Новичок в космосе

— А вы полагаете, что я позволил бы вам забрать собаку, если бы не успел? — сердито ответил Зекер.

— Извините.

— Итак, держите его в покое, но не перебарщивайте. Пусть бодрствует.

И Чарли торжественно ответил:

— Я верю, доктор, что с Никси всё будет в порядке — я знаю это.

Чарли бодрствовал всю ночь напролёт, он разговаривал с Никси, ласкал его, успокаивал, но не давал уснуть. Никто из родителей не пытался заставить его лечь спать.

 

II

 

Никси понравилась Венера. Она была наполнена тысячами новых запахов, со всеми нужно было разобраться, и бесчисленными новыми звуками, каждый из которых нужно было каталогизировать. Как официальный опекун семьи Вон и персонально Чарли, он возложил на себя обязанность (а также связанные с ней удовольствия) исследовать каждое новое явление и решать, действительно ли оно было безопасно для его людей. Он с радостью этим занялся.

Вряд ли он сознавал, как далеко он забрался от старого дома. Он помнил только первый этап путешествия, поездку в переноске в Белые Пески. Он принял новый порядок вещей, не заметив, что на пять месяцев выпал из жизни. Он принял на себя ответственность за квартиру, выделенную семье Вон, обследовал её — полностью, а потом ещё раз проверил ночью, чтобы убедиться, что всё в порядке и им ничто не угрожает, и только после этого вытоптал свое место в ногах у Чарли и уткнулся носом в хвост.

Он знал, что это новое место, но не тосковал по дому. Старый дом был неплох, и он никогда бы не оставил его, но этот новый был гораздо лучше. Мало того, что здесь был Чарли — без которого никакое место не могло быть домом — но здесь были и удивительные запахи, и даже соседей он посчитал более приятными. В его прошлом многие люди вечно сердились по поводу цветочных клумб и прочих пустяков, а здесь его почти никогда не бранили и не гнали, напротив, люди стремились поговорить с ним, приласкать и покормить его. Его популярность была основана на арифметике: в Бориэлисе на пятьдесят пять тысяч жителей, приходилось только одиннадцать собак. Многие колонисты тосковали по традиционно лучшему другу человека. Никси этого не знал, но он обладал величайшей способностью наслаждаться дарами жизни, не беспокоясь о породивших их причинах.

Мистер Вон посчитал Венеру удовлетворительной. Его работа для "Synthetics of Venus, Ltd" была похожа на ту, что он выполнял на Земле, с той разницей, что теперь у него была выше зарплата и больше ответственности. Жильё, предоставленное компанией, было столь же комфортно, как дом, который он оставил на Земле, и он больше не беспокоился о будущем своей семьи — впервые за долгие годы.

Миссис Вон посчитала Венеру терпимой, но она скучала по дому большую часть времени.

Чарли, как только закончились сначала беспокойство за Никси, а затем радость от его пробуждения, посчитал Венеру интересной, хотя и менее странной, чем он ожидал. Поначалу он скучал по дому, но вскоре это прошло: его домом стала Венера. Теперь он знал, кем он станет, когда вырастет: он будет пионером. И он отправится на юг, в самое сердце не нанесенных на карту джунглей, и расчистит там место для собственной плантации.

 

 

Джунгли были главнейшей особенностью Венеры. Колония жила за счет обильной продукции, которую они поставляли. Землю, на которой вырос Бориэлис, его здания и космодром, отвоевали у алчной растительности, сначала выжигая её дотла, а потом связав перегной  химикатами, тем самым отравив почву… А затем приходилось снова и снова выжигать, вырубать или травить всё, что ухитрилось выжить, всё, что пыталось сунуть свой зелёный нос на захваченную территорию.

Семья Вон жила в большом жилом доме, построенном на недавно отвоёванной у джунглей земле. Прямо за их входной дверью, в какой-то  сотне футов, за полосой выжженной и отравленной почвы, вырисовывалась огромная ворсистая тёмно-зелёная стена. И она поднималась намного выше, чем ширина отделявшей её буферной полосы. Джунгли никогда не сдавались. Виноградные лозы, привлеченные светом — их жизни проходили в конкурентной борьбе за энергию света — искали доступа на открытое пространство, пытались заполнить его. Они росли с невероятной скоростью. Однажды после завтрака мистер Вон попытался выйти через переднюю дверь и не смог этого сделать. Пока все спали, виноградная лоза пробросила росток через сотни футов защитной полосы, отталкиваясь усиками от бесплодной почвы, и оплела фасад здания.

Полицейские патрули в городе были вооружены огнемётами и тратили большую часть своего времени в борьбе против подобных злоумышленников. Хотя они и стояли на страже закона, они редко совершали аресты. Бориэлис был городом, почти свободным от преступности: люди были слишком заняты борьбой с дикой природой, чтобы им требовалось много внимания от полицейских.

Но джунгли были не только врагом, но и другом. Их обильная жизнь обеспечила еду для миллионов и миллиардов людей взамен на труд нескольких тысяч, живущих на Венере. Под джунглями лежали пласты торфа, ещё ниже шли толстые угольные пласты, воплотившие миллионы лет пышного роста джунглей, а нефтяные бассейны дожидались, когда их откроют. Аэрофотосъемка, проведенная реактивным вертолётом в вулканических областях, обещала уран и торий, когда люди сумеют проложить к ним путь. Планета предлагала несметные богатства. Но она не предлагала их слабакам.

Довольно скоро Чарли пришлось усвоить, что Венера — не для слабаков, по крайней мере, в одном отношении. Отец устроил его в школу, там его определили в класс, где преподавал мистер де Сото. Школьная комната не радовала глаз ("Мрак!" — вот какое слово предпочитал Чарли), но он не был удивлён, поскольку большинство зданий в Бориэлисе выглядели непривлекательно, будучи построенными из губчатых бревен или лигниновых панелей, изготовленных из молодой растительности.

Но и сама школа была "мрак". Сначала Чарли был оскорблён тем, что его поместили в класс на год младше, чем он ожидал, а потом он обнаружил, что уроки были очень трудными и скучными, и что мистер де Сото не имел таланта, или, возможно, желания сделать их веселей. Чарли обиделся и начал бездельничать.

По истечении трёх недель мистер де Сото задержал его после занятий.

— Чарли, что  с тобой не так?

— Ха? То есть, я хотел сказать, "Да, сэр?"

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты провёл в моем классе почти месяц. Ты ничему не научился. Разве ты не хочешь?

— Что? Ну, наверное, я хочу.

— В таких предложениях надо говорить "конечно", а не "наверное". Очень хорошо, значит, ты хочешь учиться. Почему же ты не делаешь этого?

Чарли стоял молча. Он мог бы рассказать мистеру де Сото, каким классным местом была Неполная Средняя Школа Горация Манна, с её спортивными командами, собственным оркестром, любительскими спектаклями и советом учеников (в этой дурацкой школе нет даже совета учеников!), и исследовательскими проектами, которые дети выполняют самостоятельно, и Днём Прихода Весны, и Днём Прогульщика, и… да и вообще — ну что за фигня?!

Но мистер де Сото ещё не закончил задавать свои вопросы.

— Где ты раньше ходил в школу, Чарли?

Чарли изумлённо уставился на учителя. Он что, даже не потрудился прочитать его выписку из школы? Тем не менее, он ответил и добавил:

— Там я учился в следующем классе. Я думаю, мне просто скучно проходить всё по-новой.

— С этим я бы согласился, но я не соглашусь, что ты повторяешь уже пройденное. Там у вас действует "Закон о восемнадцатилетних", не так ли?

— Сэр?

— Ты был обязан посещать школу, пока не исполнится восемнадцать астрономических лет?

— Ах, это! Наверное. То есть, я хотел сказать "конечно". Все ходят в школу, пока не стукнет восемнадцать. Да. Это должно "препятствовать преступности среди несовершеннолетних" — процитировал он.

— Любопытно. И, полагаю, никого не заваливали на экзаменах…

— Сэр?

— Неудачников. Никого не выгоняли из школы или оставляли на второй год из-за неспособности учиться?

— Ну конечно нет, мистер де Сото. Возрастные группы нужно держать вместе, иначе они социально не развиваются. Должным образом.

— Кто вам это сказал?

— Ну, это все знают. Я слышу это ещё с детского сада. То, что образование даёт для социального развития.

Мистер де Сото откинулся назад, протёр свой нос. Потом он сказал медленно:

— Чарли, у нас здесь совсем не такая школа, вообще.

Чарли ждал. Ему было досадно, что его не пригласили присесть, и он думал о том, что случится, если он всё же сядет.

— Во-первых, у нас нет правила восемнадцати лет. Ты можешь бросить школу прямо сейчас. Ты умеешь читать. Твой почерк неаккуратен, но он сойдёт. Ты быстр в арифметике. У тебя пять ошибок в слове "йод"[12], но это уже твои личные проблемы. Отцов города не заботит твоя орфография. У тебя есть всё образование, которое город Бориэлис чувствует себя обязанным тебе дать. Если ты хочешь взять огнемёт и начать расчищать свой участок в джунглях, никто не встанет на твоём пути. Я могу прямо сейчас написать записку в Совет по Образованию, в которой сообщу, что Чарльз Вон младший изучил всё, что был в состоянии изучить. И завтра ты уже можешь сюда не приходить.

Чарли был изумлён. Он никогда не слышал, чтобы кого-то исключали из школы за чего-то меньшее, чем поножовщина. Это было немыслимо — что скажут дома?

— С другой стороны, — продолжал мистер де Сото, — Венера нуждается в образованных гражданах. Мы никого не гоним, пока он продолжает учиться. Город даже пошлёт тебя обратно на Землю для повышения квалификации, если ты будешь того стоить. Потому что мы нуждаемся в учёных, инженерах… а ещё больше в преподавателях. Но мы — молодое сообщество, испытывающее трудности, и у нас нет ни пенни, чтобы тратить их впустую на деток, которые не хотят учиться. Мы действительно заваливаем их в этой школе. Если ты не будешь учиться, то мы сократим тебя быстро, как траву из огнемета. Мы не собираемся устраивать тут детский сад для переростков, наподобие того, в который ты ходил на Земле. Тебе решать. Серьёзно взяться за дело и начать учиться… или проваливать. Поэтому пойди домой и обсуди это со своими.

Чарли был ошеломлён.

— Мм… Мистер де Сото? Вы собираетесь говорить с моим отцом?

— Что? О, Небеса, конечно нет! Ты — их ответственность, не моя. Меня не волнует, что ты будешь делать. На этом всё. Отправляйся домой.

Чарли медленно побрёл домой. Он ничего не стал обсуждать с родителями. Вместо этого он вернулся в школу и продолжил учиться. Через несколько недель он обнаружил, что даже алгебра может быть интересной… и что старина Каменное Лицо может быть интересным преподавателем, если учиться достаточно прилежно, чтобы понимать, о чём он рассказывает.

Мистер де Сото больше никогда не возвращался к этому вопросу.

 

 

Куда веселее прошло возвращение в бойскауты, но даже оно принесло свои неожиданности. Мистер Ку'ан, скаут-мастер Четвёртого Отряда, сердечно приветствовал его.

— Буду рад принять тебя в отряд, Чак. Меня всегда радует, когда среди поселенцев оказывается скаут, который приходит и говорит, что снова хочет встать на тропу Разведчика.

Он просмотрел письмо, которое принёс Чарли.

— У тебя хорошая характеристика — Звёздный скаут в твоём возрасте. Продолжай, и станешь Двойной Звездой… по земным и по нашим меркам.

— Вы хотите сказать, — медленно проговорил Чарли, — что здесь я не Звёздный скаут?

— Что? Вовсе нет, — мистер Ку'ан коснулся значка на жакете Чарли. — Ты честно заслужил его, и Суд Чести тебя аттестовал. Ты всегда будешь Звёздным скаутом, так же, как пилот имеет право носить свою "комету" после того, как стал слишком стар, чтобы гонять космические корабли. Но давай будем реалистами. Тебе доводилось бывать в джунглях?

— Пока нет, сэр. Но у меня всегда были способности к ориентированию на местности.

— Мм… А в лагере на Эверглейдс[13] во Флориде ты был?

— Ну… нет, сэр.

— Ладно, это всё равно не имеет значения. Я просто хотел сказать, что джунгли Эверглейдса всё равно, что голая пустыня, по сравнению с нашими джунглями. А коралловая и мокасиновая змеи Эверглейдса — маленькие безобидные домашние животные по сравнению с некоторыми местными тварями. Ты уже видел наших стрекоз?

— Видел, мёртвую, в школе.

— Да, лучший способ смотреть на них — когда они мёртвые. Когда встречаешься с живой, лучше увидеть её раньше, чем она увидит тебя, особенно если это самка, готовая отложить яйца.

— Мм, я знаю о них. Если их отогнать, они не будут жалить.

— И это — причина, по которой ты должен заметить их раньше.

— Мистер Ку'ан, а они действительно такие большие?

— Я видел особей с тридцатишестидюймовым размахом крыльев[14]. И вот, что я пытаюсь тебе сказать, Чак, — многие погибли, изучая каверзы этих джунглей. Если ты столь же умён, каким должен быть Звёздный скаут, то ты не будешь воображать, будто  знаешь то, чего не знали те бедолаги. Ты будешь носить этот значок, но… сам для себя ты должен осознавать, что ты снова Новичок, и не будешь суетиться по поводу дальнейшего продвижения.

Чарли проглотил всё это.

— Да, сэр. Я буду стараться.

— Хорошо. Мы используем метод обучения в паре — ты заботишься о своём приятеле, а он заботится о тебе. Я поставлю тебя с Гансом Куппенхаймером. Ганс всего лишь скаут Второго Класса, но это не должно тебя одурачить. Он здесь родился, и он живет посреди дикого леса, на плантации своего отца. Он — лучшая крыса джунглей в нашем отряде.

Чарли ничего не ответил, он сам решил стать настоящей крысой джунглей, и побыстрее. Перспектива быть принятым под крыло скаутом всего-навсего второго класса его не привлекала.

 

Но с Гансом оказалось очень легко ладить. Пониже ростом, но более коренастый, чем Чарли, он всегда был спокоен и принял своё назначение приглядывать за Чарли без комментариев, не проявив ни особого дружелюбия, ни неприязни. Когда Чарли спросил его, сколько ему лет, он ответил: "Двадцать три".

Услышав такой ответ, Чарли на какое-то время лишился дара речи, пока не сообразил, что Ганс, как и все местные жители, имел в виду венерианский год, длившийся только двести двадцать пять земных суток. Чарли прикинул, что Ганс должен быть примерно его возраста, что походило на правду. Время на Венере было предметом, который постоянно сбивал Чарли с толку, начиная со дня прибытия. Сутки Венеры всего на семь минут отличались от земных — ему нужно было только регулярно подводить свои наручные часы. Вот только сам день был совсем не то, что обычно обозначало это слово, потому что день и ночь на Северном полюсе Венеры выглядели одинаково, как мягкие сумерки.

В году было всего восемь месяцев, ровно по четыре недели в каждом месяце, а ещё периодически наступал добавочный "День Года". Хуже всего было то, что времена года перестали что-либо значить: не было никаких сезонов, только одно бесконечное горячее, влажное лето. Здесь всегда было одно и то же время суток, всегда одно и то же время года. Без часов и календаря Венера превращалась в край, где время остановилось. Чарли никак не мог к этому привыкнуть.

Если Никси и находил безвременье Венеры странным, он никогда об этом не распространялся. На Земле он спал ночью просто потому, что так делал Чарли, а если говорить о смене сезонов, то меньше всего его беспокоило отсутствие зимы. Возвращению в скауты он радовался даже больше, чем Чарли, потому что тут он был желанным гостем на каждой встрече. Кое у кого из скаутов, родившихся на Земле, когда-то были собаки, но теперь собак не было ни у кого — и Никси сразу стал талисманом отряда. В первый день, когда Чарли взял его с собой на встречу, его гладили и гладили до полного изнеможения, и тогда мистер Ку'ан объявил, что собаке нужно дать хоть немного покоя… после чего присел на корточки и сам стал гладить Никси.

— Никси? — проговорил он задумчиво, — "Никси" — это ведь дух воды, водяной, не так ли?

— Э-э, ну, наверное, всё так и есть, но Никси он стал по другой причине, — признался Чарли.

— Вот как?

— Ну, я собирался назвать его Чемпионом, но когда он был щенком, мне всё время приходилось твердить ему "никс! никс!" ("брось!", "нельзя!") — вот он и решил, что это его имя. Пришлось так и оставить.

— М-да… Что ж, по крайней мере, это более логично, чем большинство имён. А его классическое значение вполне уместно звучит в таком сыром месте, как наше. Что это у него на ошейнике? А, вижу… Ты украсил его своим старым значком новичка?

— Нет, сэр, — поправил Чарли. — Это — его значок.

— Что?

— Никси — тоже бойскаут. Товарищи из моего отряда на Земле приняли его в отряд. Они выдали ему значок. Так что Никси — бойскаут.

Мистер Ку'ан поднял брови и улыбнулся. Один из мальчиков сказал:

— Вот ведь психи. Собака не может быть скаутом.

В глубине души Чарли и сам в этом сомневался, однако слова мальчика его возмутили, и он уже открыл рот, чтобы возразить, когда между ними мягко вклинился скаут-мастер.

— Что заставляет тебя говорить так, Альф? — спросил он.

— Ха? Да чёрт возьми! Это же не соответствует законам скаутов!

— Вот как? Я признаю, что это — весьма оригинальная идея, но я не могу припомнить, какое правило она нарушает. Кто сегодня принёс "Наставления"?

Секретарь выдал ему экземпляр "Наставления". Мистер Ку'ан передал его Альфу Рейнхардту.

— Приступай, Альф. Найди это правило.

Чарли, смутившись, предъявил письмо о переводе Никси. Он принёс, но ещё не отдал его секретарю. Мистер Ку'ан прочитал документ, кивнул и сказал:

— Выглядит хорошо.