Второе путешествие Филеаса Фогга

Собственно, камушки и рыбок разглядывал один Паспарту. Филеас Фогг катил на коньках в спокойной, полной достоинства манере: заложив руки за спину, невозмутимо глядя прямо перед собой. Так, как он обычно прогуливался по круглой галерее Реформ-клуба.

Коньки скользили очень хорошо. От них оставался на воде легкий узкий след, который быстро сглаживался.

Путешественники двигались на север. Они были уже довольно далеко от берега — он даже не просматривался, — когда на море появилась легкая рябь. Рябь постепенно переходила в волну, и наступил момент, когда продвижение вперед стало немыслимым.

Тут-то и пригодились вингеры — авиаранцы с комбинезоном и крыльями, навязанные мистеру Фоггу и его спутнику там же, на базе индивидуального транспорта, заботливой кладовщицей.

Поддерживая друг друга на неторопливо перекатывающихся волнах, путешественники облачились в непроницаемые комбинезоны и прозрачные шлемы с пробковой подкладкой. Нащупали кнопки на груди. Шипение, свист, за спинами расправились темно-зеленые крылья… и они уже в воздухе, они — летят!

Паспарту откровенно ликовал. Еще бы, он стал хозяином неба!

Может летать высоко и совсем низко, взвиться свечой вверх, поравняться с облаками, обойти стороной эти надутые подушки или нырнуть в них, разгрести туман крыльями, проникнуть в заоблачный сине-белый вечно солнечный мир…

Скорость вингера была достаточно велика: сто пятьдесят-двести километров в час, и незадолго до заката Филеас Фогг и Паспарту были уже на северном берегу Каспия, в двух-трех километрах от волжской дельты. Они опустились на лужайку среди бурно разросшихся кустарников, свернули крылья, сбросили комбинезоны, по узкой тропке миновали живую изгородь и остановились как вкопанные. Перед ними была самодвижущаяся дорога.

Их начали строить давно, и теперь они тянулись через многие города, образуя беспрерывную разветвленную материковую систему.

Дорога текла в нескольких шагах шестью ровными серыми потоками. Полосы двигались с разными скоростями и отделялись друг от друга вершковыми белыми барьерами. На полосах сидели, стояли, шли люди.

Филеас Фогг решительно шагнул на первую из полос. За ним с куда меньшей решительностью последовал Паспарту.

Дорога текла плавно, без толчков; зеленые кусты и коричневые стволы сосен весело бежали назад; в просветах между ветвями появлялись и исчезали большие стеклянные здания, светлые коттеджи, открытые веранды под блестящими пестрыми навесами.

Словоохотливый попутчик объяснил любознательному Паспарту устройство этих бесконечных лент.

Он говорил, будто дороги эти не потребляют энергии и не боятся времени; будучи разрушенными, восстанавливаются сами; легко взбираются на горы и перебрасываются мостами через пропасти.

Дорога привезла наших путников в Свердловск — большой, тихий, удивительно красивый, утонувший в зелени город. Здесь мистер Фогг объявил Паспарту, что путь их лежит через Мурманск и Туннель-Сити в Нью-Генск, малоизвестный американский город, где как раз заканчиваются опыты по телепортации человека.

* * *

На перроне вокзала «Мурманск-подземный» было тихо. Странный поезд, без окон и дверей, напоминавший непомерно длинную цистерну, уже стоял у перрона.

Паспарту любовно потрогал цилиндрическую обшивку вагона.

— До Америки — два часа ходу!..

Вагон плавно тронулся. Цилиндрическое тело поезда медленно скрылось в воздушном шлюзе. Автоматически поднявшаяся крышка закрыла люк.

Послышался легкий, едва уловимый шум. Заработали насосы, выкачивавшие из шлюза воздух. Медленно текли минуты. Наконец, вакуумметр показал достаточное разрежение. Готово! Сейчас автоматически откроется люк, отделяющий воздушный шлюз от туннеля. Через мгновение поезд помчится по туннелю, набирая скорость…

Делая две тысячи километров в час, поезд пролетел по трубам плавающего океанского моста и благополучно высадил наших путешественников на берегу Аляски, в городе Туннель-Сити.

Отсюда Филеас Фогг и Паспарту выехали на автомобиле, к полудню они были в Нью-Генске.

Кибершофер затормозил на Пайрид-стрит, прямо возле экспериментальной лаборатории. Всеобщей компании электрических машин. Отправив автомобиль на ближайшую стоянку такси, Филеас Фогг и Паспарту вошли в лабораторию.

В главном операционном зале мелькали многочисленные разноцветные сигнальные лампочки, пахло озоном.

Профессор Гелоу отнюдь не был обрадован появлением незнакомцев, предлагавших свои услуги в качестве подопытной живой массы. Однако в голосе мистера Фогга сквозила такая уверенность в успехе всего предприятия, а Паспарту глядел столь подкупающе доверчиво, что профессор просто не решился отказать им.

— Но должен предупредить вас, джентльмены, — только и сказал он, — что наша установка всего лишь экспериментальна, до сдачи ее в эксплуатацию еще далеко…

Мистер Фогг хладнокровно направился к отправной установке — великолепному креслу под поднятым прозрачным колпаком.

Он быстро взошел на площадку и сел в кресло, заложив ногу на ногу. Прозрачный колпак опустился, и тотчас же загорелась изумрудным светом сигнальная лампа — «приготовиться».

Соседний колпак занял Паспарту.

Вспыхнула рубиновая лампа, щелкнули секундомеры. Под прозрачными колпаками камер как бы заструились потоки горячего воздуха, стушевывая контуры человеческих фигур. Еще одна-две секунды… Паспарту и Филеас Фогг на глазах друг у друга бесследно растаяли, подобно кускам рафинада в годе.

В то же мгновение раздался оглушительный грозовой разряд, ослепительно вспыхнули и тут же погасли сигнальные лампы. Короткий осмотр выяснил, что сгорели все предохранители.

Ликвидация аварии потребовала не больше нескольких минут.

Но последствия аварии… Под прозрачными колпаками принимающей установки, находившейся в тысяче километров от лаборатории, появились: в первом — паривший в воздухе великолепный цилиндр стального цвета, во втором — несколько тяжеловесные, хотя и не лишенные изящества водяные башмаки.

Ни мистера Фогга, ни спутника его под колпаками не было.

* * *

Примерно в это же время (хотя, как увидит читатель, как раз со временем дело обстояло не совсем благополучно) в другой точке планеты произошло два одинаково сенсационных события.

Первое имело место в Ричмонде конца девятнадцатого века, в лаборатории Изобретателя.

Перед глазами еще не успевших прийти в себя коллег мистера Фогга по Реформ-клубу, на том месте, где три-четыре минуты назад размещалась загадочная Машина, вдруг появились — словно из тумана вынырнули — две фигуры.

Одна из них оказалась самим мистером Фоггом, вполне невозмутимо оглядывавшим теперь опешивших вдругорядь партнеров. В руке благородный джентльмен сжимал сумку с использованными кассетами, фотоаппарат болтался у него на боку.

Рядом с Филеасом Фоггом протирал кулаками глаза Паспарту. Вот его-то в благородстве облика никак нельзя было упрекнуть: курчавая шевелюра вздыблена, пестрый шейный платок сбился набок, на ногах… Да у него ничего же нет на ногах!..

Впрочем, Паспарту уже разглядел в двух шагах от себя отлично разношенные, чуть потертые, но еще крепкие башмаки, пребывавшие в счастливом неведении относительно приключений их хозяина.

— Мои башмаки!.. — вскричал Паспарту.

* * *

— Папа, папа!.. Посмотри, что я нашел!..

— М-м… ну? — без должной заинтересованности буркнул папа и, на ходу дочитывая фантастический роман древнего писателя Уэллса, медленно двинулся в ту сторону, откуда прозвучал торжествующий крик первооткрывателя.

Там, на тенистой лужайке, радостно пыхтя и отдуваясь, трехгодовалый малыш силился сдвинуть необычное сооружение с того самого места, где два столетия назад находилась лаборатория мистера Изобретателя.

Рисунки Е. Стерлиговой

---

Журнал "Уральский следопыт" № 7, 1969 г.

Опубликовано под псевдонимом — Виктор Губин.