо быстрее сво­их сверстников.

Тема рождения — одна из самых таинствен­ных и пленительных тем в астрологии. Удиви­тельно, как мало мы задумываемся о том, что это — первая встреча человека с нашим миром, и как мало делаем для того, чтобы первый кон­такт был безболезненным и комфортным. Мы пышно обставляем день похорон, день свадь­бы, последующие дни рождения, но к самому появлению человека на свет относимся доста­точно легкомысленно.

Сама атмосфера обычного, не элитного род­дома не вызывает радостных эмоций. Унылые палаты, раздраженный персонал. Хорошо, если повезет — акушерка и врач будут внимательны и ответственны. А если нет, то бедной рожени­це приходится приспосабливаться к обстоятель­ствам и, в общем-то, в одиночку справляться с болью, страхом, сомнениями и неизвестностью. Отец ребенка далеко, обслуживающего персо­нала часто не дозовешься, — кажется, что ты никому не нужна, а твой ребенок и подавно.

Я рисую совсем не оптимистичную картину, но ведь с ней знакомы миллионы рожавших женщин! А эта дикая традиция — немедленно уносить ребенка от матери, — кажется, ее приду­мал злейший враг рода человеческого! А между тем все, что связано с беременностью и родами, имеет прямое влияние на судьбу малыша. Даже характер наблюдающего беременность и прини­мающего роды врача — и он имеет значение.

У меня два сына, и первую беременность на­блюдала спокойная, красивая, уверенная в себе женщина. Роды были сложные, но она провела их так, что у меня ни разу не появилось ни ма­лейшего сомнения в их благополучном исходе. Жизнь моего старшего сына не очень проста, но у него есть замечательные качества — он ра­ботоспособен, очень ответственен, умеет хоро­шо ладить с окружающими и прекрасно пони­мает женщин. Надо сказать, что и они отвечают ему взаимностью. Мой старший сын очень му­зыкален — у него редкий абсолютный слух, он хорошо играет на гитаре. Вряд ли это случай­но — будучи беременной, я училась на первом курсе консерватории и очень много играла. Мой сын родился ночью, а утром того же дня я сда­вала экзамен и благополучно отыграла всю по­ложенную программу. (По первому образованию я пианистка и прошла весь традиционный музыкальный путь — музыкальная школа, учили­ще, консерватория.)

Вторая беременность и вторые роды прошли быстро и легко. К сожалению, я рожала в сме­ну, где командовала жесткая, властная, грубая молодая дама. Во время схваток я начала громко стонать, и она, ни слова не говоря, больно уда­рила меня по щеке. Это было сделано небреж­ным жестом, как будто бы только так и можно было вести себя с роженицами.

«Нечего здесь кричать! Тихий час, всех раз­будишь!» Она не умела вести роды и свои неле­пые указания старалась маскировать криком и объяснениями, что ей попалась бестолковая роженица. Не знаю, чем бы это закончилось, но, на мое счастье, ко мне подошла опытная, внимательная акушерка. Это была мать моего од­ноклассника, и она узнала меня. Моя мучитель­ница была немедленно отстранена, и роды по­шли легко и гладко. Я быстро родила чудесного мальчика и была на седьмом небе от счастья. Мой второй сын — вполне успешный парень, но у него не лучшим образом складываются отноше­ния с ровесницами. Неуловимым образом они напоминают взбалмошную и грубую даму из род­дома. Однако я не сомневаюсь, что, когда он женится, в его жене будут доброта и заботли­вость моей спасительницы-акушерки.

Заметив некую связь между течением беремен­ности, родами и характером будущего ребенка, я стала опрашивать своих подруг, клиенток, знако­мых, и их ответы подтвердили мои предположе­ния. Многое из того, что происходит с матерью во время беременности и во время родов, впо­следствии проигрывается в характере ребенка.

Так, консультируя свою хорошую знакомую по поводу ее сыновей, я отметила, что врач, наблюдавший первую беременность, был педант. Она удивилась и подтвердила это. Действитель­но, этот человек был чрезвычайно аккуратен и не упускал ни одной мелочи, тщательно инст­руктируя свою пациентку по поводу питания, сна, одежды, лечебной гимнастики. Что-то по­добное есть и в характере ее старшего сына. Вто­рую беременность наблюдал врач совершенно противоположного типа — чрезвычайно эмоци­ональная и художественная личность. Он увле­кался морем, дайвингом, и само наблюдение за будущей мамой строилось необычно и своеоб­разно. Разговоры велись не столько про мать и будущего младенца, сколько про море, отдых, музыку и другие подобные вещи. Отпечаток всего этого имеется и в характере ребенка. Сейчас он прекрасно рисует, хорошо чувствует музы­ку, любит море и в целом очень эмоционален и впечатлителен.

Нужно быть осмотрительнее и в приеме ле­карств: насколько они необходимы матери и как это отразится на здоровье малыша. Лучше отка­заться от обезболивающих препаратов — особен­но тех, которые вводят мать в состояние полусна. Впоследствии за подобное обезболивание «пла­тит» ребенок — аллергиями, склонностью к ал­коголю или наркотикам.

Боль при родах — священная боль, терпеть которую может любая женщина. Это составная часть процесса рождения, где каждая схватка приближает тебя к будущему ребенку. Вот уж поистине Бог дает только те испытания, кото­рые мы можем вытерпеть.

Беременность — самая мистическая часть нашей жизни, это переход души из одного мира в другой, и часто ее предваряют сны и другие мистические события.

Моей хорошей знакомой именно сон помог сохранить ребенка. Почувствовав себя беремен­ной, она долго сомневалась — оставить ребенка или сделать аборт. Ее семейное положение было неустойчивым, и она решила не рожать. В ночь перед абортом ей приснился необычный, яр­кий сон: как будто бы она идет по длинному коридору и входит в большой светлый зал. Там стоят много маленьких кроваток со спящими младенцами. Высокая красивая женщина в бе­лом светящемся одеянии подводит ее к одной из колыбелей и показывает чудесного малыша со светлыми волнистыми волосами.

«Это — твой», — ласково говорит она и ис­чезает.

Наутро моя знакомая уже не думала об абор­те, — она твердо решила рожать и действитель­но родила прекрасного мальчика с волнистыми светлыми волосами.

Мне приходилось много раз рассчитывать время кесарева сечения, и всегда это было удач­но. Не противоречит ли это религиозным кон­цепциям, попросту говоря, «не грешно ли это»? Видимо, нет, поскольку речь идет только о тех вариантах, где женщина не может родить сама. В этом случае время ей выбирает либо врач, либо астролог. Астролог предпочтительнее, посколь­ку он лучше знает качество будущего времени. И если человек обратился к астрологу, значит, его ребенку суждено родиться именно таким образом. Но если женщина может родить сама, здесь вмешательство астролога неуместно, все должно проходить максимально естественно.

Более сложная и ответственная работа — вы­бор времени подсадки оплодотворенной яйце­клетки. Сейчас эта процедура широко распрост­ранена, и ею с успехом пользуются женщины, не способные забеременеть естественным путем. Надо сказать, что это очень сложный про­цесс, и часто результат достигается не сразу. Я знаю женщин, у которых первые попытки были неудачными и они годами жили в ожида­нии чуда. А ведь каждая попытка — это настоя­щий стресс для организма женщины. К тому же это и стресс эмоциональный, когда она вдруг бывает отброшена назад, в состояние безысход­ности, неуверенности и тоски. И здесь исход ни­когда не известен, и дело не только в квалифика­ции врача. Бывают периоды, когда организм жен­щины просто не может принять новую жизнь, и такое время хорошо известно астрологам. Это и фазы Луны, и попятное движение планет, и много других астрологических тонкостей.

Не зря все великие врачи древности хорошо знали астрологию и использовали ее при изготовлении лекарств, лечении людей. К сожале­нию, сейчас этого нет, что не делает чести ни астрологам, ни врачам. Первым — потому что не смогли объяснить ценности астрологических знаний, вторым — потому что невосприимчи­вы, слишком материальны и любые советы вос­принимают как попытки вторжения на свою священную территорию.

Прошу прощения, я не хочу оскорбить тех врачей, которые, несмотря на нищенские зар­платы, самоотверженно борются с болезнями и остаются преданными своему делу. Я имею в виду общую направленность частной коммерческой медицины. По большому счету — это бизнес, достаточно доходный и ориентированный на хо­рошо обеспеченные слои населения.

Что могут ответить астрологу врачи, работа­ющие в таком режиме, когда он скажет им, что есть периоды, когда никому нельзя делать под­садку оплодотворенных яйцеклеток, и эти пе­риоды могут длиться 3—4 недели? И в году та­ких периодов может быть три или четыре. С дру­гой стороны, и сам организм женщины имеет свой цикл, в котором периоды реального вжив­ления плода могут быть нечастыми, и прихо­дится ждать долгое время.