Помоги проекту - поделись книгой:
«Heaven, hell or Mother Earth, the choice is yours», «When you are good to others, you are best to yourself», «Child is the father of nation», «Always expect the unexpected» и, наконец, «Smile, please».
В Утгаркаши (
Мы прошлись вдоль Мейн-Базар-роуд в поисках отеля, но ничего нормального по цене-качеству не нашли. Водитель отвез в гостиницу
В дальнейшем производные каннабиса почему-то предлагали мне и Носову, причиной тому мой соответствующий внешний вид и созерцательность во взгляде писателя, говорящая о том, что он входит в целевую группу потребителей опьяняющих веществ. Причем у одного бабы был не только гашиш, но и целый арсенал других психоактивных препаратов — от каких-то колес и грибочков до «браун шугара» (героин) включительно. Все это было хитроумно запрятано в складках его одежды.
О траве, прочей дури и братьях наших меньших
Все производные «дядюшки каннабиса» считаются в Индии наркотиками. А наркотики в Индии запрещены законом. Но купить их легко, по крайней мере один из десяти баба продаст гашиш (или чарас, о котором речь чуть дальше), да и не только его: с некоторых пор здесь можно найти весь спектр психостимуляторов и галлюциногенов. Правда, без гарантии качества. Также нельзя гарантировать и то, что этот баба не работает в паре с полицейским, который тут же схватит тебя за руку и вытрясет все имеющиеся деньги. А иначе полицейский участок, тюрьма и так далее… Мало того, сами индусы во время церемоний, посвященных Шиве, часто употребляют бханг — зелье из листьев и соцветий конопли.
Сам Шива, хотя и был великим аскетом, любил и выпить, и покурить. Однажды он променял на дурь украшения из приданого своей жены Парвати. А вот ее действительно упрекнуть не в чем — верная жена, красавица, заботливая мать.
Бханг часто упоминается не только в индийском, но и в арабском, и в персидском фольклоре. В Индии, когда говорят об очень бедной семье, используют поговорку «В доме даже плохого бханга нет». Мой первый консультант по Индии, Сурья, в своем «Руководстве для начинающего медитатора» также большое место уделяет бхангу (бангу). Бхангласси (кефир с добавлением бханга) раньше можно было полулегально купить во многих кафешках (дхабах по-индийски) некоторых городов. В этот раз никто не предлагал, а мы и не спрашивали. То ли закон стал жестче, то ли «цивильность» нашей компании отпугивала работников дхаб.
Может быть, с употреблением каннабиса связаны беззлобность и «пофигизм» многих простых индусов. Алкоголь (легально разрешенный в нашей стране наркотик) во многом «агрессивнее» травы. Даже те, кто живет беднее наших беднейших, улыбается гораздо чаще.
И к животным в Индии более доброе отношение. Коровы ходят по городу, чувствуя себя настоящими хозяевами, величаво и степенно, не обращая внимания ни на машины, ни на рикш, ни на людей. Однажды я, прельстившись каким-то сувениром, решил потратить на него последние карманные деньги и начал уже было торговаться с продавцом, но в этот момент проходящая мимо белая корова боднула меня в бок. Я сохранил деньги, и впоследствии они очень пригодились. Другой случай мы наблюдали в Варанаси, когда огромный черный бык решил полежать и заполнил собой всю улочку. Образовалась пробка — с одной стороны велорикша с дородной индийской матроной, с другой — пара мотоциклистов и толпа пешеходов. Быка сначала уговаривали, затем стали расталкивать. Пинать-то нельзя. Наконец один из застрявших потянул быка за хвост. Лишь тогда он решил встать и разобраться с обидчиком. А когда встал, пробка рассосалась сама собой: народ быстро разбежался по боковым улочкам. В индийской корриде всегда побеждает бык. Коровы — священные животные, но помимо них по улицам ходят свиньи и собаки. Все они существуют независимо от людей.
Происходит некий кругооборот: люди бросают фруктовые объедки на землю, их подъедают коровы, коровы оставляют за собой лепешки, которые съедаются в свою очередь свиньями, а экскременты свиней удобряют корни деревьев.
Правда, фрукты на деревьях можно встретить лишь в закрытых садах, огороженных заборами, по верху которых либо колючая проволока, либо битое стекло, — чтобы не добрались обезьяны. Эти твари довольно бесцеремонны, и, гуляя по какой-нибудь лесной дорожке, стоить следить за сумкой. Что касается полупрозрачных полиэтиленовых пакетов, то их надо прятать в непрозрачный рюкзак. Впрочем, там, где фруктов много, а обезьян мало, в Наггаре например, сады огорожены обычными заборами.
Один раз я оказался свидетелем довольно забавной сценки: я гулял неподалеку от Лакшманджулы вдоль берега Ганги по тенистой горной дороге (ветви растений образовывали над ней естественные своды), а впереди меня, метрах в тридцати, шла пара туристов: девушка и солидный мужчина, в руках у которого, как выяснилось впоследствии, был кулек с арахисом. Они были увлечены друг другом и не заметили четвероногих разбойников, пристроившихся на нависающей над дорогой ветке. И я, увы, увидел этих сородичей Ханумана слишком поздно. Пара оказалась под этой веткой, и один, самый крупный, «обезьян» спикировал вниз и вышиб из рук туриста пакет, затем, словно переспелые фрукты, посыпались на землю остальные члены шайки и быстро подъели все орешки.
Вот что писал о них в XV веке Афанасий Никитин: «А обезьяны, те живут в лесу. Есть у них князь обезьяний, ходит с ратью своей. Если кто обезьян обидит, они жалуются своему князю, и он посылает на обидчика свою рать и они, к городу придя, дома разрушают и людей убивают. А рать обезьянья, сказывают, очень велика, и язык у них свой. Детенышей родится у них много, и если который из них родится ни в мать, ни в отца, таких бросают на дорогах. Иные гундустанцы подбирают их да учат всяким ремеслам: а если продают, то ночью, чтобы они дорогу назад не могли найти, а иных учат (людей забавлять)».
Я заметил, что особой бесцеремонностью отличаются макаки — эдакие красномордые гоблины. Они будут часто влезать в мое дальнейшее повествование.
Лангуры — у них серебристая шерсть и черные морды — как мне показалось, более сдержанны. А недавно я прочитал в Интернете, что в Нью-Дели для защиты туристов от нападений диких макак власти индийской столицы сформировали боевой отряд обезьян-лангуров. Во-первых, макаки боятся лангуров, во-вторых, лангуры легко приручаются, а, в-третьих, в отличие от собаки, лангур достанет краснорожего разбойника не только на земле, но и на дереве.
Согласно сообщению ИТАР-ТАСС, «охраняют безопасность туристов тридцать восемь лангуров. Каждый из „охранников“ ходит на поводке с хозяином, который при необходимости отпускает его и отдает команду, которую лангур беспрекословно исполняет».
И, конечно же, особого упоминания заслуживают тигры. Во время моего одиночного и практически безденежного путешествия по Пшалаям меня часто пугали тиграми. И один раз это спасло мне жизнь. Некоторое время я жил на окраине поселка Маклеодганж, в котором находится резиденция далай-ламы. Это удивительно красивое место, в хвойном лесу, в горах, где совсем по-другому течет время и можно жить, пребывая в вечности. Но тогда я исходил из принципа, которого некогда придерживались суфийские дервиши — не останавливаться в одном месте более чем на три дня. Правда, иногда мой день растягивался до календарного месяца. Но в данном случае я гостил в Маклеодганже всего два дня и уже полностью созрел для того, чтобы отправиться на автобусную станцию, которая находилась в трех километрах от моего жилья, и ранним утром продолжить свой путь. Моросил дождь, а начинать путешествие в дождь — хорошая примета. Я вышел посреди ночи, по дороге, тянущейся серпантином через лес. Но один из местных жителей остановил меня, предупредив, что в это время можно нарваться на тигра. И посоветовал более короткую и прямую дорогу мимо монастыря. Я не поверил, что в столь высокогорном и людном месте может обитать этот хищник, но все же последовал его совету.
И вдруг где-то в середине пути я услышал со стороны оставленной мной дороги рев, треск и грохот. Судя по мощности звука, так мог рычать лишь великий тигр. Потом выяснилось, что это был довольно крупный оползень, снесший десяток метров дороги. И наши с ним маршруты могли пересечься.
Второй раз меня пугали тигром неподалеку от Ришикеша. Я снова не поверил — рядом находилось человеческое жилье, и только безумный тигр мог на меня напасть. Но, укладываясь на ночь в пещерке в камнях на берегу реки, решил принять меры предосторожности: собрал палки и развел костер возле входа в логово. Заодно приготовил чай и поужинал. Затем подбросил дров и отправился спать. Вскоре в пещеру пополз не тигр, а дым. В итоге я плюнул на предостережения и расстелил пенку под деревом, подальше от костра.
На рассвете меня разбудил странный шорох. Я открыл глаза в тот момент, когда с неба летел мой котелок. Он со звоном ударился о землю. Я посмотрел вверх и увидел на ветке дерева и на камнях целый консилиум обезьян, внимательно наблюдающих за мной. Возможно, они специально подняли котелок и сбросили его с дерева, чтобы я мог проснуться и пообщаться с ними.
Я вскочил, замахал руками, затопал ногами. Поначалу обезьяны испугались, но затем, приняв меня за безумца, потеряли всяческий интерес. Тогда я подобрал котелок, нашел кружку. Алюминиевая ложка, судя по всему, осталась у обезьян.
Вскоре на берег пришли живущие неподалеку йога из Швейцарии. Они залезли на плоские камни, превратившись в живые статуи, обращенные к восходу. Время стояло, мимо проплывали туристы на красных рафтах, солнце медленно поднималось над горами, разгоняя туман. А я записал в своем дневнике:
Баба бабе рознь
В Ришикеше я неоднократно общался не только с европейскими йогами (моя собственная физическая практика, увы, сводится к 14-й притче упомянутого выше Ра Хари: «Йога — это когда тебе приятно в какой-то позе. Главная поза — лежа»), но и с нищими баба. Как правило, они говорили на английском лучше меня. Надо сказать, что техника «аска» у них на очень высоком уровне. «Как у вас там Путин, Медведев (в 90-х — Горбачев, Ельцин)? Как люди живут? Что сколько стоит?» — вопрос следует за вопросом с интонацией искренней заинтересованности. И когда разговорившийся европеец уже почти готов к разводке, нищий начинает рассказывать о себе. Например: «Я занимался медитацией и постился семь дней (следует демонстрация впалого, действительно очень впалого живота), теперь мне надо поесть. Я ем только хорошие фрукты и молоко. Ты не мог бы меня накормить или дать денег?» Такие «телеги» весьма типичны как для истинного, так и для ложного бабы. О том, как выявить ложного садху, в случае, если вы имеете дело с йогинами, занимающимися тантрой, можно прочитать в книге Роберта Свободы «Агхора. По левую руку бога». Его учитель агхори Вималананда говорит, что ложного садху можно изобличить, предложив ему покурить трубочку, чиллум, с чарасом или травой (алкоголь среди большинства садху не приветствуется).
Пусть он сам раскурит чиллум. Ведь первая затяжка не может быть неглубокой. А дальше в процессе общения истина выплывет сама собой.
Как-то после недолгого разговора с одним веселым бабой я предложил ему пять рупий. И тот демонстративно отказался:
— Этого мало, дай десять.
— Десять — это мой обед, — ответил я. — Ты думаешь, у меня много денег? Я такой же нищий, как и ты.
Я не врал: за несколько месяцев пребывания в Индии у меня на самом деле кончились почти все деньги. И он, как истинный садху, почувствовал это.
— Ладно, пойдем тогда покурим, — сказал баба.
Мы уселись на берегу самой прекрасной на этой земле реки и хорошо покурили зелья из волшебной травы.
Поговорили и покурили еще.
А когда мимо нас пошли две весьма милые барышни с рюкзачками, мой баба прицепился к ним.
— Девочки, посмотрите — вот мой ученик. — Он указал на меня, красного то ли от неловкости, то ли от смеха — трава уже успела подействовать. — Он не ел семь дней, — продолжал баба, — занимаясь медитацией. И теперь ему необходимо правильное питание, хорошие продукты.
Девочками, я потом познакомился с ними, оказались шведки, работающие на телевидении и приехавшие в Индию в отпуск. Они выдали моему «учителю» около ста рупий.
— А теперь пошли поедим, — сказал баба, — и мы отправились в дхабу.
Еще один случай произошел там же. Седой старичок в очках начал привычный для меня уже разговор обо всем. Говорили мы долго, и я уже начал загадывать, когда же он поведает мне о своем посте или о страшном недуге и попросит денег. И наконец он спросил:
— Ты не обедал?
— Еще нет, — ответил я. Этот старик мне понравился, и я подумал, что если он попросит, то непременно пойду с ним и угощу его обедом.
Но следующий его вопрос меня удивил:
— У тебя есть посуда?
Я показал ему котелок.
— Здесь в ашраме, где я живу, сейчас обед, пойдем поешь. Со мной пропустят. Это бесплатно, только свою посуду надо принести.
Ашрам («прибежище») — место, в котором вокруг гуру живут его адепты. Но во многих ашрамах могут остановиться и простые путешественники. На территории ашрама нельзя шуметь, «тусоваться», употреблять алкоголь и наркотики. Для меня такие ограничения — преимущество, а не недостаток. К тому же ночлег в ашраме может ничего не стоить, а может обойтись в 1–2 доллара. За такую сумму я в свое время ночевал в ашраме
Так что баба бабе рознь. А о том, как писатель Носов обрел статус фотобабы, речь пойдет дальше.
Бинди как частный случай тилаки
Мы оставили вещи в отеле и спустились к Ганге. На протяжении пути вниз она несколько раз меняла свой цвет. Воды Ганги в июне мутные, беловато-зеленоватые, но там, где она разливается озерами, — просто зеленые. В августе в Ришикеше мы застали Гангу коричневой от смытой дождями почвы, а ближе к зиме я окунался в почти прозрачные зеленоватые воды божественной реки.
Вдоль берега неспешно гуляли свиньи. Серого цвета шкуры, серые камни гхаты, седая от пены вода стремительно несущейся Ганги и глубокое темно-синее небо над головой. Писатель-натуралист Носов достал фотоаппарат. Свиньи почувствовали к себе интерес, начали позировать, поворачиваясь к нему то мордами, то боком. Мы немного прошли вдоль берега и на одном из спусков столкнулись с индийцем в очках и европейской одежде.
Наступало время ужина, и мы спросили про ресторан. Индиец ответил (он довольно сносно говорил по-английски), что рядом с храмом есть несколько ресторанов и он готов сопроводить нас туда. Индиец повел нас извилистыми улочками, рассказывая по дороге, что дочка у него учится в Англии и он бы уехал, но ему нравится жить здесь, в этом чудесном светлом городе. Я же, грешным делом, думал не о городе, и не о великой реке, и даже не о предстоящем ужине. Я думал о том, какой бакшиш потребует за услуги гада этот наш провожатый. Или он проводит свою мини-экскурсию от чистого сердца?
К моей радости, наш провожатый действовал из благородных побуждений и как-то незаметно испарился возле дверей храма. В некоторые индуистские храмы иностранцам входить запрещено, но этот был открыт для всех. Мы прошли внутрь, оставили храмовым работникам небольшую денежку, за что каждому из нас брахман своей щедрой рукой поставил на лоб красное пятно — тилаку.
Когда я в первый раз отправлялся в Индию, знакомый художник Игорь Панин попросил меня выяснить, зачем у индийских женщин на лбу красная точка. «Когда ее видишь на лице индийской красавицы, — сказал Игорь, — хочется поцеловать барышню именно в эту точку». Вопрос был задан перед самым моим отъездом, и к тому же в те времена, когда за справочным материалом приходилось ходить в библиотеку. Поэтому я решил спросить напрямую у обладательницы точки на лбу. И первый ответ, который я получил, был таков: «Точка называется бинди и означает, что я замужем!» Так что Панину вряд ли удалось бы поцеловать индуску в бинди — любое прикосновение даже к незамужней женщине уже неприлично. Это было написано в великой книге Носова об индийском этикете.
Однако, когда через пару дней после разговора с индийской замужней женщиной я оказался в индуистском храме и брахман поставил мне точку на лоб, я усомнился в таком простом объяснении. И вскоре выяснил, что бинди (это слово переводится с санскрита как «точка») — лишь частный случай тилаки, сакрального знака, который индуисты наносят на лоб и другие части тела. Традиционно бинди имел форму точки, по его цвету и размеру можно было судить о кастовой принадлежности обладательницы, о месте ее жительства, о количестве детей и так далее. Точка ставилась в области шестой чакры, именуемой Аджна-чакрой, той, что еще называют третьим глазом. Она расположена в мозгу, в месте пересечения оптических нервов.
Эта чакра, по мнению одного моего знакомого йога, очень важна для практикующего. Все знают детскую игру в гляделки, но не все знают, что именно умение работать с шестой чакрой приносит победу, причем не только в этой игре, но и в других, гораздо более серьезных битвах. И точка в районе третьего глаза может означать открытую мишень. То есть носительница бинди как бы говорит, что отказывается от возможной борьбы.
В тантризме работе с чакрами (их у человека шесть: муладхара, свадшихтана, манипура, анахатха, вишуддха и аджна) придается огромное значение. Ведь они, являясь невидимыми энергетическими центрами, отвечают за высвобождение энергии Кундалини, дремлющей в нижней чакре (муладхаре).
Ответ на вопрос, что символизирует бинди, я найти не смог. Но согласно Ригведе богиня утра Уша, супруга бога солнца Сурьи, наносила на лоб красную точку, символизирующую восходящее солнце. Часто к основной бинди присовокупляется еще одна, меньшего размера, расположенная чуть ниже. В настоящее время бинди в большинстве случаев используется как украшение и носят ее не только индийские женщины и не только последовательницы индуизма. И, конечно же, не только замужние. А символом замужества, например, является прокрашенный синдуром пробор. Или браслеты на руках.
Тилака на лбу мужчины носит сугубо сакральный характер. Мой знакомый брахман Лалу, живущий в горах, в пещере, которую называл комнатой
Последователи Вишну для приготовления тилаки используют глину священных рек и сандаловую пасту и наносят ее в форме буквы U, символического изображения стоп Вишну, причем тилака каждого из направлений вишнуизма имеет свои особенности.
Так, например, адепты шри-вайшнавизма, что поклоняются Вишне через его жену Лакшми, дополняют этот знак красной линией посередине — символом Лакшми, и линией на переносице — знаком гуру.
С тилаками на лбу, следуя указаниям еще одного индуса, на этот раз типичного бабы, мы наконец нашли весьма приличную дхабу, где весьма прилично поужинали. Обычно путешествия, особенно горные — прекрасный способ сбросить вес: так со мной было в Индии, когда я путешествовал в одиночку или с таким же, как я, travellers. Но когда я стал гидом, то в первые дни начал активно толстеть. Ибо часть моих попутчиков, хотя и заказывала блюда
На выходе из дхабы купил-таки, на этот раз без свидетелей и практически без торговли, солидный кусок веселого зелья всего за 200 рупий. А Носов конечно же купил арбуз. Прямо напротив гостиницы находился придорожный базар, где торговали привычными для русского глаза фруктами и овощами — луком, огурцами, помидорами, яблоками, баклажанами, картофелем, возможно выращенными в ближайшем пригороде. Все-таки уже высота 1500 метров и, в отличие от субтропического Ришикеша, климат вполне соответствует среднерусскому. На базаре также были явно привезенные из более теплых мест манго и арбузы. Торговец завороженно смотрел, как наш специалист по арбузам ласкает пальцами гладкую полосатую поверхность, рассматривает «попку» — оконечность плода, прислоняет его к уху и сжимает, чтобы услышать характерный спелый треск. А когда Сергей стал активно торговаться (великая книга по этикету говорила о том, что если ты не торгуешься, то обижаешь продавца), тот сдался окончательно и отдал арбуз по баснословно низкой цене.
Ночью, вооружившись фонариками, мы пошли на крышу отеля, под звездное небо. Там мы оказались не одни — целая группа не очень богатых даже по индийским меркам паломников готовила себе ужин. Как потом выяснилось, большая часть этих людей ночевала на первом этаже отеля, в комнате, сплошь заставленной кроватями. Некоторые же оставались наверху до утра.
Нам, пришедшим на крышу позже, было оказано максимально возможное гостеприимство — соседи откуда-то извлекли два одеяла, которые постелили на бетонный пол. Мы же, разрезав арбуз, предложили им несколько кусков.
Тогда они предложили присоединиться к их трапезе.
Мы отказались, сославшись на то, что сыты.
Тогда они подарили нам несколько плодов лайма.
Причем вся эта медленная беседа происходила на языке жестов: никто из соседей не знал английского языка, а никто из нас не знал хинди. Это чем-то напоминало популярную в игру «крокодил», когда средствами пантомимы человек должен представить загаданный предмет или понятие.
Впрочем, один раз я столкнулся с полным непониманием. Это случилось в середине 90-х, в лесу возле поселка на берегу Индийского океана. Я нашел в тени сосны удобный камень, сел на него и стал приводить в порядок записи в дневнике. Вдруг ко мне подошел индус и принялся наблюдать за тем, что я делаю. Стоял он так минут тридцать. Сначала меня это немного раздражало, потом я стал думать, уж не плод ли он моего воображения, и отцепил от него свое сознание. В итоге получился следующий текст:
Шива и компания
В девять утра Кришна уже ждал нас в джипе: он ночевал внизу, вместе с паломниками, и мы отправились в форест-офис. Последний, как и положено, находился в лесу: некий неприглядный сарайчик, где сидели два чиновника. Для того чтобы получить разрешение на проход к леднику, пришлось заполнить довольно большое количество бумаг. Компьютеризация сюда еще не добралась. Наши легкоанглоязычные спутницы (для Тони английский почти родной, а Катя долго жила в Штатах) делали это гораздо быстрее, чем мы, поэтому Сева, Носов и я тоже заполняли, но не бумаги, а пространство и без того маленького помещения.
Тем временем в офис начали подходить другие посетители. Я разговорился с одним индийцем, на лице которого просто было написано высшее образование. Он привел с собой пару из Европы и, судя по разговорам, происходящим между ними, работал гидом. Я попросил его прокомментировать карту, висящую на стене, и рассказать о Ганготри. Безусловно, ледник Гомукх — основное место паломничества и основная достопримечательность этих мест. Но есть несколько красивейших озер, расположенных неподалеку от поселка Харсил, есть также высокогорное озеро Кедратал, к которому можно добраться из Ганготри по одному из притоков Бхагиратхи, путь туда занимает два дня, но подъем не требует специального снаряжения. Можно продолжить путь и выше ледника — на плато Тапован, где летом живут особо продвинутые йоги. Но разрешение на проход к леднику стоило 600 рупий (для индийцев оно стоит намного дешевле) с человека и выдавалось на два дня. Мы решили ограничиться посещением Гомукха и возможным трекингом на Кедратал, куда разрешения не требуется.
Денежный сбор здесь вполне оправдан — экологическая культура в стране пока на очень низком уровне, мусор чаще всего летит под ноги и остается на склонах Хималая. Убирать его приходится сотрудникам заповедника. Но беда не только в мусоре, оставляемом отдельными туристами и паломниками, мусор всего человечества, выбрасываемый в небо, — причина глобального потепления, а оно, в свою очередь, ведет к тому, что ледники с каждым годом уменьшаются в размерах. На последней Кумбха-Мела (как я уже отмечал, это не только праздник, где радуются люди, боги и даже демоны, но и «собор» великих учителей Индии, на котором обсуждаются очень серьезные вопросы) говорили и о таянии священного ледника Гомукх, и о постоянно ухудшающейся экологической обстановке вокруг Ганги. Что поделаешь, Кали-юга. Дальше будет хуже.
«Юга
Согласно изложению философии дхармы, которое дает Хануман в Махабхарате, в Крита-югу все было совершенно. Люди следовали дхарме, и духовный путь был доступен для всех. Не было нужды ни в богах, ни в обрядах. Чувства были сильные, а помыслы — чистые. И вселенская душа Нараяны (одна из форм Вишну) была белой.
В Трета-югу стало хуже. Люди стали предаваться страстям. И чтобы следовать дхарме, им пришлось совершать обряды. Для этого были написаны веды. Духовный путь стал путем аскезы. И мировая душа окрасилась в красный цвет.
В Двапара-югу стало еще хуже. Люди перестали понимать в целом значение вед. Каждый понимал только одну из четырех частей: кто-то космогонию Ригведы, кто-то жреческие ритуалы Яджурведы, а кто-то вообще перестал следовать дхарме. Возникли болезни и бедствия. А цвет Нараяны стал тускло-желтым.
А сейчас, в Кали-югу, все совсем плохо. Вселенская душа Нараяны приняла облик черного Кришны. Мир погружается во мрак неведения. Катастрофы и болезни лишь преддверие всеобщего хаоса (пралайя) и конца света, где остановится время. Но затем все начнется заново. Кали-юга длится 432 000 лет. Началась она за 3102 года до P. X. в момент смерти Кришны.
Согласно прогнозам ученых Ганга через два десятилетия пересохнет на две трети: результаты космической съемки свидетельствуют, что притоки, берущие начало в Гималаях, становятся уже с каждым годом, И Бхагиратхи в том числе. Более десяти лет тому назад на Бхагиратхи был построен гидроэнергетический комплекс «Тери», чья проектная мощность должна была составить 2400 МВт. Однако он выдает не более 1200.
А индийское правительство между тем планирует еще четыре крупных ГЭС на Ганге. Это в еще большей степени может удушить великую реку и, в свою очередь, оставить без воды около 400 млн граждан, обитающих на ее берегах.
Стоило нам немного отъехать от Уттаркаши, как за одним из поворотов мы наткнулись на разноцветную, сверкающую на солнце компанию богов. Возможно, они спустились с вершины Меру или Кайласа, чтобы приветствовать паломников, идущих на Гомукх. Огромные, в несколько раз выше человеческого роста, боги группами и поодиночке тусовались возле самой дороги, и не остановиться рядом с ними было просто верхом неприличия. В один ряд стояли жена Шивы красавица Парвати и его сыновья Сканда и Ганеша.
Первую жену Шивы звали Сати, она была дочерью Дакши, сына Брахмы. Он изначально был против свадьбы, ибо считал, что хулиган, наркоман и алкоголик его дочери не пара, и даже не пригласил божественного аскета на «сваямвару», церемонию, где невеста сама выбирает жениха. Но она выбрала-таки Шиву. И была у них любовь, однако Дакша снова оскорбил Шиву. Сати, желая постоять за мужа, вошла в жертвенный огонь и сожгла себя. Горю Шивы не было предела. Боги с трудом остановили его яростный безумный танец, который мог погубить весь мир. Сати перевоплотилась в дочь Хималаля Уму, или Парвати, что означает «рожденная горой». Парвати великими аскезами снова завоевала любовь Шивы. Сыновья Шивы и Парвати бог войны Сканда и бог мудрости Ганеша. В целом (а история взаимоотношений божественных супругов и их детей переходит из сказания в сказание) вполне обычная семья, с проблемами, которые решаются полюбовно, и радостями совместной жизни. Индусы часто изображают их вместе, и такое изображение называется Шива Паривар. В Ганготри я видел на стене одной из дхаб плакат, изображающий семью Шивы, с английским названием «Shiva and company».
Чуть в стороне, возле самой дороги другая ипостась жены Шивы — Кали, что означает «Черная», в ожерелье из черепов, с клыками, высунутым языком и налитыми кровью глазами. Она сжимала в руках (у нее их четыре) меч, голову демона и две чаши, а ногой попирала мертвеца.
Кали и Дурга — наиболее известные имена богинь, олицетворяющих ужасные аспекты женского начала, персонифицированные в супруге Шивы. Дурга — воительница, убившая немало асуров. Кали — еще более ужасна, это богиня смерти, эпидемий, природных катаклизмов. Ее черная кожа олицетворяет мрачную бездну хаоса, которая выше времени, пространства и причинности.
Дурга вроде бы была создана из гнева богов и вооружена ими. Однако, когда два асура, Шумбха и Ни-шумбха, одолели богов и те стали звать ее на защиту, вместо десятирукой смертоносной богини пришла нежная Парвати. И из ее тела вдруг вышла Дурга-Кали.
А под ногами у Кали, оказывается, вовсе не простой мертвец, а бездеятельный трансцедентальный Шива, который лег под ее ноги, чтобы Кали прекратила свой безумный смертоносный танец.
Еще два века тому назад адепты Кали, шактисты, открыто приносили ей в жертву мужчин и самцов животных. Потом человеческие жертвы были запрещены. Причем культ Кали был достаточно распространен на юге Индии, в ее честь, например, назван один из крупнейших городов — Калькутта.
Сам Шива, как и подобает отшельнику, стоял чуть ниже, возле берега Ганги. А с плаката на противоположной стороне шоссе улыбался чернобородый Пилот Баба, приглашая в свой ашрам.
Книги и боги
В прошлом веке представления среднестатистического жителя России об Индии можно было свести к двум популярным песням Владимира Высоцкого.
Одна про йогов — «Чем славится индийская культура…», а другая — «Песенка о переселении душ», в которой иронично и весело описываются возможные реинкарнации, в зависимости от того, насколько человеку в этой жизни удалось изменить свою карму.
Обе эти песни я еще в детстве знал наизусть, и вовсе не потому, что меня привлекала индийская культура, а потому, что мне просто очень нравилось то, что делал Владимир Высоцкий.
Вторым «источником» информации об Индии стали рассказы Киплинга. Повесть «Ким» я прочел уже после школы, и недавно перечитал снова. Ведь наш маршрут местами совпадал с маршрутом главных героев повести. И если бы меня спросили: какое художественное произведение наилучшим образом может рассказать европейцу о культуре Индии — мой ответ был бы однозначным: «Ким» Киплинга. Ничего не изменилось — те же храмы и ашрамы, странствующие садху и торговцы на бесчисленных дорогах. Только нет «большой игры», противостояния между Российской и Британской империями в борьбе за Тибет и Гкмалаи. Но есть противостояние Индии и Пакистана, движение за независимость Тибета и многое другое, о чем мне предстоит еще рассказать.
Когда-то у нас в университете был такой предмет, входивший в разряд обязательных, — «Атеизм и история религии». К счастью, наши университетские преподаватели уделяли больше внимания второй части этого предмета. И тогда началось мое знакомство с многообразным и удивительным миром богов Индии. Оно до сих пор очень поверхностно: чтобы хоть немного знать об индуизме, нужно жить в этом мире с детства, и не одну жизнь.
Но совсем краткая историко-мифологическая заметка на уровне старой школьной программы и в этой книге была бы к месту.
Итак, согласно историческим исследованиям, во И тысячелетии до н. э. Индию заселили арийские племена. Их мифология отражена в Ригведе.
Ригведа — одно из древнейших собраний гимнов, входит в состав сборника священных в брахманизме текстов — веданты. Веданта включает тексты вед, брахманов (VIII–VI вв. до н. э.) и более поздних араньяков и упанишад. Для индуизма священными текстами являются также эпические поэмы «Рамаяна» и «Махабха-рата» и мифологические сборники — пураны.
В ранних гимнах Ригведы воспеваются бог неба Дьяус, чье имя имеет общее происхождение с Зевсом и Юпитером, а также Притхиви, богиня земли, мать. В более поздних гимнах появляется Варуна, суровый держатель закона, карающий людей за грехи, по мнению некоторых исследователей близкий к ветхозаветному Богу-Отцу иудеев. В еще более поздних гимнах на первый план выступает Индра, бог-громовержец, сходный с нашими Перуном и Тором, победитель мирового змея Вритры, а также Сурья, бог Солнца, Ушас — богиня зари (ее имена на европейский лад: Утро, Эос, Аврора), Агни — бог огня и многие другие.
Но затем появляется Брахма, единый бог, причина и создатель всего, олицетворяющий мировой закон. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» — эти библейские стихи не противоречат концепции брахманизма, которая стала главенствующей начиная с VIII века до н. э. «Появление Брахмы — бога закона, — пишет Семира, — связано с развитием брахманизма: ритуальной стороны религии, как метода возобладать над невидимыми силами и наладить с ними взаимодействие. Ритуалы заставили богов уступить человеку, они стали выше богов: так над ними возвысился Брахма, олицетворивший сами обряды и воплощенное в них знание, и оформилась каста брахманов». (Цит. по: http://www.astгolingua.spb.ruДRAVEL/ inditext.html. Всем, кому интересна не только бытовая, но и духовная жизнь Индии, настоятельно рекомендую этот сайт и книги Семиры — увы, пока не изданные на бумаге. Трудно найти человека, который рассказывал бы столь легко и образно о совсем не простых вещах.)
Как я уже упоминал, Атман всего мира — это Брахман, и, соединяя свой частный Атман с универсальным Атманом-Брахманом, человек обретает свое истинное «Я», свою божественную сущность. Жрец становится богом. И логика всего этого хорошо отражена в древней поговорке «Боги подчиняются мантрам, мантрами владеют брахманы, значит, брахманы наши боги».
Мантра (от слова «ман» — думать) — «особое мистическое словосочетание, слово или слог, элемент индуистской духовной практики. Подчас мантра не имеет лексического смысла. Считается, что постоянное произнесение мантр помогает достижению высоких духовных состояний, обретению магических сил или избавлению от зла». (Цит. по:
Главная же мантра брахманизма, а затем и индуизма, собравшая в себе концентрат всех вед, — Аум, или Ом — «сакральный первозвук-первослог, один из важнейших символов. В эпоху вед этот слог произносили во время ритуалов как особое возглашение, лишенное конкретного лексического смысла. Большое значение ему придают упанишады. Он мыслится как средоточие словесно-мысленной энергии, источник мира, и в то же время это выражение Брахмана в форме тончайших звуковых вибраций. Только опытные йогины способны слышать этот звук в полной чистоте. Ом (Аум) содержит три или четыре элемента-буквы, каждая из букв ассоциируется с каким либо этапом существования мира и с божеством (буква „а“ — это Брахма, функция творения мира, „у“ — Вишну, сохранение, „м“ — Шива, разрушение). Четвертый элемент — непроявленный Брахман, создающий единство этих букв. Ом содержит множество символических ассоциаций, которые могут соотноситься с уровнями вселенной, состоянием сознания и т. д. Медитация на Ом, а также частое проговаривание этого звука — частый элемент йогических и тантрических практик…» (Цит. по:
Эта мантра вышла далеко за пределы Индии. Ее знают и поют по всему миру. Ее изображение можно увидеть и на многочисленных амулетах, и на стенах домов, и на футболках туристов.
В I тысячелетии до н. э. 8 брахманизме набирают силу два главных бога, которые жили в Индии еще задолго до прихода ариев, но потерялись в толпе арийских богов, — Шива и Вишну. И вместе с ними брахманизм плавно перетекает в индуизм. Брахманизму надо было меняться, и он изменился. Однако и современный индуизм с его бесчисленным количеством богов трудно назвать язычеством. Существует, по сути, монотеистическая концепция Тримурти, которой придерживаются и шиваиты, и вишнуиты, концепция верховного божества, единого в трех лицах: Брахма — создатель вселенной, Вишну — хранитель, Шива — разрушитель.
Я снова позволю себе процитировать Семиру: «В образе Брахмы культура оградила людей от произвола стихийных сил: древнейших „языческих“ богов индуизма. Но сама внутренняя энергия, дающая возможность человеку быть независимым от качественности мира, оставалась древней, природной, магической. Ею продолжал владеть самый могучий из богов — Рудра, яростный бог весенних гроз, сексуальных игрищ диких зверей и плодородия. И хоть был он демоном-асуром, но силой доказал свое право участвовать в жертвоприношении светлых богов, разметав их жертву и угрожая уничтожить все на свете, если они вздумают обходиться без него. Поскольку его энергия становилась отчасти управляемой и в лоне цивилизации приносила пользу человеку, он получил эпитет Шива — „благой, приносящий счастье“».
Поделиться книгой: